My little bird

3. В моей спальне было темно и душно, сквозь темные шторы не пробивался свет, и я никак не мог понять, сколько проспал. День сейчас или вечер? А может, уже утро следующего дня, и Аоя давно нет в моей квартире? Эта мысль одновременно так взволновала и насторожила меня, что я подскочил на кровати и тут же получил в награду головокружение. - Аой… Я позвал его только один раз, тут же услышав в своем голосе дрожь - как будто от страха. Словно я потерялся в совершенно незнакомом мне месте, и Аой - единственный, кто может за руку вывести меня оттуда, успокоив одним своим появлением. Он не откликнулся. Мой голос был слишком тих, возможно, Аой просто не услышал. Не включая свет, я выбрался из спальни, прошел пару метров по коридору и, не заходя в гостиную, услышал мелодию… Гитарную… Она, чуть слышная, пробивалась через закрытую дверь, из-под которой виднелся мерцающий свет от телевизора. Даже не поворачивая ручку, я мог представить, как Аой сидит на диване, взяв в руки одну из моих гитар, и перебирает пальцами струны. Он специально прикрыл дверь, чтобы не мешать мне спать, чтобы случайно не разбудить. В комнате полутьма, телевизор работает в беззвучном режиме, и только благодаря свету от экрана видно сосредоточенное лицо Аоя. Я прислонился затылком к стене, закрыл глаза и представил, как бы все могло быть. Где-нибудь не с нами, в другой жизни. Я толкаю дверь и говорю ему: - Юу, слишком поздно, пойдем спать. Он откладывает гитару, выключает телевизор, погружая комнату во мрак, и идет ко мне, возможно, по дороге зевает и трет глаза. Юу устал, но не спит до последнего, потому я всегда беру на себя ответственность за то, чтобы он лег в более-менее нормальное время. Я скажу ему о том, что с утра он будет выглядеть неважно, я скажу ему, что… - Уруха, ты не спишь? Я вздрогнул и открыл глаза. Он стоял передо мной немного сонный, лицо обрамляли выбившиеся из хвоста волосы. Потерявшись в своих мечтах, я просто не услышал звука открывшейся двери. Он был такой домашний, что я снова закрыл глаза. Мне не давали покоя мои мысли, они начинали сводить меня с ума. - Я проснулся. - Все в порядке? В ответ я только пожал плечами и наклонил голову, пряча глаза за длинной челкой. - Уруха… Он сделал еще шаг, явно намереваясь узнать правду, докопаться до того, что меня беспокоит, но его планы разрушил звонок в дверь. Мы повернулись почти синхронно. - Ты кого-то ждешь? – поинтересовался он и как-то хитро заглянул мне в глаза, словно пытаясь в чем-то уличить. - Я никого не жду. - Честно? Аой сощурился и стал особенно похож на кота, который загнал мышь в угол и теперь играет с ней. Мне даже захотелось заглянуть ему за плечо и проверить наличие хвоста. - Честно. - А я жду. Вот тут я удивился. Увидев мое озадаченное лицо, Аой фыркнул. - Кого? - Пиццу. Подмигнув, он отправился открывать дверь. Вернулся он с двумя коробками, да так быстро, что я не успел собрать мысли в кучку. После его поступков и действий я словно растекался ртутью, после чего приходилось медленно-медленно собираться воедино. Его близость, его кошачьи повадки и тембр голоса заставляли меня плавиться, как горячий нож - масло. И я не мог последовать совету Акиры не принимать все близко к сердцу, не искать подтекст, не верить Аою… Хотя те слова, что прозвучали вчера, точно были только шуткой. За все время, что Аой находился в моей квартире, он больше ни разу не упоминал об этом, не давал никаких знаков и намеков. Он по-прежнему оставался всего лишь согруппником и другом. Вроде бы много, но… так мало и недостаточно... - Ты выглядишь так, словно, заказав пиццу, я совершил нечто ужасное. Но у тебя ведь в холодильнике уже ветер гуляет! Этот один-единственный несчастный йогурт