"Смертники"-001

— Дерись нормально! Что это был за идиотский выпад?! — Кацуки потирает вывихнутую лодыжку, гневно смотря на мужчину перед собой.       Он встал на негнущихся ногах. всё тело безумно ныло от адской тренировки, грубое дерево искусственного кинжала больно впивалось в пальцы, но он только крепче сжимал свое оружие. — Такими темпами тебя сожрут, только покажешь нос из бункера!       На него продолжали кричать, впиваться резкими словами в сознание, заставляя кровь из ушей идти, но мальчик оставался на ногах. — И как такой слабак, собирается выживать в этом проклятом мире!       Он с криком кинулся на мужчину, не замечая боли, выдавливающей из красных рубинов слезы, что мокрой, противной дорожкой бегут по щекам. — Кацуки, ты никого не! -       Шесть утра. Подъем. «Я сказал подъем, ублюдское тело!» — Кацуки подрывается на кровати, сонно потирая глаза. Обычная рутина поднимать себя в такую рань, но он всё ещё не привык отходить от сна под противно дребезжащий будильник. И с какого хера ему вообще это приснилось? Видимо, просто вспомнилось, что он больше не тот слабый мальчик, а с сегодняшнего дня, самый настоящий солдат в убойном отряде.       Возможность наконец-то вырваться из удушающей пещеры на встречу ветру немного взбодрила Кацуки, и парень тут же подорвался, выбегая из комнаты на кухню, надеясь застать там свою мать.       И его ожидания оправдались, та хлопотала за плитой, поджаривая «яйца», или что это вообще такое, на электрической плите. Вчера у них был «небольшой» поход в магазин. Кацуки очень сильно не любил это занятие, его утомляли все эти люди с вымученными и неестественными улыбками, которые шляются из стороны в сторону, не зная, чем себя занять. Они притащили домой несколько огромных пакетов с искусственной едой, правда, Бакуго не совсем понимал зачем, ведь старая карга будет жить минимум неделю одна, пока он пытается спасти мир, но мать все равно настояла на таком количестве продуктов. — Доброе утро, — просто поприветствовала она сына, ставя тарелки на стол. По всей кухне тут же расплылся горький, но приятный аромат кофе, а так же специй, от которых аппетит парня сильно разыгрался. Кацуки буркнул приветствие матери, садясь за стол. — Знаешь, эта еда действительно интересная на вкус, не такая, конечно, как настоящая, но все равно сытная и вкусная.       Бакуго был с ней не согласен. Потому что это было действительно лучшее, что он ел за свою короткую жизнь, после круп В-14 любая человеческая еда кажется божественной, разливаясь горячими специями и вкусом по языку, согревая все нутро и принося чувство сытости. Голодные годы кончились. Как минимум, для его матери точно. Он был рад попробовать стряпню своей старухи напоследок, потому что целую неделю он будет перебиваться тушенкой и сухими пайками, которые надо было ещё растягивать, но его даже не пугала эта перспектива, главное, что мать сыта, остальное так, пустяки. — Так… Это сегодня, да? — Мицуки схватила кружку, как спасательный круг. — Не говори так, будто уже меня хоронишь. — злобно рыкнул Кацуки, засовывая яичницу себе в рот. Мицуки вела себя странно с того вечера, как он вернулся домой довольный, улыбаясь жутким оскалом, но по-своему счастливый. Она старалась окружить его заботой, если менее болезненные подзатыльники, пара ласковых слов и любезно принесенное постельное белье можно было считать заботой. Уговорила его провести с ней время, просто разговаривая о каких-то неважных вещах, вспоминая прошлое и играя в карты (он проиграл кстати, Мицуки та ещё шулер), но Кацуки не был против этого рвения матери побыть с ним рядом, все-таки это первый раз, когда он надолго оставлял её одну, он даже подумал, что она боится одиночества, но её быстро развивающиеся отношения с соседями показали ему обратное. Возможно, дело в другом. — Сегодня в восемь выступаем. — Кацуки, ты действительно этого хочешь? — осторожно спросила женщина, сжимая кружку с кофе в руках. Она выглядела необычайно грустно, с тоской в рубиновых глазах, обрамленных маленькими морщинками, с нахмуренными бровями и сжатыми губами. — Ещё бы, нахуя я столько лет тренировался. — Не выражайся при матери! — она хлопнула по столу, показывая свое недовольство, но быстро сдулась, с тоской посмотрев на сына. — Я о том… Что если ты хочешь помогать людям, ты бы мог выбрать что-то более безопасное. — ах, вот в чем дело. Кацуки закатил глаза, она волнуется, что он не вернется домой, подохнет там, а она и не узнает как именно, стоя над могилой с пустым гробом. — Есть куча других возможностей сделать это, пойти в медицину, или охрану самого бункера… — Мам, — серьезно начал он, прерывая её тираду. Она затянется на долгое время, кончившись очередной ссорой, а перед отъездом, он этого не сильно хотел. Хоть у него и был скверный характер, но Мицуки он дорожил, просыпался каждый день в шесть утра, чтобы стать лучше, отточить приемы, выучить больше материала, прибраться в их маленькой комнате и помочь с её работой, дорожил до боли в груди и до стиснутых до скрежета зубов. Ему бы не хотелось ссориться с ней перед отъездом. — Я выбрал эту профессию сам, и теперь не могу отступить. Со мной все будет хорошо, тем более, что со мной будет… напарник, если тебя это успокоит. — Я просто волнуюсь, — Мицуки вздохнула, конечно, её мальчик давно вырос, нужно отпустить его творить свою судьбу, но страх за жизнь сына никуда не делся. У «Смертников» выживаемость малая, поэтому их так и прозвали в народе, ведь они идут на верную смерть, стремясь с ней встретиться слишком рано. — Просто, возвращайся домой, О’кей? Я не буду тебя больше отговаривать, да и поздно уже. — Я вернусь.       Они доели в тишине, каждый в своих мыслях. Кацуки думал о том, как будет возвращаться домой каждую неделю и видеть в глазах матери неподдельную гордость за своего героя, как она будет встречать его горячей едой, очередным «Я так рада, что ты жив, сопляк» и сентиментальными объятиями. Возможно, она бы дала сыну подзатыльник или наорала за то, что тот даже не может с ней связаться, а она живет в неведении семь мучительных долгих дней, словно в тумане выполняя свою работу и просыпаясь на выходные, когда можно вдоволь наглядеться на бунтарного сына.       