Долли Фокс

Чайльд прекрасно осведомлен во всех заповедях Библии, и в то же время она ничего для него не значит, хотя мать учила своего сына быть богобоязненным с детства – увы, с ним это отчего-то совсем не работало. Не только по причине отсутствия усидчивости и гиперактивности – да, Аяксу некуда девать энергию, но это то, каким он был всегда – Чайльд просто не слушал. Но запоминал хорошо: не убивай, не кради, не изменяй…с последним у него были слишком большие проблемы. С одной стороны, Аяксу не хотелось держать себя в клетке отношений, но каждый раз, когда кто-то предлагал ему встречаться, он слишком быстро соглашался на это – почти моментально. А потом Чайльд заводил новые знакомства и старый интерес утихал, но он был трусом в этом плане достаточно, чтобы молчать всем своим партнёрам о наличии других. Даже если они знали друг друга, а мир тесен и все в жизни бывает. Именно по этой причине он топтался Барбарой и пытался попросить совета, что ему вообще можно сделать? – Короче…вот так вышло, – он вздернул руку и нервно почесал запястье. – Эм, как думаешь, что можно сделать? Типа, получить наставление или вроде того. – Наставление? – Барбара приподняла брови и задумалась. Она, конечно, служила сестрой в соборе, но слушать Чайльда – последнее, что она готова была делать, хотя даже в разговоре сейчас выглядела очень милосердной и понимающей. – Можешь попробовать сходить в церковь. Священник может не только исповедовать, но и дать совет… Знаешь, я говорю об этом не только из-за того, что сама служу здесь, хорошо? – Ладно-ладно, я понял, да, – Аякс помахал руками, мол, он тут не причем. – Типа, вообще в любую? – Да. – А ты уверена, что это может помочь? Просто, ну, я не верю в Бога и все дела, так что, может, это только для верующих? – О, нет-нет. Если ты пришел за советом, то ты получишь совет. Понимаешь? – Барбара честно надеялась, что он понял. Хотя шанс был невелик. – Да. Понимаю. Барбара хотела сказать, что ни черта он не понял, но промолчала. Сказывалось соответствующее воспитание. А вот у Чайльда оно по удивительным причинам отсутствовало, и не нужно было знать мать рыжего, чтобы знать – он совсем на нее не похож, а старания, по сути, ушли в никуда. На следующий день Чайльд топтался не перед собором, а перед церковью. Под дождем, который лил стеной с самого утра, он успел промокнуть до нитки и уже разочароваться в своей идее, но все равно дошел и хотел уже решительно зайти внутрь. Курить хотелось просто неимоверно, но Аякс успокаивал себя тем, что время неподходящее, а место тем более. Нужно ведь напрячь свою силу воли. Наконец, он глубоко вдохнул и осторожно, с характерным скрипом открыл дверь и прошмыгнул внутрь. Взгляд мигом прошёлся по рядам лавочек, алтарями со свечами с двух сторон и по витражам на стеклах. Жил он, конечно, не в бедном районе, поэтому и церковь к нему прилагалась соответствующая, но Чайльд все равно успел поразиться красотой воплощения христианства, прежде чем наткнулся на священника. Весьма…неординарного священника. Его острый взгляд двух фиалковых глаз и красная подводка вокруг заставили Чайльда опешить и застыть на пару секунд. Священник, завидев его, потушил сигарету об алтарь и принял нейтральный вид, будто не курил только что в церкви. Вопросы, почему здесь нет монахинь или ещё кого-то, отпали как по щелчку – либо его уже это мало волновало. Хорошо, Чайльд готов совершить каминг-аут перед самим собой. Он запал. На священнике висела та же типичная одежда для католика: черная накидка, верх и низ, разделяемые поясом. И все черное. Но этому мальчишке – Чайльд не постеснялся его так назвать, потому что священник выглядел почти на две головы ниже него – это слишком удивительно шло к недовольному лицу. А затушенная сигарета пару минут назад между тонкими пальцами смотрится как родная. Чайльду хочется пристыдить себя за мысли, которые промелькнули в его голове. – Доброго дня. Вы пришли на исповедь? – священник изгибает бровь. Ему приходится поднять голову, чтобы заглянуть в темные синие глаза Аякса. Чайльд, казалось, стал увлечен миниатюрным священником еще больше, как только он открыл рот. Интересно, получится ли у него выпросить номер после исповеди? (На самом деле, мысли Аякса уже слишком далеки от покаяния в своих грехах.) – Ага. Да, – рыжий спешно кивнул, стараясь умерить свой пыл. – А ещё, после этого… исповедания, можно будет попросить совета или типа того? – Совет? Смотря какой. Но, думаю, можете. – О-о-о, спасибо вам. Очень