А для меня?

— Тихо, тихо... Приговаривала Мона, одной рукой покачивая тяжёлую колыбель. Маленькая девочка кричала во всю глотку, и этот крик невероятно раздражающе действовал на уши. Но гораздо больше он терзал сердце Моны, поэтому она изо всех сил пыталась успокоить своего ребёнка. Склонившись над кроваткой, она протянула руку внутрь, давая маленьким пальчиками оплести свой мизинец. Почувствовав тепло и безопасность, малышка начала постепенно сбавлять громкость, а через несколько минут и вовсе закрыла покрасневшие глазки, уже мирно посапывая на мягком матрасике. Улыбнувшись и облегчённо выдохнув, Мона вытянула от мягкого тельца свою руку, ловко заменив её на плюшевого мишку, и устало распласталась по своей кровати, которая по площади была значительно больше детской. Вторая её половина, к сожалению, пустовала. Вновь отметив этот факт про себя, Мона погрустнела. Сегодня ей предстоит провести ещё одну одинокую ночь в пустой квартире с маленьким ребёнком под боком. Ей не привыкать. Уже собравшись готовиться ко сну, брюнетка лениво приподнимает голову с подушки и упирается в матрас руками. Но неожиданно её слух улавливает хлопок входной двери. Жутко насторожившись, она хватает со стола заклинательную книгу и судорожно вспоминает, точно ли она сегодня закрывала дверь. Когда Мона уже была готова ворваться в коридор и запустить в грабителя струю освежающей водицы, дверь в спальню неожиданно распахнулась. Женский рот приоткрылся. Сказитель, который должен был вернуться не раньше, чем через две недели, опирался на латунную ручку двери и улыбался. — Ты... – бормочет Мона, не веря своим глазам. — Не ждала, да? – он ухмыляется. Очевидно, реакция Моны на неожиданный сюрприз полностью его удовлетворила. — Ждала, как же, – меланхолично улыбается она, отводя взгляд куда-то вниз. Он прошагал к кроватке, перевесился через перила и блестящими глазами взглянул на свою малышку, безмятежно сопящую внутри. Поддавшись порыву, он протянул внутрь руку и нежно провёл указательным пальцем по пухлой щечке, на что девочка поморщилась, перевернула головку и продолжила спать. Затем он повернулся к Моне, которая перебирала собственные ногти и как-то выжидающе глядела на Сказителя. — Только что уложила. – отчитывается она, показывая взглядом на кроватку. — Сильно устала? – заботливо интересуется Скарамучча. Мона молчит. Он подходит ближе к астрологу, ставит колено на кровать и примирительно берёт девушку за руку. — А по мне ты совсем не скучал? – осторожно спрашивает она, поднимая на него грустные ртутные глаза. Скарамучча усмехается, сжимая её тонкие пальцы ещё сильнее. — Ты даже не представляешь, насколько. Предвестник резко тянет Мону на себя. Она падает в его объятия, и он, не медля, целует её прямо в губы. Поцелуй изначально планировался приветственным и коротким, но они оба так сильно изголодались друг по другу, что просто не смогли вовремя остановиться. В ход пошли языки. Мона почти набрасывалась на него, хватая за шею и острые плечи. Скарамучча в ответ сжимал её талию, стараясь создать девушке должную опору. Когда она развела колени по бокам и прижалась к его паху слишком плотно, обычные поцелуи уже стали напрашиваться на нечто большее. — Ты, чёрт возьми, даже не представляешь, насколько... – повторяет он, будто не в себе. Сказитель оторвался от губ Моны, отодвигая её чуть поодаль от себя. Его глаза были затуманены, почти потемнели от возбуждения. Сама девушка тоже не помнила себя, смотря на него, как на последнюю бутылку воды в жаркой пустыне. — Так не терпится? – поддразнивает Скарамучча, оглаживая её поясницу. Его рука буквально находится на грани от того, чтобы