Мицуки же думала, что их военная форма слишком тонкая, что она точно не сможет защитить Кацуки хоть от чего-нибудь, короткий ножик в его рюкзаке не сможет защитить его от мерзких и липких лап опасности, затаскивая к себе в пасть и перемалывая косточки в пыль, обгладывая плоть и выпивая кровь. Она была в ужасе от графика 5/2, что она даже не будет в курсе состояния своего сына, просыпаясь в тихой квартире одиноким утром под гудение вентиляции. Женщина просто не знала, что будет делать, если сейчас отпустит сына и навсегда потеряет его. Как он не вернется, больше не пожелает грубого «Доброго утра», не сыграет с ней в карты, или они не перечитают уже знакомую, но горячо любимую статью из газеты. Её пугала поверхность своим адским жаром и леденящим морозом, срывающим, безумным ветром, мертвыми домами-призраками и бесчеловечными остатками человечества. «Хотя, будет кому за ним приглядывать» — ухватилась за эту мысль Мицуки, отвлекаясь от удушающего ужаса. — А кто он, твой напарник? — как бы невзначай спросила она. Кацуки сразу нахмурился, недовольно скривив лицо. — Какой-то соплежуй, считающий себя самым охуенным. — не об этом он хотел поговорить с мамой. Ну, можно же было придумать тему поприятнее! Нет же, надо было сейчас обсуждать этого урода. — Кацуки, маты! — Мацуки дала ему подзатыльник. — Отвянь, старая карга! — он зарычал, как собака. — Тебя что, приставили к такому же сопляку, как ты? — она пыталась пошутить, разбавить обстановку, видя нервного Кацуки, но это вышло нелепо, казалось, больше разозлило его. — С хера ли это я сопляк?! — прорычал он, поднимаясь из-за стола в сторону раковины. Бакуго схватил губку и до белых костяшек сжал ее, а потом начал мыть посуду, стараясь стереть её с лица земли. — Выглядит он, как полнейший дрыщь и неудачник, но куратор высокого о нем отзывался, якобы «Лучший боец, мистер я работаю один в отряде уже кучу лет, отъебитесь от меня все!» — пискляво проговорил он, с грохотом ставя тарелку на полку. — Тогда ты в надежных руках, хоть кто-то усмирит твое вселенское эго. — кажется, она поуспокоилась и слегла повеселела от смешного вида разгневанного сына, Кацуки с размаху закинул губку в раковину, вызывая у Мицуки легкий смешок. — Да нихера! Я почти уверен, что он даже себя защитить не сможет этими руками-макаронинами! А как только попадет под зубы шизанутого, мне придется вытаскивать его костлявый зад! — Вы будете отличной командой. — Мицуки по доброму улыбнулась. Хоть Бакуго и отзывался о нем весьма неприятного, стаж работы и признание начальства что-то да значат. Как минимум для неё. В любом случае, его приставили к кому-то очень опытному, кто не даст её зеленого сына в обиду, скорее наставит на путь истинный. — Ни-ху-я! — Кацуки хлопнул дверью в свою комнату, начав быстро одеваться.       Ему нужно ещё собрать рюкзак и как-то добраться сквозь этот гремучий лабиринт до военного комплекса, желательно не потерявшись. Снова такого позора он не вынесет.       Военная форма ощущалась странно, она сильно облегала ноги и руки, защищая их от внешних повреждений, а огромное количество карманов на его штанах смотрелись странно, он не привык к такой одежде, но понимал, что это необходимо. Поверх черной водолазки он натянул темно-зеленую просторную куртку, с большим капюшоном и воротом по самый подбородок, в ней также была куча карманов: на заклепках, липучках, замках, на рукавах и в подкладке, на плече красовалась небольшая круглая нашивка с надписью «Ударный отряд. В-6», к обязательным атрибутам также относилась небольшая металлическая подвеска на плотной цепочке, на ней было выгравированное «Бакуго Кацуки — 001», он взял свой пропуск. Белая карточка, с его хмурой фотографией, именем, группой крови и номером отряда, приписанного эвакуационного центра и зловещее «Неимунный» в самом углу под фотографией. Он положил пластиковую карточку в нагрудный карман. — Я пошел! — крикнул Кацуки у входной двери, натягивая массивные ботинки. — Увидимся на следующей неделе! — Кацуки, стой! — Мицуки выбежала из комнаты и взяла сына за плечи, заставляя посмотреть ей в глаза. «Она слишком много переживает» — подумал Бакуго, заглядывая во влажные рубины матери. — Возвращайся живой. — Обязательно, карга. Кого же ты ещё будешь лупить? — он со смешком увернулся от кинутого полотенца и улыбнулся. — Я вернусь. Пока, старая перхоть. — Ты как с матерью разговариваешь, паршивец?! — но Бакуго уже захлопнул дверь и побежал по лестнице с гадкой ухмылкой.       Кацуки шел сквозь толпу людей в военной форме, с гордостью подняв голову, поблескивая серебряным жетоном на своей груди, словно медалью героя, и ловил на себе взгляды людей. Некоторые были удивлены его молодо выглядящим лицом и защитной расцветкой, кто-то был явно напуган, шарахался в сторону от одного его грозного вида, закрывая собой детей, шепча им, чтобы они никогда не становились, как он, другие же смотрели с восхищением, искры блестели в их глазах, словно они увидели своего спасителя в нем, и только не кидаются ему на шею в восхищении, однако, были и те, кто смотрел с благодарностью, их взгляд скрывал слезы, отчаяние и тоску, перекрытых жизненным блеском, способностью дышать, все еще жить. Однако, каким бы ни был взгляд прохожего, все глаза смотрели на него. Возможно, они провожали в дальний путь новое лицо, не совсем доверяя его силе и умениям, относясь с насторожённостью к новому защитнику, но все явно желали ему вернуться. Словно знали на своей шкуре, каково это побывать снаружи и испытать все её ужасы на себе. Бакуго же только предвкушал азарт от битв, адреналин от смертельной опасности, ощущение тяжелого мачете в руках, его грубую рукоятку сквозь плотные перчатки и гнилостный запах крови.       О, да, берегитесь, сучки, Бакуго выходит на охоту за вашими мертвыми душами.       