Последняя комната
30 января 2023 г. в 16:54
Смертный вы или тварь ночная, наивный или просвещённый — реакция одна. Страх. Бегающие глазки, трясущие, вспотевшие ладони, молящий взгляд, терзающие губы: всё это до боли тривиальная механика, которая с веками надоедает. И никто не мог порушить столь идеальный, как золотое сечение, ход действий. До того момента.
27 февраля 1881 год. Республика Трансвааль.
— Генерал Коли потерпел поражение, буры одержали победу, — почтенным тоном осведомил Дашков своего господина. Мужчина преклонил голову в ожидании дальнейший указаний, не смея взглянуть ему в лицо. Однако секунды заняли долгие минуты, а молчание никак не покидало комнату. — Князь, я могу…
— Нет.
Дашков робко посмотрел на князя и замер. Юсупов, закинув ноги на стол, докуривал сигару, о существование которой, казалось, уже позабыл. Мутные, пустые глаза были устремлены в никуда, а на лице играла дьявольская улыбка. Дворянина всегда поражала эта контрастность.
— Они проиграли, — прохрипел Юсупов и тут же рассмеялся. — Ты понимаешь? Чертовы британцы проиграли! Ха!
— Мне доложить об этом императору?
— Не стоит. Я напишу об этом сам, — радость и неестественный задор вмиг погасли, уступая место серьезности. Юсупова тайно послали проследить за ходом войны между британцами и бурами. Вмешиваться никто не собирался, но и от страховки в такое неспокойное время отказываться также не собирались. Тем более после недавнего убийства императора.
— Но позже. Сейчас стоит отпраздновать сие помятое событие. Привези ужин.
— Что? Но, князь, нам запрещено питаться в этих местах более одного раза в сутки. Это нарушение международного регла....
— Заткнись. И не порть моё настроение, — прорычал вампир, — сам знаешь, чем это заканчивается.
Дашков не любил питаться детьми, исходя из прагматичных причин. В них мало крови. Юсупов же жаждал разбавить серые краски будней криками и мольбами о пощаде. Только детским, ничтожным голосом.
— Так вы говорите все они — дети военнопленных британцев?
— Да. Судьба приготовила им тяжкий путь, но взамен подарила такой подарок! Вы благородный человек, сэр, раз решили взять этих семерых детей к себе на попечение. — Дашков нервно улыбнулся и приказал пожилой даме привести детей к его карете.
Вскоре все семеро были посажены и отправлены в последний путь. Пятеро мальчиков были разных возрастов, но все они были подростками с угрюмыми, наиграно высокомерными лицами. Девочки же были абсолютно разные, словно небо и земля. Судя по состоянии кожи блондинки та явно болела тифом, из -за чего Дашкову подумалось, что князь больше избавит её от мучений, нежели причинит их. А вот с брюнеткой не было всё так спокойно, как с остальными шестерыми. Ей было четыре года отроду. И даже такого закаленного к мукам и убийством мужчину это напрягло.
— Ужин доставлен. Желаете их поместить в одну комнату или по отдельности?
— В одной комнате будет слишком шумно, я не смогу насладиться сполна. Лучше сделай так! — подняв к вверху указательный палец, сказал Юсупов.- Помести их по двое на комнату. Один будет смотреть, а другой умирать. Идеально. Не отягощай меня своим тупоголовым взглядом, Дашков. Исполняй.
Так уж сложились законны математики, что одна маленькая особа всё же осталась ждать свою участь в одиночестве. Это был своеобразный жест извинения, который немного остудил хладное сердце палача.
Скрип половиц раздался за дверью, отчего девочка крепче сжала компас. Окровавленная ладонь потянулось к скрипучей ручке, намеренно дольше оттягивая момент. Шаг. И парень оказался в последней комнате своего ужина. Бардовые шторы оттеняли закатные лучи солнца, бросая безмолвные тени на одиночное кресло. За князем тянулись запахи безжалостной смерти и глубинной тревоги, в то время как здешняя атмосфера пропахла жизнью и тягой к свободе. Юсупов застыл у входа, впитывая злополучную картину перед ним. Злобно хмыкнув, он вытер капли крови у рта рукавом некогда белоснежной рубашки. И сделал ещё один шаг.
— Ну здравствуй.
— Почему они кричали? — бойким голоском спросила девочка.
— Где ваши манеры, юная леди? — свысока усмехнулся тот в ответ, не услышав приветственную фразу. — Тебе- то какое дело? Неужто успела привязаться к ним?
— Вы хотите это сделать и со мной.
— Всё-таки «вы», - по привычке отходя от темы, молвил вампир.- Допустим ты права. И что же ты сделаешь, узнав свою судьбу?
Девочка открыла рот, но ничем не могла возразить в ответ. Понурив голову, она с обидой сжала губы, словно отвергнутый щенок. Юсупова это лишь сильнее рассмешило. Её соплеменники могли только кричать и ревностно молить о "божьем спасении", отчего парень уже соскучился по таинственной, эфемерной тишине. Ведь пока мы молчим, наши мысли кричат и жаждут своего часа раскрытия. Момента, когда одна из тысячи сможет предстать миру свои достоинства или недостатки.
- Приму свою учесть с открытыми глазами. Как мой папа.
Сгнившая система чувств князя имела в своём скудном ассортименте лишь несколько искренних эмоций. Потому на его лице отразилось лишь скучающее равнодушие, которое прячет под тысячами слоями невольное восхищение пред столь нелепым созданием.
- Напомни-ка сколько тебе? — неизменно надменным тоном поинтересовался вампир.
Девочка гордо вытянула четыре пальца. — Четыре. В тебе от силы литр крови. И что предлагаешь с тобой делать? Может по очереди сломать кости? У тебя их 300. То ещё веселье будет, поверь моему опыту. Могу кожу содрать с тебя. Хотя это как-то по средневековому, всё-таки 19 век на дворе.
Юсупов говорил медленно, давая время, чтобы каждое слово, каждый чертов звук отложился в её крохотной голове и был понят. Он прикрыл веки, вдохнув девичий запах, и уже приготовился к такому привычному аромату.
— Ты не боишься меня, — утвердительно сказал парень, резко распахнув глаза.
— Боюсь.
— Ты боишься проиграть мне. Но не меня самого.
Князь истерично улыбнулся и наконец присел на колени, дабы быть на одном уровне с пленницей. Повернув голову вбок, он с нескрываемым энтузиазмом рассматривал её настойчивые, небесные глаза, хмурые брови и вздувшиеся вены на лбу.
- Что ж ты за существо такое? - очаровано прошептал вампир.
- Человек. Как и вы, сэр.
- Дашков,- перейдя на русский язык, позвал тот, - снаряди карету, мы отправляемся домой. И упакуй человека в более сносный вид, путь недолгий, а кормить слухами всю империю я не намерен.