сползти чуть ниже. – Хочешь прямо сейчас? — Я думала, ты не из тех, кто задаёт глупые вопросы, – шепчет Мона в ответ. Её голос надламывается от возбуждения, а тело уже само ходит из стороны в сторону, напрашиваясь на столь желанную стимуляцию заветного места. — Что ж, будь по твоему. Новый поцелуй. Жадный, невероятно собственнический. Мона цеплялась за предвестника изо всех сил, будто желая забрать доминантную позицию. Но против Скарамуччи у неё не было ни единого шанса. Она это понимала. Она всегда проигрывала ему в их боях в прошлом. И вот, Сказитель уже нависает над нетерпеливой Моной, нарочито плавно поглаживая её округлые бёдра. Конечно, для того, чтобы тут же резким движением содрать с неё колготки, затем боди, и наконец чёртово нижнее бельё, которое в данной ситуации только мешается. Уперев указательный палец на влажный клитор, Скарамучча начал медленно его массировать. Мона стала тяжелее дышать, крутя тазом и выбирая для его движений подходящий угол. Наконец, в нужной позиции из её уст начали выходить тихие стоны. Мозолистые и заострённые пальцы Сказителя создавали просто незабываемые ощущения, которым Мона отдавалась с головой. Когда его рука оторвалась от гениталии, Мона приоткрыла сомкнутые веки и недовольно промычала. Но затем тут же зажмурила их обратно, когда почувствовала, как в неё резко вошли сразу два пальца. Стон был громким, и Мона тут же зажала себе губы. Скарамучча краем глаза проверил, нет ли шевеления в кроватке. Кивнув Моне, что они не потревожили дочь своими развлечениями, предвестник приступил к своей любимой части. Пошевелив кончиками пальцев, он стал делать небольшие толчки, стараясь разогреть Мону изнутри. Делая пару более резких движений, он заставлял её стонать себе в ладонь. И почему-то это невероятно заводило. Было приятно смотреть, как Мона с закрытыми глазами подавляет собственный шум, пытаясь скрыть свой кайф. Это заставило руку работать интенсивнее и быстрее, разглаживая подушечками каждую внутреннюю неровность. Мужские фаланги изредка сгибались, что целиком и полностью сводило Мону с ума. Чувствовать скольжение его пальцев в себе было слишком приятно. Свободной рукой она выдирала из-под матраса простынь, двигая бёдрами в такт движениям Скарамуччи. Между ног становилось всё жарче. И невероятно похотливый взгляд Скарамуччи уж точно не помогал охладиться. Мона, правда, пыталась держаться, и это было из-за чистейшей гордости. Но в такой прекрасной обстановке это было практически невозможно. По прежнему сдерживая нарастающие стоны у себя в руке, она понимала, что вот-вот подойдёт к завершению. Откинув голову назад и практически съедая собственную руку, она кончила на пальцах Скарамуччи, обвив ногами его твёрдую руку. Находясь в неимоверном блаженстве, Мона расслабленно раскинулась на кровати, наконец освободив рот от препятствий. Но, конечно, этого ей было недостаточно. Она не видела Сказителя около трёх недель, и за это время успела соскучиться и по нему, и по мужскому вниманию в постели. Партнёр также понимал, что задержка на работе не очень благотворно влияет на личную жизнь. Поэтому, пока Мона отходила от первого захода, он возился с собственными штанами. Так как второго ребёнка у них в планах пока не имелось, контрацепция была крайне важна для обоих. Поэтому Скарамучча надрывает квадратную упаковку и выбрасывает её куда-то за пределы кровати, высвобождая содержимое. Мона знала, что он не любит церемониться. И она никогда не была против. Уже приняв удобную для себя позу, она почувствовала железную хватку на своей заднице. Ей понадобилось всё самообладание и добрая половина подушки во рту, чтобы не