***
На следующий день Хан, вдохновившись Феликсом и своим настроем не замечать Ли Минхо, успешно делал вид, что последнего не существует. Нельзя сказать, что это устраивало все того же Ли Минхо. Он наблюдал за бывшим одноклассником со стороны, пытаясь найти повод для диалога, неважно на каких тонах он будет происходить. Минхо казалось невероятно важным маячить перед лицом Джисона. Ведь, пока видит — не забудет, а перерыв (и еще какой) в общении в прошедший год казался для самого Ли невероятной пропастью между ними. Минхо был определенно заинтересован в том, чтобы понять поведение младшего, ведь сам давно простил его. Он не был уверен в этом, пока не увидел имя Джисона в списках на зачисление, почувствовав лишь, что скучает и легкое волнение перед встречей. Флёр ностальгии снова сделал из Минхо школьника, который прибегал в школу пораньше и ждал Хана. Минхо ничего не делал просто так. Не отталкивал и не возвращал. Все, что он делал и делает имеет значение. По крайней мере, парень верил, что сможет снова привлечь к себе внимание младшего, ведь при встрече он сбежал от него, будто ошпарившись кипятком. Почему же он так его боится?***
— Я же спрашивал про условия оплаты при поступлении. Почему сейчас условия меняются? — Минхо на протяжении двадцати минут обсуждал с деканатом проблему оплаты обучения, буквально отчаявшись получить хоть каплю понимания на лицах сотрудников, — Поймите, мне необходима поэтапная оплата, моя семья физически не может оплатить всю сумму за раз. Я сам зарабатываю на своё обучение. — На первый год обучения условия действительно гибкие, в дальнейшем, к сожалению, будет невозможно задерживать оплату,— девушка с сочувственным видом буквально отправляла и без того уставшего Ли на ещё одну работу, чтобы вовремя выплатить стоимость обучения. Дверь деканата резко распахнулась и пролетела в паре сантиметров от носа Джисона. Он вздрогнул, оторвавшись от своего блокнота с набросками лирики, захлопнул его и поднял глаза, дабы понять, кого настолько не волнуют жизни окружающих. Его взгляд пересекся с чужими карими глазами, которые были так до боли знакомы. Но лучше бы ему напрочь забыть этот взгляд, как и его нахального обладателя. — Ой, извини. Я тебя не задел?— спросил парень, не выражая особого сочувствия, после чего толкнул дверь, и она моментально полетела в обратную сторону, будто собираясь удариться еще об кого-то. — Нет, не задел,- огрызнулся в ответ Джисон, злясь на него за то, что перебил вдохновение и добавил негативных эмоций. Оторвать Хана от написания лирики - для него практически непростительный проступок. — Отлично,— резко бросил парень, и развернувшись, закинул рюкзак на одно плечо и широко переставляя ноги пошел по пустому коридору, в котором гулким эхом отдавался только один звук — его шаги. «Такой же хам. Ничего не меняется»,— промелькнуло в мыслях у парня. Он снова распахнул блокнот и обнаружил, что от резкого и грубого хлопка ручка, лежащая между страниц треснула и растеклась по только что написанным строкам лирики. Теперь Джисон, внутренне проклиная Минхо, тряс блокнотом, стараясь спасти хотя бы часть написанного. — Хан Джисон ?— из-за двери показалась секретарь и вопросительно посмотрела на красного от злости парня. — Да... Да, это я, — Джисон, отчаявшись спасти свои труды, нервно захлопнул блокнот, понимая, что в ближайшие несколько часов ему придется воспроизводить по частям все то, что было необратимо испорчено из-за Ли Минхо. Небрежно бросив блокнот в мусор, парень все же поднялся и затопал в кабинет.***
