Masterclass

      — Мастер-класс от РГМ? Во дают, — с усмешкой протянул Маклейн, окидывая взглядом Жана, стоявшего в дверном проёме. Длинные худющие ноги в зелёных брюках были вальяжно закинуты на стол, демонстрируя начищенные ботинки из бурого кожзама. Эдакий финальный штрих в общей картине хаоса на его рабочем месте: стопка бумаг, две коробки из-под лапши, составленные одна в другую (внутри них лежала скомканная пачка «Ред Астры»), и цветастая жестяная банка энергетика, маняще блеснувшая из-за стопки папок.       Жан лишь фыркнул в ответ.       — Да не мастер-класс это, Чес. И вообще добровольщина. Кому интересно, тот может поехать, из зарплаты не вычтут. Даже наоборот плюсом будет.       — А нам эти собаки зачем? Мы же не ищейки какие-нибудь, — спросил Маккой, прежде чем откусить кусок от сэндвича.       — В том и суть. Это своего рода... — он сделал неопределённый жест рукой, пытаясь вспомнить слово, — непрерывное обучение, вот. Набираетесь опыта, расширяете кругозор. Вы там буквально на несколько часов после обеда, потом по домам, если не раньше. Как школьная экскурсия.       Офис погрузился в тишину. Все как-то резко стушевались: Гарри сделал вид, будто чрезвычайно занят, хотя на самом деле лишь имитировал заполнение бумаг. Торсон задумчиво поскрёб бритый подбородок, обменявшись взглядами с Маклейном и Маккоем, и покачал головой. Тиллбрук, на мгновение заинтересованный идеей, в итоге сделал вклад в общее молчание и продолжил что-то печатать.       «Ну дела», — не то в удивлении, не то с удручением мысленно протянул Викмар, оглядывая коллег. И это при условии, что можно поехать домой. В вечер пятницы.       — Что, вообще никто? — густая чёрная бровь вопросительно изогнулась. Быть такого не может, чтобы не было никого, кто захотел бы так легко отлынивать от работы. Не в его отделе, ну право дело–       — Я поеду, — вдруг откликнулась Жюдит. — Будет... интересно, я думаю.       Ну, хотя бы она, с облегчением подумал Викмар.       — Спасибо, Джуд, ты просто лучик солнца в этом аду, — он тяжело выдохнул под тут же зазвучавший бубнёж коллег и, покачав головой в недоумении, прошёл к своему столу, где вскоре погрузился в работу. ____________       То, что Маклейн беззаботно прозвал мастер-классом, на самом деле больше представляло из себя практическую конференцию. Туда могли попасть лишь сотрудники РГМ, а перед занятием с собаками должны были провести короткую вводную лекцию по истории и принципам кинологической службы. В конце концов, обещали бесплатный кофе — мелочь, а приятно.       Ник Фейербах обещал присоединиться к ним, если «работа не сожрёт», однако не смог, уехав на экстренный вызов. Жана это почти не расстроило: большего он всё равно не ждал и скромно радовался тому, что с ним хотя бы едет Мино. Она же предложила поймать трамвай или на худой конец автобус — дескать, незачем тратить казённый мазут и брать «Купри» в принципе, если потом они всё равно пойдут по домам.       Поэтому в назначенный день они ехали в трамвае, за окнами которого проносились виды серого февральского Джемрока. Вагон был почти целиком пуст, не считая их и ещё пары-тройки людей, которые сменяли друг друга по мере остановок трамвая; на свободные места рядом были убраны рабочие сумки.       Жюдит с лёгким унынием глядела в окно, подперев щёку рукой. Викмар иногда бросал на неё взгляд поверх книги — в сумке у него всегда лежала хотя бы одна, которую он читал в дороге. Поговаривают, что многие хобби из детства затираются под натиском бытовых трудностей и работы, но годы шли, а страсть к чтению, привитая с малых лет, так и не угасла. Читать вообще можно всё что угодно, иногда даже самое пошлое бульварное чтиво за три сентима. Это не вопрос приобщения к высокому искусству, скорее привычка, комплексная и неукротимая, по воле которой его письменный стол дома завален книгами, а читательский билет в Джемрокской библиотеке несколько раз был исписан до конца. По крайней мере это куда лучше, чем глушить мысли в алкоголе или наркотиках.       