Чуть больше недели спустя
Глядя на Бриллинга и Женю можно было задать вопрос «как эти двое вместе?». Точек соприкосновения мало насколько, что страшно. Они очень разные люди. Можно сказать, что из других вселенных. Иван Францевич крайне избирательный человек, особенно в женщинах. Он любил умных, ухоженных, слегка грубых, но обворожительных представительниц слабого пола. Рядом с такими мужчина чувствовал себя хищником. Трахаться ему с ними нравилось, а спать — нет. Следовательно, либо едешь домой, либо спишь в другой комнате. Тогда, в Москве, вместе с Карницкой Ване понравилось с ней просто лежать. Находиться рядом, и не целоваться, не раздевать друг друга, а просто лежать. Хорошо запомнил то, как в первую совместную ночь, лёг рядом, и то, как она зашевелилась, а он чуть Богу душу не отдал, как испугался. Они спали спина к спине, или как говорится «жопа к жопе», но телами друг друга не касались. Женя обнимала подушку, лежа на левом боку, Иван свернулся в позу эмбриона, держа под кроватью пистолет с глушителем. Он чувствовал тепло её тела, и знал, что они в безопасности. Она рядом. Вернувшись домой, первым что попалось на глаза, стал Женин рюкзак. В Интернете советуют, мол уберите вещи бывшего партнёра, и станет легче, но Бриллинг решил оставить всё как есть. Бросив взгляд на кровать, мужчина тяжело вздохнул, прошептав себе под нос: — Холодно.Карницкая
Тренировки в плане физической подготовки трудными не являлись, наоборот, они даже успокаивали меня в каком-то роде. Уставала так, что еле добиралась до кровати. Что уж говорить о мыслях? Самым сложным для меня стал факт того, что за тобой круглосуточно следят, задают вопросы, с помощью которых чуть позже проверят или сделают выводы. Я хочу домой. Я хочу вернуться к обычному стилю жизни. Я хочу к Бриллингу... Хела сказала, что это необходимо для того, чтобы в будущем определить наиболее подходящий вариант для той или иной миссии. — Все через это проходят. — И как? — Крипово. Иди. Кабинет был достаточно уютным. Большая кровать в центре, гамак, несколько кресел, растения вокруг и теплый приглушённый свет. — Здравствуйте, Евгения Михайловна. — Добрый вечер, — оглядываюсь. — Присаживайтесь. Я выбрала кресло-качалку. — Здесь нет прослушивающих устройств и камер видеонаблюдения. — Радует. Мужчина средних лет с добрым взглядом улыбнулся. — Для чего всё это? Разве, моего личного дела мало? — Ваше досье — увлекательное чтиво, но я предпочитаю общаться с людьми лично. Готовы? — Да. Некоторые вопросы были чересчур личными, но на них пришлось отвечать: — Как вас приняли здесь? — Особой радости или восторга не было. Некоторые меня не переваривают, обсуждают за спиной. — И почему же? — Я для них белая ворона, — усмехнулась, — чужая. — В чём причина? — Я — дочь Люцифера и жена Абаддона. — Вы — бывшая жена Ивана Францевича. Евгения Михайловна, развод — ваша инициатива. Почему? — Не сошлась характерами. — Сколько у вас было отношений за последние пять лет? — Вы про секс, или же про свидания, поцелуи под луной и прочее? — Именно про свидания. — Ноль. — Мужчинам перестали нравиться красавицы? — удивляется, — вы эффектная девушка. — Зачем мне отношения, если секс — доступнее и проще? — Тогда, сколько было половых партнёров? — Я не считаю. — Ваши самые долгие отношения? — Почти четыре месяца, и то, все началось с секса без обязательств. Я про Бриллинга говорю. — Давно ли вы с ним виделись? — Дней десять назад. — Вы общаетесь? — Лишь по работе. — Какие чувства вы к нему испытываете? Любовь, ненависть, боль? — Тяжело сказать. — Вы смогли бы за Бриллинга пулю получить? — Да, — киваю, — это однозначно. У нас сложные взаимоотношения, но я прикрою его спину без лишних вопросов. — Евгения Михайловна, — в помещении появилась Хела, — Абаддон приехал. — Тогда, — психолог улыбнулся, — продолжим позже. Хорошо? — Да, отлично. У меня мозг начал закипать от такого количества вопросов, эмоций и чувств. Мы просидели два с хером часа. — Ты приготовила подарок Бриллингу? — Юля улыбнулась, — у него же день рождения сегодня. — Конечно. А ты? — Разумеется. В том году, — задумалась, — мы решили подшутить над ним, но вышло это нам боком. — Расскажешь? — Не хочу вспоминать… Ситуация вышла ужасной. — Хорошо-хорошо, — не настаиваю. В общем зале уже собрались Азазелевцы. Увидев меня, сразу же скривились, бросая недоброжелательные взгляды. — Блять, чем не угодила? — прошептала себе под нос. — Жень, они тебя боятся. — Ага, — фыркаю, — так боятся, что за глаза называют подстилкой. — Не воспринимай их всерьёз. Те, кто