Он уже замечает вихрь зеленых волос возле стеклянных дверей военного комплекса. Изуку прислонился к стене возле входа, скрестив руки на груди и задремав. Он выглядел до ужаса уставшим, будто и не спал все эти сутки, а носился по всему бункеру, как угорелый, и только сейчас ему удалось вырвать сладкие, хотя, судя по сморщенному носу и хмурым бровям, то довольно неприятные минуты сна. Черный рюкзак со множеством карманов валялся небрежной кучей рядом, а темно-зеленая куртка небрежно накинута на плечи. Кацуки заметил, что его форма немного отличалась, не было уплотнителей на руках, а штаны были простого черного цвета, не такие высокие, как у Бакуго, черные ботинки на куче завязок, и на водолазке не выделялся именной жетон. Кацуки щелкнул ему по носу, Изуку тут же встрепенулся, выпрямляясь и щурясь, словно котенок. Бакуго бы даже подумал, что это мило, если бы не хотел разукрасить это веснушчатое лицо своим кулаком. — Доброе утро, красавица! — Кацуки проорал это на ухо своему командиру, нисколько не заботясь о его ушных перепонках. — Сладко поспал? — Просто отвратительно. Идем. — он подхватил свой рюкзак в руку и, прихрамывая, направился вдоль стены здания. Они зашли сбоку от здания, где их встретило ещё большее количество дверей. Над каждой висела табличка с обозначением места и набором цифр. Возле одной из дверей расположилась панель с магнитным ключом, к которой Изуку приложил свою карту, она засияла синим цветом и пискнула, что доступ разрешен. Тяжелая металлическая дверь отъехала в сторону, открывая вид на просторную комнату со множеством железных ящиков, у всех были магнитные замки с панелями и именная табличка, некоторые из них выглядели потрепанными временем, просто грязные, а другие совсем новые, словно только сегодня поставили. — Сейчас оружие возьмем с припасами, и можно отправляться. Твой ящик там. — он указал в противоположную сторону рукой, а сам двинулся вглубь прохода, теряясь среди высоких шкафов. — Просто приложи свой пропуск и он откроется.       Кацуки проследил взглядом за Мидорией, отмечая убогий вид его ящика, как и он сам. Он был весь в царапинах, пятнах грязи, с помятой табличкой и даже помятым замком, словно кто-то здорово приложился о него кулаком или головой. На белой бумажке под стеклом еле виднелось расплывчатое «Мидория Изуку».       Бакуго направился в указанном направлении, выискивая свое имя среди табличек. Среди множества имен, на белесой бумаге показалось четко выведенное «Бакуго Кацуки», а внутри шкафа его ждало долгожданное мачете, 9-мм пистолет SIG-Sauser P.220, несколько коротких кинжалов, коробка с пулями, а также, довольно объемный 9-мм пистолет-пулемет MP.5SD3. Он взял его в руки и тут же согнулся под его весом, Господи! Да она весила килограмма три! И как он собирается таскаться с этой штукой       Кацуки очертил пальцами прорезиненную ручку, длинное дуло и приклад, так же магазин и с уверенностью мог сказать, что в В-14 ему такие игрушки и не снились. — Ты там закончил? — Мидория вышел из-за ящиков, полностью готовый к любой мясорубке в данную минуту. Его грозный вид создавали не только грузная винтовка за спиной и отяжеленные пулями карманы, но и раздраженно-злобный взгляд сонных изумрудных глаз. Он рукой проверил крепление винтовки у себя за спиной, поправил ремень, перекинутый через грудь, и надел рюкзак. Если его пистолет весит всего три килограмма, сколько же весит эта арматура за его спиной?! — Уже выходить пора. — Да, сейчас, — пробурчал Кацуки, внимательно оглядывая ремешки на рюкзаке, пистолет-пулемет и другие пожитки. — Блять, как это все цеплять?! — Ты будто первый раз, как ребенок. — недовольно пробурчал Изуку, он знал, что на учениях обычно заставляют одеваться и готовить оружие на скорость, сдавая нормативы, сам через такое проходил, но не думал, что Кацуки смутит такая простая вещь. — На себя взгляни, подросток-переросток! Будто крапиву палкой пиздить собрался! — злобно прорычал Бакуго, скаля зубы. Он про это увлечение прошлых поколений прочитал в одной забавной книге, совсем древней, по его скромному мнению, и на его удивление, дети в те времена отличались особой ненавистью к растениями, отрывая ветки от деревьев и нападая на невинные кусты. — Что? — Читать надо больше, необразованный! — он со злостью закинул пистолет в рюкзак, а пулемет повесил на спину, как это сделал Изуку, закрепил мачете на штанах и гордо взглянул на командира. — Э… Ладно. Так. — он с силой дернул головой из стороны в сторону, собирая мысли в одну кучу. Кацуки возмущен. Нет, он в бешенстве. Он только что наехал на своего командира, а тот просто проигнорировал его?! Что с ним не так?! Либо у этого парня действительно не все в порядке с головой, либо ему глубоко насрать на правила субординации. Или чувство собственного достоинства полностью отсутствует, что позволяет своему подчиненному такие выходки. Изуку снова дернулся. — Выход. Точно. Идем, нужно до девяти добраться до лифтов и уже выйти в сектора. Я тебе по дороге расскажу про наши планы. — А сейчас посвятить не хочешь?! — Кацуки двинулся за Изуку в сторону двери, тот с силой трет глаза, корча абсолютно ублюдскую страдальческую гримасу. — Не-а. — и направляется прочь от Кацуки. Прочь от военного комплекса. Вдоль бетонной стены, освещенной редкими тусклыми лампами. — Не смей меня игнорировать, ублюдок! — во всю глотку прокричал Кацуки, пялясь на удаляющуюся спину, кажется, весь бункер слышал его вопль, только Мидория просто машет ему рукой, говоря, следовать за ним.       Они очень долго идут вдоль бетонной стены, Бакуго мог бы даже назвать это окраиной города, если бы это не была огромная пещера. Парни идут в сторону другого, маленького здания, оно отличается от администрации, через которую проходил Кацуки. Там нет такого приветственного интерьера, все это выглядит, как просто белая коробка с одной железной дверью, как служебное помещение, даже замок специальный, «только для персонала». Изуку без промедлений прикладывает свою карту, Бакуго не удается рассмотреть её полностью, большая часть информации скрыта тонкими бледными пальцами, он только успевает прочитать «Мидория Изуку» и год рождения. 2×09. 2×09. Он старше Бакуго на четыре года?! Почему-то этот факт вызывает невероятную злобу и раздражение. Он его старше, а выглядит, как школьник, даже младше Бакуго на первый взгляд, но все равно. Теперь Кацуки думает, что Изуку старик.       Еще одна мысль его посетила, когда задохлик мило беседовал с девушкой администраторшей, что это даже раньше, чем переселение выживших в бункеры. На самом деле это примерный период появления таких заведений, и эвакуация в них ещё не была обязательной, значит, Изуку родился ещё в более менее нормальном мире? Не в серых стенах коробок глубоко под землей, а под голубым небом? Он посчитал и понял, что парень не мог помнить реальный мир во всех красках, слишком мал для этого, но Кацуки все равно отчасти завидовал. Он ведь из поколения «похороненных детей». — Кацуки, ты чего застрял? — Изуку уже стоял возле лифта с отрытыми дверьми. — Пошли.       Бакуго прошел в небольшое пространство, ощутимо толкнув Мидорию в плечо.       