***
Кацуки спал плохо. Он бы даже назвал это крайне хуево, потому что постоянно вздрагивал и просыпался, только под утро удалось нормально уснуть. Он в целом то не жаловался, если бы перед глазами не стояло бледное лицо с гнилыми зубами и мозгами наружу, которое не с человеческим рыком подбиралось всё ближе. А Бакуго даже сделать ничего не мог, просто наблюдал, как монстр острыми когтями устремлялся к нему и не двигался с места. Было настолько унизительно страшно и тревожно, что он просто не мог поверить, что действительно ощущал себя так именно в тот момент. Оцепенение. Страх. Ужас и приближающаяся смерть. Это ощущалось в воздухе и он не смел пошевелиться под напором этих чувств, полностью отдаваясь воле судьбы. Ему было бесконечно стыдно перед собой, за то, что так просто позволил поймать себя врасплох. Как же так?.. Я был лучшим в училище, я так долго и много тренировался, что даже сомнений не было, что я стану отличным бойцом, но это?.. В голове не укладывалась эта слабость. Это даже не самая сложная миссия, так в чем была проблема? Почему он, словно маленький ребенок, просто застыл на месте? Он собрал все свои знания и умения в одну кучу, пытаясь найти изъяны, разложил все это на полки на видное место, пытаясь понять, что не так. Он не был глупым. Он отлично умел продумывать идеальные стратегии, продумывать пути отступления и просчитывать на несколько ходов перед. Он был сильным. Умел сражаться почти любым видом оружия, стопроцентное попадание из каждого огнестрельного и легкие быстрые удары холодным. Черт, он столько лет провел в тренировочном зале, чтобы не быть способным нажать на курок в нужный момент. Кацуки не понимал откуда этот ступор, этот ужас и дрожь во всем теле при виде быстрых и сильных движений бешеных тварей. Почему в ушах стоял гул от одного их низкого рычания, а глаза застилали слезы. Блять, да почему так. Почему этот дохляк Изуку без промедлений расправился с целой оравой зомби, пока Бакуго тупо стоял в стороне. Он спокойно отбивался от них, даже руки не дрожали, а Кацуки был не в силах достать оружие даже на безопасном расстоянии. «Опыта маловато…» — слова перечеркивали все его слабые доводы, выбивая воздух из легких разгорающимся возмущением. Шесть лет… Изуку с этим сталкивается уже шесть лет. Должно быть, он просто привык уже видеть эти уродливые рожи и проклинать новый день с самого утра. Кацуки бы проклинал. «Я не поверю, что отсутствие опыта так сильно сказывается. Это бред нахуй» Нет, точно, дело в другом. Мидория так хорошо справляется, потому что сам такой же ебанутый на голову, как и эти шизики. У иммунных особое отношение к зараженным, они их не боятся, не чуют смертельной опасности, просто звери. — Рота подъем! — Изуку вышибает входную дверь с ноги и вальяжно проходит в квартиру, взирая на подскочившего Кацуки сверху вниз. Конечно, в зубах снова зажата сигарета. Бакуго сонно потирает глаза, ослепленный ярким солнцем из окна и оглушенный невероятно тупой выходкой Изуку. Видимо, это месть за случай в бункере. Никогда еще у парня не было такого убогого пробуждения в шесть утра, голова сильно болела, а ноющая спина просто умоляла хозяина лечь обратно на спальник и нормально выспаться. Хотя бы еще пару минут. — Какого хуя? — хрипло спрашивает Кацуки, наконец, увидев Мидорию более четко. Тот выглядел… Черт, да это просто не описать словами, насколько по-дурацки смотрелась его натянутая улыбка на бледном как у смерти лице. Впалые щеки доходили до невозможно темных мешков под глазами, которые подчеркивали тусклые глаза с красными вкраплениями. Выглядит он так, будто всю ночь не спал, а носился по улицам, заглядывая в каждый укромный уголок. Но несмотря на свой внешний вид, парень, хоть и прихрамывая, но бодро подходит к их коробкам с припасами и снимает с плеча винтовку, заботливо её укладывая у себя на коленях. — Уже шесть утра. Думаю, часа для того, чтобы оклематься, позавтракать тебе хватит. Потом выезжаем в С-16. — он начинает протирать свою винтовку от грязи. Кацуки еще не успевает сформулировать свой вопрос, или хотя бы мысль, когда беспорядочные объяснения Изуку сваливаются на его бедную голову. — В этот раз будет сложнее, там, скорее всего находится гнездовье и, я так думаю, даже не одно, поэтому убедительно прошу выполнять каждый мой приказ и слушаться, хотелось бы выйти оттуда живыми, тем более, это будет твоя первая серьезная миссия, так что будь паинькой и не выебывайся сильно, ладно? Мне бы не хотелось иметь еще один труп на своих руках, в дополнение к зомби, к тому же, там не такие рядовые зараженные, которых мы вчера встречали, там