Ты мой наркотик, Борис

Однажды Борис сказал мне „ А что, если все твои решения, все твои поступки, плохие или хорошие — не имеют значения? Что если все предопределено заранее? Что, если эта наша нехорошесть, наши ошибки и есть то, что определяет нашу судьбу, то, что и выводит нас к добру?». «Все сложилось бы куда лучше, останься она жива» эта мысль прокурчивалась у меня в голове из-за дня в день.Прошло немало времени чтобы я смог осознать насколько я был не прав. Да, её смерть сильно надломила меня, но она дала мне то, что я бы никогда не смог получить если бы в тот дождливый, мрачный день не случилось бы то, что случилось. Трагедия подарила мне шанс на спасение. Моим спасением стал ты, Борис. *** Мы никогда не обсуждали происходящее с нами. Возможно, ты ничего не замечал, но ко мне в голову иногда закрадывались тревожные мысли. Я не придавал этому большого значения, ссылаясь на последствия такого непривычного для меня разгульного образа жизни. Меня немного беспокоили наши засыпания чуть ли не в обнимку, странная возня в тёмной комнате полураздетыми и под наркотой, наши долгие, томные взгляды адресованы друг-другу в полной тишине и конечно же укуренными в хлам, но это всё, похоже, тебя не капли не волновало, поэтому я убеждал себя что нет ничего такого, из-за чего можно было париться. Когда я что-то долго обдумывал ты всегда говорил «Поттер, ne parsya». Я следовал твоёму совету. Но тогда было исключением. Если бы день прошел так, как и всё остальные, он растаял бы в небе незамеченным, сгинул бы без следа, возможно и до сих пор всё оставалось бы так, как раньше. Но это уже не важно. *** — Может давай, что-ли… телик включим? — с небольшым замедлением пропарировал темноволосый, худощявый парень. Тео взглянул на него. — Можно, только ищи пульт. Оно так быстро начинает действовать. Вообще, кажется что ничего не происходит, но если присмотреться по внимательней — говорил парень медленно моргая — тогда чувствуешь что потихоньку всё становится намного проще, даже думать как-то легче — он улыбнулся. Больше всего ему нравилось в траве, алкоголе, сигаретах и наркотиках то, что всё его переживания, гнетущие мысли и чувство вины обесценивались и всё проблемы уже не казались такими ужасными. Тот самый момент облегчения, который был так нужен ему. К тому же он накуривался не один, а в компании своего нового знакомого и поэтому, порой было очень весело. Борис как никто другой знал зачем всё это. — Я разве не говорил что это штука будет получше всего того, что мы пробовали до этого? — худощявый заправил часть непослушных кудрей, которые вечно лезли ему в лицо, за ухо и положил голову на кровать. Вид у парня был потрёпанный, по нему было видно что он начинает пить как только зайдёт в дом, курит сколько себя помнит и не только сигареты, а и траву, но что немаловажно, жизнь у него была тяжелее многих его сверстников. У Тео умерла мать, но он прекрасно понимал что то, что пережил он, вообще никак не совместимо с тем, что пережил его друг.Парня очень поражало что, Борис никогда не упрекал его в том, насколько больно и долго он переживает свою потерю, но в глубине души Тео был уверен: Борис считал его слабым. Да, он всегда его поддерживал, помогал, даже ночью когда тот просыпался с криками друг никогда не кричал и даже не пугался. Как будто для это было обычным делом слышать посреди ночи чьи-то крики и слёзы, но Тео все равно старался как можно реже подымать тему его жизни которая после смерти матери пошла под откос. *** — Я хотел извинится — мне захотелось нарушить тишину спустя пол часа молчания. Он так и не включил телек. Я сидел на кровати облокотившись на стену. Борис сидел на полу перед телеком в изножье моей кровати и жевал какие-то чипсы, попутно запивая их водкой. — За что, Поттер? — он неспеша повернул голову и оглядел меня. — Я вижу ты как всегда заганяешся вместо того, чтобы ловить реальный кайф. Выпей ещё, полегчает — он протянул мне бутылку. — Пока не хочу, спасибо — я отмахнулся, а он развёл руками что означало «как знаешь». Пару секунд мы молчали. — Прости, за то, что убежал тогда — мне было стыдно за это, но я правда не знал как поступить. Прошла неделя и я наконец-то решил попросить прощения. Объяснять было не нужно, я знал что он понимал что за «тогда». — Забудь. Сейчас же всё нормально. Чтобы ты не предпринял было бы хуже. — Борис сделал паузу, раздумывая что сказать дальше. — Ты даже не представляешь что могло случиться, увидев бы он собаку в доме. Друг поставил бутылку на пол и прикрыл глаза. Это означало что он не хочет забивать голову такими мыслями. Уверен он ждал когда же в полной мере подействуют таблетки. — Ты специально ему грубил? — я на секунду протрезвел, а вскоре прошлое состояние вернулось. — Чтобы твой отец не увидел меня и Попчика — последние слова дались мне нелегко, это уже был не вопрос. Я поёжился. Не знаю почему, но на секунду мне показалось что в комнате стало холодно. Меня ознобно затрясло то ли от внезапно появившейся го холода, то ли от мысли, вернее осознание того, что произошло в ту субботу. Несмотря на накатившую волну эйфории мне стало ещё больше не по себе и чувство вины обострилось. — Да, но это