Они поднимались на самый верх целую вечность, казалось, уже целый час там простояли, хотя в этом лифте не было стеклянных стенок, чтобы увидеть, с какой скоростью на самом деле поднимается лифт. Они просто стояли рядом друг с другом в металлическом узком ящике, чуть ли не дыша напарнику в затылок. Изуку снова задремал, опираясь на стенку лифта, под напором притяжения он в какой-то момент начал сползать вниз, но быстро очнулся и выпрямился, прикрывая уставшие глаза. Кацуки думал, что после пары смен в бешеном темпе тоже станет похожим на зомби, однако, он не видел других солдат, может они также засыпают в каждом удобном месте, чтобы хоть немного отдохнуть, или Мидория один такой странно уставший. — Ты водить умеешь? — сонно пробурчал командир, потирая глаза, кажется, они почти приехали на место. — Ещё бы. — он расправил плечи, как гордый петух, даже вставшие волосы дыбом напоминали гребешок. Изуку это позабавило. — Отлично, тогда сядешь за руль. — двери лифта открылись, открывая вид на огромный амбар. Всюду сновали военные в такой же форме, но с противогазами на лицах, они в последний раз проверяли машины, перед отправкой ударных отрядов, сверяли документы и перекладывали припасы. Парням на встречу вышел Айзава, держа в руках два противогаза и кипу бумаг. — Здорово, мелочь пузатая. — глухо послышался его голос, он казался хриплым из-за надетой маски, но даже она не скроет его пронзительных глаз, что внимательно осматривали парней, оценивая их состояние. — Надевай.       Он кинул маску в Мидорию, и тот неуклюже её поймал, видимо ещё не отошел от дремы. Глупо повертел её в руках, рассматривая неудобные ремешки и громоздкие фильтры, и как-то умоляюще глянул на куратора. — Ну, Айзава-сан… — его пресекли резким «Надевай!», и Изуку повиновался, вымученно надевая противогаз на лицо. Второй прилетел в Кацуки, но тот быстро среагировал и без лишних вопросов натянул его. — Отлично, с главными целями этой недели разберетесь, я надеюсь, — Шота говорил, пока провожал до большого, изрядно потрепанного внедорожника. Кацуки злобно взглянул на свою сонную муху, одним взглядом говоря: «Ещё бы я был в курсе этих целей. Урод», но Изуку стоически игнорировал, зевая в своей маске как ни в чем не бывало. — Работайте быстро. Без лишних жертв, убедительно прошу следить друг за другом. Особенно тебя, Изуку. — Да-да, главный в команде ответственен за всех её членов, опыт, возраст, бла-бла-бла. — недовольно бурчал Изуку, он подошел совсем вплотную к их транспорту, рассматривая вмятины и царапины с прошлой недели. Ничего не поменялось, только багажник снова наполнен припасами, а бак полный. Парень постучал по крыше и открыл пассажирское сиденье, закидывая рюкзак на задние, винтовка полетела туда же. — Следить за зеленым новичком, чтоб не лез куда не надо и слушался меня, учить, наставлять, вся ху… — Я не про это. — резанул Айзава, наблюдая образующуюся на лице Кацуки катастрофу вселенских масштабов. Убийственная аура парня расползлась по всему амбару, а у куратора встали волосы дыбом на затылке. Но он только усмехнулся на его настрой. — Не геройствуй и не переусердствуй, ты теперь не один в команде, и должен всегда быть готов помочь напарнику. — Я не маленький ребенок, Айзава-сан. — А очень на это похоже! — рыкнул Бакуго закидывая свои вещи на заднее сиденье и приземляясь на водительское место. — С ложки тебя кормить не буду! — Я и не просил. — вяло ответил Изуку, также садясь в машину и хлопая дверью. Он опустил окно, чтобы высунуться из него на половину и посмотреть в глаза куратора. В них читалось некоторое беспокойство с укором, ох, ему явно не понравились его мешки под глазами и мертвецки бледная кожа, но Изуку это как-нибудь переживет. — В общем, все будет нормально. — Оставайтесь на связи. — Мидория уверенно кивнул Айзаве, поджимая губы и сел нормально в машину. Они уже отъехали к отрытым амбарным дверям, когда вновь услышали крик куратора. — В следующую субботу на этом же месте! — Обязательно! — Изуку показался из окна и показал большой палец вверх.       Кацуки без страха жал на педаль газа, разгоняясь очень быстро, они неслись по пустой дороге, где на тысячи километров не было ни одной души, в окно виднелся только пустынный пейзаж, мертвая, желтая земля, разбавленная парой сухих кустов, ветер сорвал с них всю листву, заставив ветки смиренно кланяться ниже к земле, подальше от грязного-голубого неба, скрытого за серыми, тяжелыми облаками. Из-за их грязного пуха иногда просачивалось душное солнце, нагревая стекла автомобиля, пробивалось сквозь стекло респиратора, пуская по горячему лбу пот, мокрые волосы уже прилипли к нему, но Бакуго это не сильно волновало, пока… — Ты что творишь, ублюдок?! — он заметил, как его пассажир быстро стянул с влажной головы маску, и откинул куда-то на заднее сиденье, открыл полностью окно, высовываясь в него по самый торс, Изуку даже руками не держался, пытаясь нашарить что-то в карманах. — Совсем умом тронулся?       Изуку не ответил, только закурил сигарету и спокойно уселся обратно на свое место, выпуская сизый дым на встречу ветру. Бакуго невольно завис, смотря, как серые клубы дыма быстро стекают с тонких губ, пропадая в сильном потоке ветра из окна, и он снова подносит фильтр к губам, глубоко затягиваясь, его грудь тяжело поднимается под напором и также грузно опускается, пока взгляд изумрудных глаз лениво рассматривает пейзаж за окном. — Эй, блять! Надень противогаз! Без него запреще- — Мне все равно. — просто сказал Мидория, бросая короткий взгляд на водителя. Он отворачивается с зажатой в зубах палочкой к задним сиденьям и достает из пакета пару свернутых бумаг. — У меня иммунитет. Так что не ссы. — Ха?! Кто сказал, что меня волнует такой задохлик, как ты? Хоть задохнись здесь! — он резко нажал на педаль тормоза, заставляя машину остановиться. Все перевернулось, их откинуло немного вперед, но у Кацуки ремень! А вот неудачник Изуку влетел лбом в лобовое стекло, растирая его и недовольно бурча, какой Кацуки ребенок и идиот, его рюкзак оказался спереди, среди их кресел, а из-за спины недовольно показалась винтовка. — Как ребенок… — Изуку уже начинал закипать, наблюдая расплывающуюся на лице соседа ухмылку, рубиновые глаза довольно блеснули, показывая свое превосходство и насмешку. «Боже, ну ничего оригинальнее не мог придумать?..» — Так. Короче. Пока я не забыл. — он разложил на коленях огромную карту, на ней красовалась вся Япония в её схематичном обличии, располосованная на разные сектора. Там даже было видно его старый бункер и В-6, обведенные в зеленый круг. Другие бункеры на карте также были помечены зеленым, как и безымянные участки в разных районах, где-то красовались ярко красные кресты, перечеркивающие