Плюшки для Яевинна

Марко проснулся от лёгкого касания. Бойкий солнечный луч, пробившийся сквозь прореху в плотных снежных облаках, засветил прямо в глаз. Прямо сквозь закрытое веко. Заставил зажмуриться. Но разбудило не это. Прислушался и почувствовал рядом чьё-то тепло и чуть хрипловатое дыхание. Приоткрыл один глаз и улыбнулся — его мечта сбылась. Мама, присев на корточки рядом с его кроватью и подперев подбородок ладонью, рассматривала его. И улыбалась. — Всë-таки он колдун. — пробормотал себе под нос и чмокнул маму в щëку. — Кто? — Дядя Яевинн. Хоть и скрывает это. — Не знаю, колдун ли он, но то, что у него доброе сердце — очевидно. — Да, очевидно, — подтвердил, а сам вспомнил тот день, когда чуть не потерял надежду. *** После того, как эльф вежливо намекнул, что хочет остаться один, Марко обиделся. Молча кивнул и, насупившись, вышел. «Что мог, я уже сделал», — мысленно передразнил Яевинна, — «Это что же, интересно, он уже сделал? Его не было несколько дней и всё это время занят был я, а его не известно где носило. А теперь говорит, что… Ох, неужели я ошибся и никакой он не колдун? Может, он просто не может помочь? Потому и уходил, чтобы я наконец от него отстал?» От этих мыслей внутри растеклась чёрная пустота. Дышать вдруг стало трудно, словно на грудь положили здоровенный валун. Чувствовал себя как…как майский жук, попавший под колесо гружëной телеги. Руки бессильно опустились, а по лицу вновь потекли слëзы: — Всë! — беззвучно шептали губы, — Неужели это всё?! Последняя надежда… Перед ним разверзлась пропасть — идти больше не к кому. Лысого лекаря папа вчера выгнал, а все баночки выбросил. Мама выглядела всё хуже, стала очень слаба и почти не говорила. Часто смотрела на него потухшим взглядом и плакала. А папа только скрипел зубами. Идти домой не хотелось. Чувствовал себя бесполезным, не оправдавшим надежды, ведь совершенно не представлял, как помочь. Но тут вдруг ужалила мысль, что каждую секунду он должен быть с мамой! Каждую оставшуюся секунду… Когда прибежал домой первое, что увидел — несколько новых склянок на столе с каким-то густым мутно-жёлтым содержимым. Рядом сидел папа, держал в руках большой пакет и внимательно вчитывался в какой-то исписанный мелким закорючистым почерком листок. — Что это? — Марко шмыгнул носом и указал на стол. — Это принёс твой новый знакомый, Яевинн. — Когда?! — Около часа назад. Он оставил это под дверью и хотел было уйти, но не успел. Я увидел его. — И что? Ну же, папа! Ответь! — Я ничего не понимаю, — мужчина развёл руками, — это лекарства. Тут, — он покачал пакетом, — травы для отвара, а то, что в банках — принимать отдельно. Он сказал, что это должно помочь, только нужно строго соблюдать предписания. Я... я не смог отказаться, но обещал расплатиться, как только смогу, а он сказал, что сейчас это не важно и может подождать. Марко смотрел во все глаза то на банки, то на отца, то на пакет в его руках. — Ты прочитал? — спросил дрожащим голосом, а на утвердительный кивок воскликнул, — Так чего же ты ждёшь! Начинай делать то, что там написано! С тех пор прошло два месяца. Два настороженных, полных тревог и ожиданий месяца. Первое время всё казалось прежним, но постепенно мама оживала. Обречённость во взгляде сменилась надеждой. У папы дела тоже немного улучшились. Каменотёсы наткнулись на какой-то супер-пупер популярный у богачей отделочный минерал и платить им стали больше. В их доме появились яйца и мука, молоко и сыр, а несколько дней назад папа принёс целую курицу! Мама сварила ароматный суп и Марко, жадно сёрбая прямо из глиняной миски горячий бульон, понял — это самая вкусная, просто королевская еда! — Это вам не солнце с ветром, — удовлетворённо похлопал себя по набитому животу и, сыто жмурясь, глубоко вздохнул и задумался. К Яевинну с того дня заглядывал всего несколько раз. Во-первых, не хотел надолго оставлять маму одну. Раз в неделю забегал к эльфу и, словно солдат перед генералом, отчитывался, как проходит лечение, как дела у папы, сетовал на то, что книжка, по которой мама учила его читать, уже затёрта до дыр, а вредный краснолюд и близко не подпускает его к прилавку с книгами. — Будто от того, что я просто посмотрю, эти книги упадут в цене! Да там и новые-то не все, а он просто жадина! А ещё интересовался, всё ли в порядке с дверью, но, похоже, Вацлав выучил урок. Как-то раз эльф снова пропал, но Марко не расстроился. Знал, чувствовал — вернётся. И не ошибся. Через неделю он появился, а на столе, рядом с почти закончившимся густым лекарством, появились новые банки. Но было ещё и во-вторых… Стыд. Марко было до изжоги стыдно за те свои мысли. И хоть эльф не подозревал о том, что он пережил в тот день, хотелось как-то это исправить, успокоить свою совесть. Но что он может? Как одним камнем убить двух зайцев? Как задобрить совесть и сделать приятное эльфу? Он так крепко задумался, что не заметил подкравшуюся отрыжку. На неприличный звук мама удивлённо вскинула брови, а папа хохотнул: — Не держи всё в себе. Марко аж вздрогнул: «Точно! Нужно посоветоваться с друзьями!» Поспешно