Paragon

Уилл зашел в кабинет Ганнибала, будто ничего не произошло. Позволил Ганнибалу забрать свои пальто и шапку, будто ничего не произошло. Вытащил телефон Ганнибала из его кармана, будто ничего не произошло, и принялся бродить по комнате. И все это без единого признания, сорвавшегося с его губ. Ганнибал устроился на своем обычном месте, в блаженном неведении о борьбе, происходящей внутри Уилла. — Это был всего один вечер, но я вынужден признаться, что мне не хватало твоей фланели. — Правда? — Уилл провел пальцем по кожаному корешку книги, цепляя ногтем выемки позолоченного названия. — Я думал, ты предпочтешь одежду Аарона моей. Она не такая экстравагантная, как твоя, но все равно больше в твоем стиле. — Она больше соответствует моим вкусам, да. Однако, если мы собираемся приодеть тебя, я бы предпочел обеспечить тебя твоей собственной одеждой. — Или твоей одеждой? — Или моей. Уилл оглянулся через плечо и увидел, что Ганнибал бесстыже наблюдает за ним. — Ты же понимаешь, что должен быть смущен, когда говоришь нечто подобное? — Как я говорил раньше, меня… — Не легко смутить. Ага. Я помню. Ганнибал ухмыльнулся, довольный репликой Уилла. — Ты бы предпочел, чтобы я был смущен? — Нет, я… — Уилл остановился. Отступил на два шага. Прищурился. — Ганнибал. Что ты сделал? — Тебе придется говорить конкретнее, дорогой. Уилл достал с полки четыре книги и взял их в руки, чтобы дотянуться до тонкой коричневой упаковки, спрятанной за ними. Он осуждающе поднял находку. — Это. Ганнибал лишь моргнул. — Это не вопрос, Уилл. — Я… Ты… Почему ты все время покупаешь мне вещи? И почему это было спрятано в твоем кабинете? — Почему ты сразу предположил, что это для тебя? Уилл покраснел от чувства унижения, когда понял, что на пакете нет никакой маркировки. Он буквально только что вытащил что-то из потайного угла в кабинете Ганнибала и, как избалованный ребенок, решил, что это для него. Вместо того, чтобы ответить, поскольку это требовало гораздо более высокой терпимости к стыду, чем той, которой обладал Уилл сейчас, он предпринял попытку положить сверток обратно. Ганнибал остановил его: — Милый мальчик. Это для тебя. Мне только интересно, что заставило тебя сделать такой поспешный вывод. Напряжение отпустило Уилла в одно мгновение. Любое смущение, которое он чувствовал, когда принимал подарки Ганнибала, ни шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал, когда понял, что за последние несколько месяцев он каким-то образом превратился в эгоистичного мальчишку. По крайней мере, если подарок действительно был для него, он не был лишь излишне самонадеян. (Он был самонадеян и прав). Он приподнялся на цыпочках, чтобы разом расставить все книги на полке, а затем прижал сверток к груди. Подарок легко менял форму под давлением. Скорее всего, одежда. — Я просто… Ты часто покупаешь мне что-то, а этого не было здесь на прошлой неделе. Оправдание звучало слабо даже для его собственных ушей. — Замечательный мальчик. Распакуй его, пожалуйста, — Ганнибал улыбнулся. Уилл кивнул, все еще немного ошеломленный собственной претенциозностью, и осторожно отклеил декоративный скотч от упаковки. Как он и подозревал, это была одежда. Теплая коричневая фланелевая рубашка на флисовой подкладке. Он скомкал бумагу и выбросил ее в мусорное ведро, а рубашку положил на свое кресло. — Спасибо, Ганнибал, — Уилл переместил вес одной ноги на другую. Дернул свой рукав. Посмотрел на подарок. — Я думаю, что это мой фаворит на данный момент. Я очень люблю нейтральные цвета. Коричневые. Серые. Еще темно-зеленые, — он оторвался от рубашки ровно на долю секунды, чтобы заглянуть Ганнибалу в глаза. Рассказывать Ганнибалу о своих предпочтениях казалось надменным: казалось, он был всего в шаге от того, чтобы прямо попросить Ганнибала купить еще больше вещей для себя. Ганнибал, видимо, не возражал. — Я это запомню. — Я знаю. Уилл поднял руку, чтобы провести по затылку, что напомнило ему о том, каково было чувствовать руку Ганнибала на своей шее, и это заставило его вернуться к своему месту у книжной полки, чтобы продолжить обход. Он дошел до клавесина, прежде чем вспыхнувшее раздражение сожгло оставшееся смущение. — Ганнибал. — Да, Уилл? Уилл повернулся, держа в руке коробку среднего размера, завернутую в коричневую бумагу. — Ты серьезно? — Очень даже. Уилл потряс коробкой возле своего уха. Стук был больше слышен в направлении вверх-вниз, чем из стороны в сторону. Обувь. — Сколько их еще? Ганнибал далеко не невинно пожал плечами. — Не могу вспомнить. Уилл закатил глаза. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Просто ходил по комнате, пока не найду каждый из них? — В этом и была задумка, да, — взгляд Ганнибала метнулся к коробке. — Открой, пожалуйста. Уилл вздохнул, но сделал, что ему сказали. На этот раз он разорвал бумагу. За ней скрывалась коробка с обувью, как он и предполагал. Чего Уилл не предвидел, так это того, что они были такими же, как старая пара Уилла. Те, что он испортил накануне вечером. Нежность заполнила его. Уилл был человеком привычки. Он избегал перемен, как мог. И в какой-то момент Ганнибал понял это. Уилл улыбнулся (не смог сдержать улыбку) и сел на пол, чтобы снять свои изношенные туфли и поменять их на новые. Они подошли идеально, как и предыдущая пара. Он пошевелил кончиками туфель и посмотрел вверх. — Спасибо. И спасибо, что купил такие же, как предыдущие. Я уверен, что у тебя было искушение выбрать что-то более