будто насмехается надо мной! - Не ври, Аой. В моем холодильнике достаточно продуктов для того, чтобы приготовить достойный ужин. - Я не умею готовить, - сознался Аой, отправившись с коробками на мою кухню. - Хочешь, я… - мой голос оборвался, и я не договорил до конца. Аой обернулся, вопросительно посмотрев на меня. - Что? «Хочешь, я научу тебя?» Мои невысказанные мысли оседали где-то внутри, скапливались маленькими камешками и тянули вниз, на дно. Наверное, я скоро утону в них. - Я… что-нибудь приготовлю, - нашелся я. Аой продолжал смотреть. Он словно бы видел все фразы, чуть не сорвавшиеся с кончика языка, все затаенные мною мысли. Аой казался мне потусторонней сущностью, за устранение которой не каждый медиум возьмется. А даже если и возьмется - сможет ли? - Иногда мне кажется, Уруха-кун, - он поставил коробки на стол и сел на стул, не отводя от меня рентгеновского взгляда, - что ты говоришь совсем не то, что хочешь сказать… - Тебе только кажется. - Вполне может быть, - он не стал спорить и жестом предложил мне устроиться напротив. - Угощайся. - Я, пожалуй, воздержусь. Лучше уж я избавлю тебя от йогурта, который не дает тебе покоя. Я шагнул к холодильнику, открыл дверцу, достал бутылку и только сделал шаг назад... как наткнулся спиной на препятствие. - Ты опять выбираешь что-то не то, Уруха. За тобой глаз да глаз нужен. Развернувшись, я тут же понял, что попал в капкан и мне не выбраться. Тесно прижатый к дверце холодильника спиной, я не мог сделать ни шага вперед, ведь тогда между мной и Аоем не осталось бы и сантиметра. Мне становилось нечем дышать. Этой осенью на моей кухне куда-то делся весь кислород. Его ладонь сжала бутылку, в которую я вцепился, как в спасательный круг. - Отдай, - шепнул он мне на ухо, и я тут же разжал пальцы. Как будто я не мог ему не повиноваться. - Вот и славно. А теперь ты постараешься проглотить хотя бы кусок пиццы, выпьешь лекарства, и я от тебя отстану. Идет? Я кивнул, как зомбированный, и он отошел. Как ни в чем не бывало, он устроился на стуле, щелкнул пультом от телевизора и стал переключать каналы. Сидя напротив него и с трудом глотая кусочки пиццы, которые не лезли в горло, я чувствовал себя, как под напряжением. Кажется, по моим венам вместо крови тек ток, и если бы Аой вдруг решил коснуться меня, он убил бы нас обоих… *** Я пытался выровнять дыхание, лежа в темной комнате лицом в подушку. Я закусывал губу, старался отвлечься на боль, сосредоточиться на ней, но воспоминания не уходили. Они завязывались в узлы и давили все сильнее с каждой минутой, с каждой секундой. На моей кровати сохранился его запах. Им пахла подушка, на которой он заснул, и одеяло, которое его укрывало. Аоя было слишком много, я заболел им хуже ангины. Моя кожа горела, от температуры пылали щеки, а перед глазами стоял Аой. Аой, который сушил мне волосы и прижимал меня к дверце холодильника. От таких вроде бы простых прикосновений у меня внутри все взбунтовалось, я не помнил, как смог проглотить тот несчастный кусок пиццы, а потом закинуть в себя таблетки. Сославшись на головную боль, я в очередной раз позорно сбежал. Я мог бы наврать кому угодно, только глупо было бы обманывать себя. Я хотел Аоя. Прямо сейчас и ни минутой позже мое тело жаждало его прикосновений, словно они единственные могли меня спасти. Это было унизительно, но совладать с собой не получалось. Мои руки действовали отдельно от разума, и я никак не мог их себе подчинить. Я знал, что потом мне будет противно от самого себя, но... это оказалось сильнее меня. Стоя на коленях, стискивая простынь одной рукой, я ласкал себя, представляя, что это делает он. Как будто это его горячая влажная рука касается моего живота, заставляя напрячься