помогли, да. Священник одаривает его очень странным взглядом. Будто он заглянул Чайльду в голову и заранее понял, что он думает. – Я слушаю, – священник отвернулся, намотал цепочку из бусин на руку и сжал крест в ладони. – Что? – Что-то. Исповедь. Именно в этот момент Чайльд понял, что влип по самое не хочу. В голове крутился только образ священника в этой аккуратно смотрящейся на нем черной одежде, а явно не то, что Аякс должен был сейчас говорить. Из памяти с неимоверной скоростью вылетал весь текст покаяния, который рыжий заготовил для себя еще вчера вечером после разговора с Барбарой. Чайльд опускает взгляд и нервно теребит рукав намокшей кофты. – Э…в общем, я, ну… – Не мямли. Ты знаешь, что каяться надо лаконично и без лишней жалости к себе? Приказной тон священника мигом пригвоздил Чайльда к полу – больше он и не думал шататься из стороны в сторону. – О, Боже… – протянул он. – Давай ты просто скажешь что-то вроде "грешный я", и я прочитаю молитву? – А так можно? – Да, – священник хотел было подумать прежде, чем отвечать, но тратить время на рыжего у него в планы не входило. – По крайней мере, так делают все пожилые люди. Просто сделай так же. – Хорошо, – Чайльд кивнул. – Эм…э…грешный я… Священник мысленно ликовал. Он всплеснул руками с победным видом и принялся читать молитву на латыни – обычно полагалось делать это на английском, особенно ему в связи с указанием его, так сказать, начальника, но парню было удивительно плевать на любые правила. Чайльд со странным упоением слушал речь священника, делая вид, что понимает его слова. В школе ему доводилось приходить на пару уроков латыни, но сейчас он мало что мог вспомнить, да и пусть этот священник что угодно затирает перед алтарем – Аякс готов был слушать его голос вечно. Он всех с одного взгляда цепляет, или это Чайльд такой пылкий на чувства? Или он думал немного другой головой слишком часто? Не прошло и пяти минут, как священник закончил с чтением молитвы. Теперь он уже на привычном Аяксу языке произнес "Аминь" и со вздохом отпустил цепочку с крестом. Он выглядел так, будто сам не рад своей работе и не верит собственным словам в молитве. Хотя явно не грешнику, вроде Чайльда, об этом судить – сам тоже молодец. – Я закончил. Твои грехи отпущены, – священник развернулся и кивнул. – О, спасибо вам, – Аякс быстро поднялся с лавки и прошел вслед за ним. Священник выудил из потайного кармана пачку не самых дешевых сигарет, как успел отметить для себя рыжий, и сунул между зубами. Он как ни в чем не бывало плюхнулся рядом с Чайльдом на скамье. Священник в расслабленной позе чуть сполз вниз и поднял взгляд в синие глаза Аякса – рыжего вновь пронзило (в самое сердце) его крупными черными зрачками. – Зажигалки не найдется случайно? – Есть, – Чайльд со спешкой пошарил по карманам, чтобы найти ее; он протянул зажигалку священнику, который стал выглядеть в разы довольнее, когда затянулся. – Знаешь, это странно. Видеть молодого в церкви. Обычно сюда приходят беременные женщины, которые просят благословить их на здоровое дитя, или старики, – с умным видом заключил он. – Странно? Ну, я тут по совету одной моей…знакомой, скорее, – Аякс почесал затылок, вспоминая хвостики Барбары и ее лицо вчерашним темным вечером. – Ты пришел по совету, чтобы попросить совета? Боюсь предположить, что за дилемма могла возникнуть в твоей жизни. Священник явно не звучал как просветлённый католик, которого "заботит благополучие ближнего своего" и так далее по списку всех правил из Библии; он больше походил на психопата, пытающегося искупить свои грехи. В любом случае, он так или иначе достаточно похож на увлеченного верой, пусть и на первый взгляд так не казалось от слова совсем. – Э…как тебе сказать, – Чайльд опять замялся. В такие моменты он становился трусом, тем более рядом с кем. – В общем, за всю жизнь у меня было много партнеров, которых я любил, но так получалось, что, эм, интерес слишком быстро угасал. Но мне жаль бросать их всех, хотя это и звучит странно. И я чувствую угрызения совести по этому поводу. – Вау, – священник закатил глаза. – Можешь не переживать. Ты не один такой. Если хочешь знать мое мнение, вот, что я скажу… Он заставил Чайльда наклониться, прежде чем продолжить. – …просто открой всем правду. От этого ещё никто не умер. – священник пожал плечами, будто это было самой очевидной вещью. Аякс поверил на слово – раз человек веры, значит знает, что говорит, да? Хотя совет ему уже не нужен был. Он сам мог надумать, как