Вместе

Голову Мола, отсечённую от тела, они закапывают между башнями. Торс – на одном краю деревни, механические ноги – на другом. И Мол, принёсший столько крови в Галактику – в его сердце, – наконец-то, покидает её. На этот раз уже окончательно и без возможности получить ещё один невероятно несправедливый шанс. Всё могло бы закончиться именно так. Но не закончилось. Оби-Ван хотел видеть его мёртвым. Хотел навсегда вырвать из памяти его образ и голос, и ставшую, внезапно, за короткие недели такой знакомой ауру в Силе. Хотел, чтобы нечестно предоставленная ему возможность нашла-таки своей логичный исход. Он хотел этого. По-настоящему. Искренне. Но, когда уже занёс Тёмный меч для последнего удара, это желание вдруг дрогнуло от тихого шепота где-то внутри. «Отпусти». «Не зацикливайся на чувстве вины». «Не фокусируйся на уже произошедшем». Он защитил Сатин. Защитил Энакина. Они оба в безопасности теперь. А то, что случилось в прошлом, не мог исправить ни он, ни кто-либо ещё – смерть Мола не вернула бы к жизни его уже давно покойного мастера, тогда как гибель от его руки могла дать ещё одну ступеньку туда, куда так старательно подталкивал Сидиус. И он погасил Тёмный меч. Сознания, всё ещё такого горячего, такого чёрного от неутомимой жажды чужой смерти, коснулись мягкие тёплые волны. Они струились по ученической связи, чей живой поток до сих пор чувствовался как нечто странное и непривычное. Оби-Ван нерешительно потянулся в ответ, тут же ощутив, как Энакин хватается за него – крепко, жадно, точно они вернулись на десять лет назад, опять став двумя потерянными, оказавшимися друг для друга последними плотами в бурной реке. Они не закопали между башнями отсечённую голову Мола, как и не растащили две половины его тела – органическую и механическую – по разные стороны деревни. Вместо этого оглушили забрака Силой, а затем сковали, надев на него наручники и ошейник, отрезавший его от Силы – и то, и другое предоставила Бо-Катан, и Оби-Ван невольно задумался над тем, действительно ли она последовала ради сестры или же планировала как-то разобраться с ним лично. Впрочем, одно другому не мешало. – Я должен был собрать весомые доказательства против Палпатина. Энакин, стоящий рядом со скрещенными руками, заметно оживился. – Ты спрашивал, почему всё это произошло, – уточнил Оби-Ван, со вздохом копируя его позу. – Это и была причина, – он ненадолго замолчал, прежде чем, переведя взгляд с шаттла на теперь уже едва заметную на горизонте деревню, снова заговорить. – Моих слов и анализов крови, которая могла оказаться и вовсе не его, было недостаточно, а приди мы к нему без них, атакуй мы его без них… Его арест без реальных доказательств посеял бы хаос в Республике, и Дуку мог бы воспользоваться этим. – И ты решил присоединиться к нему? – Да, – Оби-Ван чуть кивнул. – Он явно хотел заполучить меня под своё крыло, так что первое время мог не так рьяно следить за мной, а у меня появилась бы возможность переманить Дуку на свою сторону. Громкий же… уход обеспечивал то, что Сидуис не стал бы слишком скоро отправлять в открытое сражение с джедаями. Квинлану даже пришлось повлиять на нескольких особо рьяных журналистах, чтобы информация уж точно просочилась в прессу. Он замолчал, принявшись потирать бороду, и Энакин, пусть его аура и слегка трепетала, выдавая его нетерпение и любопытство, никак его не торопил, давая время собраться, решиться, выбрать фрагменты из пережитого, которыми он всё же мог поделиться с кем-то. И Оби-Ван был за это ему очень благодарен. – После того, как мы забрали Мола с Датомира, я провёл шесть месяцев в одиночестве. – Здесь? – тихо, едва не шёпотом спросил Энакин. – Здесь. Взгляд бывшего ученика метнулся к деревне, но уточнять он не стал, наверняка, понимая, какую боль могут пробудить эти воспоминания. И эта незримая, бескорыстная забота отдалась ещё одной светлой каплей в его душе. – Это были не лучшие шесть месяцев. И они наложили кое-какой… эффект на моё восприятие происходящего, – пальцы, до этого лишь едва касающиеся кожи, с силой стиснули подбородок. – И когда я вернулся и узнал, что Сидиус планирует заключить временный альянс с Дозором Смерти и в качестве радушного жеста выделяет дройдов и Мола для атаки Коронета, как раз летящего на Корусант, то… – Оби-Ван опять замолчал, зажмурился, затем качнул головой. – Это был совершенно необдуманный поступок, не способный принести ничего, кроме проблем. Но Сатин – лидер Нейтральных систем. С её гибелью их Совет мог распасться, и Сидиус бы получил все ресурсы нейтральных миров. Мне просто нужно было спрятать её ненадолго и сделать её жизнь достаточно ценной для возможного союза, – хмыкнув, он чуть махнул рукой. – Конечно же, я не собирался доводить дело до того, чтобы этот союз действительно был заключен. Он опять замолчал. Энакин тоже не спешил что-то спрашивать или как-то иначе подталкивать к продолжению разговору, так что какое-то время был слышен