Новый Год
Утром папа с Сэмом уехали в магазин, так как забыли что-то купить, Амалия вернулась домой, но вечером будет уже здесь, а мы с Ваней остались вдвоём. — Как твоя губа? — взъерошила его волосы и поцеловала в макушку, — привет. — Привет, — улыбается, — отвратительно. Бриллингу хорошо губу разбили. Представляю как болит. Мужчина ел очень аккуратно. В основном что-то жидкое, например, детское питание. Дёсна болят из-за выбитого зуба. — Ты чего у меня такой грустный? — Не знаю, — пожимает плечами. — Иван Францевич, — нахмурилась, — рассказывай. — Надоело сидеть и лежать. Ненавижу больничные. Я хочу на работу! — Потерпи чуть-чуть и не вредничай. — Нет, я буду вредничать. Поднявшись, подошла к нему. Уткнувшись носом в шею, принялась щекотать его и кусать за уши. — Женя-я-я! — хохочет, — прекрати! Прекрати! Я отдам тебе все свои деньги! — Не-е-е-е-ет! Мне нужна твоя душа! — Она уже у тебя! — визжит, — Карницка-а-а-ая! Умо-о-о-оляю! — Женька, — слышу папин голос, — не убивай его, пожалуйста. В гостиной появились отец, Сэмюэль с полными пакетами, и Ханаби. Ладно, пора привыкать к ней. Бриллинг просиял. Сидит и улыбается. Рад её появлению. На самом деле, Ханаби не была похожа на японку. Скорее всего, мать девушки американка, а она сама метиска. Ханаби достаточно привлекательная. Амалия и Ханаби имеют какие-то общие черты лица. И признаюсь, с Ваней они смотрелись гармонично. — Мяу! Мяу! За ними забежал Велиар в теплом комбинезоне. — Вы его привезли! — обрадовался, — ты ж мой хороший! Моё золотце! Заметив Ваню, кот радостно и громко мурлыкая рванул к хозяину. — Мр-р-р! — запрыгивает. — Ути! — гладит, — мой любименький! — Здравствуйте, Евгения. — Доброе утро. Впервые за всё время Ханаби поздоровалась со мной первая. — Всё нормально? — Сэм проходит в столовую. — Вполне, — киваю. — Твоё настроение зависит от появления Ханаби? — поджал губы. — Нет, — мотнула головой, — стоп, — разбираю пакеты, — а где рыбка красненькая? Мужчина осел. — Забыл, — закрыл лицо руками, — пощади. — Я тебе сейчас уши отгрызу, — указываю на Ваню, — как ему. Смотри, без ушей сидит. — Я без ушей! — Вся рыба в другом пакете! — Ух-х-х… — Живи, — угрожаю кулаком, — повезло тебе сегодня. — Какая грозная, — прищурился. Мы начали готовиться к празднику.Несколько часов спустя
— А где Бежецкая?! — возмущается Бриллинг, — я уже заебался эту картошку чистить! — Чисти, — буркнул отец, — у нас полный дом гостей будет. — Па, доставку отменили, да? Нам вот надо сидеть впятером и страдать? Посмотри на них! Ханаби и Сэм с пустыми лицами резали овощи на салаты. Они как роботы. Осознали безвыходность ситуации. — МакАллистер аж приуныл. — Вань, давай ещё мешочек и всё! Я тебе его даже принесу! — Дядя Миша! — возмущается, — ещё мешочек был мешочек назад! Я рук не чувствую! — Согласна! — Вот Наталья Петровна и девочки никогда не возмущались. — Ты им платишь! — хором. — Вот вы пиздите больше. Работаем! К десяти часам вечера начали собираться гости. Я лежала на кровати в позе звёздочки и не шевелилась. Так устала. Мы приготовили еды на год вперёд, но это сожрут всё сегодня же. Не чувствую спины и рук. — Почти всё здесь, — в комнату заглядывает Сэм. — Чудесно… — Иди сюда. Сэмюэль быстро, но аккуратно поднял меня с постели. — Тебе ещё швы не сняли! — Всё нормально, — расхохотался. Как же МакАллистеру идут чёрные классические пиджаки. То, насколько он красив не описать словами. Я начинаю терять любой контроль, глядя на этого мужчину. С возрастом привлекают уже не дрищи, которые как твоя ляха, а здоровенные взрослые дяденьки, которые как шкафы. Лёг на тебя и убил. — Евгения? — А? — Ты чего так на меня смотришь? — прищурился. — Задумалась. — О чём? — О шкафах. Идём. Папа решил собрать Азазелевцев на инструктаж. — Так, — прикрыл двери, — внизу полно гражданской знати. Никаких драк, разборок и ни слова про наш клуб вязания, — вздохнул, — иначе, вам всем пизда нахуй. — Тебе переводить