причудливое. — Действительно было. Но эти подарки, в отличие от телефона и галстука, для тебя. Здесь важны твои предпочтения, а не мои. Уши Уилла покраснели. Он потянулся за шапкой, которой не оказалось на его голове, затем прервал движение, чтобы потянуть воротник рубашки. Он положил свои старые туфли в коробку и также поставил ее на кресло. Когда он вернулся к обходу комнаты, его глаза принялись искать другие подарки. Следующий был спрятан в большой богато украшенной вазе, по весу и мягкости Уилл понял, что это джинсы. Хорошие, рабочие джинсы. Он сорвал бумагу, чтобы убедиться в своей правоте, положил джинсы на кресло и вернулся к поискам. За диваном находилась еще одна коробка. Еще одна пара туфель, точно такая же, как была на нем, только серая, а не черная. — У них была распродажа или что? — Ты сменил две пары туфель за несколько недель, дорогой. Это мера предосторожности. Уилл опустил голову, вспомнив парадные туфли, которые испортил перед вечеринкой. Он добавил коробку в постоянно растущую кучу. После тщательного осмотра комнаты единственный подарок, который он смог найти, был спрятан под подушкой его кресла. Под остальными подарками. Уилл предположил, что он лежал там в качестве начального пункта его поисков на случай, если он решил бы сесть, а не осмотреть комнату. Уилл прощупал упаковку. Ткань, но жесткая. Прямоугольная. Есть ремешок. Сумка какая-то? Уилл разорвал бумагу, чтобы увидеть невероятно красивый (невероятно дорогой) темно-коричневый кожаный портфель. В нем было достаточно кармашков и отделений, чтобы считаться влажным сном органайзера, хотя Уилл был более склонен просто запихивать вещи внутрь и надеяться на лучшее. Он аккуратно положил его на стул вместе с остальными подарками, а затем выразил свою финальную благодарность. — Тебе действительно не нужно было этого делать. И я знаю, что ты в курсе, но я просто… благодарен, наверное. И я чувствую себя не в своей тарелке. Я не привык, чтобы люди заботились обо мне, — Уилл сжал правую руку в кулак, а затем провел большим пальцем по кругу, очерченному указательным пальцем. — Честно говоря, это немного ошеломляет. — Было бы более или менее ошеломляюще узнать, что ты пропустил один? Уилл поднял голову и прищурился. — Есть еще? — Еще один, да. Хочешь, я скажу тебе, где? Уилл нахмурился. Они оба знали, что он не хочет. Уилл просканировал комнату, но ничего сразу не бросилось ему на глаза. Так что подарок был по-настоящему спрятан, а не просто закинут куда-то. Он поднес кулак к лицу и прикусил ноготь большого пальца. Ганнибал был умен. Ему нравились головоломки. Загадки. Вероятно, в том, где он спрятал подарки, была какая-то логика. Алгоритм? Нет. Подарки Ганнибала были персонализированы, а это означало, что их размещение должно было быть связано с Уиллом. Книжный шкаф. Клавесин. Ваза. Диван. Кресло. Все места, у которых оказался бы Уилл во время своего обхода. Все вещи, к которым Уилл любил прикасаться. Уилл оживился, решив головоломку, и подошел к статуе оленя-ворона. Он поднял основание, чтобы найти единственный неупакованный подарок. Пару перчаток. Уилл улыбнулся. Он схватил перчатки и торжествующе повернулся к Ганнибалу. Поддразнивания и насмешки застряли у него на языке. Он их так и не озвучил. В тот момент, когда он увидел Ганнибала, его победоносное сердце дрогнуло. Треснуло. Сломалось. Потому что Ганнибал улыбался ему. Ганнибал, чье выражение лица было настолько строго контролируемо, что он был практически одет в чертов костюм человека, улыбался Уиллу. Еле заметное подергивание губ — мягкое, граничащее с несуществующим – но такое удивительно эмоциональное. Приливная волна восхищения и уважения. Нежный взмах страсти. Малейший намек на преданность. И все это было настолько поразительно искренним, что сердце Уилла не могло больше молчать ни мгновение. Оно безрассудно завладело его ртом и погрузило его в бездну. — Ты мне нравишься. Мягкая улыбка Ганнибала поблекла, вернув его к нейтральному состоянию. Секунды шли, каждая тяжелее предыдущей. Ганнибал не ответил. Уилл смял перчатки в ладони. Сунул их в карман. Он подошел к книжной полке возле двери, готовясь к побегу. (Готовясь к тому, что его попросят уйти). — Это не потому, что ты покупаешь мне вещи. Я не хочу, чтобы ты так думал. Черт, мне было бы все равно, если бы ты жил в картонной коробке, и нам пришлось бы делить на двоих размокший сэндвич. Просто… Благодаря тебе я чувствую себя в безопасности, Ганнибал. В большей безопасности, чем я когда-либо чувствовал себя за всю свою чертову жизнь. И счастливее — тоже. Боже, это даже глупо, насколько счастливым ты меня делаешь. Уилл поднял руку, чтобы стереть навернувшиеся на глаза слезы. Подумал о том, чтобы все-таки сбежать. Заставил себя остаться. — И я говорю это не для того, чтобы ты почувствовал давление или ответил мне взаимностью. Я знаю, что мы просто друзья. Я знаю это. Но, твою мать… Ганнибал, я и не знаю этого. Я просто… я не могу перестать думать о тебе, — Уилл повернулся к Ганнибалу, самовыражение превратилось в саморазрушение с единственным, хорошо поставленным: — Я дрочил на тебя прошлой ночью. Уилл кивнул в ответ на незаданный вопрос, проклиная себя на ходу. Он не сводил глаз с галстука Ганнибала, пока говорил: — Я не планировал этого. Как и не планировал признаваться. Но, я думаю, если ты собираешься прикасаться ко мне, ты должен знать, какую реакцию это вызывает. Иначе это выглядит, словно я… блять, как будто я пользуюсь тобой