Дорога в длиною жизнь не станет преградой для нас.
Дорога в виде обрыва станет раем сейчас.
В комнате полной людей она была одинока. Никто и ничто не могли перечить воле господ, что беспрепятственно захватили власть и открыто распоряжались ею. Руневский печально посмотрел на Юсупова, который отчего-то манерно изображал отрешенность. Больно было видеть затянувшуюся игру князя, что вгоняла в ступор его подопечную. Однако ставки повысились. Одним легким, еле уловимым движением рук Феликс подозвал прислугу и что-то лениво пробурчал. Тот коротко кивнул и скрылся за дверью. Спустя пару мгновений в комнату вошли девушки, обличенные в самые безбожные наряды: шею брюнетки украшал мужской галстук, в то время как обнаженное тело предстало во всей красе, прозрачный фиолетовый халат ничуть не прикрывал женственные изгибы блондинки, а норковая полушубка рыжеволосой уже валялась на паркете. Мужчины хищно перекинулись взглядами и подозвали к себе желанных нимф. Юсупов не остался в стороне. Женщина в галстуке встала позади князя, начав медленно водить пылающими пальцами по пиджаку, снимая его. Затем она села на его колени и принялась ласкать шею, что-то томно приговаривая. Игривый смех, пошлые разговоры, сладостные прикосновения. Такую развратную картину разрушало крохотное пятно в виде серых, потухших глаз. Есения уже ни о чем не думала и не переживала. Она попросту не могла. Силы покинули её, оставляя лишь горькую, ощутимую обиду. Ослабленное тело задрожало, отчего Есения стиснула зубы покрепче, не показав никому виду. Хуже бездействия Феликса было отвратительное сожаление Дашкова. Мужчина трусливо опустил голову, боясь встретиться взглядом с юной особой, которая напротив протирала дырку в нём. На девичьем лице внезапно просияла улыбка, полная яростным гневом. Схватив бокал холодными пальцами, Есения с грохотом встала со стула. — Тост, господа! Вот он. Манёвр, который никто не ожидал от смертной. — Что вы! Не отвлекайтесь от столь благородных дел. Они явно поприятнее, нежели мои слова, — подмигнув Мельникову, продолжила девушка. — У неё настоящий русский дух. Юсупов, вы уверенны, что она урожденная англичанка? Или всё же украли у крестьян? — обратился генерал к князю, который увлечённо хихикал с проституткой. Есения прикусила губу, подавляя желание заорать что есть мочи. — Поразительно! — истерично воскликнула девушка, вновь привлекая внимание мужчин. — Вы опять это делаете! Говорите обо мне, игнорируя меня же. Славная игра, ничего не скажешь! — она резко развела руками, отчего бардовая жидкость немного пролилась на скатерть, а затем хищно нагнулась. — Но я в таком не участвую. Я вам и не нужна. Отнюдь! Хотите разборок с Юсуповым? Так соберите остатки мужества, если оно у вас, кончено же, когда-то было, и катитесь ко всем чертям! А меня, будьте так любезны, оставьте в покое! Тишина. Она хлыстом ударила по головам мужчин, внезапно обезоруживая их. Руневский с трудом сглотнул ком в горле и с надеждой посмотрел на князя Романова. Но по-видимому, надеждам и впрямь суждено холоднокровно умирать. Раздался хлопок. А затем ещё и ещё. Генерал бурно зааплодировал, преисполненный столь острыми, давно позабытыми чувствами восхищения и в то же время отвращения. — Дитя! Какое же вы дитя, — уже мрачным тоном сказал мужчина. На его лице мелькнула тень сомнения, которую едва ли кто мог распознать. Величественной походкой генерал подошел к девушке, что стойко выдерживала его напор. — Вас никто не держит в заложниках, вы вольны делать, что пожелаете. Однако проявите и вы, Есения Павловна, мужество. Осушите бокал. Девушка недоверчиво нахмурилась и по привычке посмотрела на Феликса. Князь устало закатил глаза и до того бездушно ответил, что