не имеет значения. К тому же это моя вина. Я же не говорил тебе не брать собаку — он медленно достал пачку сигарет, но потом видимо передумал — я просто предполагал что он как всегда не прийдёт домой. Я решил что мне всё-таки стоит выпить ещё, а может даже и курнуть чтобы прогнать от себя эти тяготящие душу мысли. Чувство вины, как оно мне знакомо. Он говорил, что я не виноват в смерти мамы. Тогда мы отходили от кайфа (самая ужасная часть ночи) и я рассказал ему всё в подробностях. Он сказал, что я хороший человек, а с хорошими людьми часто случается плохое и это не зависит от меня. «Это мне сказал один честный человек, когда я видел его в последний раз». Борис прощался со многими людьми в своей жизни. Меня вообще удивляло что он так хорошо держался. Когда я на него смотрел то видел безразличие или полуулыбку. Когда мы укуривались он был очень веселым. Реже мрачным и неразговорчивым. У него были небольшие перепады настроение, на которые я не обращал особого внимания. Если я рассказывал ему что-то весёлое, то несмотря на своё состояние он смеялся вместе со мной. Если же рассказывал что-то грустное, то он редко грустил, а вместо этого пытался во всём найти что-то весёлое, но, а если не получилось то просто предлагал ещё выпить или брал новую сигарету. Мне было одиноко со всеми людьми, которые окружали меня, но только не с ним. С ним было интересно в любом состоянии и любой ситуации. Борис отличался от всех и не был похож ни на кого с кем мне доводилось встречаться. Я хотел похожим на него, хотел чтобы мне было также всё равно как и ему потому что, когда мы только познакомились и он постепенно поведал мне малейшую часть своей жизни: о матери, отце, жизни в Украине, на Аляске, я почувствовал, будто всего за несколько этих небольших рассказов пережил всю тяжесть его жизни, а у меня так не получалось. *** Борис пересел ко мне на кровать и будто прочитав мои мысли протянул бутылку. Я сделал глоток, а после передал водку обратно. — Я останусь у тебя? — парень даже не глянул на меня, он смотрел в одну точку, а после оторвался от неё только для того чтобы выкинуть докуренную сигарету в пепельницу. — Да. Уже два часа ночи и я не хочу чтобы ты шёл обдолбанным, а ещё больше не хочу чтобы во время отходняка — я переживал за него. Он часто оставался у меня на ночёвку, а я у него. Иногда мы даже не могли понять в чьем доме находимся на этот раз, так как моя комната превратилась в кривое подобие его. Помню как когда-то давно, когда я впервые пришёл к нему домой и увидел зашторенную конуру, насквозь провонявшую сигаретами, в которой валялось куча пустих и полупустых бутылок, пепельницы, охапки какой-то непонятной одежды подумал как можно жить в таком окружение. Сейчас же я жил почти также, за исключением того, что у Бориса в комнате лежало большое количество книг. Он рассказывал что любит читать, ведь ему часто приходилось жить в какой-то глуши, которая смахивала на эту, где не было не интернета, не подходящих для него людей, поэтому только книги спасали его от жуткой скуки. Мы молчали уже полчаса в ожидании безмятежного блаженства. Всегда по разному, но сейчас в такой атмосфере мне было не до веселья, ему видимо тоже. Иногда мы могли смеяться до упаду, прыгать в бассейн, смотреть какие-то прогнозы погоды для неизвестно какого штата или иностранные шоу на непонятном нам языке, играть с Поппером, драться по пьяни, а иногда были «мрачные приходы». В такие времена мы, в основном, молча лежали на кровати, иногда смотрели друг на друга и думали о своём попивая алкоголь и выкуривая очередную сигарету или же слушали музыку, разговаривали. В основном в такие моменты или во время отходняка Борис был самым откровенным. Как в вопросах так и в ответах. — Как думаешь, какими мы будем через 10 лет? — я задал ему безобидный вопрос. Он был непредсказуемый и любил философствовать о жизни. Чаще всего по пьяни он бывало серьезнел, поддавался любви к проблемным темам и вечным вопросам. Он посмотрел на меня с еле заметным изумлением. Прошло пару секунд и он как всегда ухмыльнулся, а потом отвёл взгляд обратно. Достал ещё одну сигарету. — Ха! Поттер, к чему такие вопросы? — он повеселел и предложил мне закурить. Я взял сигарету и выдохнул облачко дыма. Решил накидаться водкой со смесью никотина. — Мысли от которых мы всё время бежим снова терроризируют нас. — я процетировал его. Он сказал мне это когда мы лежали возле бассейна. Трава выветривалась и мы говорили о моей жизни до нашего знакомства. Он хмыкнул. — Поттер, один мой знакомый… — Борис собирался с мыслями, я видел что дурь уже начала на него действовать — он напился и упал в снег. Это было в Гренландии. Утром его нашли мёртвым. Он умер в 15. Я не знаю что со мной будет завтра, Поттер — он глубоко затянулся, выпустив струю дыма в потолок. — Такие как я не умирают своей смертью. Скорей всего меня убьют в уличной перестрелке или же я случайно сброшусь с крыши когда изрядно накидаюсь. Не знаю, но я уверен что у меня не получится дожить до старости — он засмеялся. Я сделал глоток водки. Потом ещё один. Затянулся. Это было вовсе не смешно, но когда ты уже порядочно набрался, а я уже, то смеёшься из-за всего подряд.