На каждой паре в этот день проходила невидимая для остальных игра в переглядки. Джисон смотрел на Минхо, и наоборот, Ли пялился добрых половину пары, пока на него не смотрел Хан. Но завидев малейшее движение головы парня, тут же отворачивался и усердно делал вид, что записывает что-то очень интересное в свою тетрадь, которая, несмотря на уже не первый день учебы, оставалась чистой. Минхо мог бы сказать, что от получения знаний его так сильно отвлекает Хан Джисон, отчасти так оно и было, но на этом причины его столь “сильной” тяги к учебе не заканчивались, главная оставалась тайной даже для его близких — вечерние тренировки в самых дешевых хореографических студиях и ночные танцевальные батлы, чтобы оплачивать эти самые тренировки и учебу. Минхо надеялся, что в скором времени сможет себе позволить нанять тренера и выйти на более профессиональный уровень. Если быть совсем честным, Минхо боялся мечтать о чем-то большем, например, рассматривать танцы не просто как свое любимое хобби и возможную подработку в подтанцовке, но и как полноценную профессию. Сил на учебу практически не оставалось, с того момента, как он уехал год назад, оставя позади старую школу и Хан Джисона, вся жизнь Ли проходила в режиме: пережить уроки, убежать на тренировку, уже обессиленным добраться до клуба, доползти обратно (иногда ничего не заработав) до дома, а точнее до маленькой комнаты, которую также приходилось оплачивать самостоятельно. Но Ли Минхо был не из тех, кто легко сдается и смиряется со вторыми ролями и позициями, это касалось и личной жизни и хобби и работы. Пусть, он никогда не был явным лидером, но в своем окружении часто являлся серым кардиналом, который действовал незаметно, но очень прицельно и имел большую долю уважения среди других танцоров.***
После половины учебного дня, наполненного переглядками, Джисон изрядно утомился и, прихватив Феликса, которого пришлось вызволять с его скучной пары, направился в столовую. Внутри оказалось невероятно большое пространство, ограниченное стеклянной панорамной стеной. По всему периметру стояло множество больших круглых столов белого цвета. Студентов же, по ощущениям, было ничуть не меньше, поэтому внутри стоял ненавистный Джисону гул. Подойдя к зоне раздачи еды, парни взяли по подносу и поразились изобилию блюд. Множество разных салатов, фруктов, овощей, мяса, был даже отдельный стол для вегетарианцев. Разнообразие покорило Джисона, он уже готов был признаваться в любви этому университету, если бы не одно недоразумение в лице Ли Минхо, который прямо сейчас стоял за его спиной и прожигал ее взглядом, то ли готовясь выкинуть какую-то шутку, то ли просто подозрительно тихо ожидая своей очереди. — Джисони стал веганом?— вот оно, выстрел шуткой,— могу посоветовать тебе вкусной травы, кинзу, например, на вкус как будто елку жуёшь. — Воздержусь, пожалуй,— Джисон сверкнул глазами в сторону старшего,— аппетит пропал. Хан несколько растерялся, поэтому взял первую тарелку, которая попалась под руку и собирался уходить, но рядом с ним вдруг возник Феликс с подносом. — Я займу нам место,— и он моментально куда-то испарился. Джисон, стараясь не замечать взгляд старшего, выбрал себе ещё несколько красивых на вид блюд, надеясь, что на вкус они окажутся не хуже, и отправился искать друга. Феликс действительно занял место. Правда, там сидели еще несколько студентов, вероятно, из группы самого Ли, но Хану было уже все равно — ему хотелось поесть и вернуться в свою комнату. — А где твоя еда?— спросил он, опустив взгляд на тарелку Феликса, на которой стояла одинокая тарелка с маленькой горсткой салата, если можно было так назвать кучку листьев, перемешанную с огурцами и морковью, рядом лежало яблоко и стакан воды. — О, не волнуйся, я успел поесть в комнате. Так что просто хочу попробовать эти листья, они выглядят свежими,— и он снова улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой. Во время обеда Джисон периодически поднимал глаза на своего соседа и удивлялся все больше и больше. Те пару несчастных листьев салата парень ел невероятно долго, разрезая их на маленькие кусочки, раскладывая по всей тарелке, а потом, вновь собирая вместе, смешивал с такими же горстками огурцов и моркови. И после каждой вилки салата, отправляемой в рот, он выпивал глоток воды. «Что ж, у всех свои странности, но для одного человека их, пожалуй, слишком много»,— подумал Джисон, все еще разглядывая этого чудаковатого парня. В какой-то момент наблюдений взгляд Хана упёрся в противоположную