на русский? — Кажется, — наблюдает за отцом, — я понимаю. — И никакого бухла! После двенадцати хоть до блевоты ужритесь. Бриллинг с трудом держался на костылях, но выглядел непоколебимым. А где же Амалия? — Жень, — подозвал к себе, — подойди. — Что такое? — У меня к вам с Ваней просьба, — улыбается, — где-нибудь часик побудьте счастливой семейной парой. Всё понимаю, но на людях надо поиграть. — Без проблем. — Тоже, — кивнул. — Молодцы. Половину из дворян и важных людей города я не знаю. Благо, папа быстро исправил ошибку, познакомив меня со всеми. Как же надоело улыбаться, уже рот болит. — Ты почему такой унылый? — поправляю волосы Бриллинга. — Разве? — прикурил. — Я же вижу. — Заебался тут торчать круглыми сутками, — выдыхает, — я хочу на работу, ибо от безделья голова раскалывается. Думаю о том, о чём не следует. — И о чём же? — Почему чёрно-белый телевизор — это не цветной телевизор, но белая капуста — это цветная капуста? Задумалась. — Внатуре. — Я третий день об этом думаю! А ещё, поправился на три килограмма. Дядя Миша не даёт работать, забрал рабочий ноутбук, выпускает только на веранду! — Он о тебе заботится, — усмехнулась. — Кстати, по поводу МакАллистера. — Не начинай. — И всё же, — слегка рявкнул, — я его ненавижу, а когда вижу, то хочется пристрелить эту порядочную скотину, — передёрнуло, — дотошный злодей-британец, блять. Но, — закатил глаза, — приму то, что тебе такое нравится, и попытаюсь как-то не реагировать в негативном ключе. — Мы же говорили об этом. — Я на будущее. Ты эффектная и сексуальная девушка, мимо которой тяжело пройти, а значит, мужчинам нравишься. Сэм — мужчина свободный, красивый, — пожал плечами, — спорить не буду. Тем более, вы с ним поладили. Сказал ему, скажу и тебе. Видит Бог, если он тебя обидит, то я его разъебу, отправив кормить червей. За тебя убью любого, да вообще, убью всех нахуй. При любом раскладе, — отпивает сок, — ты останешься для меня самой дорогой женщиной в жизни. Я всегда на твоей стороне. У меня навернулись слёзы. — Прости меня, Жень. — За что? — голос дрогнул. — За то, что не смог сделать счастливой и потрепал нервы. Я буду рад тому, если кто-то другой сможет это сделать, и не видеть твоих слез от поступков. Не хочу, чтобы рядом с тобой был кто-то похожий на меня, — рассмеялся, — но МакАллистер бесит нахуй. Идеальная кандидатура, блять! — Как я рада, — смеюсь, — что ты наконец-то это осознал и успокоился. — Только, — выдыхает, — прошу, будь осторожнее со своим новым знакомым. Ты многого не знаешь об этом человеке. — Например? — насторожилась. — Это я так, — оглядывается, — на всякий случай. Мало ли, что скрывается за милой улыбкой. — Ты же знаешь. Говори! Его лукавая улыбка не означала чего-то хорошего. — Знаю, — кивнул, — но говорить не буду. Поздравила Фандорина? — Звонила, но трубку не берёт. — Они в Таиланде. — Ты кого временно исполняющим поставил? — Хелу. Юля отлично справляется с обязанностями. — Что-то я её не вижу. — Улетела к дочери, как и Аластар к родным. — Жаль, думала, — расстроилась, — что проведём время с ребятами. — У нас есть традиция, — прикусил губу, — встречать Новый Год в компании самых близких людей. Есть вероятность того, что этот праздник станет последним. Если Азазелевец с тобой в такой день, то ты для него очень много значишь. — Ханаби к тебе прилетела. Это показатель. — Вы ей нравитесь, но тебя она побаивается. Что ей такого наговорили, Евгения Михайловна? — Ничего. — Не верю. — Зря, — улыбнулась, — у Ханаби есть семья? — Конечно. Её старший брат — глава филиала в Токио. — Так-так, мои дорогие, — папа подошёл к телевизору, — а до курантов пять минут! Сейчас государь поздравлять нас будет. Мы и все гости, а это человек тридцать, собрались за огромным столом. — Где Амалия? — После двенадцати будет. Вот коза. — Госпожа Бриллинг, — Сэмюэль лукаво улыбнулся, — что вам налить? — Ещё раз назовёшь меня «госпожой Бриллинг», — нахмурилась, — получишь