или что-то в этом роде. Ты ведешь себя так чертовски мило со мной, а я… Уилл издал судорожный вдох, не в силах справиться с чувством вины. Слезы стало сложнее сдерживать. — Черт возьми, все идет наперекосяк. Ну, я и не думал, что все пройдет хорошо, но это просто ужасно. Почему бы мне просто не уйти, может быть, обойти квартал или… или весь город, а когда я вернусь, мы можем сделать вид, что этого никогда… Ганнибал пересек комнату за секунды. Грубая хватка на бедре Уилла. Пальцы в его волосах. Губы Ганнибала на губах Уилла. Уилл ахнул, затем вцепился руками в лацканы пиджака Ганнибала и притянул его ближе. Ганнибал подчинился, хватка на бедре усилилась. Он притянул таз Уилла ближе, пах к паху, в то время как рука в волосах заставила Уилла отстраниться. Плечи Уилла оказались прижаты к книжному шкафу. Ганнибал лизнул губы Уилла, и он открыл рот. Язык Ганнибала в ту же секунду проник в рот Уилла, очерчивая каждый сантиметр в его досягаемости в намерении не только узнать Уилла, но и наполнить его. Уилл наклонил голову, чтобы предоставить Ганнибалу лучший доступ, и тот одобрительно качнул бедрами. Сильные пальцы массировали кожу головы Уилла в молчаливой похвале. Уилл попытался отстраниться — спросить, реально ли происходящее и что это значит, — но те же пальцы крепко вцепились в его волосы и вернули Уилла на место. Ганнибал издал звук, который можно сравнить только с рычанием (Темным. Собственническим). Уилл обмяк. Находясь под контролем этих сильных рук, Уиллу оставалось только сильнее двигать бедрами. Его язык скользнул в рот Ганнибала, повторяя то, что мужчина делал с ним ранее. Ганнибал впился зубами в нижнюю губу Уилла. Уилл вздрогнул и провел руками по линии плеч Ганнибала. Его ладони двигались все выше и выше, пока одна его рука не оказалась на шее, а другая в волосах. Ганнибал шагнул вперед, припечатав Уилла к стеллажу. Он прижался своим членом к члену Уилла, двигаясь в бешеном темпе. Удовольствие вспыхнуло внутри Уилла и туго свернулось в его животе. Его голова дернулась назад, прямо к недвижимой руке Ганнибала. Он пробормотал: — О, Боже. Они прижимались так тесно, что Уилл мог чувствовать всю длину члена Ганнибала. Длинного. Толстого. Жаждущего. И черт возьми, кто бы сомневался, что он превосходит Уилла даже в этом. Рука Ганнибала скользнула от талии Уилла ниже, к изгибу его задницы и прижалась одним пальцем к шву джинсов. Прямо над его входом. Бедра Уилла дрожали. Он должен был сказать Ганнибалу остановиться, подождать, но ему было так хорошо, что он просто… Кончил. Тело Уилла изогнулось. Оргазм охватил его и оставил дрожать в руках Ганнибала, как осиновый лист. Он едва заметил, как чужие губы оторвались от его рта, чтобы оставить горячую дорожку поцелуев на шее. Ганнибал снова двинул бедрами, вытягивая из Уилла очередную дрожь. Поцелуи превратились в нежности, которые Ганнибал шептал на одном иностранном языке, потом еще на другом. И хотя Уилл не знал слов, он понял смысл. Ганнибал хвалил его. Благодарил. Воспевал. Мужчина еще раз целомудренно поцеловал Уилла в губы, прежде чем отклониться назад и посмотреть вниз. Уилл проследил за его взглядом до мокрого пятна на джинсах. (Влага, без сомнения, перейдет на брюки Ганнибала, если они сейчас же не отодвинутся друг от друга). Энтузиазм Ганнибала перетек в Уилла, смыв любое смущение, которое он мог испытывать. Они оба смотрели, как все еще твердый член Ганнибала сократил расстояние и прижался к джинсам, пятно увеличилось. Уилл застонал. Бедра Ганнибала снова отодвинулись. Рука скользнула вниз по заду Уилла, чтобы сжать верхнюю часть бедра, прежде чем перейти к передней части джинсов. Он прижал большой палец к пятну и надавил прямо на кончик члена. Уилл дернулся. — Идеально, дорогой. Просто идеально. Ганнибал убрал руку и прижал их друг к другу, очертания его собственного члена казались еще больше, чем когда-либо, когда твердость Уилла ослабла. Уилл встретился все еще немного ошеломленным взглядом с Ганнибалом. — Я так понимаю, это значит, что я тебе тоже нравлюсь. Ганнибал издал удивленный смешок. Он обхватил лицо Уилла обеими руками и крепко поцеловал. — Мой дорогой мальчик, я обожаю тебя. Каждый волос на твоей голове. Каждую клетку в твоем теле. Каждый твой вздох лишает меня дара речи. Я только ждал, когда ты признаешься первым. Уилл прислонился головой к книжной полке, в его груди было больше бабочек, чем внутренних органов. — Потому что ты не хотел давить на меня? — Потому что я не хотел давить на тебя. — Мы просто смешны, — Уилл рассмеялся. Ганнибал соединил их лбы. — Ты идеален. Уилл убрал руку с волос Ганнибала, чтобы погладить его шею. Он провел ладонью по яремной вене Ганнибала, благодарный за пульсирующую под его пальцами кровь. — И что это для нас значит? Мы встречаемся? Или мы любовники? Или… — Бойфренды? — Бойфренды звучит немного не серьезно. Ганнибал отпустил локоны Уилла, чтобы переплестись пальцами с рукой на собственной шее. Он поднес руку Уилла к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. — Mylimasis, для меня будет честью быть твоим бойфрендом. Бабочек в груди Уилла стало вдвое больше. Он улыбнулся, почти до безумия счастливый и спрятал лицо на груди Ганнибала. Просто потому что мог. Уилл повторил: — Бойфренды. Ганнибал до бесконечности нежно обнял Уилла за талию. Как будто Уилл был тем, кого нужно баловать и лелеять. Как будто Уилл был важен. Его губы и нос нежно ласкали макушку головы Уилла. — Бойфренды.