скорее всего будут слабовидящие, но зато с острым слухом, так что, ебало на ноль и слушать меня. Язык жестов, надеюсь знаешь? Кацуки застыл, раскрыв рот. Он немного… не понял, что от него хотят прямо сейчас, все еще пребывая в некой полудреме и слабо разлепляя глаза. Из трепа Изуку он понял только «Я такой крутой и дохуя умный, так что слушайся меня и не смей выебываться». — Чего прости? — Ты безнадежен. — Изуку закатил глаза и пощелкал пальцами в воздухе, привлекая внимание полусонного парня. — Язык жестов знаешь? — Типа того, — нехотя отозвался Бакуго, подавляя зевок. Господи, да когда же кончатся эти мучения в лице такого раннего подъема, нет бы вставать часов в семь или восемь, уже не так тяжело и более приятно, хотя разница всего в час. Чувствуешь себя не таким морально мертвым. — Отлично. Будем общаться так. Скорее всего, мы там не встретим ни одного человека, место довольно отдаленное и опасное, так что… А, нет, проверим все равно все комнаты. — Изуку быстро подскочил, оставляя свою заветную игрушку, и начал рыться в рюкзаке. На пол безжалостно полетели коробки с патронами и пачки сигарет. Кацуки думал, откуда у него их столько, и только потом вспомнил, как вчера этот задохдик проверял заброшенные прилавки магазинов и собирал все, что там валялось. Вывалился также старый комикс, который тут же помялся под давлением какой-то грязной фигурки, и вот Изуку победно достал затрёпанную тетрадь. Он просто кинул ее в Кацуки, но тот не успел среагировать, и порванные записи свалились огромной кучей у его спального места, разбрасывая повсюду исписанные листы. Он взял один из них в руку и увидел небрежный рисунок человека без глаз, но с большими ушами, там было много разных пометок, написанных корявым и быстрым почерком, самое важное было обведено кругами с кучей восклицательных знаков. Это какой-то хаос. — Ознакомься. — Что это за бред? Он сузил глаза и наклонился ближе, силясь разобрать безобразный почерк. «Слабые глаза. «Особая чувствительность к звукам. Основная среда обитания — темные помещения, подвалы, канализация, здания без окон. Чувствительны к свету. Обоняние: ??? Поведение: практически бесшумно передвигаются по темным комнатам и коридорам, остро реагируют на любые звуки, устремляясь к их источнику, быстро нападают, целятся в шею и голову, способны прыгать (если позволяет тело), ведут себя агрессивно при наличие света (НЕ ВКЛЮЧАТЬ, НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ФОНАРИКИ). гнездовье в самом холодном месте, чаще всего в подвале. Стратегия: битва в просторных/открытых помещениях нежелательна, темно и опасно. Обстрел из дальнего расстояние невозможен, только ближний бой. Не шуметь, вычислить их местонахождение по характерным звукам (шипение, рычание, свист), желательно выманить их в коридор и начать уничтожать по очереди, снеся голову или обстреливая (слишком шумно, не делать так)» — И что это? — Кацуки недовольно рассматривал снизу приписку «Мне не понравилось» и грустный смайлик внизу. Что это за детский сад? — Мои записи по поводу зараженных. Ты знал, что их разделяют на виды? Спустя столько лет они смогли адоптироваться к их среде обитания и развить у себя новые навыки, я уверен, что… — Да, блять, нам объясняли про это. Заткни свой рот, пожалуйста, я не настолько тупой, чтобы не знать таких очевидных вещей. — он никогда не признается, что им никогда не рассказывали и половины из того, что написано в этой затрёпанной тетради, особенно про их реакцию на свет. — …Это хорошо. И больше Изуку его не трогал. Даже когда Кацуки открыл их вчерашний ящик с едой и достал сухой паек, пытаясь запить его водой, или когда тот распихивал свое оружие по карманам. Он не сказал ни слова, продолжая сидеть на подоконнике, подтянув колени, и лениво потягивая сигарету. Его внезапная молчаливость вперемешку с бесящим бубнежом до ужаса выводили Кацуки из себя, то он говорил много и не по делу, стараясь уместить все свои слова в пару минут, не сильно беспокоясь, поймут ли его другие люди, либо он откусывал себе язык и замолкал надолго. Так же и вчера было, когда после стычки в доме они бесшумно сели в машину и спокойно откатали остаток дня. Тот не ругал его, не наставлял, просто молча вел машину и также молча лег спать, словно Кацуки и вовсе не было рядом. Это бесило. Раздражало, что его ни во что не ставят и просто игнорируют. Только через полчаса, когда время медленно доползло до семи, они двинулись к машине. Изуку сразу же сел на водительское место, не сильно желая объяснять Бакуго сложную и запутанную дорогу до заводов. Новичок рассматривал удручающий пейзаж за