Cock Exam

Завтра знаменательная дата. Должно исполниться шесть месяцев со дня встречи с моим маленьким солнышком. Я повернул голову в сторону тумбочки. Тут же светящиеся цифры на экране часов сменились, показывая ровно полночь. Полгода назад день в день в дверях моего кабинета появилась фигурка кудряша. Разумеется, в тот день я разрешил ему прийти снова... и снова, и снова, и сам не заметил, как влюбился в этого малыша. Перевернувшись на другой бок, я прикрыл глаза и довольно улыбнулся. За это время я многому научил Гарри. Я помню, как учил его мастурбации (кто бы мог подумать, что мальчик в его возрасте этого не умеет!). Он поначалу очень меня стеснялся и просил не смотреть на него, пока он раздевался или одевался. Мне всегда это казалось смешным, но я не отказывал ему. Я помню, как через несколько дней после нашего "первого урока" он позвонил мне прямо на работу и стал восторженно описывать свои успехи. Конечно, во время разговора при очередном пациенте я старался держать себя в руках, однако после я был вынужден поспешно воспользоваться уборной. Фантазия ведь у меня просто потрясающая и с представлением, словно в живую, как мой малыш лежит на кровати обнаженным, с немного раскинутыми и согнутыми в коленях ножками, и неспешно ласкает себя... Ох, черт. Мой взгляд машинально упал вниз и сразу наткнулся на вставший под одеялом член. Я опустил руку на бугорок, тут же вырывая из своей собственной груди возбужденный стон. - Гарри!.. * - Зейн? - голос кудряша вывел меня из оцепенения. Сегодняшний день мы проводили у меня дома. Родители Стайлса, считая, что мы с ним хорошо ладим (ох, они даже подозревают, насколько хорошо!), разрешают нам иногда гулять и проводить вместе выходные. - Да, солнышко, я слушаю, - поспешно сориентировался я, улыбаясь ему. Проводив меня подозрительным взглядом, мальчик продолжил: - ...и я подумал, что... - он смущенно опустил голову, а на его щечках появился легкий румянец. - Я подумал, что мы можем... Мне кажется, я готов... сделать ЭТО с тобой. Тут я сам залился краской до самой шеи так, что было хорошо заметно, даже учитывая мой смуглый цвет кожи. - Постой, ты серьезно? - я ошарашенным взглядом смотрел на кудрявого. Тот в ответ пробурчал что-то неразборчивое, скорее всего, означающее согласие и покраснел еще сильнее. Сейчас он выглядел точь в точь, как в день нашего первого знакомства: маленький, смущенный, готовый в любую секунду убежать куда подальше. Я невольно умилился с этой картинки. - Так... ты хочешь? - почти прошептал он, с трудом подняв на меня глаза. У меня больше не осталось сил сдерживать порыв и я, подавшись вперед, прижал мальчика к своей груди. Тот неловко обхватил худенькими руками мою спину, глубоко вздохнул. Мои ладони гладят его узкую спинку, губы шепчут ему на ушко всякие милые пошлости. Постепенно я укладываю его на диван, на котором мы сидели. Мальчик совсем по-кошачьи выгибается подо мной и, кажется, даже тихонько урчит от удовольствия (ну и как, скажите на милость, такое чудо трахать?!). Тотчас с губ подростка срывается сдавленный стон. Я никогда не говорил этого Стайлсу, но звук его стонов заводит меня как ничто другое. Ни одна девушка или парень не смогут стонать так же, как он. Так пошло, но в то же время так невинно. Что ж, в этом весь Гарри. Атмосфера в комнате накалялась, я скинул с себя футболку, отбрасывая ее куда-то на пол. Мои руки забираются ему под свитер, проходятся по нежной коже живота, по бокам. Когда пальцы останавливаются на сосках, чуть сжимая и прокручивая их, по телу малыша пробегает легкая дрожь. Он чуть выгибает спинку, стараясь прижаться ко мне ближе. Я стянул с него джинсы и свитерок, оставляя перед собой в одном нижнем белье, и невольно залюбовался. С каждым днем кудряш становился все более красивым и желанным. Он умудрялся горячо выглядеть, даже когда смущался (А впрочем, почему "даже"? Его смущение, напротив, только подливало масла в огонь). Мальчик, улыбнувшись, посмотрел на меня и немного наклонил набок голову. Мои руки, уже не подчиняясь мне, оглаживают его бедра, затем стягивают последнюю преграду между мной и уже вставшим членом кудряша. Ощутив прикосновение ткани к чувствительной плоти, тот издал тихий всхлип. - Зейн... - на его щеках появился легкий румянец, - я хочу тебя!.. В следующую же секунду я накрываю его губы своими, наши языки сплетаются. Я чувствую, как малыш пытается доминировать в поцелуе, и невольно усмехаюсь. Член в брюках начинает болезненно ныть, не получая такого необходимого внимания. Наконец оторвавшись от сладкого ротика, я стал спускаться ниже. Язык прочертил влажную дорожку по шее, груди, плоскому животику подростка. Тот подбросил бедра вверх, пытаясь потереться о мое бедро. Я продвинулся еще чуть ниже и расположился у него между ног. Обхватив рукой член кудряшки у основания, я коснулся языком его головки. Взял самый кончик в рот, немного пососал. Затем пропустил плоть глубже, вбирая ее всю в рот и простонал - вкус мальчика сводил меня с ума, как и его стоны. Движения моей головы все