***

Уилл мог признать, что он нервничал. Предыдущая ночь — когда его признание приняли и поцеловали — была идеальна. Они перебрались из офиса Ганнибала в его дом, где Уилл переоделся и принял душ. Ганнибал готовил, пока Уилл мылся. Они поужинали вместе, затем лежали обнявшись на диване, и читали допоздна. Когда часы пробили полночь, Ганнибал провел Уилла в комнату для гостей, где целомудренно поцеловал его и пожелал спокойной ночи. Идеальный джентльмен. Они ни разу не обсуждали, как будут вести себя на публике или кому расскажут. Технически Уилл не был пациентом Ганнибала, но это все равно было своего рода табу. Беверли, Джимми и Брайан были бы рады за него. Алана бы взбесилась. Джек бы остался сидеть в своем кабинете и, пока это не мешает Уиллу работать, делал бы вид, что не замечает. В общем, вероятно, в интересах их обоих было скрывать свои отношения, пока они не обсудят, что делать дальше. Что было неплохо. Уиллу было все равно, кто знает, что они встречаются, или что они думают об этом. Личная жизнь на то и личная. Что насчет этого думает Ганнибал, с другой стороны…? Этот человек был более элегантным, чем Уилл когда-либо мог надеяться стать, и вращался в гораздо более высокомерных кругах. У него был образ, который нужно поддерживать. Для него было бы разумно переждать, прежде чем объявить об изменении собственного статуса, на случай, если их отношения потерпят неудачу. Итак… Как должен был действовать Уилл? Он всегда был дерьмовым лжецом. Мог ли он вообще скрыть что-то подобное? Уилл положил голову на руки как раз в тот момент, когда появился Ганнибал. Остальные радостно поприветствовали его. В голове Уилла же прокручивался внутренний монолог о том, должен ли он встать и поприветствовать своего бойфренда или откинуться на спинку стула и сделать вид, что ничего не изменилось. У Ганнибала, по-видимому, не было подобных сомнений. Он поставил сумку на стол Уилла, провел рукой по его волосам и поцеловал. Беверли закричала. Поцелуй был целомудренным (особенно сравнивая с их первым поцелуем). Ганнибал отстранился всего через секунду. — Здравствуй, дорогой. — Привет, — Уилл улыбнулся. Его сомнения рассеялись, а на их месте расцвели тепло и нежность. Он приблизился для еще одного поцелуя. — Как работа? Каблуки Беверли зацокали по полу, она бросилась к Уиллу с криком: — Нет! Нет, нет, нет, — она оказалась рядом с ними через секунду, почти обезумев от восторга. За ее плечом Уилл увидел, как Джимми протягивает Брайану приличную пачку наличных. — Никаких разговоров о работе. Поговорим об отношениях. Когда это произошло? Как? Где? Кто признался? Что сказал другой? О, Боже, я жила ради этого момента. Вы не представляете. Уилл взглянул на Ганнибала. Поднял обе брови. — Эм… прошлой ночью. Не знаю, что ты имеешь в виду под «как». В его кабинете. Я признался. Он сказал да. И ты права. Я не представляю. Беверли скрестила руки на груди, явно недовольная. — Совсем не весело. Я хочу романтичную версию, — она повернулась к Ганнибалу. — Выкладывай. Что на самом деле произошло? — Боюсь, все именно так, как сказал Уилл, — Ганнибал театрально вздохнул. Его голос приобрел невинную нотку, когда он добавил: — И все же Уилл пропустил ту часть, где свет упал на его глаза под идеальным углом так, что роскошные локоны его волос, уши и щеки приобрели прекрасный оттенок розового заката. Глаза цвета северного сияния широко распахнулись, а губы раскрылись в форме лука купидона, чтобы выпустить сладкозвучное «ты мне нравишься», — Ганнибал пожал плечами: слабо и небрежно. — Но тогда, я полагаю, он мог и не заметить. Он был немного занят. Уилл опустил голову, в его щеках было столько жара, ему казалось, что они горят. Беверли взвизгнула, ее ноги двигались в счастливом танце. — Да! Это именно то, что я хотела услышать. Доктор в здании! — она повернулась к Уиллу и присела, чтобы они могли смотреть друг на друга. Уилл увидел ухмылку с откровенным намеком. Она спросила: — Или доктор в Уилле? Он ударил ее ногой по голени, все еще не в силах поднять голову. — Я доступный, но не настолько. Уилл посмотрел мимо нее. Джимми и Брайан подняли ему большие пальцы. Алана слабо улыбнулась, но, на удивление, ничего не сказала. Уилл повернулся к Беверли, когда она продолжила: — Облом. Дай мне знать, когда станешь доступнее, потому что мы все хотим услышать, каков доктор в постели. — Нет, мы не хотим, — вмешался Джимми. Брайан произнес одновременно с ним: — Разве мы уже не знаем? Я думал, что у них было что-то с Аланой. — Джимми, пни его за меня, — ответила ему Беверли. Джимми толкнул Брайана ногой, отчего его стул закрутился. Брайан посмотрел на Джимми, тот лишь пожал плечами. — Она попросила меня. — Это не значит, что ты должен был это сделать. — И рисковать тем, что вместо этого она ударит меня? Видел ее каблуки? — Трус. — Пустое место. — Ублюдок. — Сучка. — Как будто ты не сделал бы того же для меня. Алана резко вмешалась: — Все в порядке. Это правда, но здесь не о чем беспокоиться. Это было давно, — она бросила виноватый взгляд на Уилла. — Прости, что не сказала тебе раньше. Я не хотела, чтобы твое отношение ко мне мешало твоей работе с Ганнибалом. Его работе с Ганнибалом. Не то, над чем они работали вместе, а их отношения как доктора и пациента. Стыд сменился гневом. (Она отдала его собак). Уилл выпрямился. Он переплел свои пальцы с пальцами Ганнибала и притянул мужчину ближе. Колени Ганнибала уперлись в стул Уилла, между его ног. Не сводя взгляда с Аланы, Уилл произнес: — О, не волнуйся. Не помешало. Он отвернулся от нее, не дожидаясь ответа. Ганнибал поймал его взгляд, удивленный его действиями. Беверли издала еще один высокий возбужденный звук. — Оставлю вас двоих, — Беверли подмигнула Уиллу. Он проигнорировал