извинился, оделся и был таков. Совещание было недолгим и на этот раз прислушались к Амелии. Марко сам сходил к булочнику и объяснил суть проблемы. Амелия, как было уговорено, молчала, только всё время дёргала отца за мизинец, заглядывала ему в лицо преданным ангельским взглядом и поддакивала. Румяный и круглый, как только что испечённый каравай, булочник, добродушно ухмыльнулся: — Что ж, быть благодарным дело хорошее. Особливо коли есть за что. Но в обмен на помощь от меня, тебе придётся кой-чего сделать. Марко подобрался, вспомнив дядю Бьорна и тачку, но отступать было поздно. Собравшись с духом кивнул, приготовившись к худшему. — Отлично! — пропел булочник, — завтра, как развиднеется, приходи к пекарне, там и разберёмся. Утром, тихонько одеваясь, шепнул папе, что у него важное дело, возможно на целый день. Однако заспанный отец пригрозил разбудить маму, если Марко не признается во всём до конца. Пришлось рассказать и ему. Папа внимательно посмотрел в глаза сына и кивнул: — Иди. Я что-нибудь придумаю. Но как освободишься — мигом домой! День пролетел незаметно. Оказывается, отец Амелии вовсе не вознамерился выжать из Марко все соки и отправить полумёртвого домой. Марко ещё и уходить не хотел, подыскивая для себя новые дела. Конечно, ведь он стал свидетелем того, как из простой, совершенно ничем не примечательной муки появляется душистый, с хрустящей корочкой хлеб. А булочки! Бесподобные, мягкие, пахнущие яблоками и корицей! Заплетённые в косички, круглые, в виде сердечек, посыпанных маком или сахаром. Сходя с ума от запахов и постоянно сглатывая слюну, Марко решил, что попал в рай. Только... только жарко было... как в аду и он удивлялся, как папа Амелии умудряется быть таким гладким и весёлым, когда каждый день из него выливается несколько вёдер пота. Домой шёл совершенно липкий от сахарной пудры и совершенно счастливый. Счастливый от того, что под курткой душу грел собственноручно изготовленный горячий и не совсем круглый хлеб. На лице блуждала блаженная улыбка — завтра. Завтра всё, наконец, встанет на свои места. *** Яевинн раскрыл дверь и остолбенел — на крыльце его дома топталась ребятня, возглавляемая Марко. Мальчик держал укрытую чистым, хоть и застиранным полотенцем, корзинку, источавшую дивный аромат свежей выпечки. — Что вам здесь надо? — буркнул он, скрывая за показным недовольством удивление и растерянность. Но вместо ответа малышня хором завопила: — С днем ра-аж-де-е-нья-а-а! Эльф опешил и поспешно выдал: — Я родился в канун Мидинваэрне! Это через несколько недель!! — Попался! — взвизгнула девчушка лет шести и заливисто расхохоталась. Яевинн вопросительно прищурился: — Амелия, если не ошибаюсь. — Ага, — радостно сообщила девчушка, — а это тебе, — она нетерпеливо выдернула корзинку из рук Марко и протянула эльфу. — Простите, мы разыграли вас, — улыбаясь пояснил Марко, и тут же поспешил добавить, — но плюшки, — он указал на корзинку, — настоящие! Мы даже не дотронулись, ну, только понюхали. Да. Много раз, так что извините, но аромат вам достанется не весь. Яевинн, принимая из рук Амелии корзинку, не выдержал, улыбнулся, а Марко продолжил: — А это от моей мамы, — и протянул тёмно-зелёный, вышитый на эльфийский манер замысловатым травяным узором кушак. — Спасибо, дядя Яевинн, вы — настоящий волшебник! — Что ж, я думаю, есть плюшки в одиночестве даже волшебникам вредно, — эльф отступил вглубь жестом приглашая ребятню в дом. *** Марко внимательно посмотрел на маму: тени под глазами стали едва заметны, с губ ушла нездоровая синева, а кожа перестала напоминать варёный капустный лист и немного порозовела, черты лица смягчились, взгляд снова искрился, а к вискам устремились озорные морщинки. — Сейчас я приготовлю завтрак и мы почитаем. Согласен? — спросила мама. — Ты ещё спрашиваешь! Только эту книжку я уже наизусть знаю. — Ту, которую мы будем читать сегодня, вряд ли, — загадочно ответила мама и пошла на кухню. Заинтригованный Марко еле дождался окончания завтрака. Вымыл посуду и снова уселся за стол. Мама куда-то вышла и его терпение уже вот-вот готовилось с треском лопнуть, но тут она вернулась. В её руках была большая, квадратная, яркая...азбука. Самая. Настоящая. Азбука. Марко совершенно по-девчачьи взвизгнул и сорвался с места. Выхватил книгу из маминых рук и, как великую драгоценность, торжественно водрузил на стол. Несколько минут, затаив дыхание, разглядывал разноцветные картинки, а потом попросил: — Ущипни меня. — Зачем? — удивилась Марта и придвинула к столу табурет. — Этого не может быть. Я сплю! Марко действительно не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо! Вчера Яевинн на его робкую просьбу дать потрогать лук сказал, что стрелять из такого он навряд ли сможет, но пообещал сделать маленький, для тренировок. Отец Амелии сказал, что если Марко и дальше хочет учиться ремеслу пекаря — может приходить в любой день. Мама идёт на поправку. А теперь ещё и это. — Ма-ам! Так не бывает! Все мои мечты вдруг исполнились! И как мне теперь быть? Мама улыбнулась и раскрыла книгу: — Начинай мечтать заново!