Есении захотелось лишиться слуха: — Ох! Да выпей ты и гуляй на все четыре стороны! Ты только тормозишь всё веселье, да, милая? Проститутка ликующе завизжала, отчего девушка брезгливо скривила лицо и отвернулась от князя. Немного призадумавшись, она всё же сделала глоток вязкой жидкости. Тотчас девичье тело содрогнулось в приступе кашля, вызывая безудержный смех Мельникова. Для них это был лишь четко продуманный спектакль, в то время как для Есении удар судьбы. Она шокировано прикрыла рот дрожащей ладонью и исступлённо повернула голову к Романову, что стоял неподалеку и с нескрываемым удовольствием наблюдал за ней. — Кровь. — Да. — У вас у всех разлита эта дрянь — словно загипнотизированная отозвалась Есения. — Ну что вы! Какая же это дрянь? — самодовольно спросил Витте, любовно смотря на дивный алый напиток. — Это кровь. Человеческая. Рука дрогнула. Хрустальный бокал с шумом разбился о паркет, проливая содержимое на белоснежное платье. — Вы больные. — Скорее вы, голубушка. Не мы же медленно умираем. — Господин Романов, при всём моём уважении, перестаньте говорить… — Правду? Руневский, не изображайте из себя святошу. Не вы ли вчера иссушили забастовщиц на Аничковом мосту? — Я — сквозь зубы прошипел Александр Константинович и сжал руки в кулак. — В таком случае не вмешивайтесь не в своё дело, а вы, Свечников, проследите за своим подопечным. Больно бойкий стал в последнее время. Их океан слов в унисон слились в одно зверское желание. Бежать. Со всех ног. Лишь бы быть подальше от больных ублюдков, возомнивших себя богами. Казалось, что никто уже не замечал её, точно брошенную, использованную игрушку, что закинули на самую высокую полку. Есения почувствовала обжигающий взгляд на своей коже, но из последних сил проигнорировала его, точно также как делал и он на протяжении всего ужина. — Прекратите! — заорала девушка, взмахивая дрожащими руками. — Вы все бредите! Иначе я не могу объяснить, что вы тут творите. — Позвольте мне снять этот груз неведения, — сказал князь Романов, хищно беря руки девушки в свои лапище. — Видите ли, всё это время бредили не мы, а вы, дорогая. Это вы жили в бреду Юсупова и верили его сказкам. Но пришёл праведный час. Иллюзии разрушены, как и ваша вера в него. Не хмурьтесь, милочка! Всё таки какая честь была оказана именно вам! Мы собрались с господами только из-за ничтожного человека. Подумать только. Екатерина Алексеевна перевернулась в гробу. Так что не смейте попрекать нас! — процедил мужчина, сильнее сжав женские ладони. — Мы делаем доброе дело на благо родины. — Какое ещё благое дело? Распеваете кровь? — Отнюдь. Спасаем коллегу от неверного выбора, — ответил Романов и мельком посмотрел на Юсупова. — Я сбился, прошу прощения, мисс. — Бог простит. Ближе к делу. — Хах! Теперь я понимаю зачем вы завели эту игрушку. Весьма увлекательно. — дьявольски рассмеялся мужчина, отчего на душе Есении стало так неуютно, что захотелось спрятаться. Лишь бы не слышать этот скрипучий смех. — Вы находитесь в обществе шестерых вампиров, но при этом продолжаете пререкаться. Как глупо с вашей стороны, дорогая. Мир резко остановился. Затуманенными глазами Есения обвела взглядом каждого господина, вглядываясь в их настоящую сущность. Полусогнутыми ногами она попятилась к стене, не желая более находиться рядом с этими существами, что так долго претворялись её друзьями. Дашков. Руневский. В конце концов сам Феликс! Все они ночные твари, что уничтожают людские души, превращая их в просто куски мяса. Девушка резко вспомнила все эти нелепые разговоры с Юсуповым, его метафоры, которые на деле были чистосердечными признаниями. Нащупав трясущимися руками дверную ручку, Есения выбежала из комнаты так и не сказав ни слова.