окном сквозь маску противогаза, от города до промышленного района пара километров, но казалось, что они едут уже вечность, не хватало тихой ругани или хоть каких-нибудь слов, чтобы почувствовать себя не одиноким в этом мертвом мире. Здания неумолимо приближались, завораживая и пугая своим внушительным видом одновременно, они были огромными, опасливо поблескивая редкими разбитыми окнами, маленькие пристройки вокруг основного здания не внушали доверия, подозрительно приглашая внутрь путников своими открытыми нараспашку железными дверьми. Они проехали забор с колючей проволокой, заезжая на территорию и останавливаясь возле главного хода. Массивные двери были чуть приоткрыты. — У нас есть небольшие фонарики на масках, там слишком слабый свет, чтобы их разозлить, так что, спокойно пользуемся — Изуку показал на маленькую кнопочку сбоку от фильтров, тут же загорелся слабый, белый свет, освещающий небольшое пространство перед человеком, и сразу же выключил, пытаясь напялить этот ужас из ремней на свою кудрявую голову. — Что, теперь её наденешь? — язвительно процедил Кацуки, доставая с заднего сиденья пистолет-пулемет. — …Свет не включаем. Не шумим, стараемся вообще не говорить. Выполнять приказы и не своевольничать, понятно? — Отъебись, брокколи на ножках. — Кацуки с грохотом закрыл дверь машины и с ухмылкой уставился на страдальческое выражение лица Изуку. Как же ему нравилось бесить этого задохлика. — Просто не лезь куда не надо, я тебя прошу. — Мидория уже говорил полушепотом, подходя к двери, удобнее перехватывая холодное оружие. Выглядел он до ужаса сосредоточенным и напряженным, но на удивление, он не паниковал, просто сильно волновался, оборачиваясь на Бакуго. Кацуки засунул поглубже свои издевательские комментарии, стараясь сосредоточиться на удержании самоуверенного вида. Он никогда и никому не признается, что у него трясутся руки, а ноги предательски подрагивают из-за злосчастного страха. Он ежится от холода помещения и тут же в ужасе заглядывает в непроглядную тьму. Не видно ничего от слова совсем, даже слабый свет из верхних окон не отпугивает эту черноту, а только оттеняет массивные станки и шестеренки. Он, не задумываясь, тянется к своему фонарику в кармане, и злобно шипит, когда Изуку больно ударил его по руке. — Не. Включать. Фонарик. — шипит Мидория и нажимает на кнопку у себя на противогазе и несколько сантиметров перед ними освещает слабый свет. Это не улучшило ситуацию, но они хотя бы не напорются на какую-нибудь арматуру. Он жестами указывает в глубь здания и делает пару шагов на пробу, пока не находит идеальный ритм для бесшумного передвижения. Бакуго старается следовать за ним по пятам, он откровенно боялся остаться в этой черноте одному, в пугающей тишине, абсолютно не зная, что скрывается за следующим поворотом. Каждый раз, когда Изуку заглядывает за очередной станок или стеллаж у него замирает сердце в преддверии предостерегающего рыка. Но они продолжают тихо идти, аккуратно и медленно ступая по бетонному полу, стараясь сделать свои массивные подошвы легкими. Кацуки замирает, когда, подходя к двери служебного помещения, Изуку резко останавливается и показывает ему рукой стоять смирно. Они прислушиваются. Кацуки не слышит ничего, оглушенный отсутствием звуков он весь напрягается, силясь услышать то, что так напрягло командира. Они стоят пару минут, тупо пялясь на закрытую пластиковую дверь, пока позади них не раздается грохот. Бакуго не выдерживает и с тихим вскриком приседает к земле, оборачиваясь за спину, он в панике вглядывается в темноту, ожидая увидеть что угодно, шумно вдыхая кислород, пытаясь надышаться перед смертью. Парень с рыком оборачивается, когда на плечо легко опускается тяжелая рука, и с трудом узнает Изуку. — Это дверь хлопнула из-за сквозняка. — одними губами шепчет напарник и подает руку для помощи, но Кацуки злобно ее отбрасывает и поднимается самостоятельно на свои напряженные ноги. Черт, вести себя так глупо не было в его планах. Мидория снова указывает на дверь и медленно приближается к ней, он подносит ухо к грязному пластику и оборачивается на Кацуки. «Держись за мной» — показывает он и открывает дверь. Теперь Бакуго понял, что так напрягло командира. Чавканье. Оно тихое, почти бесшумное, и парень не понимает, как Изуку смог его вообще различить, но из темноты комнаты раздается противный звук рвущейся одежды, а затем медленное жевание, Кацуки не понимает, насколько близко или далеко чудовище и дрожит ещё сильнее, судорожно вглядываясь в темноту. Он уже тянется к фонарику, как Мидория хватает его за ладонь и мягко отводит назад, укрывая