Металлические конструкции приятно гремели, создавая особую музыку в аккомпанементе с лёгким треском искр от токоприёмника и трамвайного звонка. Мимо проносились другие мотокареты, и под их колёсами раздавался плеск грязно-бежевых луж талого снега — в Джемроке грянуло потепление. Ещё немного, и наступит весна, долгая и неизменно тяжёлая для многих. С первыми нежно-зелёными почками на ветках, возвращением перелётных птиц, греющим солнцем и скачком показателей в грабежах, обороте наркотиков и многих других вещей, о которых Жан предпочитает не вспоминать просто так.       — «Элейн Самарийская», — заметила Жюдит, улыбнувшись. — Не думала, что ты поклонник такой литературы.       Роман о жизни одной из приближенных к Долорес — абсолютно художественный вымысел, о правдивости которого никогда не шло речи. Книга пользовалась большим успехом среди женской аудитории; мужчинам по очевидным причинам не нравилась якобы излишняя благосклонность Светоча к её подопечным-женщинам. То, что кто-то мог читать эту книгу, даже сейчас было нечастым явлением. Поэтому в том, что Мино так удивилась, не было чего-то особенного.       — Это не моя, у мамы взял. Она настояла.       Надо бы, к слову, заехать к ней после конференции — отсюда далеко, но такой объём свободного времени выпадает реже, чем хотелось бы.       — Говорят, мужчинам она не нравится.       — Тогда я не мужчина? — тихо усмехнулся Викмар, закрывая книгу. В памяти чётко отпечатался номер страницы — сорок семь. — Да глупость какая-то, если честно. Книга как книга.       — Так и есть. Но мне нравится твоя непредвзятость.       Интересный комплимент.       — Спасибо? — ответил Жан с лёгким недоумением. — Не то чтобы этим стоит гордиться, конечно.       Она лишь пожала плечами и обвела взглядом носки их обуви — ботинок Жана и своих невысоких сапог, — на которых остались разводы от слякоти.       — Кстати... — вдруг поинтересовалась Мино, вновь посмотрев на него. — Ты когда-нибудь работал с собаками?       — Да, было дело. Меня как-то вызвали в подмогу поисковым офицерам, а они же часто с ними работают. Но, честно говоря, с ними тяжело без подготовки: собака, если напала на след, то рвётся вперёд и тянет поводок, а ты за ней еле поспеваешь при этом. А там дождь ещё, мы в брезенте всё и с фуражками этими, фонари светят куда попало. В общем, чуть не навернулся там.       Глинистая почва мякла и проваливалась под ботинками, пока лента поводка выскальзывала из мокрой ладони. Дождь лил с такой силой, что даже плотный брезент плащей не мог укрыть от него, и холодные капли пропитывали форму насквозь, отчего Викмар быстро прозяб тем вечером. Впереди — ещё четверо офицеров, все старше него, с фонарями и такими же собаками. Под голубоватыми лучами блестело всё — нашивки, мокрые плащи и фуражки, лужи на земле и пряжки ошейников, — и блеск этот слепил так, что в какой-то момент Жан запнулся. Не то об камень, не то о корягу, торчавшую из земли; от падения его удержала хорошая скорость реакции и вовремя оттянутый на себя поводок.       — Сколько тебе было?       Жан задумчиво обвёл взглядом потолок тёмный вагона и потёртые рыжеватые скамьи.       — Двадцать... семь вроде? — ответил он, но по мере того, как память восстанавливала детали прошлого, увереннее добавил. — Ну да, где-то так. Я тогда ещё патрульным был и немногим после меня повысили как раз.       — Здорово. А я о них только на лекциях и слышала. Когда-то хотела даже пойти в поисковую службу, но потом узнала, что там иногда ещё хуже, чем у нас. В эмоциональном плане.       Так даже лучше, подумал он про себя, заметив, как по её лицу скользнула тень дискомфорта. В конце концов, тот, кого искали, нашёлся — правда уже не в той кондиции, на которую они надеялись. ____________       Ради конференции сняли целый павильон в Гран-Куроне, в одной из этих стеклянных высоток: судя по всему, здесь часто проводили крупные массовые собрания. Кроме Мино и Викмара сюда приехало немало офицеров из других участков, и чтобы не потеряться в море чёрно-синих фигур, Викмар держал её за руку. Несильно и сперва больше за пальцы, чем за всю, но затем уже Жюдит хваталась за его ладонь полностью — так, по её словам, было куда удобнее.       