по лбу. — А что тебе не нравится? Красиво звучит. — Начинаю чувствовать себя бабкой. — Что налить? — Водки с соком. — Наш человек, — Ваня, — русскую душу не просрать! После речи Николая, которая была очень долгой и нудной, но в то же время хорошей, наши бокалы зазвенели на весь дом. Бриллинг зажмурился, когда загадывал желание под бой курантов. Такой миленький, ещё и без зуба. Я тоже загадала желание. — Пойду прилягу, — похлопала Сэма по плечу, — как-то устала. Тяжёлое утро и день. — Отдохни. Наше время начнётся только через час, Амалия где-то едет. — Скоро подарки открывать будем, — папа, — ура!***
— Евгеша-а-а, — Амалия будит меня, — проснись и пой, веселье только начинается. — Который час? — поднимаю голову. — Половина первого. Ты поспала где-то минут двадцать. Гости уже ушли, и мы остались всемером. — Кто-то ещё? — Николай. — Прости? — опешила. — Да, он решил познакомиться с моими друзьями, — улыбается, — Сэм и твой папа с ним в бане. — Отец затащил в баню британца и императора? — в шоке, — серьёзно? — Ага, — кивает, — пойдём покушаем. Представив количество грязной посуды мне поплохело. Это что, её надо будет мыть часа четыре? Из кухни выехал Ваня на коляске с тортом. — Ты чего грустишь? — О посуде думаю. — Я только что загрузил посудомойку, — ищет глазами, — о, дай-ка мне вилочку. — Собрался так есть торт? — А что мне мешает? — возмущается, — а что мешает вам взять вилки и присоединиться ко мне? — Он прав. Так и уселись втроём на диван. Потрясающий блинный торт со свежими ягодами. Он тает во рту… — Где твоя суженая? — Спит, — кивнул в сторону комнаты, — у них же, сейчас, где-то часов шесть вечера. Она рано встала и пытается влиться в наш часовой пояс. — Понятно, — кивнула Бежецкая. — Папа же не просто так повёл Николая в баню? — Нет. Дядя Миша пытается уговорить его на открытие филиала в России. — Вы ему рассказали? — подавилась, — серьёзно? — Он знал, — Амалия, — но не знал, что я тоже часть этого. Я предложила Николаю переговорить с Михаилом Александровичем из-за ситуации на Ближнем Востоке. Российская Империя единственная страна, в которой Азазелевцам тяжело. Здесь нет филиала, а только сраный подвал в ресторане. — Нормальный подвал, — обиделся. — На пятьдесят человек. Остальных где собирать? В стране нас не пятьдесят, и даже не сто. — А сколько? — Где-то триста тысяч, — отвечает Бриллинг, — Амалия права, там трудно собирать участников. Да и вообще, проблем много. — Три сотни?! — Чему удивляешься? По всему миру около четырёх миллионов. — Как можно управлять таким количеством людей?! Я не понимаю! Как это вообще всё создали? — Корпорации уже сорок лет, Жень. Время всему помощник и объяснение. — Азазель как Хорватия! Ты почему не в бане? — У меня кардиостимулятор, — Бриллинг отвёл взгляд, — я не рискую. — Давно он у тебя? — Лет семь где-то. Родился с сердечной недостаточностью. — Ого, — в шоке, — показывай, — тянусь к рубашке, — я не видела шрам! — Может, — смеётся, — ты прекратишь меня раздевать? — Показывай! У Вани имеются волосы на груди. Присмотревшись, увидела шрам. — Нихуя себе. Почему раньше не замечала… Ты же всё время так ходил! — Его практически не видно. — Кто-то что-то ещё хочет мне рассказать? Удивить? — Мне нечего сказать. — Я тоже чист. Скоро менять батарейку надо будет, — грустно вздохнул, — опять… Мой шок в шоке. Где-то через час к нам вернулись мужчины. Николай выглядел очень хорошо. Новая стрижка, стиль одежды. Он помолодел рядом с Амалией. Оказывается, государь красивый мужчина. Вот что значит правильно подобрать образ. — Отличная стрижка, — хвалю. — Залысин не видно. — Ваше Величество, — хором и поклонились. — Ой, — смущается, — Иван и Евгения, просто Николай. Формат мероприятия позволяет нам общаться без титулов, тем более, сегодня мы просто люди, которые собрались отдохнуть. Сэм с красными щёчками и мокрыми волосами, на удивление, очень довольный. Наш царь достаточно интересный