его за своей спиной. Так. Он не хрупкая принцесса, чтобы с ним так обращались! Весь страх тут же уступает невероятной злобе, Кацуки в таком бешенстве, что его просто завели за спину, не дав вообще что-либо сделать, и он уже собирается прорычать все свое возмущение в лицо наглого задохлика, но Изуку реагирует быстрее. Он резко оборачивается к Бакуго, его слегка подсвеченное лицо выглядит очень обеспокоенно, волнение проскальзывает в усталых глазах и слегка нахмуренных бровях. «Молчи» — одними губами произносит он и снова оборачивается к темноте комнаты. Изуку слегка отводит руку в сторону, не давая Кацуки полной свободы действий, оставляя его позади себя. — Какого ху!.. — гневный шепот прервался гробовой тишиной. Он не слышит чавканья. Все звуки пропали, оставляя их наедине с безмолвным чудовищем. Вокруг темно, хоть глаз выколи, и можно только различить силуэт рядом стоящего человека. А Изуку подносит руки к лицу, освещая металл оружия и молчаливо воет. «Это всё из-за придурка, если бы он так не опекал меня, я бы спокойно с этим разобрался!» — пытается убедить себя Кацуки, прогоняя панику. Рука уже в готовности дрожит у рукояти мачете, все тело, словно струна, в ожидании команды «бей» или «беги», он напряженно пилит узкую спину перед собой, но Изуку тоже застыл в ожидании, держа кинжал на уровне горла в полной боевой готовности. Только не было абсолютно ничего. Ни шороха, ни скрежета острых когтей по бетонной поверхности, или хоть какого-нибудь движения в небольшой подсвеченной территории. Если существо сейчас двигается, то Кацуки в ужасе с того, насколько бесшумно оно это делает. Он не воспринял всерьёз ту кривую надпись «практически бесшумно передвигаются», думая, что они все равно должны производить хотя бы подобие звука. Но в ушах только грохотало собственное сердце. Изуку резко повернул голову влево, отталкивая Кацуки чуть назад. Бакуго бесило и ужасало, что тот не выглядит хоть немного напуганным, скорее очень напряженным и сосредоточенным, с сомкнутыми губами и расширенными зрачками, чтобы точно ничего не пропустить. Кацуки застывает, когда Изуку дергается влево и, не издав писка, валит что-то на пол. Два тела падают на бетон. Зверь хрипло стонет и клацает зубами в темноте, в дребезжащем свете Кацуки различает поваленное гнилое мясо и тут же отшатывается, оно извивается и скребется, старается зацепиться за Изуку, но тот изворачивается и машет оружием в воздухе. Существо тихо воет, изо всех сил напрягая связки, когда с хрустом в сторону отлетает отрезанное запястье. Прямо к ногам Кацуки, парень вскрикивает и ботинком отшвыривает от себя темно-зеленую плоть с подрагивающими пальцами. Что это за бред? Металл снова блестит, и в сторону откатывается уже голова. Изуку сидит возле бездвижного тела, кинжал все еще направлен в пол, заливая бетон красно-черной жидкостью. Парень немного подрагивает и грузно опускается на одно колено, прижимаясь туловищем к больной ноге, он часто и тяжело дышит, его сбившееся дыхание слышно даже через маску, и у Кацуки немного холодеет внутри. Он только что раненый разобрался с бесшумной, кровожадной машиной для убийств?! Бакуго изумленно снова переводит взгляд на отрубленную голову, на кровавый металл и сидящего Изуку. Парень просто не понимает, как он сумел разобраться с этим почти при нулевой видимости, и как тот смог так быстро среагировать на бесшумного монстра. Пока я снова ничего не сделал. Бакуго снова злится на эту тупую ситуацию. Он не такой слабак, чтобы в ужасе стоять в стороне, пока кто-то так просто разбирается с зомби! У него даже оружие для этого удобнее, но этот выскочка среагировал быстрее, и даже шанса ему не дал! Это бешенство, злость расползаются по легким, вытесняя ещё недавний страх и панику, словно он не был только что на грани смерти. Только подрагивающие руки все равно выдают его с головой, и он подходит к командиру на негнущихся ногах. — Ты в порядке? — еле слышно говорит Изуку, смотря на напарника измученно. Нога ему явно докучает, но он же, блять, никому не скажет об этом, он такой крутой «Мне на все похуй», и этот ублюдский обеспокоенный взгляд. — Это тебя надо спрашивать, — почти так же неслышно отвечает Кацуки, а он не может громче, голос осел, и в горле сразу пересохло. — Хули ты защищаешь меня, как ребенка маленького? Сам прекрасно справлюсь. — Серьезно? Ты хочешь поднять эту тему прямо сейчас? — Мидория злобно шипит, стараясь аккуратно подняться на ногах, но заваливается на какую-то железяку, и уже с помощью нее выпрямляется. — А когда ещё, если ты мне и шанса не даешь показать себя! — уже громче говорит