мышцы, скользит под резинку домашних штанов. А я все сильнее жмурюсь от его прикосновений. - Боже… Картинки в моей голове становились все откровеннее и откровеннее, и моя рука на члене двигалась все быстрее и быстрее. Я хотел освободиться от того напряжения, что не давало мне покоя весь день, я хотел освободиться от Аоя. Как я себя ненавидел… Ненавидел, но не мог остановиться. Я видел его лицо перед своими глазами, я почти физически ощущал его пальцы. А не свои. - Аой... – выдохнул я. Кажется, далеко не впервые за эти минуты. Сколько раз его имя срывалось с моих пересохших обветренных губ? Я нашептывал его бессвязно, словно впавший в беспамятство жрец, который взывает к своим богам. Он сидел на моей кухне, и, возможно, именно сейчас в его руке тлела сигарета. Наверняка он заинтересовался очередным глупым шоу, пока пил чай. А я… Я не имел права делать то, что делал сейчас. Я не должен был представлять его. - Юу… Это имя. Имя, которое я уже и не помню, когда произносил в последний раз. Словно не имел на это права. Ни на него, ни на Аоя. Они оба были не мои. Я глубоко вздохнул и разжал руку. Легче не стало. Только боль в висках уступила место сладкой истоме, разлившейся по всему телу... и почти тут же вернулась обратно, застучав маленькими молоточками. Я вытер руку о простынь и сел на кровати. Его запах не даст мне заснуть в эту ночь. Именно поэтому в следующее мгновение я, как сумасшедший, трясущимися руками выдергивал одеяло из пододеяльника, снимал наволочки с подушек, стаскивал с матраса простынь. Была бы моя воля - я бы сжег все это на костре. Пригладив волосы, я вышел из комнаты, прихватив с собой постельное белье. С каждым шагом я паниковал все больше. Было тихо. Слишком тихо. Только антикварные часы тикали, да мои шаги раздавались по квартире. Телевизор был выключен, на кухне горел свет, Аой по-прежнему находился там. Он сидел, сгорбившись, будто изучая свои сцепленные в замок руки. Как только я сделал следующий шаг, он поднял на меня глаза. Боги. Он. Все. Знал… Я выронил ворох белья и застыл на месте, не в силах сдвинуться. Не в силах вдохнуть и сказать хоть слово в свое оправдание. В его взгляде как будто отпечаталось все то, что недавно происходило в моей спальне. Он все видел, он все слышал… - Прости… - прошептал я одними губами. Аой нахмурился, рассматривая меня и сваленное грудой белье около моих ног, и… Улыбнувшись, вынул капельки наушников из ушей. - Что? Я не слышал, Уруха, повтори. - Я пролил сок на простынь, на подушки, - вмиг сообразил я и скрылся в ванной. Мне всего лишь показалось. Стоя перед зеркалом и глядя на свое бледное лицо, я не знал, как вернусь обратно. Что-то было такое во взгляде Аоя, что мешало до конца поверить в его незнание. Я тут же представил, как он стоит в дверях и смотрит, как я… Я мотнул головой, отгоняя эту картинку, и плеснул холодной водой себе в лицо. Это невозможно, говорил я себе. Вот только до конца почему-то не верил. Но ведь это действительно было невозможно? Он всего лишь сидел на кухне, слушая музыку, и не заглядывал в мою комнату. Верно?.. - Эй, Уруха, все в порядке? - В полном, - хрипло ответил я. Мое сумасшествие подкинуло мне совсем уж безумную мысль - остаться спать в ванной, чтобы не показываться на глаза Аою. - Я лягу спать в гостиной, - тихо сказал он из-за двери. В ответ я только кивнул, словно бы "забыв", что он не мог этого увидеть. Просто я не мог сейчас говорить и, уж тем более, не мог смотреть ему в глаза… Он ушел то ли утром, то ли среди ночи. Просто ушел, оставив после себя только полупустую пачку сигарет. Я не мог понять его действия, его поступки, его слова и взгляды. Как отделаться от тех чувств, что оплели меня, как бабочку, попавшую в паутину?