ускорялись, а потрясающие звуки, издаваемые Гарри, все громче. Его дыхание участилось, он закрыл глаза и откинул голову назад на подушки. - Зейн, я... - он снова простонал, - я сейчас... сейчас кончууууу!.. Тело подростка в секунду напряглось, и мне в горло выстрелила струя горячей сладкой, чуть с горчинкой спермы. Я, как всегда, все проглотил. - Тебе хорошо? - скорее, риторический вопрос. - Дааа... - выдохнул Стайлс, расслабляясь. - Теперь моя очередь... - хищнически ухмыльнувшись, я вновь накрыл губы мальчика поцелуем. - В какой позе? - Встань на четвереньки и выгни спинку. Малыш послушался. Приняв описанную мною позу, он повернул ко мне голову. - Так? - он чуть вильнул попкой. - Да, малыш, все правильно, - я легко шлепнул его по правой ягодице. - Ножки немного шире... Гарри раздвинул колени, еще сильнее при этом выставляя зад. Вновь перед моими глазами находилась сжатая розовая дырочка мальчика. Надо сказать, за все то время, что мы с ним были вместе, ни я, ни что-либо превышающее размер моих пальцев не проникало внутрь него, так что, как бы я не старался сегодня сделать все нежно, ему будет очень больно. Будто прочитав мои мысли, подросток повернул кудрявую голову и обратился ко мне: - Зейн, а это будет очень больно? - Я н-не знаю... Я постараюсь так, чтобы не было совсем. Главное - расслабься, милый. Стайлс с благодарностью посмотрел мне в глаза и, улыбнувшись, глубоко вздохнул. Его чуть обмякший после оргазма член снова начинал стремительно твердеть. Я нагнулся ближе и коснулся сжатых мышц языком. Спереди раздался какой-то полувсхлип. Расценив его как сигнал к продолжению, я раздвинул его ягодицы руками, и чуть сильнее надавил на кожу. Когда я проник внутрь, мальчик закусил губу и заскулил. Спустя пару минут вместо языка я стал вводить в отверстие палец. Несмотря на свое возбуждение, ощутимо ноющее в ожидании прикосновений, я старался как можно лучше подготовить малыша, чтобы ему было легче. Я постепенно добавлял второй и третий пальцы, одновременно целуя и нежно лаская и щекоча кожу вокруг входа влажным языком. Мои пальцы надавливали и массировали внутри точно точку простаты (за это спасибо многолетней врачебной практике) и вместо боли Гарри почти сразу стал испытывать удовольствие. Из его члена выделялась смазка, размазываясь по животу и иногда капающая вниз на обивку дивана. Я наклонился к его уху, лизнул мочку. - Готов принять что-то больше пальцев? В ответ тот только кивнул и облизнул пересохшие губы. Я достал из заднего кармана тюбик смазки и презерватив (не стоит спрашивать, зачем я постоянно ношу сей "аварийный набор" с собой). Наконец и мой член получил долгожданную свободу. Я раскатал по нему презерватив и, обильно смазав его и задний вход подростка, начал медленно вводить головку. В Гарри было очень узко и горячо. Стенки ануса сжимали мою плоть со всех сторон. Растянутые мышцы все же медленно, с неохотой расходились, пропуская меня внутрь. Из глаз мальчика против его воли брызнули слезы. Он глубоко дышал и сильно стискивал челюсть. Ему все таки-было больно, несмотря на всю подготовку... - Малыш, очень больно? - взволнованно спросил я, заметив это. - Н-нет... - соврал. Наверное, не хотел причинить неудобства. Я так же медленно подался назад. Хотелось поскорее покончить со всем этим и начать быстро и резко трахать Стайлса. Но с ним так нельзя. В его первый раз все должно быть так, как он, возможно, мечтал. Так, чтобы у него было желание повторять это снова и снова. Причем, желательно, со мной. За всеми этими размышлениями я совсем не заметил, как малыш уже сам робко пытался насаживаться на мой член. Я резче качнулся ему навстречу, вызывая у него стон удовольствия. Гарри выгнул спинку и начал неосознанно подмахивать мне. Я пропустил одну руку под его грудью и стал ласкать его соски. Его пальцы сильно сжимали обивку в кулаках. Ритм увеличивался, мягкие звуки, издаваемые подростком, лились почти без перерывов. Он чуть не задыхался от удовольствия, выкрикивая мое имя. - Боже, Гарри, малыш, - я схватился за его бедра и сжал их почти до синяков. - Ты так хорош... Такой узкий, горячий... Такой сексуальный мальчик... - Мне так хорошо! Боже, М-мистер Малииик!.. - выкрикнув это, малыш кончил во второй раз, изливаясь на мягкую ткань обивки. Его слова как будто снесли мне голову. Я притянул мальчика к себе, крепко обнимая поперек груди и, сделав несколько резких толчков, последовал за ним. Чуть отдышавшись, я вышел из расслабленного тела мальчика, стянул презерватив и вновь устроился на диване. Гарри открыл глаза. Смахнув со лба прилипшие влажные кудряшки, он устроился у меня на коленках. Я обнял его и легко, почти целомудренно поцеловал в заалевшие, чуть припухшие губы. Он уткнулся носом в мои ключицы. - Как ты себя чувствуешь? - Мм... оттраханно, - по голосу было слышно, что он улыбается. - Где ты только набрался таких слов? - наигранно пробурчал я. - От тебя, конечно! Мы оба громко рассмеялись. Этот первый юбилей запомнится нам обоим надолго.. А вот обивку на диване, пожалуй, придется сменить...