бы легко и без последствий избавиться от всех своих нынешних и бывших партнеров по щелчку пальцев. Да, только потому что он запал на священника. Такого в его жизни во всяком случае не было. – Кстати, может, скажешь свое имя? А ещё номер телефона, ну там… – с лукавой улыбкой протянул Аякс. Он скосил взгляд на дымящего, как паровоз, священника. – Имя? Ну Скарамучча. А номера ты не дождешься, – он пригрозил пальцем. Скарамуш, значит. Чайльд сделал для себя пометку называть его только по имени. – Ну-у-у, так не интересно. А за "пожалуйста"? – За "пожалуйста" могу только послать тебя. – А если за "пожалуйста, Скарамуш"? – Скарамучча. – Пожалуйста, Скарамучча? Аякс состроил щенячьи глазки и вылупился на Скарамуша. Тот скривился и отпрянул назад, чтобы не столкнуться с рыжим носом. – Выучи Ветхий Завет, и тогда я подумаю над этим. До скорого. Священник с ехидной улыбкой помахал ему рукой, когда двери церкви за Чайльдом захлопнулись. Хорошо, Скарамушу тоже следует сделать каминг-аут: этот рыжий грешник привлекателен. Привлекателен достаточно, чтобы Скарамуш дал ему в следующий раз, потому что он уверен, что Чайльд точно не откажется. Вся ночь и целый день у Аякса уходят в первую очередь на поиски Ветхого Завета, затем – на чтение, перечитывание и попытки запомнить хотя бы половину имён. Кроме Иисуса и Иуды в голову упорно ничего не лезло, то ли потому что Чайльд сам не верил тому, что читал, либо нужно было спать ночью больше двух часов за столом перед тем, как прозвенел будильник. На работу он тоже плетется чуть живой, но, благо, успевает досыпать упущенные часы, пусть и на рабочем месте. Вечером он со всех ног несётся с церковь, надеясь, что она ещё работает, а Скарамуш не занят каким-нибудь другим грешником. – Вау. Ты действительно пришел снова. В этот раз он не тушит сигарету, как только видит рыжую макушку в дверях. Скарамуш вновь стоит один, в вечерней тишине, когда церковь освещена не так сильно, чтобы видеть что-то дальше алтаря. – Как там успехи с Библией? Есть, что рассказать? – Ага, – Чайльд кивает, пытаясь отдышаться. Он устраивается на скамье поближе к свету, чтобы видеть лицо Скарамуша в полумраке. – В общем, слушай… Священник на протяжении всего рассказа делает вид, что внимает словам Аякса и знает, о чем он говорит. У Скарамуша прекрасно получается делать сосредоточенное лицо, когда этого требует ситуация, так что у него не вызывает проблем задача изобразить увлечение. Сам он в жизни не читал то, о чем говорил Чайльд. Он вообще тогда сказал в шутку – номер телефона все равно был бы у рыжего в кармане. – …Моисей высек на скале заповеди. Их было, э…двенадцать? – Аякс отвлекся от своего монолога и поднял голову к Скарамушу. Тот сидел с привычным непроницательным видом слева, с краю скамьи. – Кажется, я забыл. – Что ты забыл? – священник тут же приходит в себя. – Эм, сколько этих, заповедей, высек Моисей. – Как жаль. А я уже хотел дать тебе свой номер… Чайльд отчаянно простонал. – Да ладно! Ты не дашь мне номер только из-за Моисея? – Не только из-за него. Разве я могу общаться с тем, кто неуважительно относится к вере? – Ты закуриваешь прямо от свечей на алтаре. Разве это не богохульство? – Но-но. Я решаю, что в моей церкви считается богохульством, а что – нет. Скарамуш для достоверности повертел указательным пальцем с угрозой во взгляде. Он уже сидел полубоком, согнув одну ногу на скамье. Ткань одежд католика растянулась. – Но это же нечестно! – Ха-ха-ха. Ладно, я не набожный, – он поднял свободную от сигареты руку в защитном жесте. – Просто не хочу терять работу. А ты теперь знаешь весь Ветхий Завет. Чайльд почувствовал, как его жестоко поимели. Причем кто! Изначально он планировал, что все будет в корне наоборот. – Эй, чувак! Я что, зря учил это все? – Не зря, конечно. Учение – свет… Скарамуш перекинул одну ногу через бедра Чайльда и залез на его колени. У рыжего лицо моментально заалело, стоило только священнику двинуться ближе на пару сантиметров. – …а не учение – тьма. Вот, – Скарамуш повертел между тонких бледных пальцев листок с номером телефона. Аякс надеялся, что это действительно его номер. Он сунул бумажку во внутренний карман рубашки Чайльда. – Кстати, я знаю, что ты хочешь сделать. Трахнуть священника, да? Прямо в церкви? На этой скамье у алтаря? Скарамуш в подтверждение своим словам постучал костяшками пальцев по скамье. Чертов садист. Чайльд сжимает его талию сквозь одеяния католика и оставляет засос на ужасно заметном месте на шее.