Петроград
— Женечка! Обернувшись на зов, увидела бегущую маму. — Не молодею. — Доброго дня, — поклон головы, — матушка. — Как Германия? — Отлично, — оглядываюсь, — соскучилась по дому. — Папа уже ждёт. Отец — Михаил Александрович Карницкий. Нынешний министр обороны Российской Империи. Строгий и непоколебимый человек, который является для трёх дочерей самой лаской, любовью, нежностью. Мама — Ольга Николаевна Карницкая, урождённая Разумовская. Всю свою жизнь она посвятила драгоценному мужу и нам с сёстрами. — Граф, — кланяюсь, — рада встрече. — Евгения, — рассмеялся, — ты как всегда в своём репертуаре. Разбежавшись, запрыгнула на папу как мартышка. — Негоже себя так вести, — мама закатила глаза, — слезь с отца сейчас же! — Нет! — прижимает крепче к себе. — Ты колючий, — поморщилась, — как ёжик. — Я помню, что кто-то в детстве так про курочек говорил. — Курочки колючие! — хором. Поместье не изменилось. Точно такое же, как и двенадцать лет назад, когда родители отправили меня учиться в Германию. Престижная школа-интернат, академия, авторитет семьи и потерянное детство. — Мария уже здесь? — Прибудет завтра, — мама, — она знает, что ты вернулась. Пора пообедать. Всё кажется таким чужим и одновременно родным. Лепнина на стенах, украшения, статуи, роскошь и мамин парфюм. Когда тебя в тринадцать лет увозят из дома в чужую страну, а возвращают уже в осознанном возрасте, то ощущения очень неоднозначные. — Ты совсем не ешь, Евгения, — отец недовольно поднял голову, — что случилось? — Пытаюсь адаптироваться. Как дела в Империи? — Обстановка на Востоке накаляется. — Миша, — рявкнула, — давай о чём-нибудь другом. Она только-только порог дома переступила. — Это важно! — Так, — выдыхаю, — давайте просто будем есть. Настроение испорчено. — Тебе предоставили работу? — Да, — кивнула, — три года в сыскной полиции. — Будешь тратить своё время попросту? У тебя отличное воспитание, образование и куча достоинств. Почему бы сразу не уйти ко мне? Я устрою тебя в департамент. — Предпочту подниматься из глубин самостоятельно. — Ты родилась на поверхности, — отпил. — И сразу же утонула. Александра. Младшая сестра и причина моего нервного тика. У нас с Марией разница в два года, а между мной и Сашей практически пятнадцать лет. До сих пор не понимаю, зачем родители решились на третьего ребёнка? Знаю, отцу нужен наследник, но первые два раза уже показали, что мальчика не будет. Избалованная и капризная девка. Мы пытались найти с ней общий язык. С ранних лет она дала понять, что нас равными не считает. — Жаль, что тебя не утопили, — прошептала, — в околоплодных водах. — Где? Промолчу. — Евгения! Александра! — Прости, папуль, — надула губы, — Женя принесла в наш дом ауру негатива. — Когда тебя отправят на учёбу? — Через два с половиной года. — Надеюсь, там и оставят. — Девочки, — отец разозлился, — хватит… Саша, я заберу телефон. — Ну, — встаю, — мне пора отдохнуть. — Иди-иди… Схватив подушку с дивана, швырнула её в младшую сестру так, что у той аж этот проклятый планшет из рук выпал. — Женя! Мы с Марией её тихо ненавидим. — Это было чересчур, — матушка закрыла дверь в комнату, — необходимо быть нежнее. — Нас вы с четырёх лет дрессировали как могли, а её даже наказать нельзя. Она лжёт и манипулирует всем, чем можно. — Саша — ребёнок. — Жеребёнок, — снимаю пиджак, — который вылил на меня кипяток, — указываю на ошпаренную руку. — Ей было всего три года. — От неё страдают люди, мам. Вы с отцом просто родили себе игрушку и развлекаетесь. — Наглеешь. — Говорю правду. Мои вещи уже на месте? — Побудь дома, — садится рядом, — Евгеша, мы не виделись семь лет. — И вы даже не прилетели, — закидываю пиджак на плечо, — Альфред ещё работает? — Жень… — Значит, — выхожу, — да. Альфред — водитель нашей семьи. Служит он нам правдой и верой уже тридцать лет. — Я думала, что ты нас встретишь в аэропорту, — обнимаю его, — вообще не стареешь. — Леди, — захохотал, — смущаете старика, — провел по лысине, — давление поднялось