Среди приехавших были и старые знакомые ещё со времён учёбы: своих Жюдит нашла далеко не сразу, к тому же едва не пропала из виду, пока Жан был отвлечён. Приятно было встретить Поля Молиньё, который дослужился в Фобуре до звания сержанта и всё так же беспрестанно трепал языком, не всегда понимая, о чём идёт речь. Был, к слову, и один из знакомых ему родственников самого Деметтри — Артур? Август? его имя постоянно вылетало из головы ещё в годы учёбы, — долговязый парень с рыжеватыми волосами; с ним, правда, разговор не завязался, поскольку огласили начало лекции.       По правде говоря, Викмар на миг пожалел, что не был знаком с Мино раньше, особенно в студенческие годы. Она воистину одна из самых благодарных слушательниц: может, не задаёт вопросы, но не мешает другим и с удовольствием слушает сама. Будь у неё возможность, она бы наверняка что-то записала, и Жан в очередной раз убедился, что лучше компании у него не могло и быть. Это не значило, что другие — Фейербах, Торсон, Маккой или тот же Дюбуа, — были плохими спутниками, нет. Просто фокус их интереса был нацелен совсем на другие вещи, и Викмару по определению не было бы так же комфортно с ними, как сейчас с чутко слушающей Жюдит. Как не хватало подобных ей много лет назад, когда в его группе людей, действительно стремившихся стать полицейскими, можно было подсчитать на пальцах одной руки.       — Тебе, похоже, очень понравилась лекция, — заметил он в короткий перерыв между лекцией и её практической частью.       — Да, ещё как, — кивнула Жюдит с улыбкой. — А разве тебе нет?       — Мне тоже. Я-то зверьё сам по себе люблю, собак в том числе. Да и правда интересно говорил этот... как же его, — в попытках вспомнить он пару раз щёлкнул пальцами, нахмурившись.       — Лафоре, — подсказала Мино. — Да-а, язык у него подвешен. Он, кстати, и практику с собаками тоже ведёт.       Сквозь гомон множества голосов на короткий миг раздался её смех, когда она увидела, с каким воодушевлением отреагировал Викмар на её слова. ____________       Как ни странно, но на практическом занятии осталось куда меньше людей, хотя самое интересное было именно там. Преподавателей было куда больше, в том числе и Лафоре, и каждый показывал что-то своё: был и поиск наркотиков в багаже, и команды для тренированных сторожевых собак, и в том числе особо важная и интересная лично Жану первая помощь коллегам, пострадавшим от служебной собаки. Явление, оказывается, нередкое, и многие офицеры, особенно никогда прежде не работавшие с собаками, понятия не имеют, как вести себя в таких ситуациях.       Жюдит больше интересовали специальные команды: по её словам, она не знала, что собаки отлично понимают язык жестов, не сопровождаемый голосом. Ей даже разрешили попробовать — инициативность здесь вообще поощрялась, — и всякий раз, когда пёс верно откликался на её команды, в её зеленоватых глазах был заметен восторженный блеск.       — Ты погляди, какой умный, — окликнула она Жана, пока тот листал цветастую брошюру. Советы, как ни странно, давались общие и известные почти всем, кто имел хоть какой-то опыт с собаками; кроме того, в конце указывались номера и адреса штабов кинологов, с которыми, по-видимому, сотрудничает РГМ.       Обернувшись, он увидел Мино, присевшую на корточки рядом со служебным псом, с которым она занималась. Тот сидел рядом, высунув язык, и ровный ряд острых белесых зубов блеснул под светом множества ламп. Такому хватит одного приказа, чтобы в следующий миг эти зубы вцепились мёртвой хваткой в чью-нибудь конечность, но сейчас он не опаснее обычной мухи.       — Собаки вообще животные потрясающие, — Жан подошёл к ним ближе и осторожно протянул руку, чтобы погладить тёмно-бурую макушку пса. Пушистый хвост тут же дружелюбно завилял, пока зверь подставлял голову к чужим ласкам. — И ужасно преданные.       — Вы с ним, кстати, немного похожи.       — Да? — с лёгким удивлением спросил Викмар, на что та кивнула.       — Длинный нос, чёрная макушка. Большие, выносливые. Оба полицейские.       