название и всю территорию. Он заметил один такой крест на В-13. — В этом месяце, мне вообще поручили зачистку всех секторов группы С, но, с учетом… нынешних обстоятельств, будем выполнять смешанную работу. — он развернул другую распечатку. — Обязательная проверка секторов С-16,17 и 18, там расположены старые промышленные предприятия, в общем, это примерно окраина города, ничего сложного не должно быть. Так же будем сопровождать переселенцев и патрулировать уже зачищенные территории, не слишком сложно и для твоего уровня нормально. — Не недооценивай меня. — прорычал Бакуго. Изуку только рукой взмахнул. — Мне нужно в субботу доставить тебя живым в штаб. Иначе мне оторвут голову. Перспектива, конечно, очень притягательная, — парень начал бурчать себе под нос, не сильно замечая странный взгляд собеседника. Кацуки смотрел на него, как на самоубийцу, не с ужасом, а с диким непониманием ситуации. Он резко вспомнил пару фраз из его нескончаемого потока речи в оружейной, про оторванные конечности, и отметил про себя, что это парень явно желает смерти, ну, или остаться инвалидом на всю жизнь. — но у Айзавы-сана кулак тяжелый, будет очень долго мучить меня, тем более, что оторвать голову голыми руками задача сама по себе непростая, даже некоторые зараженные не всегда с ней справляются, а я такого навидался, мама не горюй! — он грустно улыбнулся, снова уставившись в бумаги. — Может расскажешь, как обычно смены проходят? — процедил Кацуки сквозь зубы, его до белого каления бесило, что из этого задохлика нужно вытягивать всё клещами, только если он сам не начинает самоубийственную тираду или рассказ о любой другой подобной чуши, тогда его точно не заткнешь. Бакуго еще не нашел способ. — А… Ну, да. Наверное надо. — Изуку выкинул окурок в окно и, наконец, закрыл его. - За каждым отрядом закреплена определенная территория, разделенная на сектора. Мы за ней… приглядываем, зачищаем ещё… Как это сказать? Слово из головы вылетело. — он минуту потупил взгляд в окно. — Зараженные? Населенные зомби территории? Да, наверное так. Эм, проводим ещё патрули, чтобы туда точно никто больше не залез, иногда помогаем другим отрядам, если поступает сигнал о бедствии. — Изуку почесал макушку, вспоминая, что ещё не рассказал. — …В начале смены мы находим ближайшее, желательно целое здание без пораженных, и обустраиваем там лагерь, ну, чтобы спать, есть там, припасы оставлять… И возвращаемся туда после патрулей. Выводим людей из зон поражения и доставляем до эвакуационного центра. А! И связь! Мы должны связываться со штабом каждый день по рации, можно утром, или вечером… Что ещё?.. — А схуяли в этой глуши ещё люди бегают, если их ещё в двенадцатом году всех в бункеры переселили? — Изуку уставился на Бакуго, что-то туго соображая. Кацуки мог видеть выходящий из ушей дым от его старательного мыслительного процесса, но он как старый компьютер без вентилятора, сгорел, уловив слишком сложную для своей материнской платы задачку. — А, ну, крутой вопрос. — Изуку не выдержал и достал вторую сигарету. Ебать он паровоз, конечно, но Кацуки только скалится, выдавая злобное «Задрал уже этой дрянью вонять!» — Я думаю, что многие просто не выдерживают долгое время жить в бункерах. В плане, для взрослых постоянная жизнь в замкнутом пространстве кажется чем-то о-о-очень стрессовым, — и демонстративно затягивается. — и, вполне естественно, что они хотят на свободу.       Кацуки молчит, он бы возразил, да только пришлось бы раскрыть свои истинные мотивы этой выскочке, а делиться чем-то сокровенным с Изуку он не хотел, общаться с ним было мукой, любая фраза и действие вызывала невообразимое раздражение и злобу, он так и напрашивался на хорошую драку, желательно в одностороннем порядке, в лице груши. — Иногда, когда людей перевозят из одного центра в другой, на них нападают и военные не справляются, так что им приходиться разбредаться по округе. А мы их находим. Оп, на этом повороте направо. — он неопределенно махнул рукой, исследуя карту. Изуку карандашом прокладывал путь до их конечной цели, обходя пару секторов мимо. — … И возвращаем обратно. Думаю, как-то так.       Кацуки промолчал, сворачивая на повороте. Они уже прилично отъехали от их штаба, вдали едва виднелись очертания старого города. Во время их долгой поездки Мидория успел заснуть, неудобно скрючившись на сидении и тяжело дыша, ему явно было некомфортно без противогаза, но он уперто его не надевал, забыв про его существование вовсе. В такой приятной для ушей тишине Кацуки, наконец, сможет спокойно обдумать всё. Во-первых, он ещё никогда не встречал людей с иммунитетом к вирусу. Даже в их комплексе таковых не было, они были словно мифические существа, про которых ходили легенды, словно они могут вообще не бояться укусов зомби, спокойно дышать на улице затхлым воздухом и, Кацуки пару раз слышал эту бредовую историю, не бояться гнева пораженных, общаясь с ними на «ты». В общем относились к ним, как к диковинным зверькам в этом мире, не совсем принимая за нормальных людей, а как за святых или благословленных. Иногда на них смотрели со страхом, явно ужасаясь возможности не быть пораженным, словно этот мутация, страшная и непонятная. Кацуки видел слишком мало медицинских исследований на эту тему, он и не думал раньше, что вообще столкнется с таким человеком, но вид измученного парня совсем не вязался с образом полубога. Он выглядел как обычный человек, совершенно нормальный, также задыхающийся от тяжелой пыли и разряженного воздуха, сгорая от пламени адского солнца, Изуку также может пострадать от зубов психованных и обычного оружия, он хромал весь этот путь, потому что ему было больно после особо сложной схватки с монстром, он спал везде, где можно и нельзя, потому что смертельно устал от бесконечных догонялок со смертью, заданий и жизни, и у Мидории также будет болеть каждый позвонок в спине от этой скрюченной позы в кресле. Кацуки почему-то уверен, что тот курит, потому что спускать курок винтовки тяжело, страшно видеть щелкающие острые зубы перед самым носом и кровавые, пустые и тупые глаза перед сном. Бакуго думает, что Изуку курит, потому что он как обычный человек не выдерживает ужасов войны. Нервы сдают.       