ее. — Итак… обед? — Уилл сжал руку Ганнибала. — Звучит прекрасно. Уилл откинулся на спинку стула и потянулся к сумке рукой, которая не держала Ганнибала. Он расстегнул ее и вытащил первый контейнер, который предложил Ганнибалу, тот проигнорировал его и потянулся за контейнером, который все еще находился в сумке. Тем, что с бирюзовым верхом. — Есть разница? — Уилл повернул голову. — В моем больше лемонграсса. Личное предпочтение. Уилл хмыкнул. Он поставил сумку обратно на стол, прежде чем, наконец, отпустить руку Ганнибала, чтобы они оба могли поесть. Ганнибал присел на край стола, его ноги расположились, таким образом, что один из его чистых кожаных ботинок балансировал на сиденье между бедрами Уилла. Блюдо выглядело как «апельсиновый цыпленок», только изысканнее. Под курицей Уилл обнаружил рис. Он принялся за еду, и, хотя блюдо было немного слаще чем он ожидал, ему понравилось. Он одобрительно хмыкнул, затем протянул руку с вилкой. — Могу я попробовать твое? Ганнибал опустил свой контейнер, чтобы Уилл украл кусочек, выглядя при этом одновременно довольным и любопытным. Уилл взял кусок курицы, покрытый соусом, и сунул его в рот. Хотя раньше он не пробовал лемонграсс (он совершенно не был уверен, какой он должен быть на вкус), он мог заметить разницу. У Ганнибала был более легкий и ароматный вкус, чуть более густой соус. Он также был менее… пикантным? Уилл откинулся назад и покачал головой. — Я доем свое, спасибо. Ганнибал ответил не сразу. Он наблюдал, как Уилл откусил еще один кусочек, потом еще один. Взгляд темно-бордовых глаз приклеился к губам Уилла, он спросил: — Значит, тебе нравится вкус? — Ага. Не добавлять лемонграсс было правильным решением, — Уилл осекся и вернул слова обратно. — Я имею в виду, оба блюда великолепны. Ты фантастически готовишь. Просто… личные предпочтения, как ты сказал. Мне моя порция больше нравится, — Уилл откусил кусочек курицы больше обычного в доказательство своих слов. Ганнибал, со странным намерением продолжить разговор, спросил: — Как ты думаешь, что делает твою лучше? Уилл слизнул остатки соуса с вилки. — Я не знаю. Может быть, вкус более резкий? — он пожал плечами, чувствуя некую беспомощность. — Я не очень полезен, когда разговор идет о вкусовых качествах, если дело заходит дальше «вкусно» или «невкусно». И это вкусно. Так что просто… Что бы ты ни делал, продолжай в том же духе. Ганнибал улыбнулся, он выглядел глубоко удовлетворенным. — Спасибо, дорогой. Я продолжу. Ганнибал сменил свою позу, из-за чего носок его ботинка случайно задел член Уилла. Уилл инстинктивно отодвинулся назад, но двигаться было некуда, поэтому он лишь потерся о ботинок Ганнибала. Он опустил свой контейнер на колени и понадеялся, что никто не заметит. — Как поживают ваши Маэстро и Протошитель? — спросил Ганнибал. Кровь в жилах Уилла похолодела. Его сердце упало в желудок, любое возбуждение, которое он чувствовал, рассеялось в одно мгновение. — Что ты сказал? — Как поживают… — Нет. Как ты его назвал? Убийцу двухдневной давности. Ганнибал с любопытством наклонил голову. — Протошитель. Это прозвище, которое ему дала мисс Лаундс… — Твою мать, — Уилл вскочил, отчего его стул отлетел назад, а нога Ганнибала упала на пол. — Дерьмо, — он швырнул контейнер на стол и, схватив пальто, просунул руки в рукава с грацией трупного окоченения. — Я должен найти Джека. Ганнибал тоже встал, поставив свой контейнер рядом с посудой Уилла. — Уилл, что случилось? — спросила Алана. Уилл повернулся к ней, и даже понимая, что зря скандалит, сказал: — Ты что, на хрен, издеваешься? Они будут в ярости, — он резко натянул шапку на уши, затем повернулся к Ганнибалу. — Как давно вышла статья? Ганнибал, которого не беспокоила перемена в Уилле, ответил: — Вчера утром. Уилл выпустил еще одну вереницу проклятий. Алана использовала успокаивающий, намеренно неконфронтационный тон, чтобы сказать: — Почему это плохо, Уилл? Объясни нам. — Да Господи боже, нет времени на… — Уилл осекся. Вздохнул. Чтобы закончить спор, потребуется четыре минуты, а чтобы объяснить — всего две. — Послушайте, если тот парень, что был две ночи назад — случайный палач, то Потрошитель — это сама Смерть. Это плохо, потому что у нашего палача большая голова, и он думает, что также хорош или даже лучше Смерти. Он не хочет, чтобы его считали прототипом, ведь считает, что он мастер. И Смерти тоже не очень нравится, когда ее опускают до уровня палача. Это означает, что Лаундс успешно разозлила как палача, пока он потешает свое эго, так и Смерть. Удивительно только то, что мы до сих пор не наблюдаем горы трупов. Уилл сделал два шага к двери, прежде чем вернуться. — Вообще-то, нет. Если я знаю Потрошителя, а я знаю Потрошителя, значит, он уже оставил тело. Мы просто еще не нашли его, — он подошел к своему стулу. Если они собираются провести обыск, ему нужно было надеть зимнюю одежду. Она уже была на нем. Это означало, что он, должно быть, догадался, что тела уже есть, прежде чем осознал, что уже понял это. Уилл запустил руку в волосы, пытаясь привести мысли в порядок. — Я позову Джека. Проинформируйте несколько офицеров. Проверьте всю болотистую местность. Может быть, топи, если мы отчаемся. Не думайте, что вернетесь сегодня домой. Он был на полпути к двери, когда Ганнибал привлек его внимание простым: — Дорогой. Уилл повернулся, его мысли все еще были заняты Потрошителем, Мэттью и телами, которые им еще предстояло найти. Ганнибал сократил расстояние между ними и вручил Уиллу полупустой контейнер. Уилл моргнул, совсем позабыв о том, что обедал. — Верно. Еда. Спасибо, — Уилл наклонился и поцеловал Ганнибала практически на автомате. — Надо идти. Будь осторожней на дорогах, — он сунул в рот еще еды и поспешил из комнаты. На этот раз его никто не остановил.