Кацуки, и Изуку тут же пытается зажать ему рукой рот через маску. Новичок недовольно хмурится. — Даже не вздумай повышать голос! — Бакуго скорее понял это по губам, чем услышал. Он был крайне возмущен, но решил прикрыть губы. Мало ли. — Если ты хочешь обсудить сейчас, почему я пытаюсь взять основной удар на себя, то придержи эту тему до машины. А сейчас надо двигаться дальше. — Да ты- — Закрой рот. — Изуку тычет ему в грудь грязный клинок, угрожающе скалясь. Кацуки это совсем немного приструнило. Чуть-чуть. Он отходит на шаг назад, чтобы быть на безопасном расстоянии от оружия, но Мидория всё еще раздраженно смотрит на него, усердно сдерживая желание разораться. — Если ты ещё не понял: мы в полной жопе. И будем в ней каждый божий день. И если ты хочешь выжить и, как ты говоришь, стать лучшим, то будь добр хоть чему-нибудь научиться и не подохнуть к тому моменту. Еще один писк и мы трупы. Это не шутки, не ебаная игра, и если ты думал, что все будет так просто, то отправляйся домой. — Ты меня заебал! — шипит сквозь зубы Кацуки и послушно следует за командиром. Изуку машет ему рукой. — Мне все равно. — но Бакуго это уже не слышит и даже не видит. Они медленно проходят в комнату, прислушиваясь к посторонним звукам, но в ответ снова полная тишина, однако, Изуку не выглядит хоть немного встревоженным, скорее очень осторожным, но даже если он не видит какой-либо опасности сейчас, значит все в порядке. Бакуго решает немного отойти от свой сиделки и слышит раздраженное «Кацуки!», включает свой маленький фонарик. Свет неприятно бьет по глазам, но он старается к нему привыкнуть, быстро ориентируясь на местности. Комната оказалась просторным кабинетом, где можно было с лихвой разгуляться и все внимательно осмотреть. Бакуго проходит чуть дальше и от неожиданности давится воздухом, мгновенно отходя на безопасное расстояние, но не в силах оторвать взгляд от пола. А вот и еда того шизика. Кацуки в ужасе понимает, что зря он вообще сегодня поел, поскольку скудный завтрак тут же просится наружу. На полу определенно лежал другой зараженный, ребра стояли колом из разорванной груди, неприкрытые плотью, можно было увидеть рядом валяющиеся ошметки органов, а с головы смотрели глаза. Абсолютно белые, они мертво и тупо уставились в глаза Бакуго, приковывая к себе внимание. Парень похолодел от вида белого зрачка и практически прозрачной радужки, они не двигались, точно смотря на своего посетителя, и только парень отошел от шока и двинулся немного вперед, глаза медленно дернулись. Он в замедленной съемке наблюдал, как зрачки существа сузились от блеснувшего света, а губы открылись в немом крике, монстр пытался что-то сказать, но из горла выходило только бульканье вместе с красно-черной кровью, большими ручьями стекающей вниз. Бакуго услышал возню слева от себя и в панике обернулся. Он судорожно пытался придумать план, если на него сейчас нападут сразу два упыря, один из которых практически недееспособный, а другой явно шустрее, с учетом того, как тот дернулся в сторону Кацуки, но в голове была пугающая пустота и захлестывающая паника. «Бежать! Бежать! Бежать!» — все что вертелось у Бакуго в голове, но он так и застыл, пытаясь перевести в нужное русло. Времени на подумать ему не дали, существо с пола задвигалось и быстро начало подползать к нему на обглоданных руках, угрожающе скаля зубы. Оно протянуло руку, чтобы схватить Кацуки, и тот повалился на землю. Дрожащие пальцы интуитивно ухватились за мачете и наугад рассекли воздух. Он попал. Но немного не туда. Оно врезалось в голову наполовину, разрубая белок и впиваясь в череп. «Отъебись от меня!» — но зомби даже не дернулось на такой выпад, просто дернуло головой, стараясь освободить свою голову, только мачете крепко засело между крепкой черепушкой и застывшими пальцами. Зараженный приблизился к его лицу, заползая на грудь и придавливая её своим весом. Кислород кончился. Кацуки даже вдоха сделать не мог, просто в ужасе уставившись на гнилую глотку сквозь остатки зубов. Свист. Голова монстра летит на пол, его тело резко падает на грудь Кацуки. Оно придавливает его к полу, и парень тяжело опускается на него, стукаясь затылком о бетон. Черт, он не верит, что так легко отделался, пытается снова вздохнуть кислород, чувствуя стекающий по лбу пот от напряжения. Он был охуеть как не готов. Он смотрит на Изуку, тот тоже запыхался, стоит с нервным видом над Кацуки, крепко сжимая кинжал в руках и судорожно оглядывается. Оценивает ситуацию, но не найдя ничего подозрительного, аккуратно спихивает тело пораженного с груди Бакуго, позволяя тому тяжело вздохнуть полной