Вторая мысль, о которой думает Кацуки, развивается стремительно, наполняя все тело предвкушением и волнением от предстоящих миссий. Настоящей бойни, к которой его готовили с раннего детства, и он, наконец, сможет стоять с гордо поднятой головой и нахальной ухмылкой, защищая свою детскую, но такую драгоценную мечту. Он словно из наблюдателя, так желавшего принять участие в интересующих событиях, превратился в настоящего участника, будет сам творить эту историю своими руками, помогая очистить этот мир от противной заразы.       Изуку резко распахнул глаза и вытянулся на сидении. Он мутными глазами оглядел приближающиеся здания и сверился с картой. Не совсем понимая, в каком он сейчас месте, времени и пространстве. В голове стоит непонятный гул, укутанный со всех сторон туманом, боль в шее неприятно давала в голову, нагружая виски. Он поморщился. — Так… Мы в С-15. — скорее для себя, чем для Кацуки, медленно проговорил парень. — Нужно двигаться по городской окраине, чтобы быть ближе к С-16, сейчас найдем дом и будем раскладываться.       Кацуки рассматривал пустые здания, их покрывал многолетний слой пыли, редкие окна пестрили трещинами, а остальные окна посверкивали острыми зияющими пастями, удерживая на своей раме осколки стекла. Дороги были пустынными, окруженные разрушенными магазинами, из которых завывал ветер, раскидывая в стороны старые журналы и газеты, переворачивая высохшую листву. Он гулял по всей улице, заглядывая в старые дома, желая увидеть остатки человеческой цивилизации, оставшиеся в спешке вещи разбросаны по всей квартире, мебель, что уже годами собирает пыль, больше никогда не почувствует людского тепла, семьи не смогут насладиться очередным глупым шоу перед телевизором на мягком диване, ведь эти вещи уже давно пропитаны духом горячего ветра и пылью. Бакуго с грустью и интересом рассматривал внешний мир, он казался таким одиноким, заброшенным, не таким свободным и светлым, как ему представлялось, вид опустевших зданий удручал, а переполненные различным строительным и бытовым мусором закоулки расстраивали. Он чувствовал гудение бешеного ветра за окном, как жара его оглушает, но не мог оторвать глаз от обломков зданий и далеких крыш.       Они проехали главные улицы выезжая на окраины, они граничили с пустырем, на котором виднелись окруженные низкими зданиями темные силуэты заводов, и промышленных зданий, они угрожающе выглядывали из-за маленьких пятиэтажек, опасно блестя высокими трубами. — Завтра мы отправимся туда. — Изуку тоже настороженно оглядывал промышленный район, нервно покусывая пальцы, он не думал, что эти заводы будут такими огромными, там может водиться нечисть посерьезнее рядовых зомби. Скорее всего, там расположено целое гнездовье в глубинах подвала, задачка довольно опасная для их импровизированной группы. — Сегодня патрулируем С-15. Кацуки… расстроился. Он хотел уже скорее приступить к основной миссии, пропуская всю рутинную часть и, наконец, показать себя во всей красе, поставить Его Высочество на свое место, заставить себя уважать посредством силы и харизмы. А в итоге патруль.       Мидория указал на какое-то здание и попросил остановиться возле него, видимо, их жилье на ближайщую неделю. Здание выглядело более или менее нормально, с парой целых окон, дверью, и кое-где целой штукатуркой. Они выползли из машины, и Изуку подхватил на руки винтовку, готовый к бою, хоть этот сектор уже был успешно зачищен, он не исключал вероятности, что сюда могли набежать зараженные с окраин. Кацуки последовал его примеру.       Они тихо шагали тяжелыми ботинками по бетонной лестнице, игнорируя существование лифта, в здании было меньше пыли, она вся осела на пол, прилипая к ботинкам, даже через респиратор было трудно дышать, Кацуки не представляет, насколько тяжело Изуку, но и не сильно волнуется из-за этого. Скорее недовольно подмечает поверхностное сиплое дыхание, еле заметные вздохи и выдохи из почти не шевелящейся груди. Они трусцой проходят на верхний этаж, держа оружие наготове, прислушиваясь к каждому звуку, осматривая квартиры на предмет посторонних, но не замечают ничего подозрительного, и Изуку облегченно вздыхает. — Пошли на третий. — Хули на третий? — Захотелось.       Кацуки принципиально остается на лестничной клетке, смотря вслед уходящей фигуре. Изуку медленно переставляет ноги, крепко цепляясь за перила, видимо больная нога дает о себе знать. Кацуки не нравится, что его мнения не учитывают. — А может я хочу остаться на четвертом? Или вообще на пятом! — злобно фыркает он и отворачивается к стене, только он пропускает тяжелый вздох и закатанные зеленые глаза. — Оставайся тогда на четвертом. Или где тебе там хочется, — он продолжает спускаться ниже, скрываясь за лестницей и перилами, он облокачивается на шаткие перила руками и буквально стонет. — Слушай, я не хочу с тобой ссорится в первый рабочий день, тем более, что нам ещё куковать в одном отряде очень долго. Так что, давай без препираний, ладно? — Этот свой вежливый тон себе в зад засунь, а я перед тобой пресмыкаться не собираюсь, — Кацуки угрожающе наклонился над лестницей. Он с ненавистью взглянул в удивленные глаза. — Ты мне не нравишься. Абсолютно.       Мидория только плечами пожал. Такое ощущение, что ему было все равно на такое заявление, просто спокойное смирение. Ну, не нравится и не нравится, Изуку же с ним не встречаться собрался, а работать. — О’кей, не удивил. Но нравится или нет, нам работать надо. — и снова двинулся по лестнице, он прокричал последнюю фразу. — Я пойду за вещами, а потом на третий! В семьдесят седьмую!       Вот же паршивец. Возможно, в квартире на третьем этаже действительно был какой-то сакральный смысл, или у Мидории особые отношения с цифрой три. Кацуки только сжал зубы и прыжками спустился по лестнице, обгоняя напарника. Они вместе перетащили всю их провизию на верх, оставляя пару коробок с патронами валяться на заднем сидении вместе с противогазом Изуку.       