стену, находящуюся за спиной Феликса, там в компании из нескольких парней сидел Минхо. Если можно так назвать позу старшего, сложившего наши по-турецки, за столом. Одна из его рук находилась на плече сидящего справа, красивого парня, у которого были длинные, выцветшего розового цвета волосы. Помимо них за столом находились и другие парни и девушки, которые безостановочно смеялись из-за какой-то истории, рассказанной Минхо. Джисон не понимал, почему вдруг его так это раздражает. Их история с Ли в прошлом, когда-то он также смешил младшего, что у Хана чуть ли не слёзы из глаз шли, а теперь он смешил совершенно незнакомых ему людей, и у него это хорошо получалось. Джисон закатил глаза, переводя взгляд за окно, пытаясь, по совету профессионала с сайта советов, «поймать долгожданный дзен и настроиться на позитивные вибрации, путём созерцания первозданной природы». Хан сделал все, что от него зависело, но из первозданного за окном был разве что сорняк, пробивающийся сквозь заасфальтированную дорожку и птица, которая пыталась клювом продолбить дыру в стекле, потому что увидела за ней муху. — Все нормально? — спросил соседа Феликс, который наконец закончил пережевывать свой салат,— Вы с ним знакомы? — Разве что в прошлой жизни,— буркнул себе под нос Джисон и стал ковыряться в булочке, которая уже скоро очерствеет от его размышлений. Минхо рассказывал какие-то смешные истории из своего прошлого, которых было не так уж и много, если не учитывать те, в которых участвовал Хан. Ли говорил, смеялся, потом снова говорил и снова смеялся, иногда не впопад, потому что был занят тем, что рассматривал профиль Джисона, который на протяжении десяти минут смотрел в окно, упряма не желая обращать внимание на Ли. «Ещё посмотрим, кто кого, Хан Джисон»,— подумал Минхо, громко смеясь над очередной шуткой девушки, с которой познакомился двадцать минут назад и имя которой не помнил.***
Достаточно весомым минусом в учебе на первом курсе стали, как многим студентам казалось, абсолютно не нужные общие предметы. Одной из таких пар стала химия, на которой по закону подлости оказались сразу две группы потока, которым и так, как считал Джисон, приходилось сталкиваться слишком часто. Единственным лучиком света в этом царстве сплошного Ли Минхо стал Феликс, который, вбежав в класс, сразу устремился на стул рядом с другом. — Пожалуйста, запомните технику безопасности — не проливайте жидкости и реагенты, будьте аккуратны в работе с химическими веществами. В случае, если что-то пойдет не так, немедленно сообщите об этом мне. Так же обращаю ваше внимание на то, что у вас в наборах на столе есть красная бутылочка. Пожалуйста, ни в коем случае не трогайте это вещество без моей команды. Оно является довольно опасным, а вы мне нужны живые и невредимые,- давал инструкции преподаватель Пак. Первое занятие по химии обещало быть долгим, но интересным. Удивительно, но Джисон, человек далекий от науки, любил наблюдать за разными химическими реакциями. Это было сродни магии: ты берешь одну прозрачную жидкость, добавляешь туда другую прозрачную жидкость, и у тебя получается что-то небесно-голубое и холодное или красное и горячее с дымом. Сегодняшнее задание заключалось в том, что ребята учились определять подлинность золота с помощью такого вещества как «царская водка». Джисон смотрел на процесс проведения эксперимента и молча восхищался этим. Он пытался записать в лабораторную тетрадь все, что только мог, чтобы сохранить эту магию на листе бумаги, как и свои песни. — Черт!