живёт на базе постоянно, на задания не ездят. — Азазелевцы-пенсионеры? — Да. Кто-то после ранения не может как раньше, кто-то по состоянию здоровья. Ненавидят тех, кто ещё ликвиден. — Они не выглядят немощными. — Здоровяк в углу… Видишь? — Ну… — Русский Шварценеггер или человек из стали. В своё время мог надрать задницу любому, даже выскочке Бриллингу, а сейчас кружку с трудом держит. — Что случилось? — Повреждён позвоночник. — Слушай, когда Абаддон придёт, скажи, что он мне нужен. Не могу стоять, ноги пиздец как болят. — Хорошо, — шлёпает по бедру. — Сучка. Пока дождусь нашу королеву, то устану ещё больше. Мне надо прогуляться… Я всё это время не выходила на улицу, и организм требует свежего воздуха. — Хела сказала, что ты меня искала. Бриллинг застыл в дверях, сложив руки на груди. Обросший, какой-то сонный и угрюмый. — Херово выглядишь. — А ты у нас конфетка, — усмехнулся, — я девять дней жил в условиях, которые не подразумевают под собой комфорт. Только кусты. — Ого, — достаю из комода подарок, — с днём рождения. — Сегодня двадцать седьмое ноября? — потер глаза. — Да, и тебе тридцать шесть. — Пиздец. Нравится на больное давить? — Очень. Поздравляю. Ваня пытался аккуратно распаковать подарок. — Рви уже. — Жалко… — Это просто бумага. — Ты же старалась, — продолжает, — да ладно? — рассмеялся, — Женя, шутишь? — А что? В коробке находилось кигуруми Стич. — Как ты узнала? Я же никому и никогда не говорил. — История браузера, или не бери чужие вещи. Там ещё новая кобура. — Вижу. Спасибо, Карницкая. Это лучший подарок за, — думает, — за тридцать шесть лет. Жень, я хотел поговорить с тобой о важном. — На свидание не пойду. — Другое. Мне стоит рассказать тебе одну вещь… — Чем удивишь? — Сегодня «Азазель» — оружейный гигант, вовлечённый в конфликты на всех континентах. Благодаря новейшим технологиям и неограниченному капиталу мы можем свободно реализовывать и свои политические амбиции. Солдаты и агенты «Азазеля» известны не только великолепной выучкой, но и верностью ценностям корпорации, а также безграничной преданностью Люциферу, который, несмотря на свой возраст, правит железной рукой. — Стоп-стоп-стоп! Какое оружие, какие амбиции? Вы же тайное общество! — Я же говорил, что мы бизнесмены. — Мне казалось, это какая-то метафора. То есть, религия — отмазка? — Нет. У нас с Иорданцами конфликт действительно на этой почве, но больше всего они ненавидят нашу организацию, — еле улыбнулся, — из-за имплантов. — Груди? — Дурочка, — рассмеялся, — нет. Киберимплантация — будущее нашего мира. Мы сможем продлить свою жизнь, улучшить здоровье, качество органов. — Создать нищету, социальные конфликты между населением и зависть. — Скажи это своему отцу, который полностью ослеп лет восемь назад. — Чего? — Война с Иорданом началась из-за того, что набожным идиотам кто-то слил информацию про наши разработки. Они стали выступать против, мол, — начинает передразнивать, — это грех и бла-бла-бла. Ладно бы просто пиздели, но ребята начали ставить палки в колёса, пришлось разбираться. — Если все такие крутые, нельзя просто вывалить весь арсенал? — Думаешь, у них в кармане отвёртка и всё? Есть другие корпорации, более доступные, которые снабжают их всем необходимым. Конфликт на Ближнем Востоке — вершина айсберга. — Линзы — разработка Азазеля? — Моя. Твой отец ходит в таких, но те более усовершенствованные. В единственном экземпляре, если можно так выразиться. — Папа ничего не говорил про своё зрение. — Вам. Об этом знал только я. Время шло, зрение падало с каждым днём, мы пошли на риски, и один глаз — имплант, а второй — линза. — Вы подключили устройство в его голову и как-то соединили с организмом? — Да, — кивает, — да, это было очень тяжело, мы боялись, что Люцифер умрёт, ибо вероятность была огромной. — Получается, что Азазель, — закрыла лицо руками, — мировой масштаб. — Крупнейшая корпорация, а не просто секта. — Во главе которой ты. — Мы. Я и ты. Только на таких условиях дядя Миша оставит пост. — А Министерство? — Прикрытие. Послезавтра мы вылетаем в Эссен, там расположена штаб-квартира и головной офис. Я проведу тебе экскурсию на производстве, введу в курс дела, познакомлю с подчинёнными. — Опять новые люди. — Они ждут тебя. — Где вы были? — На Кавказе, искали учёного, который помогал нам в своё время. — Нашли? — Его могилу, — вздыхает, — Григорий Сергеевич был отшельником, но человеком гениальным. Жаль, что выбрал такой образ жизни. Отдыхай, завтра у нас запланирована встреча. — С кем? — Увидишь, — подмигнул. Это просто какой-то пиздец.