грудью. — Ты в порядке? — и снова этот раздражающий вопрос, Кацуки недовольно фыркает. — В полном. — Изуку делает еще один глубокий вдох, ох, блять, сейчас будет целая речь. — Отлично. — он протягивает руку Бакуго, но тот её небрежно отшвыривает и на дрожащих ногах поднимается сам. Он чуть не умер здесь, причем по своей вине. Это уже его третья стычка с зомби, в которой он повел себя как олень, просто смотря на приближающуюся опасность и нихуя не делая. Его бесило все: что он не может предугадать их действий, быстро среагировать и взять оружие, оценить ситуацию и предпринять хоть что-нибудь, но каждый раз только застывал в немом ужасе, мелко трясясь от страха. — Что в словах «не отходи от меня» тебе не понятно? — Почти вся фраза. Блять, как ты хочешь, чтобы я хоть чему-то научился, постоянно следуя твоим приказам? Ты и твои приказы абсолютно тупые. — В этом и смысл отношений капитана команды и членов отряда! — у Бакуго в итоге получилось вывести Изуку из себя. На это потребовался всего один день, что-то он растерял хватку, обычно люди злились после пары минут общения с ним, но не в этом случае. — Это называется субординация! — А мне казалось, тебе абсолютно похую на нее. — язвительно шепчет Бакуго, пытаясь скрыть нервное напряжение за насмешливым оскалом. — Не в такой же ситуации! — Мидория с силой тянет свои волосы, пытаясь успокоиться. Если он потеряет напарника спустя два дня их совместной работы — это будет новым рекордом в его черной книге. — Пока наблюдай и привыкай, я знаю, это сложно, и не каждый справится с таким зрелищем, — Кацуки крупно вздрогнул, вспомнив взгляд белесых глаз. — Но такая работа у нас, так что, пожалуйста, не лезь на рожон, пока не будешь уверен, что не застынешь, как истукан, при виде зомби. — Да это же не имеет смысла! — Боже, блять, говорил же, что ставить мне напарника наихудшая из идей во всем мире. — Изуку присаживается на корточки и страдальчески прикрывает лицо руками. К такому твердолобому истукану его жизнь не готовила. Он даже слов не может подобрать, чтобы до него достучаться, хотя бы сохранить его жизнь и, может быть, чему-то научить. — Солидарен! — громче говорит Кацуки, и Мидория в ужасе застывает. Он ненавидяще пялится на Бакуго, силясь не накинуться на него сейчас. — Ой… — Ты… — Изуку встал и даже не обернулся на звучащий из коридора грохот. — Это невозможно! Я тебе сколько раз говорил «молчи»! Молчи, блять! — в главной комнате упала железяка, но Изуку продолжал шипеть на пристыженного парня, как змея. — Хотел опыта? Получай! Если мы, конечно, не сдохнем! — Что ты как истеричка тут на меня шипишь! — Бакуго в ужасе обернулся на дверь, но в ответ только чернота. Звуки прекратились и наступило пугающее затишье. — Потому что ты невероятно тупой и непрошибаемый олух! Ты даже головой не хочешь подумать, в какую ситуацию нас загнал! Господи, блять, Боже, о чем думал Айзава. — Ты хочешь сказать это моя вина?! — Изуку отодвинул его себе за спину и тут же замахнулся кинжалом. — Именно! — в сторону полетела отрубленная рука. — Не стой столбом! Он с грохотом прижал зараженного к стене и одним резким движением перерубил ему глотку. Кровь залила половину маски, но Изуку небрежно её смахнул рукой и повернулся в сторону другого зомби. Кацуки отмер от шока только когда в спину что-то вцепилось. Пальцы сжали его плечи и потянули назад, заставляя повалиться на пол, но парень начал судорожно отпихивать прилипалу от себя локтями, пытаясь руками достать до мачете. Но руки не слушались, постоянно промахиваясь по заветной рукояти, и цепляли воздух и ремешки. Он чаще задышал, понимая, что снова не может ничего сделать. План, план, план, нужен план. Отпихнуть от себя тварь, достать мачете и нанести точным движением удар в горло, затем убедиться, что монстр не двигается и… В плечо впились зубами и это его мгновенно отрезвило. Острый укус прошелся вдоль позвоночника, заставляя почувствовать, как рвутся мышечные ткани и на куртку хлещет его собственная кровь. Он забыл вообще весь свой план, прибывая в немом шоке от боли. Он вскрикнул и все-таки вытащил мачете из крепления и в развороте пригвоздил бешеного зомби к стеллажу, отрывая его от своего плеча со скулежом. Он на автомате махнул мачете и голова полетела вниз. Его первый убитый зомби. Бакуго сначала не поверил, что действительно с кем-то расправился, а потом его чуть не стошнило от осознания того факта, что он реально отрубил ему голову, наблюдая за медленно стекающей жижей из разорванной глотки. Он бы так и стоял пялясь на труды своего творения, но его дернули за руку. Изуку протолкнул его в пролет между