— услышал он звон бьющегося стекла и крик с заднего ряда, отвлекающий его от мыслей об экспериментах. Вся аудитория моментально обернулась на голос. Там, стоя с разведенными в стороны руками, стоял Минхо, перед ним по парте растекалась темно-коричневая лужа, а его белый халат был покрыт темными пятнами, с рук капала густая жидкость. «Боже, только бы это была не та ядовитая жижа, про которую нам только что говорил мистер Пак»— пронеслось в голове у Хана, вызывая самые жуткие мысли о последствиях попадания такого вещества на кожу. Все стояли молча, открыв рты и смотря на эту картину. Минхо медленно поднял голову, его глаза были размером с монету — такие же круглые от страха. Он смотрел куда-то в глубину аудитории и не мог произнести ни слова. — Стой и не двигайся,— послышался громкий голос учителя. Он спустился с кафедры и быстрым шагом подошел к парню,— Покажи мне банку, которую ты разбил,— приказал он серьезным тоном. Ли указал пальцем на куски стекла, мертвой кучей лежащие на столе. Преподаватель, вооруженный перчатками и пинцетом аккуратно поднял осколок с приклеенной к нему этикеткой и перевернул, стараясь как можно меньше притрагиваться к жидкости, которая могла оказаться ядовитой. — Раствор Йода,— громко произнес преподаватель, а на его губах промелькнула легкая улыбка облегчения,— иди, вымой руки и постирай халат. На лице Минхо смешались все эмоции. Невероятный страх стал проходить, а его место занимало сильное смущение. Джисон же, услышав слова преподавателя, не смог сдержаться и громко рассмеялся от облегчения. Он согнулся пополам, облокотившись на свои колени. На его глазах начали проступать слезы, которые бы Джисону очень хотелось скрыть, как и свой смех, но, чем больше усилий прикладывал парень, чтобы это прекратить, тем сильнее сжималось горло и наружу рвались непонятные звуки. Нормальная реакция на стресс, но так думали не все. Вся аудитория превратилась в безмолвный вакуум, а преподаватель смотрел и, казалось, просто ждал окончания истерики студента. Джисон так испугался за Минхо. А это была всего лишь банка гребаного йода. Всего лишь. — Вот мудак,— прошипел, облитый коричневой жижей, парень. Он подошел к бывшему другу и вытер свои, измазанные йодом руки, о светло-бежевые волосы Джисона. Смех прошел так же быстро, как и начался. На этот раз на глаза парня проступили уже слезы обиды и гнева. Да и не просто проступили, а покатились по щекам двумя теплыми струйками. «Этого мне еще не хватало»,— пронеслось в его голове, и прежде чем разогнуться, Джисон вытер лицо рукавом халата, после чего поднял свой холодный, наполненный яростью взгляд на парня и медленно поднялся с места.— Ты с ума сошел?! — А нечего ржать надо мной, истеричка!- закричал не него в ответ Минхо,— сейчас и на тебя банку вылью. — Я из-за тебя завтра лысым буду, я только покрасил волосы!— парень задыхалась от гнева,— я к тебе ночью приду не только в кошмарах, но и наяву. Побрею налысо! —Приходи, будем вместе лысые ходить,— немного отойдя от первоначальных эмоций сказал Минхо с насмешкой в голосе, которая еще больше провоцировала гнев Хан Джисона,— это очень романтично. Но как только последний собирался съязвить и вылить новый поток брани на Ли Минхо, их остановил третий участник спектакля, который до этого момента оставался безмолвным: «Оба замолкли! — преподаватель Пак стоял между ними, переводя свой взгляд с одного на другого,—После пары оба останетесь в кабинете». Спор прекратился, и на лицах парней появилось неожиданное смущение и даже стыд за то, что весь класс стал свидетелем этого спектакля. — Ну, чего стоим?— преподаватель прошел на свое место за кафедрой, развернулся и сказал,— Чего стоите? Продолжайте работать, а мистера Ли попрошу вымыть свое рабочее место и привести себя в порядок. Минхо резко развернулся на пятках и прошел за свою парту. Джисон обнаружил, что она так и стоит на месте, сжимая руки в кулаки, его злило, что он почти разревелся при этом придурке, почти показал свои эмоции. Ли испортил его волосы. Хан медленно, на ватных ногах, сел на свое место. Ему не хотелось больше ничего делать, химические реакции уже перестали казаться чем-то волшебным, как когда-то перестала такой казаться химия с Ли Минхо. До самого конца пары он больше не прикоснулся ни к одному реагенту, не смотря на то, что преподаватель периодически подходил к нему и всячески намекал на то, что неплохо было бы продолжить работу. Но разукрашенную йодом голову парня занимал только план мести, который он обязательно продумает позже.