вскринуть от резкого входа. Её тело непроизвольно дрогнуло и сжалось. — Извини... – шепчет Скарамучча, поглаживая астролога по спине. — В-всё нормально... – отговаривается она. Далее парень начинает неторопливые толчки, стараясь не набирать слишком интенсивного темпа, чтобы не травмировать внутренности Моны. Но, конечно, через пару десятков секунд он уже перестаёт сдерживаться и вдалбливается в женское тело почти на полную мощность. Мона нещадно стонет, временами переходя на всхлипы, и нашёптывает прямо в наволочку какую-то несуразицу. Скарамучча наклоняется ближе, соприкасается своей грудью с её спиной, и женские уши улавливают хриплые гортанные стоны, возбуждающие ещё больше. — Я... Мх... – Мона пытается что-то донести, но ей не удаётся. Сдерживаемые тканью стоны тут же проявляются наружу, и она вынуждена вновь затыкать себе рот. Внезапно Скарамучча открывает в себе новую, немного садистическую сторону. Ему просто невероятно нравится доводить Мону до такого состояния. Ему вдруг захотелось услышать, как она, наконец, не выдерживает, и кричит на весь чёртов город. Почему бы и не проверить её на выдержку? Решив немного поиграться, он усиливает темп и переспрашивает: — Ч-что ты... сказала? Девушка не отвечает, лишь сильнее сжимает простынь правой рукой и немного извивается в пояснице. — Н-не могу... Мх... Держаться... – сбивчиво поясняет она ломанным голосом. — Прекрасно... Скарамучча разгоняется до предела, теперь и ему приходится зажимать губы ладонью. Мона совсем сходит с ума, трижды мысленно проклинает Скарамуччу, но сама кайфует от его члена в себе, что раздвигает стенки с невероятной для неё скоростью. Она понимала: издаст хоть один громкий звук – её девочка тут же распахнёт свои маленькие сиреневые глазки и оповестит своих родителей, что заниматься непотребствами следует потише. Женская грудь вздымается и отпускается, дыхание давно потеряло всякий метр, а где-то в горле по прежнему продолжают скапливаться сладостные стоны и крики наслаждения. Время течёт, и Мона понимает, что слишком долго не продержится. Когда жар внизу накаляется до предела, она изгибается в пояснице и кричит в подушку, пока мышцы влагалища ритмично сокращаются вокруг члена её партнёра. Скарамучча это чувствует, но практически не замедляется, решив домучать свою милую до конца. Затем он выходит из неё, пару раз трётся о внутреннюю сторону её бёдер и так же доходит до предела, закусывая костяшки пальцев. Два размякших тела шлёпаются на матрас. У Моны нет сил даже говорить. Девушка удивляется, как её голосовые связки вообще не лопнули от такого напряжения. Она поворачивается и смотрит на Скарамуччу уставшим, но довольным взглядом. Они оба улыбаются друг другу. Десткий лепет с другой стороны кровати заставляет Скарамуччу с Моной тревожно встрепенуться. Малышка что-то неразборчиво мямлит на своём детском языке и неловко переворачивается на другой бок, громко выдыхая. И всё-таки она всё ещё спит. Её родители облегчённо выдыхают. Скарамучча сгребает Мону в свои объятия, оставляя лёгкий поцелуй на её макушке. Та в свою очередь сворачивается в клубочек, отдаваясь тёплым рукам предвестника. — Я тоже по тебе скучала, – шепчет она в его грудь, пока её разум всё больше смаривает вязкая сонливость. – Думала, до бесконечности будешь торчать на своей работе. Скарамучча лишь усмехается и вновь ухмыляется, оглаживая плавные изгибы Моны. Как только этой женщине понадобится новая стопка астрологических книг, она запоёт уже совсем по-другому. Главное, чтобы их дочь, когда подрастёт, не пошла в мать и не начала тоже заниматься астрологией. А то Скарамучча вообще с работы перестанет выходить.