В квартире не было ничего. Буквально. Это было пустое помещение с «кухней», в которой находились раздолбанные ящики и пара разбитых кружек, ну, и, пожалуй, целые окна, в отличие от остальных квартир в этом доме. Они разложили спальные мешки в углу комнаты, а в другом сложили коробки с едой и водой, поставили свое оружие и расположили по периметру небольшие лампы. — Краткий инструктаж, — заговорил Мидория, стоя возле открытого окна и закуривая сигарету. — Сюда возвращаемся, чтобы поспать и поесть, можно и в дороге чем-нибудь перекусить, но там уж как повезет. — Кацуки наконец-то снял свой противогаз, ощущая абсолютно непередаваемый аромат внешнего мира. Пыльно, грязно, душно. Им разрешалось их снимать в помещениях без пораженных, во время таких стоянок, все остальное время нужно было находиться под защитой фильтра, но Изуку нагло игнорировал это правило. Бакуго не совсем понимает, как этот парень может постоянно находиться среди трупного запаха и не задыхаться, ведь у него у самого уже глаза на мокром месте, но надо привыкать, что поделать. — Выходим в семь утра, по возможности возвращаемся в десять. Вам этого не рассказывали, но ночью пораженные более активные, днем предпочитают прятаться по темным местам и менее агрессивные. Так, куснут пару раз. — Что, на своей шкуре проверял? — Изуку выдыхает дым и долго смотрит на Кацуки нечитаемым взглядом. — А ты хочешь взглянуть? — На твое тело худощавое? Нет, спасибо. — Приму это за комплимент, — Изуку снова достает карту и показывает Бакуго участок территории на западе Японии, в том же районе обведен В-6, а рядом зеленым помечены С-12, 13, 14 и 15. — В общем, обходим эту территорию, — он провел пальцем по небольшому сектору, в котором они и остановились. — Ничего сложного, просто разъезжаем по округе, заглядываем в подозрительные здания, торговые центры там… Да, надо будет снова туда заглянуть. Проверяем каждый писк и шорох. — Не проще ли это делать ночью? — подал голос Бакуго, они бы могли сыграть роль приманки, чтобы выманить оставшихся зомби из их укрытий в наиболее активное для них время, и разобраться со всеми разом. — Поверь, ты не хочешь встречаться с ними ночью. — Изуку повел плечом, сжимая губы. — Днем банально безопаснее для нас же самих, а найти их можно в любое время. Я обычно шарахаю по батарее, чтобы привлечь внимание и собрать всех в удобном месте. Плюс, днем больше вероятность наткнуться на людей. Их мы тоже спасаем. — Батарея? Серьезно? — Мидория пожал плечами, делая самый дурацкий вид из всех возможных, а-ля «Ну, а хули мне ещё делать?». — Боже, и ты ещё высококлассный боец. — …Я не просил меня так называть. — он снова достал сигарету. — Короче, перерыв десять минут и выдвигаемся.       Кацуки присел у стены, вертя свой пистолет в руках и рассматривая медленно курящего Изуку. Будь они в любом другом месте, Бакуго бы сказал, что парень выглядит, как обыкновенный подросток, который бы увлекался книгами, комиксами, в общем любой задротской хренью, что популярна у подростков. Ходил бы в школу, где над ним обязательно издевались бы, потому что он не способен дать сдачи, да и вообще, Кацуки бы к такому парню в жизни не подошел. Но сейчас, в этом разрушенном мире они вынужденные напарники, даже не так, он его подчиненный, у них огромная разница в опыте, небольшая в возрасте и дурацкая в росте. Бакуго закономерно ощущает себя лучше Изуку, уверенный в своих силе и знаниях, с желанием доказать всем, на что способен и действительно способный поддерживать титул «лучшего» с гордо поднятой головой, а не с ссутуленными плечами и похуистичечким отношением ко всему на свете. Этот парень словно ни жив ни мертв, будто застрял меж двух миров и не понимает, куда ему деваться из этой ловушки, хотя, они все в какой-то мере застряли на грани между жизнью и выживанием. Привыкшие к такой обстановке дети не видят ничего необычного, просто принимают жизнь в стенах бункера за единственно верное, постоянные военные стычки и опасный внешний мир привычные, но пугающие. Пока они не узнают о старом мире через вырезки из журналов и газет, сохранившихся книг и рассказов взрослых. Кацуки пришел сюда за свободой от давления земляного пласта, что же тут забыл Изуку? — Готов? — парень отрывает его от размышлений и протягивает руку, чтобы помочь встать. Кацуки с громким хлопком её отбрасывает и сам поднимается, закидывая за плечо пистолет-пулемет.       В этот раз за рулем Изуку. На его шее болтается противогаз, темно-зеленая куртка закинута куда-то на заднее сиденье, оставляя парня в одной плотной, черной водолазке, под ней можно увидеть очертания металлического жетона и цепочки, видимо, она сильно мешается при боях, на штанах привычно закреплён пистолет, чтобы можно было легко его достать и начать отстреливаться от погони, из пары карманов торчат короткие рукоятки кинжалов, а тонкие пальцы и запясться скрыты за плотными перчатками на липучках.       Они объезжают каждое здание и улицу в этом секторе, заглядывают в окна, и заходят в подозрительные здания. Парни особенно долго стоят возле небольшой пятиэтажки, пока Изуку, не кивнув на дверь, не выходит из машины и медленно начинает подбираться к подъездной двери.       Кацуки ничего подозрительного не заметил, но сдержал язвительный комментарий по поводу мнительности товарища, бесшумно и даже расслабленно следуя за ним. Здание казалось абсолютно тихим, в нем даже ветер не гулял сквозь разбитые окна, только наверху колыхалась рваная штора, но Мидория упорно шел вперед, прислушиваясь к каждому шороху и намекая Бакуго, чтоб тот был на стороже. Его проигнорировали. — Какого хера, когда я говорил, что здание подозрительное, ты говорил, что там пусто, а теперь мы буквально в пустом здании крадёмся, как мыши?! — Изуку шикнул на него, подходя к стене. Под почтовыми ящиками расположилась облупившаяся от краски труба, а на другой стороне был радиатор. — Не шикай на меня!       Но его крик потонул в громком ударе. Кацуки даже прикрыл уши, когда понял, что Изуку со всего размаху ударил найденной железкой по батарее. — Хули ты творишь?! — Привлекаю внимание! — проорал Изуку между ударами.       Гул разносился по трубам по всему дому, разносясь неприятными звуками по всему подъезду. Когда он, наконец, откинул ненужную железку в другой конец подъезда, а шум уже улегся, они прислушались. Тихо. — Это был тупой план. Нет, даже не так, этот план абсолютно хуевый! И как ты-       Кацуки не успел договорить, его прервал крик из подвала. Он был пронзающий, хриплый из-за булькающей крови и приглушенный плотной закрытой дверью. Словно вой, он разносился по всему подъезду жалобной песней страдающего. Не человеческий. У Бакуго волосы встали дыбом, когда он услышал грохот, приближающийся, подползающий к тяжелой двери, он царапал когтями бетонный пол и топал скрюченными ногами, разбрасывая вещи на своем пути, безжалостно их сминая под напором множества костлявых ног. — А мне кажется, план сработал. — как только Изуку это сказал, дверь распахнулась, являя им голую переносицу со стекающей к верхней губе кровью, красные сухие глаза смотрели голодно, фокусируясь то на одном человеке, то на другом, выбирая себе жертву, сзади его подтолкнули, и неуклюжее тело упало вперед. За ним показался ещё один, но более «живого вида», словно дикий человек по ошибке связался с дурной компанией. Он наступил на затылок «товарища», впиваясь пальцами ног в розовое мясо, разбрызгивая повсюду кровавую кашу. Он глухо зарычал, готовый к атаке. — Чтож, с посвящением! — крикнул Изуку, подталкивая Кацуки к лестнице.       