Пей меня

Самолет Юнги вылетает с задержкой из-за плохих погодных условий. Кроме того, приземляться он вынужден тоже с задержкой из-за большой очереди на посадку. Ко всему этому добавляется сложный трафик города с многочасовыми пробками и внезапными ремонтными работами. В итоге получается, что домой он приезжает на третий день. - Умерла бабушка Чимина, - первое, что он слышит от Седжина. Юнги и так это знает. Он тот, кто оплатил ее лечение и нахождение в больнице. Кроме того уже прошли два месяца, которые он отвел ей и вопрос ее кончины был делом времени. Не говоря уже о тяжелой болезни. - Как он? - Плохо, - признается Седжин, следуя за Юнги к его комнате. - За вчера ничего не ел, от помощи Сокджина отказался. Тэхена тоже попросил уйти. - Прощальную церемонию организовали? - На третий день, - кивает Седжин. - Все остальные церемониальные процедуры соблюдены. Я пытался уточнить у Чимина какую церемонию делать, но он закрыл дверь. - Спасибо. Делай традиционную, видимо, - вздыхает. - Еще я не питался с вчерашнего полудня. - Сейчас, - кланяется Седжин и уже собирается уходить. - И принеси ему что-то питательное и простое. - Конечно. - Можешь занести без стука, но до дня церемонии нас не беспокоить, - просит Юнги. Казалось бы, уже взрослая женщина с серьезным заболеванием. Дата ее смерти просто дело времени. Но человек устроен так, что грустит из-за потери близкого и знакомого человека. Кто-то сильнее, кто-то отпускает быстро. Но скорбь есть скорбь, осталось выяснить что происходит с Чимином. Мин тихо открывает дверь в свою спальню и видит своего мальчика в кровати, в ворохе одеял и подушек на той части, где обычно спит сам Юнги. Сердце немного щемит от этого вида. Чимин такой хороший Саб. - Чимин-а, - тихо зовет, понимая что младший не спит. Ответа нет и Юнги подходит ближе. присаживается на корточки у кровати. То чего совсем не хочется видеть - заплаканное лицо Пака. Опухшие глаза, красный нос и вся мокрая подушка, которую он обнимает. - Маленький мальчик, - приговаривает Юнги вздыхая. - Позволишь мне лечь рядом? Чимин молча смотрит на него, а потом возится, чтобы освободить место. Кажется, теперь мокрой подушкой станет Юнги. Он усаживается на освободившееся место и машет рукой Седжину, чтобы принес ему бутылку крови прямо к кровати. Наедине с Чимином, да еще и голодным он долго не протянет. - Если захочешь поговорить или тебе что-то нужно, то я тут, - говорит Юнги, когда на него кладут голову и обнимают. - Я ничего не сделал для похорон, - говорит Чимин голосом человека, который долгое время не имел разговора с кем-либо. - Этим занимается Седжин. Чимин угукает в ответ и шумно выдыхает. - У тебя есть пожелания какие-то по похоронам? - уточняет Юнги, понимая при этом, что человек в состоянии Пак Чимина может быть не до конца рационален. - Не хочу всего этого. - Ты не один в этом. Я рядом и буду с тобой все время. Мы сделаем все на твоих условиях и настолько, насколько ты к этому готов. Когда ты в год хоронишь по четыре подопечных, подобное становится рутиной. Мин мог бы сам давать консультации по тому, как все проходит, какие нотариусы лучше и что не стоит делать на похоронах без большого количества близких родственников. Но сейчас у него на попечении Пак Чимин, который оказался не готов. Да попросту не понимает что и как. Тело бабушки Чимина сейчас должно находиться в траурной комнате в агентстве, которое занимается похоронами. Оно должно быть укрыто одеялом, отгорожено белой тканевой ширмой. Если бы в их семье был кто-то еще, то сейчас проходило бы оплакивание человека. Технически Чимин оплакивает, но находясь в более комфортных условиях. Позднее, тело омоют водой с благовониями, прочитают молитвы, расчешут и состригут ногти на ногах и руках. Позднее ногти положат в гроб и захоронят. В рот бабушки Чимина положат немного риса, в ладони монеты, а потом оденут в самый красивый ее наряд. Какой может быть красивый наряд у женщины, которая провела многие годы в больнице, в борьбе с тяжелой болезнью? Юнги просто надеется, что это будет черный ханбок. Но ей точно на руки должны надеть рукавички, а ноги, плечи и руки перевяжут тремя повязками, традиционно уложив правую руку поверх левой. Завтра же рядом с телом должны поставить столик с ее фотографией, и по три чашки с водкой, закусками и рисовой кашей для покойной, духа земли и духа неба. Юнги кажется эта традиция приятной. Чимин и Юнги проводят все время до похорон в кровати обнимаясь и иногда отключаясь для сна. Один раз младшего даже удается уговорить перекусить, и Юнги заставляет его съесть все то, что ранее принес Седжин. Самой неприятной частью церемонии открытого прощания кажется то, что происходит с ними сейчас. На рукаве Чимина и рукаве самого Юнги черная траурная повязка, которую потом положено будет снять и сжечь. Тело бабушки Пак находится в гробу и рядом с ним достаточно места, чтобы все приходившие имели возможность поклониться один раз умершей и два раза духам. Прощаться приходит не много людей. Тэхен, несколько сотрудников больницы и пара больных. Все они соблюдают традицию, сначала кланяясь умершей, и уже потом присоединяясь к остальным визитерам. Юнги знает, что они соблюли не все традиции, но так лучше. Чимин не очень хорошо держится и с церемонией на кладбище или домашним оплакиванием он бы точно не справился. Поэтому они забивают и на мёнчжон - красное полотно, которое обычно носится перед похоронной процессией и на котором желтой краской пишут фамилию покойного и род. А ритуал деса - они делают прям там. Накрывают столы с угощениями, вкусностями, что любила Пак. - Если ты правда можешь стереть мне память, то сделай это, - просит Чимин, после того, как выслушал очередные соболезнования и сожаления из-за смерти бабушки. - Заставь меня не чувствовать это все. - Ты все равно будешь чувствовать. Чимин не продолжает разговор, но ему заметно хуже становится и Юнги правда переживает из-за груза, что свалился на мальчика. - Ты сказал, что сделаешь все, что попрошу, - говорит Чимин, когда они уже вернулись домой и приняли душ. - Если ты не обманывал, то сделай так, чтобы было не так больно. Юнги притягивает мальчика в объятия и целует в лоб. Желание это понятно и многие бы воспользовались этой возможностью, если бы знали что можно. - Ты не можешь, да? - бубнит Пак в его грудь. - Если ты станешь вампиром, то вспомнишь каждый раз, когда тебя подвергали внушению, - говорит Юнги. - Эмоции могут нахлынуть с новой силой. Тебе сейчас нужно пережить это. - Ты не можешь, - решает Чимин. - Ты возненавидишь меня за внушение и будет еще больше боли. - Понятно, - отстраняется и отходит. Со стороны кажется, что он слишком зол и его лучше не трогать. - Так долго пиздеть, чтобы спалиться в такой ситуации. Юнги не совсем понимает что происходит. Но все же, идея младшего кажется не такой плохой. - Могу внушить тебе справиться со смертью, если ты готов пройти курс групповой терапии в течении месяца. Плюс занятия через день с психологом. Чимин смотрит на него своим разбитым взглядом и Юнги очень жаль, что младший не справляется. И нет инструкции что с ним делать. - Сделай это, - решается Чимин.