стеллажами и закрыл своей спиной, отбиваясь от зараженных. Они нападали друг за другом в узком пространстве, не давая ни одной секунды на передышку, влезавших без очереди под острое лезвие, он отпихивал ногами, заставляя пропадать в темноте. Это было похоже на картинку из ужасов, даже хуже, это была их реальность. Бакуго наблюдал, как пораженные стараются пробираться по стеночке, подползая к его напарнику ближе, но тот грубо и быстро расправлялся с ними, не забывая отбиваться от других. Спина его напряжена, но ни одного сомнения в движениях, только твердость и решимость. Сейчас он сражается не только за свою жизнь, но и его непутевого напарника, что судорожно сжимал свое оружие за его спиной, не зная, то ли ринуться в бой, помогая ему, толи просто стоять и не мешать, как и было изначально сказано. Изуку устраивал больше второй вариант, поскольку в узком пространстве вдвоем сражаться куда труднее. Он не предполагал, что Бакуго настолько опрометчиво будет действовать, даже с учетом всех наставлений Мидории и его персональных записей об этих тварях, но мог понять его желание выпендриться и показать себя. В кровавом месиве шумной бойни послышался посторонний звук. Конечно же, Кацуки не услышал, однако Мидория уже прижал его к стене рукой, быстро отбиваясь от подползшего сзади упыря. Он потянул напарника дальше по пролету, увеличивая дистанцию между ними и толпой зараженных. Его задача усложнялась, теперь они могут подползать с двух сторон, и Изуку навряд ли сможет отбиваться от них одновременно, на застывшего Бакуго полагаться не хотелось, он слишком медленный для таких ситуаций, все еще в шоке от недавнего, и не сможет должным образом защитить ни себя, ни спину Мидории, придётся справляться самому. Они уже достаточно пошумели, так что все голодные твари точно должны были приползти сюда за свежим мясом, поэтому дальше ситуация будет куда легче. — Дай мне помочь! — отойдя от шока, рявкнул Бакуго. — Назад! — сипло проговорил Изуку, снова продолжая размахивать кинжалом. Бакуго наблюдал за этим очень долго, казалось, пара часов, пока последний пораженный не упал замертво на груду обезглавленных тел, и последняя конечность не перестала дергаться. Он сглотнул тяжелый ком, осматривая всего лишь часть трагедии в небольшом свете фонаря. И тут он не выдержал. Кацуки быстро сдернул свою маску и весь завтрак повалился наружу. Он тут же скорчился от привкуса желчи во рту, но затем, чуть ли не заплакал от удушающего запаха. Это было гораздо хуже, чем в том доме в С-15, в их небольшой квартире или просто на улице. Это было отвратительно, мерзко, кислород липким слоем оседал в легких, не давая вздохнуть, он словно задыхался в этом ужасе, парализованный дыханием смерти. — Хэй, дыши, — Изуку с силой поднял его на ноги и обратно натянул противогаз. Бакуго на пробу попытался вздохнуть, но гнилое послевкусие все еще оседало на языке, оно было кислым, с металлическим привкусом на языке и желчи от рвоты. — Давай со мной, вдох. Кацуки мелко вздохнул, поморщившись от вкуса. — И выдох, — Бакуго долго выпускал воздух, с силой сжимая грудь. — Отлично, вдох, давай, вдох. Уже глубже, со свистом пропуская более или менее чистый кислород сквозь фильтр. Господи, он успел соскучиться по этому подобию воздуха. — Все, молодец, продолжа… — он замолк, как только перевел взгляд на порванную куртку и бордовое пятно на ней. — Блять. Кацуки как-то лениво перевел взгляд на свою руку, не до конца понимая масштаб трагедии. Его укусили? Точно, было такое. Сейчас рана только угрожающе пульсировала, смешивая боль с отупляющей пустотой внутри. Он не совсем осознавал, что у него вообще что-то болит, и это что-то явно серьезное. — Так, только не паникуй, ладно? — Изуку быстро снял куртку Бакуго и рассмотрел укус. Не сильно глубокий, парень довольно быстро успел среагировать, так что оторванного мяса нет, только ряд кривых зубов отпечатался на коже, показывая небольшие дыры. Из некоторых все еще стекала тонкой струйкой кровь, но большая часть ранок уже покрылись запекшейся кровью. Бакуго отстраненно посмотрел на Мидорию и прочитал беспокойство в его глазах. Хули он уставился? — Хорошо, что у меня в рюкзаке всегда валяется пара шприцов с лекарством, быстро это поправим. — Лекарством? — мысли медленно собирались, а ситуация запоздало доходила до парня. Он прокрутил событие еще раз у себя в голове и только потом немного затрясся, понимая, что скоро может реально умереть. Он будет таким же бешеным как эти твари, носиться по всему городу в поисках свежей крови и не воспринимать реальность абсолютно. Безумная, голодная машина для