***

Они нашли тела на болоте, как и предсказывал Уилл. Чего он не предвидел, так это презентации. Это была имитация того, что сделал Мэттью, только возведенная в ранг искусства. Двое мужчин, спина к спине, с тонкой веревкой, сплетенной из волос, на их шеях. Они воздели руки к небу, будто были святыми, приветствующими грешников в своих рядах. Ров с водой вокруг них был нетронутым, возможно, вода была даже пригодна для питья, что резко контрастировало с остальной грязью болота. Грудь каждого мужчины была раскрыта и пуста, если не считать их сердец, которые были перемещены в середину и пронзены единственной стрелой с замысловатой резьбой. Уилл наклонил голову и переместился, чтобы посмотреть на картину под другим углом. Откуда-то справа от него Джек спросил: — Что ты видишь? — Ничего. Дай мне немного времени. Джек ответил на его взгляд с полной силой. — Ты стоишь там больше часа. Снова теряешь время? Уилл дважды моргнул, его гнев сменился замешательством. — Больше часа? — равнодушный взмах рукой. — Ничего. В головах убийц время всегда течет по-другому. — Да, но обычно это занимает минуты, а не часы, — Джек подошел ближе, в личное пространство Уилла. — Посмотри на меня, Грэм. Я серьезно. Ты в порядке? Уилл повернул голову. Заставил себя встретиться взглядом с Джеком. Кивнул. — Я в порядке, Джек. Этот случай просто… странный. Я не могу этого объяснить. Любое беспокойство Джека по поводу Уилла пропало, обнажив скрытое под ним раздражение. — Ну, ты лучше разберись. Мы приводим тебя сюда не для того, чтобы любоваться тобой. Уиллу хотелось сострить, что их бы вообще не было здесь, если бы он не сказал им, где найти тела, но он держал рот на замке. Это того не стоило. Сильная рука скользнула на поясницу Уилла, привлекая его внимание к левой стороне. Там был Ганнибал, а рядом с ним Беверли. Это она спросила: — Я думала, ты сказал, что все дело в ярости. Уилл нахмурился. — Это ярость. Просто кроме нее… что-то еще. Я не знаю. Будто это Потрошитель, но и не он. — Думаешь, это подражатель? — брови Беверли приподнялись. — Нет. Это определенно настоящий Потрошитель. Но словно… Словно Потрошитель притворяется кем-то другим? Возьмем презентацию. Он возвысил то, что сделал Другой Парень, будто говоря: «спасибо за вдохновение». Словно он видел другую сцену и оценил свое упоминание так сильно, что приподнял шляпу в ответ. — Но это… неправда? — Нет. Потрошитель был оскорблен этим сравнением. Даже в ранние годы он никогда не был таким грубым или неряшливым. Если присмотреться, можно увидеть и оскорбление. Каждая деталь элегантна до экстремальных пределов. Не только резкий контраст стилей, но и кричащее презрение их различия в классовом статусе. — Ладно, звучит так, будто ты видишь все довольно ясно. Тогда в чем проблема? — Проблема в том, зачем. Нет смысла подделывать комплимент. Нет смысла быть дружелюбным. И даже более того, это… — Уилл поднял руку, чтобы потереть лоб. — Потрошитель — охотник. Он преследует свою добычу. Его метод — перехитрить и пересилить ее. Он любит охоту. Борьбу. Убийство. Но это? — Уилл покачал головой. — Это приманка. Ганнибал провел рукой по спине Уилла вверх, чтобы погладить основание его шеи. Уилл прижался к Ганнибалу сильнее, на волоске от того, чтобы самому прикоснуться к нему. Беверли нахмурила брови. — Как рыбак? — Именно. — Но зачем ему это делать? Что он пытается поймать? Уилл пожал плечами. — Не знаю. Моя интуиция говорит, что это другой убийца, но я не думаю, что это правильно. Здесь нет никакой угрозы. Просто фальшивый комплимент и презрение. И если бы Потрошитель хотел убить Другого Парня, он бы спрятал ее где-нибудь здесь. Нет ничего лучше, чем сообщить своему оппоненту, что он умрет, и все равно заставить его бродить в твоей зоне поражения. Беверли беззаботно хмыкнула. — Уверена, ты разберешься. — Но разберусь ли я до того, как Другой Парень ответит? Беверли присела у лужи с водой, чтобы рассмотреть поближе. — Ты действительно отказываешься называть его Протошителем, да? — Потому что он не Протошитель. Он Другой Парень. — И кто сейчас пытается оскорбить убийцу. — Лучше оскорбить палача, чем Смерть, — Уилл повернул голову вверх и в сторону, чтобы посмотреть на Ганнибала. — Думаю, я вернусь в офис. Может быть, написание отчета поможет мне привести мысли в порядок. Ты поедешь домой? — Боюсь, что да. Завтра будут встречи с двумя новыми клиентами, я должен подготовиться. — Ничего страшного, — Уилл переминался с ноги на ногу, не зная, чем было ограничено публичное проявление чувств. Он не привык быть в отношениях, не говоря уже о том, чтобы находиться на публике вместе со своим бойфрендом. Он сглотнул, закрыл глаза, чтобы собраться с духом, и отодвинулся. Как только рука Ганнибала упала с его спины, Уилл потянулся, чтобы переплести их пальцы. (Физическое прикосновение). Он спросил, не отводя глаз от земли: — Можно я провожу тебя до машины? Ганнибал сжал его руку. — Прошу. — Ах, вы, ребята, буквально слишком милые, — вздохнула Беверли. Уилл проигнорировал ее и потащил Ганнибала к машинам. Ганнибал последовал за ним, его большой палец рисовал мягкие линии на указательном пальце Уилла. Как