Introspice in mentem tuam.

      Тело пронзила мелкая дрожь, такая сильная, словно в каждую клетку был направлен разряд тока. С трудом сев в кровати, Джессика небрежно оглядела себя. Постепенно, рассудок, отуманенный литрами выпитого алкоголя, стал проясняться и образы, которые он рисовал — осознавались лучше. Не без стараний она вспомнила о том, что попросила у Джека Кроуфорда пару дней выходных, сославшись на то, что е й нужно решить дела унаследованной компании и улететь в Калифорнию. Разумеется, никуда лететь ей было не нужно. Делами компании почти всегда занималась Патрисия Эклз — нанятый после смерти отчима и оглашения завещания исполнительный директор. Она лишь время от времени отправляла Джессике электронные письма с финансовыми отчетами, с сведениями о новых успехах компании и все в этом духе. Без энтузиазма просматривая таблички с цифрами и слайды красочных презентаций, Симмонс вяло отвечала, что все в порядке и они молодцы. Компания перестала интересовать ее после потери Эйрика, когда она осознала, что его кровь на ее хрупких руках, что она, одержимая своими демонами и тайными желаниями, сама лично отправила любимого человека гнить на дне двухметровой ямы.       Джессика села в постели и вместе с одеялом на пол с грохотом полетели алюминиевые банки из-под пива и газировки. Когда она все же смогла встать, то под ногами раздался режущий слух шелест упаковок из-под всякой еды сомнительного качества. Когда она выпивала, то ей было все равно, что отправлять в желудок. Порой такие выходки больно отзывались на следующий день острым пищевым отравлением, но прием адсорбентов быстро все ставил на свои места. За окном уже во всю светило солнце, чьи тонкие золотые лучи играли в водной глади реки и терялись в густых кронах деревьев. Здесь было хорошо — тихо и уютно. Когда-то, Джессика смело представляла, как этот огромный дом в Мэриленде, куда Эйрик хотел перенести главный офис своей компании, станет их семейным гнездом. Она будет готовить для него ужины, ждать после работы, возможно, родит ему ребенка. Она просто хотела, чтобы они были счастливы так, как бывают счастливы люди получившие в жизни именно то, что им было так нужно. Психопатия все испортила. Она не вписывалась в привычную картину счастливой жизни и ярким пятном въедалась в ткань сознания, уродуя его и превращая в нечто совершенно иное, необъяснимое для самой Джессики и всех вокруг.       Она снова оглядела себя. Одежда не была свежей, местами помятой, пропахшей потом и алкоголем. Первым делом она сняла с себя все и совершенно нагая прошла через завалы вещей и мусора в сторону ванной комнаты. Все же, в владении крупной компаний были и плюсы — недвижимость, которую ты мог зарегистрировать, как корпоративное жилье и при этом спокойно находится тут столько, сколько будет необходимо. Дом, который должен был стать семейной гаванью, наполненной запахом горячих пирожков и звонким детским смехом, стал местом, где Джессика выпивала, предаваясь мыслям о той красивой, слишком идеальной жизни, которой у нее никогда не будет.       Встав под напор горячей воды, Джессика обняла себя руками и опустилась на дно душевой кабины, наблюдая за тем, как запотели стекла. Хотелось орать и выть от безысходности, но она не позволяла себе делать этого. В прошлый раз такой срыв едва все не испортил. дав себе слабину, она обратилась за помощью и оказалась на лечении у Белла, с трудом смогла выбраться из клиники, натянув на себя маску правильной девочки, которая смогла все осознать и сделать нужный выбор. Сейчас она была близка к тому, чтобы допустить подобную ошибку с Ганнибалом Лектером, позволив тому уже на правах полноправного хозяина, пошариться в своих мозгах, разобрав по крупицам весь тот кошмар, который творился в ее голове. Возможно, в этом был толк и даже какой-то смысл, ведь Лектер не станет отправлять ее в клинику, она ему интересна, а значит, Джессика смогла подобрать необходимую наживку, когда забрасывала удочки. Ганнибал скорее станет рисковать ее жизнью и остатками ментального здоровья, чем позволит кому-то еще вторгаться в разум Джессики Симмонс — маски хорошей девочки, которую она успешно носила, почти не снимая.       Когда она вышла из душа, обмотанная полотенцем, с влажными волосами, то увидела несколько пропущенных. От Ричарда Холмса — одного из сотрудников компании. Если он звонил ей, а не исполнительному директору, то значит произошло что-то очень серьезное, требующее ее внимания.       — Да, Холмс, что стряслось? — сев на кровать, Джессика поднесла телефон к уху.       — Мисс Симмонс, Питер Холланд уже несколько дней не появляется на работе, — не удивительно. В его положении сложно куда-то явиться. Голос сотрудника звучит взволнованно, даже растерянно, так что Джессика позволяет ему продолжить, — а сегодня… сегодня приходили два агента из ФБР. Ласс и ммм… Грэй… Гром…       — Грэм? — уточнила Джессика, понимая, что кто-то находится слишком близко к тому, чтобы узнать всю правду. Что ж, она уже давно ждет этого. На самом деле, Симмонс была уверена в том, что Ганнибал сделает это намного раньше, но пока что все шло слишком медленно.       — Именно, — соглашается Холмс, — да, Уилл Грэм. Они спрашивали про Питера. Общались с людьми из отдела, где он работает и осматривали его стол.       — Ясно, — отозвалась Симмонс, рассуждая о том, какой шаг сделать следующим, — держи меня в курсе.       Она завершает разговор и падает на кровать, отчего волосы коричневым пятном растекаются по белой ткани простыней. Легкий ветерок обдувает голое тело. Уилл Грэм стал подбираться все ближе и ближе. Значит скоро Ганнибал Лектер сравняется с ним. Джессике нужно раскрыть некоторые из своих карт, разыграть их так, чтобы все тузы оставались в ее руках. Она могла поехать к Лектеру прямо сейчас и во всем сознаться, но тогда некоторые из намеченных вещей никогда не произойдут, а ведь на их подготовку она потратила так много сил и времени. Подобрав наиболее подходящий по ее мнению повод встречи с психиатром, Джессика нашарила на кровати смартфон и набрала нужный номер.       — Здравствуйте, агент Симмонс, — первым начал Ганнибал. Интересно, сколько он знает на самом деле? Джессика могла лишь догадываться об этом.       — Доброе утро, доктор Лектер, я хотела узнать, вы можете назначить мне сеанс? Сегодня вечером, к примеру? — она делает максимально потерянный вид и жалобный голос.       — Думаю да, — сообщает Лектер, — у вас что-то произошло? — уточнил мужчина, — чтобы вы хотели обсудить со мной?       — Я… я снова начала видеть кошмары, — пробормотала она, — иногда такое происходит после смерти Эйрика.       — Ну хорошо, жду вас в шесть, — соглашается доктор.       Отлично. Просто отлично. Сегодня она сможет разыграть еще одну карту, повысить градус напряжения до максимума, заставить Лектера впадать в первобытную ярость, которая уничтожала все на своем пути, лишить его чувства человечности раз и навсегда.       Сунув свое тело в комплект дорогого белого белья из кружева и атласа, Джессика прошла в гардеробную, наполненную дорогими брендовыми вещами. Эйрик любил, когда она выглядела роскошно — платья из последних коллекций известных дизайнеров, украшения из белого золота. Когда она выглядела в соответствии своему статусу, Эйрику просто сносило крышу. Это был своеобразный фетиш на роскошь. Он трахал ее так, что потом она подолгу не могла встать с кровати. Покорность и сговорчивость — два ключа, которые помогли ей открыть дверь сердца мужчины, ставшего для нее спасением. Она позволяла делать с собой все, что он пожелает — связывать, капать на бархатную кожу воском, душить во время полового акта, хлестать плетью, все, что могло прийти в извращенный мозг мистера Симмонса. Джессика обожала такие моменты, когда все тело пылает и горит адским пламенем, когда возбуждение лишает возможности дышать, когда ты ждешь разрядки, но он делает все, чтобы оттянуть этот момент — играет с тобой, наслаждаясь стонами и вздохами, своей властью над тобой.       Теперь, провалив попытку понравится Ганнибалу Лектеру, Джессика была готова сделать еще одну — похожую на ту, что снесла крышу Эйрику, делая его полностью одержимым ею, ну до тех пор, пока третий размер блондинки из Голливуда, не продефилировал прямо перед носом миллиардера. Джессика умело сочетала наряды и украшения, хотя многие а ФБР считали, что у нее нет вкуса и стиля. Бесформенные худи, нелепые джинсы и рубашки цвета слоновой кости были идеальным социальным костюмом девушки, которая не привлекала к себе лишнего внимания. Джессика знала, что Ганнибал, ровно, как и ее Эйрик, обожает все роскошное и дорогое, и как она могла надеяться на то, что такому мужчине понравится весь этот стиль для простаков? Возможно, на подобный прикид мог клюнуть кто-то вроде Уилла Грэма, но обучавший ее профайлер не входил в список людей, которые вызывали у Симмонс интерес и жажду привязать их к себе.       Изящное черное платье: короткое, гладкое, с прекрасным вырезом, лучший предмет ее гардероба. Когда-то похожий наряд принцессы Дианы журналисты назвали платьем мести, Джессика же считала его платьем достижения цели. Шпильки и пара украшений должны были дополнить ее образ, не перегружая его. Она также готовит комплект черного белья с чулками и поясом. Пока что Джессика накинула на себя обычную рубашку и джинсы, влезла в кроссовки на босую ногу. Она покинула спальню и направилась на первый этаж, по дороге проверив пленников. Оба спали — все же посещение курсов по фармакологии было не такой плохой затеей.       Джессика достала из бара бутылку дорогого итальянского вина. За такую бутылку можно отдать больше десяти тысяч долларов, у Эйрика было полно элитного алкоголя, который он скорее коллекционировал, чем употреблял. В аптечке завалялась пару упаковок сильнодействующего афродизиака, иногда приходилось использовать его, так как мистер Симмонс уже был не так молод. Джессика решила, что запах вина скроет аромат препарата и даже тонкий нюх Ганнибала Лектера не сможет уловить эти странные фармацевтические нотки. Она была готова взять реванш.