Он бежал, не жалея ног, цепляясь высокой подошвой за пыльные ступеньки, лишь бы забраться повыше от булькающего рыка и скрежета ногтей, что размазывали кровь по поверхности. Изуку толкал его в спину, заставляя бежать быстрее и не оборачиваться.       Кацуки, честно, не этого ожидал. Он не думал, что полумёртвые монстры будут настолько активными, жаждущими мяса, что будут буквально прокладывать себе путь по головам, он искоса наблюдал, как они топчут друг друга ногами, цепляются за волосы и отрывают их с мясом, чтобы подтянуть свое еле функционирующее тело ближе к жертвам, они голодно облизываются остатками языков, размазывая по губам пожелтевшую слюну, и следят, не отрывая своих сухих глаз с лопнувшими капиллярами, суженными зрачками и почти белой радужкой.       Черт, Бакуго в жизни никому никогда не признается, даже себе, но он до ужаса напуган этим парадом мертвых, но живых тел, и если бы не торопящая рука Изуку, он бы застыл на месте, не в силах чего-либо сделать.       Но рука пропадает и давление отступает. Кацуки оборачивается на лестничном пролете, чтобы увидеть, как одно из существ зубами вцепилось в левую ногу напарника, оно старалось прокусить штанину, но остатки зубов только крошились, вдруг, его зрачки расширились, а ноздри раздулись, и он начал перебирать руками, чтобы забраться ближе.       Кацуки заметил потемневшее мокрое пятно на ноге командира. «Травма…» — Что встал?! Быстро забирайся на этаж выше и обстреливай! — проорал Изуку, отпихивая от своего лица, угрожающе щелкающую пасть зараженного, другой рукой доставая из кобуры пистолет.       Бакуго очнулся только после оглушительного выстрела, Мидория уже вытаскивал из пасти зомби дымящееся дуло пистолета, тут же направляя его на остальных. Три выстрела точно в цель и Кацуки срывается с места, перепрыгивая сразу несколько ступенек, смотрит на открывающийся вид с верхнего лестничного пролета.       Мидория уже отбился от ближайших пораженных, и поднялся на пару ступенек выше, сильно хромая на одну ногу, он цеплялся рукой за перила, держа пистолет наготове. Не дожидаясь Бакуго, он открыл огонь по появившимся на лестнице гнилостным лицам, попадая им аккурат между глаз. Зараженные уже точно замертво падают небольшой горой, создавая препятствие для остальных. Они взбираются по их спинам, но тут же оказываются без мозгов, вышибленные свинцом.       А Бакуго не понимал, как Изуку так спокойно реагирует на все это. На его лице нет и толики страха, только ледяное спокойствие и непонятное чувство в глазах, его рука не дрожит, производя очередной выстрел, а здравомыслящая голова мгновенно нашла выход из ситуации и увела Бакуго от опасности. Кацуки думал, что будь он тут один, ему бы сначала оттяпали ногу, а только потом он бы достал оружие, чтобы прикончить всех этих мразей. Но он этого не сделал и теперь тупо пялится на напарника.       Когда зомби перестали выползать из-за груды тел, парень смог, наконец, шумно выдохнуть через противогаз и на дрожащих ногах спуститься по лестнице к раненному товарищу. Нет, он не такого ждал. Он думал, что это будут полусонные мухи, а все военные просто неудачники, раз не могут с ними нормально справиться, хотя на учениях им объясняли тактику ведения боя с пораженными, Бакуго всегда считал, что их скорость и проворность просто преувеличение.       Мидория тяжело выдохнул, опуская пистолет, он ещё раз проверил лестницу на наличие зомби и только потом грузно опустился на землю, задирая штанину. Под черной тканью показалась грязная повязка, с которой капала кровь, образуя небольшую лужу. Он только поморщился, ткнув в нее, и снова опустил штанину, поднимаясь.       От его безучастного и спокойного вида Кацуки был в шоке. Словно ничего и не произошло, парень просто вытер грязь с лица и взглянул на Бакуго. — И ты считаешь, что план сработал?! — Ну, да. — пожал плечами Изуку, направляясь на следующий этаж. Нужно проверить остальные квартиры, хотя, по ощущениям Мидории, больше никого здесь быть не должно. — Ты конченный?! — Бакуго в бешенстве. То ли это шок в нем говорит, толи абсурдность ситуации. Он ожидал какой-то продуманной серьезной стратегии по выманиванию зомби, контратаки и прочей ереси. Но привлечение внимания с помощью батареи и явно опасная стычка на лестнице совсем не похожи на нормальный план. — Что тебе не нравится? Мы их выманили, мы их пришили. Все живы, все здоровы. Так, — он заглянул в квартиру, и не найдя ничего подозрительного двинулся к следующей. — Что ты возмущаешься? — Здоровы? За тобой кровавый след тянется от самого лестничного пролета! — Издержки профессии. — он поковылял к лестнице. — Где мать его стратегия? Зрелый план? Или ты настолько тупой, что не в силах этого продумать?! — Это то, как я обычно работаю, не нравится, ты в курсе, где офис Айзавы. — у Изуку дернулся глаз. Он круто развернулся на ноге, становясь к Кацуки лицом. Мидория выглядел не то что злым, скорее смертельно уставшим и крайне раздраженным. — Или придумай собственный план, или чего ты там ожидал. Это не война, Кацуки, это ебучее выживание, здесь нет места планам, ты не в курсе, что случится в следующую секунду, и я тебя уверяю, — он ткнул в грудь новобранца и процедил сквозь зубы: — ты станешь таким же психованным, как эти пораженные, если будешь продумывать каждый свой шаг. Инстинкты и опыт, вот что имеет место быть. — Блять, да как ты выживал все это время один с таким подходом?! — рычит ему в морду Бакуго, замечая расцветающую ухмылку на лице Изуку. — На чистом энтузиазме и природном обаянии. — они уже поднялись до последнего этажа, и начали медленно спускаться обратно, аккуратно перешагивая трупы на их пути. — Ты совсем с головой не дружишь, такой же шизик, как и эти. — Бакуго кивнул на разлагающиеся тела.       Изуку не заметил его слов, или сделал вид, он достал рацию из кармана. — Ноль-ноль-первый, сектор С-15, дом 24 требуется чистка, только что разобрались с группой пораженных. — Мидория быстро проговорил это в рацию.       Из рации прошелестело глухое «Принято», и она была снова спрятана в кармане штанов. — Это какой-то дурдом… — простонал Кацуки себе в ладони, подходя к машине.