только они оказались достаточно далеко от места преступления (далеко от посторонних ушей), Уилл сказал: — Спасибо, что пришел сегодня. С обедом, — он смотрел, как их ноги оставляют следы на снегу, и потер указательным пальцем кончик замерзшего носа. — Я скучал по тебе. — И я скучал по тебе. Если бы я мог проводить каждое мгновение каждого дня, наслаждаясь твоим присутствием, я бы так и сделал. Уилл осторожно толкнул Ганнибала локтем. — Лжец. — Я говорю только правду. — Даже я не хочу проводить так много времени с собой. — Ты принимаешь себя как должное, дорогой. Я этого не делаю. — Ты… — Уилл засунул свободную руку в карман, чтобы сдержаться, и не натянуть шапку на глаза. Выдохнул облачко пара. — Ну, да. Проводить все свое время рядом с тобой тоже было бы не так уж и плохо. — Не так уж и плохо? Дорогой, ты заставляешь меня краснеть. Уилл рассмеялся. — Отлично. Было бы здорово, окей? Даже замечательно, наверное. Но я не хочу, чтобы ты устал от меня так быстро, так что давай не будем бросать работу. Ганнибал остановился, их переплетенные руки заставили Уилла остановиться вместе с ним. — Я никогда не устану от тебя. — Ты этого не знаешь. — Я знаю, Уилл, — Ганнибал поправил челку Уилла таким нежным жестом, будто тот был сделан из стекла. Его палец прошелся по челюсти Уилла и в конце пути приподнял его подбородок. Большой палец очертил круг на неопрятной бороде. — Я знаю. Ганнибал наклонился, чтобы поцеловать Уилла в губы. Уилл наклонил голову, чтобы дать Ганнибалу лучший доступ, но тот отстранился. Уилл моргнул, честно говоря, немного удивившись (разочаровавшись). Ганнибал, похоже, этого не заметил. Его рука оторвалась от лица Уилла и легла ему на плечо. Он постучал по нему. — Садись, пожалуйста. Уилл проследил за взглядом Ганнибала и увидел, что они остановились перед его машиной. Он сморщил нос. — Я думал, ты сказал, что я могу проводить тебя до твоей машины? — Я соврал. — Я думал, ты говоришь только правду. Ганнибал снова поцеловал Уилла, на этот раз в щеку. — Об этом я тоже солгал. Хоть Уилл и покачал головой, он улыбался. Он открыл дверь и скользнул на водительское сиденье. Ганнибал остался стоять между дверью и машиной. Кожаное черное пальто затемняло его, а снегопад подсвечивал фон за ним. Великолепие. Сила. Безмятежность, даже перед лицом смерти. (Что-то в глубине сознания Уилла дернулось: ржавая шестерня начала вращаться). Уилл повернул голову, неуверенный, что именно он понял или даже над какой загадкой работало его подсознание. Ганнибал наклонился, чтобы снова поцеловать Уилла. — Спокойной ночи, Уилл. — Спокойной ночи, Ганнибал. Ганнибал закрыл дверь и продолжил после стоять в снегу (как темный ангел-хранитель), пока Уилл не уехал.

***

Через неделю после последнего убийства Потрошителя Уилл согласился пройтись с Ганнибалом по магазинам. Он согласился по двум причинам. Первая: у них обоих был сумасшедший график, и он скучал по своему бойфренду. Вторая: Ганнибал пообещал ему, что они купят только еду. Хотя покупка дорогих продуктов не ассоциировалась у Уилла с приятным времяпрепровождением, он, по крайней мере, мог быть уверен, что не пойдет домой с новыми часами (или машиной, или лодкой). Но в целом, все прошло нормально. Ганнибал попросил Уилла попробовать несколько вин, и все они были одинаковы на вкус. Он попросил Уилла выбрать несколько фруктов и конфет, а затем вернул все, что Уилл выбрал, чтобы затем положить в корзину те же самые продукты, только получше. Уилл закатил глаза, но на самом деле не возражал. Это было приятно: проводить время с Ганнибалом среди людей вне работы. От этого вся эта заварушка с отношениями казалась более реальной. (А что-то должно было случиться, поскольку, кроме бесконечного парада быстрых поцелуев в губы или в лицо, больше ничего в их отношениях не изменилось). Они были в пятом по счету магазине. Ганнибал отошел после разговора с кем-то по-итальянски, вероятно, с владельцем. (Ганнибал предложил Уиллу присоединиться к ним, но последнее, что Уилл хотел делать, это пробовать кучу сыров перед людьми, которые действительно разбирались в сырах). Уилл стоял у входа в магазин, читая статью на своем телефоне, когда их жизнь мечты попала в свою первую выбоину. В… человека. — Уилл! Не ожидал тебя здесь увидеть! Уилл оторвался от телефона. Перед ним стоял никто иной, как Франклин Фруадево. Ему потребовалась всего секунда, чтобы догадаться, что это, должно быть, магазин вин и сыров, о котором Франклин упоминал в опере. Уилл выругался себе под нос. — Франклин. Привет. — Я вижу, ты нашел магазин сыров. Так держать, — он в шутку ударил Уилла по руке. Уилл уклонился. Франклин, по-видимому, не обращал внимания на то, что их отношения недостаточно близкие: — Как дела? Тобиас сказал мне, что ты просил его настроить пианино. Хороший ход. Он очень талантлив. Уилл вытянул шею, чтобы посмотреть, сможет ли он разглядеть Ганнибала за витриной с сыром и вином. Он не смог. — Ага. Он хорошо поработал, — Уилл постучал пальцами по бедру. Он не хотел говорить о Тобиасе, но и не знал, что еще сказать. Он всегда был плох в светских беседах. — Ты пришел за… сыром? — Вообще-то за вином, — Франклин