и государь велел отдохнуть, а сам за вами отправил Фёдора. Вы продержались целых два часа, а Мария выскочила через сорок минут. — Мои нервы крепче. — Я испёк ваши любимые черничные кексы, — открыл дверь автомобиля. — Альфред! — удивилась, — ты — мечта! — Садитесь. Мужчина всегда успокоит и утешит, даст хороший совет, поднимет настроение. Он не дал нам с сёстрой забыть про человечность, и иногда, под предлогом занятий, увозил в парки аттракционов, аквапарки и детские площадки, позволяя общаться с обычными детьми. — Рассказывай, — откусываю кекс, — что новенького в нашем королевстве? — Ой, госпожа, — ехидно улыбнулся, — сплетен много. — Начни с главной. — Кажется, ваша матушка в интересном положении. — Не-е-е-ет! — подавилась, — в сорок девять лет? За четвёртым? С чего такие выводы? — Графиня перестала употреблять жирное и спиртное, по утрам жалуется на тошноту. — Может, это гастрит? — Ольга здорова. — Папа всё не может успокоиться, — тру переносицу, — хочу сына и всё! — А вдруг, в этот раз получится? — То есть, — захохотала, — мы — попытки? — Очень и очень удачные. Когда мы добрались до моей квартиры на Святославской, то он отдал мне ключи и послал воздушный поцелуй. — Спасибо! — Берегите себя. Здесь мне более уютно. Никакого шика, золотых элементов декора, картин и канделябров. Минималистичный модерн в серых тонах, огромная кровать и ощущение свободы. Студия сама по себе маленькая, грубо говоря на одного человека, который любит тишину и спокойствие. Вернувшись, Мария выбрала для меня жильё, сделала ремонт на свой вкус, подготовила всё в самом лучшем виде. Дверь открылась. — Ой, — поставила пакеты на пол, — Женёк, — улыбается, — сбежала? — Сверкая пятками, — подхожу и помогаю. — Стой, — взяла на руку, — обними меня. Два года не виделись! Она — мой самый лучший друг и родной человек. — Я соскучилась, — голос дрогнул, — дурацкая учёба, — прослезилась. — Ну-ка, — нахмурилась, — Карницкие не плачут. Мелкая довела? — Да, — киваю, — родители вообще не воспитывают её. — Нам, — закинула руку на плечо, — травмированным и недолюбленным детям не понять. Пойдём готовить. Я села за барную стойку, а Мари решила помыть овощи. — Отец заикнулся про Восток. Что ты знаешь? — Война, — замерла, — папа настаивает на начале миротворческой операции, но Николай пока не решается. Счет идёт на дни. — Обрадовала. — Скоро ежегодное награждение, — решила поговорить о чем-то более хорошем. — Только без нас. Тошнит уже от пафоса аристократов. — Жень, — обернулась, — прекращай. Я знаю, что все церемонии и прочее, — замялась, — до блевоты. Когда отца не станет, то этот крест нести нам с тобой. Сашу я не допущу к власти. Мозгов нет. Мария хладнокровная. Вся в отца. К её мнению стоит прислушиваться. — Мы — Карницкие. Польские дворяне, — поправила волосы, — графы. Древнейший род аристократов-управленцев, слово которых имеет вес. Заканчивай детские истерики. — Я не могу как ты. — Можешь, — кивнула, — и даже лучше. — Папа в тебе видит преемника. — В нас, — поправила, — думаешь, просто так отправил в Германию на двенадцать лет? — Я услышала. — Что с работой? — Завтра утром отправлюсь в сыскное управление полиции, — задумалась, — или отделение. Гульдена сказала, что меня там будут ждать. — Инспектор Карницкая, — расслабилась, — все с чего-то начинают. — Никто не говорил, что меня сразу в кресло начальника посадят. — А папа мог помочь. Я сижу в Администрации и не переживаю. Ничего мы не приготовили, а просто отдельно съели ингредиенты с бутылочкой хорошего ликёра. — Когда у вас с Эрлерхейсом свадьба? — иду в ванную комнату. — Сватовства ещё не было, — встала в дверях, — на дворе двадцать первый век, а нам всё ещё мужей подбирают. — Обязательно соглашаться? Нет, — умываюсь, — это просто предложение. А он тебе вообще интересен? — Говорят, что Аксель хороший. Семья у них влиятельная. — Меня учишь, а сама… — Так надо, Жень. — Вы не встречались? — Он во Франции на обучении. Смотри, — показывает его фотографии, — мы