собеседник, и у него отменное чувство юмора. Ваня даже посмеялся. По отцу и МакАллистеру было видно то, что переговоры прошли нормально. Возможно, в скором времени всё запланированное будет сделано. Вино и водка с соком залетали только так. Мы с Амалией ушли на кухню, унося последнюю партию грязной посуды. — Знаешь, у тебя всё же отличный вкус, подруга. Я сначала удивилась, почему ты выбрала Николая, но сейчас понимаю. — Человека умойте и дайте другую одежду, — запрыгнула на подоконник, — он будет совершенно другим. Запомни, Евгения Михайловна, чем мужик скромнее в жизни, тем он лучше трахается. — У-у-у, — загружаю, — и как? Хорош? — Вполне себе. Я не жалуюсь, — улыбается, — только представь, какой Сэмюэль в постели. — Как-то не думала об этом. — Брось, — прищурилась, — все мы думаем об этом. — Предлагаешь напиться ещё сильнее и переспать с ним? — Да! — Дура… — Вот смотри, приведём пример, — закинула ногу на ногу, — Бриллинг в жизни ядовитая стерва, но и в сексе он достаточно грубый. Не соитие двух тел, а дикая ебля. — Чаще всего отдает доминирование женщине. Любит быть снизу. — Это да. Я говорю о самих действиях. Вечно тело в засосах. Хоть бы раз обошлось без них, и, — шёпотом, — член у него хороший, пользоваться им умеет, но… — Толстый, — киваю, — иногда больно бывало. Словно, тебя разрывают. — Да-да-да. Вот представь, Сэм скромный и воспитанный мужчина, настоящий джентльмен, да? — Верно. — Но он такой в жизни, а что с сексом? Я ставлю свою голову на то, что наша няша-скромняша великолепный любовник. Уверена, он любит сверху. — Ибо лежать под такой спиной, — усмехаюсь, — одно удовольствие. Если бы мы не сдружились, то, — прикусила губу, — я бы с ним здоровье поправила. Пьяный бабский бред… — А что такого? — Да так… Накинув пуховик, вышла на балкон. Надо остыть и протрезветь. — Ты замёрзнешь. Сэмюэль обнял меня со спины, закрывая собой и пледом. Огромные тёплые крылья. — Кто бы говорил. Спасибо. — Пожалуйста… Я говорил про проверку филиалов, помнишь? — Конечно. Она должна в январе начаться. — Да. Суть заключается в том, что директора меняются местами друг с другом. Германия, в этот раз, отправляется в Японию. — Никогда там не была. Мужчина положил свою голову мне на плечо и уткнулся в шею. От его жара по телу пошли мурашки. Он горячий. — Поехали со мной в Токио? — Господин МакАллистер, вы пьяный? — Нет. Я весь вечер пью сок. Обещаю, ты не пожалеешь. — А кто будет присматривать за нашим филиалом? — К нам же тоже приедет генеральный директор, Евгения, — рассмеялся, — я без тебя там со скуки с ума сойду. — Будешь занят проверкой. — Вдвоём управимся быстрее, а в свободное время будем изучать страну. В это время там чудесно. Целых три месяца… — Не знаю… К Германии только привыкла. — Я хочу, — выделил интонацией, — чтобы ты была рядом со мной в Токио. Иначе, закину на плечо и насильно увезу в Японию. — А катану купим? — Ты умеешь ею пользоваться? — Нет. Просто красиво. — Я куплю тебе все катаны. Соглашайся, — пытается забодать меня. Аромат Сэмюэля был для меня каким-то крышесносным. Свежий лимон с нотками ментола. — Согласна. — Не слышу, — продолжает бодаться и зажимать. — Согласна! — громче, — задушишь… — Ладно, — ослабил хватку, — я всё услышал, — выпрямился, — пошли. Мне холодно. — Дай мне минутку. — Хорошо. Я испытываю определённые чувства к нему, это факт, который глупо отрицать. Он стал моим спасителем, лейкопластырем для разбитой души. В нашем общении есть намёки на нечто большее, мы иногда даже флиртуем друг с другом, намекая на то, что всё взаимно, но я не знаю… Может, мне это кажется? У двери обернулась, почувствовав чей-то взгляд. Мне словно спину прожигали. — Странно… Приглядевшись, совершенно никого не увидела. На территории особняка, кроме камер видеонаблюдения, пусто. Ощущение не покидает. — За мной кто-то следит? — прошептала. Завязываю пить. Новый Год и новая страница жизни. Посмотрим, что будет дальше…