убийств. Волосы выпадут, плоть начнет отходить от белесых костей, и он станет самым настоящим призраком самого себя. Он будет искать себе пропитание, мясо живых людей, пока такой же урод как Изуку не прострелит ему голову, заканчивая его страдания. А если, его пристрелит Изуку? Он часто задышал. Кацуки в ужасе оборачивался то в одну, то в другую сторону, пытаясь найти выход, как не стать зараженным, как защитить людей от себя? Нужно бежать, как можно дальше от цивилизации, чтобы никому не навредить, не показывать жалкое подобие себя. Или есть другой, но более верный способ, например… — Кацуки! — Изуку дал ему с размаху пощечину, конечно, реального удара не последовало, но звон от стекла маски вмиг образумил Бакуго, парень в панике уставился на командира. — Успокойся, у нас есть лекарство в машине, ты не умрешь. — Я не… — Ты бормотал. Пошли, — Мидория аккуратно взял его за руку и повел на выход из комнаты, из здания. Пытаясь не наступать на трупы, аккуратно обходя их стороной. Кацуки не смотрел в их сторону, просто уставился невидящим взглядом перед собой, ведомый рукой Изуку. Он не сразу осознал, что они, наконец, выбрались, только когда солнце в зените больно резануло по глазам после кромешной тьмы. Уже обед?.. Их машина также спокойно стояла немного в стороне, там же, где они её и оставили. Сейчас легкое завывание ветра по улице и палящее солнце значительно успокаивали растормошенную психику, заставляя поверить, что этот кошмар реально закончился. Его усадили на переднее сиденье, оставляя дверь открытой, а Изуку полез за своим рюкзаком на заднее. Он долго в нем рылся, пока пытался найти заветную белую коробочку. У Кацуки такая тоже имелась в запасе, каждый должен был носить с собой портативную аптечку, на такой вот случай, в ней хранились бинты, антисептик, шприцы и ампулы с лекарством, быстро нейтрализующим вирус, почти сразу после заражения. Потом уже поздно. Бакуго туманно следил, как Изуку задергивает его рукав, протирает спиртовой салфеткой бледную кожу, а затем умело открывает ампулу и заполняет шприц. — Может быть больно. — Я не такой хрупкий… Ай, блять! — Изуку резко воткнул толстый шприц со светло-розовой жидкостью и постепенно ввел ее. Это было действительно необычно. Она разливалась по телу теплом, заставляя в изнеможении прикрыть глаза и откинуться на желательно горизонтальную поверхность. Мидория быстро обработал место укола, перевязал рану и оглядел свои старания: Бакуго почти уснул на переднем сидении их машины, устало улегшись на неудобном кресле, у него потом будет болеть каждый позвонок, Изуку знает, проходил такое. — Поспи немного, после этого сразу станет лучше. А я пока закончу с зачисткой территории. — он уже развернулся к парню спиной, но его руку схватили слабые пальцы, почти умоляюще цепляясь за серую, грязную перчатку. — Не уходи. — еле слышно прошептал Кацуки, приоткрывая глаза. Изуку уставился на обычно оскаленные в язвительной улыбке тонкие губы, что плотно сжимались, на такой туманный, но застывший в страхе взгляд. Он не хотел остаться один, ему безумно страшно, парень даже не знает, что с ним может произойти, пока он спит, боится заснуть в одиночестве и больше никогда не проснуться, или в последний раз увидеть, разодранную морду перед глазами. С Мидорией безопасно. Он не даст в обиду, это точно, будет защищать его, не смотря на все слова и поступки, прикрывать своей узкой спиной и наготове держать ружье. Если бы Мидория хоть кому-то сказал, что такой страшный и злобный Кацуки просит его остаться рядом с ним, пока тот спит, он бы умер в тот же момент от рук этого бешеного новичка. — Никто… — он тяжело вздохнул. — никто из них не выберется наружу, пока здесь светло. Ты в полной безопасности здесь. Других зомби тут уже давно нет, так что просто поспи спокойно, пока я не вернусь. — Изуку мягко отодвинул его пальцы, укладывая его обратно в машину и становясь рядом. На стекле маски была размана коричневая кровь, а за ней, виднелось бледное лицо со слабой, уверенной улыбкой. Он сверкнул омутом изумрудных глаз, присаживаясь рядом с машиной. — Я посижу тут, пока ты не заснешь. — Ты потом вернешься? — сонно пробурчал Бакуго, прикрывая глаза. — Конечно. — Изуку сел возле машины на пыльную землю и стал наблюдать, как быстро под действием лекарства его напарник засыпает. Он тихо засопел, откидывая голову назад, его рука свисала вниз, а ноги неуклюже растянулись возле машины. Посидев так еще пару минут, парень, наконец, встал и кинул усталый взгляд на Бакуго, да, намучается он с ним ещё, и двинулся обратно за железные двери, пропадая в безмолвной черноте.