общаемся. Симпатичный юноша славянской внешности. Атлетическое телосложение, прямая осанка. — Хорошенький, — прищурилась, — вы похожи. — Все блондины чем-то похожи, — встала напротив зеркала, — да? — Вообще-то, — вытираю лицо, — удивлю, но мы родственники. Карницкие имели темно-русые волосы, слегка грубоватые черты лица и зелёные глаза, но мы с Мари пошли в маму. Блондинки с карими глазами, привлекательной внешностью. Типичные куколки. — Нет, ты приёмная. — Знаю, — усмехнулась, — останешься? — Тебе утром рано вставать, собираться, — надулась, — будешь шуметь. — Ты права. Проводив сестру, еле как разобрала свои чемоданы, убрала вещи по местам, и легла спать. Долго не могла уснуть, пытаясь понять, надо оно мне или нет? Может, вернуться в Германию и там начать?Утро
Мысли меня так и не покинули, из-за чего ночь выдалась бессонной. Нехотя позавтракала, собралась и вышла из дома. Нервно поправив подол темно-синего платья, достала пропуск и зашла в здание. — Добрый день, — обращаюсь к администратору, — я Евгения Карницкая. — Здравствуйте, — улыбнулся молодой человек, — следуйте за мной. Тёмные тона, стеклянные перегородки, огромное количество различной современной техники… Хочу изучить всё это. — Прошу, — открыл дверь, — Ксаверий Феофилактович Грушин, — прошептал. — Благодарю. В кабинете сидел тучный мужчина средних лет. — Карницкая? — Да. — Присаживайтесь. Сразу видно, что он человек старой закалки. Никакого удивления и прочего. — Так, — листает личное дело, рассматривает дипломы, — опыта нет? — К сожалению. — На какую должность рассчитываете? — На ваше усмотрение, Ксаверий Феофилактович. — Начнём с малого… Сыщиком пойдёте? — Вполне. — Смотрите, если ночью позвонят, то надо будет ехать, а ещё убийства, кровь, неприятные запахи и виды… Готовы? — прищурился. — Справлюсь. — Меня не интересует «справлюсь». Да или нет? — напрягся, — Евгения, мне нужен чёткий и ясный ответ. Это полиция. — Да. — Дата, подпись, расшифровка, — протянул заявление, — испытательный срок три месяца. Подзабыла как писать на родном языке. В отделе кадров заполнила и получила ещё несколько документов, прослушала инструктаж.Прошло полтора месяца
Награждение прошло успешно. Отец хвастался медалями и орденами, расхваливая себя, нынешнего государя и Империю. Александра пыталась нас с Марией спровоцировать на конфликт, но мы просто-напросто закрыли её в комнате и подпёрли дверь. Без телефона и гаджетов. — Надо с ней помягче, — задумалась. — Будем, но до тех пор, — показывает порезанный ремешок, — только так. По словам матери, Сашка прорыдала весь вечер. Учиться было легче, чем работать. Коллектив какой-то напряжённый, друг другу не особо верят, люди поглядывают на меня косо. Тяжело разобраться с управлением техникой, принципом работы. Голова от этого взрывается. Неплохо, но скучно и сложно. Темно-бирюзовая форма мне очень понравилась. Ткань приятная. — Карницкая! — окликнул Грушин. — Добрый день, — поднимаюсь. — Хочу представить вашего коллегу и напарника, — оглядел молодого человека, — Эраста Петровича Фандорина. Такой он щупленький и милый. Достаточно высокий. Эраст напомнил мне сиамского котёночка, глаза такие же голубые. — Здравствуйте. — Евгения, — протягиваю руку. — Эраст, — неуверенно жмёт её. — Познакомились и отлично, — достаёт телефон, — а теперь, будьте добры, вернитесь к своим трудовым обязанностям. Мне удалось пообщаться с Фандориным. — Эраст, — подхожу к нему, — не могли бы вы мне помочь? Не совсем понимаю, как управлять. — Конечно, — улыбнулся. Подойдя к экрану, молодой человек простыми словами объяснил что и как, а также показал несколько правильных жестов. — Но, — смахиваю, — у меня почему-то всё закрывается. — Вы слишком, — повторяет движение, — быстро это делаете. Медленнее. — Медленнее, — пробую, — не вышло. — Ещё разок. На экране появилось красное уведомление и характерный звук. Я вздрогнула. — Это..? — Произошло убийство, — запаниковал. — Чего стоим? — прикрикнул Грушин, — вперёд.