улыбнулся, казалось, он был счастлив, что вообще участвует в разговоре. — А ты? Ты можешь позволить себе здешнее вино? Они могут выгнать тебя, если не можешь. Хочешь, я куплю тебе что-нибудь? Бесплатно. Все что угодно, чтобы помочь другу. Уилл неловко поерзал. Любую обиду, которую он мог затаить, оттесняло знание того, что Франклин не понимал, что его слова были оскорбительны. Уилл был беден. Франклин не был. Он пытался помочь. Уилл вздохнул и провел рукой по волосам. — Я в порядке, спасибо. На самом деле я здесь с другом, но он что-то задерживается, так что я просто… — Уилл сунул телефон обратно в карман и указал на дверь. Франклин не понял намека. Во всяком случае, он стал только болтливее. — Ты здесь с другом? Это мило. Однажды я привел сюда Тобиаса, но он не любит хорошую еду так сильно, как я. Может быть, мы могли бы как-нибудь собраться вместе за ужином. Ты, я, Тобиас и твой друг. — Не думаю, что это хорошая идея. Беспечный настрой Франклина резко улетучился. Несмотря на то, что он, казалось, не улавливал социальные сигналы (и это о чем-то да говорило, учитывая, что он имел дело с Уиллом), он определенно распознал отказ. Голос Франклина снизился на пол октавы: — О, конечно. Сердце Уилла виновато сжалось. Он поморщился. — Просто у меня очень непредсказуемый рабочий график. Любые планы, которые я строю, имеют тенденцию отменяться. Франклин тут же оживился. — Оу? Конечно, я понимаю. Может, нам стоит обменяться номерами и… Франклин остановился, широко раскрытые глаза метнулись к чему-то позади Уилла. Через секунду талию Уилла собственническим жестом обвила рука, прижав его к Ганнибалу. Голос Ганнибала был нейтральным, скорее холодным, когда он сказал: — Франклин. — Доктор Лектер! Я не знал, что вы здесь! — взгляд Франклина метнулся к Уиллу (радостный), затем к руке на талии Уилла (менее радостный). — Вы двое?.. Уилл завозился с рукавами и взглянул на Ганнибала так же, как и на вечеринке, требуя сменить тему разговора. Ганнибал выполнил просьбу. — Уилл — мой бойфренд. Он любезно согласился помочь мне закупиться ингредиентами для ужина, — Ганнибал поднял коричневый бумажный пакет рукой, не обнимающей Уилла. — Это последнее. — Ох, — губы Франклина скривились, растерянно и обиженно. — Я думал, он ваш пациент. — Это не так. — Ох, — Франклин опустил взгляд в землю, его поза согнулась, будто он был обиженным ребенком. Он пошевелил пальцами и, искренне всхлипнув, пробормотал: — Тогда хорошо. Я рад за вас. Чувство вины пробралось глубже, упрекая Уилла за то, что он не прояснил это заблуждение раньше. Вместо того, чтобы взять на себя ответственность за это, как сделал бы любой разумный взрослый, Уилл прижался губами к пальто Ганнибала и спросил: — Мы можем ехать домой? — Конечно, дорогой, — рука Ганнибала сжала талию Уилла, поощряя его покладистость (его веру в то, что Ганнибал обо всем позаботится, и понимание того, что все, что Уилл должен сделать, это попросить). Ганнибал улыбнулся Франклину плоской, ничего не значащей улыбкой. — Доброго дня, Франклин. Франклин удрученно помахал рукой. — Доброго дня, доктор Лектер. Ганнибал вывел Уилла из здания через парковку. Хотя они были вне поля зрения Франклина, его рука по-прежнему крепко обнимала Уилла за талию. Только после того, как они подошли к бентли Ганнибала, он наклонился, холодя касанием носа изгиб уха Уилла, и пробормотал: — Ты должен быть осторожен, дорогой. Ты более притягательный, чем думаешь. Он оставил нежный, предостерегающий поцелуй на кончике уха. Уилл втянул воздух и попытался притвориться, что его член не отреагировал на это касание. Черт возьми, Уиллу нужно взять себя в руки. Ганнибал был мил. Он был джентльменом и не подразумевал ничего такого. Доказательством этого послужило то, как Ганнибал следующим движением открыл дверь перед Уиллом, совершенно спокойно, и не сделал никаких дальнейших попыток прикоснуться к нему. (Он не делал никаких намеков на что-то большее с момента их первого поцелуя. Уилл не знал почему). Он сел в машину, пристегнул ремень безопасности и наклонился вбок, чтобы прижаться головой к стеклу. Ганнибал никак не мог не знать, что он просто сочится сексуальной энергетикой, верно? Ему сорок с небольшим. У него было множество любовников и поклонников. Он должен был знать. За исключением того, что он присоединился к Уиллу в машине без единого намека на непристойные намерения, держал Уилла за руку, пока вез их домой, и ни разу не показал, что ему нужно что-то еще. Было ли это потому, что Уилл был девственником? Или потому, что Уилл не возбуждал его? Может быть, Ганнибал просто не хотел торопиться. Уилл расслабился, его напряжение уменьшилось от осознания того, что он вел себя эгоистично. Если Ганнибал хотел подождать, они могли подождать. Уилл мог подождать. Уилл мог подождать. Он взглянул на Ганнибала, который был невероятно красив, даже когда все, что он делал, это вел машину. Уилл уже обналичил все счастливые билеты в своей жизни, чтобы заполучить такого доброго, любящего парня. Он не собирался облажаться. Особенно из-за того, что он один из тех мудаков, которые склоняют партнера к сексу, когда тот еще не готов. Он подождет.