Для РГМ брали лишь несколько конкретных пород, в основном сторожевые и гончие, и готтвальдские овчарки были почти что неотъемлемым атрибутом поисковой службы. Этот, судя по всему, один из них; крупный, с чёрно-коричневой длинной шерстью и заострённым профилем. Идеальная порода для многочасовых поисковых операций в любых погодных условиях.       Не совсем, правда, ясно, что имела в виду Жюдит, говоря о их схожести, но её комплименты иногда звучали странными, понятными только ей самой. Это не плохо — Жан ценит их за искренность.       — Ну да, последнего не отнять, — усмехнулся он и, напоследок почесав зверя за ухом, спросил. — Ты хочешь ещё что-нибудь попробовать?       — Да, было кое-что... ____________       Бесплатного кофе им так и не досталось. Жан вспомнил о нём лишь когда они вышли, и оба решили, что будет нелепо возвращаться назад только ради него — даже неприлично, если на то пошло. Мино предлагала заглянуть в любую ближайшую пекарню или кафе, чтобы утолить желание организма к поздней дозе кофеина, но Викмар отказался.       За два с небольшим часа, что они провели на конференции, начали сгущаться сумерки, и удручающая серость февральского Джемрока окрасилась лазурью. Зажглись натриевые фонари, и пятна их желтоватого света протянулись вдоль дорог, тянущихся по городу подобно сложной системе вен и артерий. Вдоль здания стояли ряды мотокарет: где-то взгляд цеплялся за родные бело-голубые «Купри», но среди них нашли место и другие, мало известные ему марки. Жан вообще не то чтобы знаток автомобилей — у него и прав-то нет, учитывая, что он как был, так и остался конным полицейским.       Жюдит тем временем спешно натягивала перчатки. Мерзливость делает её работу невыносимой, как говорила она сама, демонстрируя кисти рук, покрасневшие даже при лёгком холодке. Как сейчас; блеклым румянцем покрылись и щёки, и кончик носа, и даже кончики её ушей, несмотря на то, что были укрыты густыми волосами.       — Знаешь, у нас ведь когда-то были зимние фуражки, — как бы к слову заметил Викмар, глядя, как худощавая ладонь скрывается под плотной тёмно-синей тканью. — С ушами, меховой подкладкой и козырьком. Но они были настолько непопулярны среди офицеров, что их убрали из формы.       — Жаль. Я бы не отказалась от такой, — с улыбкой заметила Жюдит, пряча руки в карманах пальто. — От обычных толку почти нет.       — И то верно, — окинув широкую гранитную лестницу, ведущую сразу к пешеходной улице, взглядом, Жан коротко добавил. — Спасибо за то, что поехала. Рад, что кому-то ещё это было интересно.       — И тебе спасибо. Я думаю, к лучшему, что другие не захотели, — она тут же объяснила, понимая, как неоднозначно звучала её фраза. — Ну то есть не в обиду ребятам, конечно, но вдвоём было как-то... спокойнее, что ли.       — Уютнее, — подсказал он.       — Да, уютнее. Как школьная экскурсия. И домой можно пораньше уйти.       — Проводить тебя?       Жюдит на миг задумалась, и только по её лёгкой полуулыбке Жан понял, что она совсем не против. Но всегда лучше услышать её «да», чем полагаться на собственные домыслы.       — Обещай, что поймаешь трамвай потом, ладно? — наконец произнесла она. — Я не хочу думать о том, как ты опять шёл час по этой слякоти.       Она не любит холод, но ещё больше то, когда мёрзнут её близкие. Викмару однажды здорово прилетело от неё за будничную жалобу на промокшие ботинки — то был первый и последний раз, когда она позволила себе так волноваться. Правда оказалась и того прозаичнее: один из сыновей накануне простыл, и она была сама не своя, хотя до этого совершенно не подавала вида.       — Ладно, — он кивнул, и уголок сухих, слегка обветренных губ приподнялся в улыбке. — Слово чести.       — Идём, честолюбивый, — тихо фыркнула Мино, хватая его под руку. Близость согревает, и она бессовестно пользуется этим каждый раз, когда разрешает провожать себя.       От Гран-Курона до её квартиры всего пятнадцать минут пешком. Этого хватает, чтобы поговорить — о домашних и, конечно же, конференции, — прежде чем она попрощается, держа связку ключей в руке. До остановки ещё три минуты, и только там, закурив первую за вечер сигарету в ожидании трамвая, Викмар, проматывая в голове события минувшего дня, на мгновение почувствует себя самым счастливым человеком во всём Элизиуме.