лишь приглушенный расстоянием спор на мандо’а – сёстры Криз были слишком страстными по натуре женщинами, чтобы вести свой первый за последние пятнадцать лет личный диалог в более спокойной манере. Оби-Ван вздохнул. – Теперь у меня нет ни поддержки Дуку, ни эффекта неожиданности. – Зато теперь у тебя есть я. – Нет, Энакин, – его лицо исказилось от боли. – Я не могу просить тебя о подобным. Сидиус очень силён и хитёр. Я… я не уверен, что для того, чтобы пленить его, будет достаточно тех знаний, что обладают джедаи. Всё это слишком рискованно. – Орден годами искал Сидиуса. Так что мне точно не нужна твоя просьба, – ухмыльнулся тот. – Да и когда я отказывался от чего-то рискованного? – Палпатин… он твой друг. – А ты мой брат. Мы покончим с ним. Вместе. Вместе… В последние годы он настолько привык действовать в одиночку, рассчитывать только на себя и постоянно оглядываться в поисках тех, кто мог подставить, что одна только мысль о том, чтобы даже лишь в теории начать действовать с кем-то сообща, вызывала подозрение в скорой измене. Оби-Ван понимал, подобная мнительность – результат шаткого баланса чаш Света и Тьмы. И не хотел, чтобы и Энакин тоже оказался в подобной ситуации. Потому что любил его. Как брата, как сына, как последнюю и единственную семью, пусть они и не были связаны кровью – их связь Силы, что не давала окончательно окунуться во Тьму, не давала уйти вслед за отцом туда, откуда никогда бы не вернулся настоящий он, была столь же крепка, если не ещё крепче. И все эти годы в минуты, когда в Силе не ощущалось тёмного присутствия Сидиуса, Оби-Ван позволял своей памяти вернуться к тёплым образам, что напоминали о том, зачем и почему он здесь. Энакин улыбался в его воспоминаниях. Квинлан со смехом подшучивал. Квай-Гон мягко сдавливал плечо. Гарен, хохоча, трепал волосы. Сири и Бент крепко обнимали с двух сторон. Пло медитировал рядом, касаясь своим коленом его. И только воспоминания, связанные с одним существом, – такие желанные, сладкие и горячие – старательно отгонялись им из раза в раз, потому что, вызывая солнечные лучи, одновременно затягивали в темноту. Взгляд Оби-Вана осторожно сместился с Энакина к шаттлу. Бо-Катан, размахивая руками, что-то яростно высказывала стоящей напротив Сатин, за правым плечом которой пристроилась Асока, зорко наблюдающая за периметром. Корки же с горящим взглядом метался от одной женщины к другой, кажется, пытаясь увести разговор куда-то за пределы их спора, но, судя по всему, весьма безуспешно. Разорванной одежды Сатин видно уже не было – с её плеч, полностью скрывая всё тело, свисала его роба, полы которой из-за разницы в форме и росте волочились по земле, отчего ей приходилось чуть приподнимать ткань, чтобы свободно двигаться. Сейчас робу она придерживала почти у самого горла, упираясь костяшками пальцев в подбородок. Её усталость легко была видна, что обычному взгляду, что через Силу, и всё же, несмотря на своё физическое состояние, держалась она прямо, на бушующую сестру смотрела с удивительным спокойствием, а голос её, изредка поднимающийся до звенящего крика, был уверен и властен, как и всегда. Она была точно лёд и пламя в одном флаконе. Страсть и покой. Гордость и компромисс. Слабость и мощь. Словно ощутив его взгляд на себе, Сатин повернула голову в их сторону, несмотря на приличное расстояние без секундного колебания сразу отыскав его глаза, и ласково улыбнулась. Её улыбка отозвалась пожаром на его сердце, болезненно занывшем, стоило ей вновь сосредоточиться на сестре. Она была его проклятием, его уязвимостью, его тонким местом. И Сидиус, используя его чувства к ней, точно знал, какой вес будет иметь подобное влияние. Вот только, чего его дорогой отец не знал, так это то, что чувства эти, столь бережно хранимые, никогда не были высказаны, воспитание же в Ордене, основанное на отречении от множества обычных мирских страстей, научило любить её без эгоистичной тяги, а годы разлуки лишь укоренили эту лишенную корысти и собственничества любовь в глубинах его сердца. Сидиус же, самодовольно мерящий других по эталону в виде себя, так и не смог ни осознать, ни принять правду, плавающую на самой поверхности: расстояние в половину Галактики было для Оби-Вана вовсе не болью, укрепляющей взращиваемую в нём Тьму, а гарантом безопасности Сатин, порождающим уверенность и давая силы противостоять тёмным росткам, тогда как нахождение поблизости, возможность как-то повлиять на её сохранность, её безопасность, напротив, отвлекали и при должной изобретательности вполне могли бы послужить целям Сидиуса, если бы он, отринув своё завышенное эго, взглянул-таки на вещи трезво и вспомнил, кем был его сын у истоков своей души. Не ситхом. Джедаем. А Сатин не только его погибелью, но и спасеньем. – Мы сделаем это ради них, – Энакин чуть сдавил его плечо. – Ради того, чтобы наши девочки, наконец-то, вернулись в мир, за который так боролись. Оби-Ван, сразу весь напрягшись, впился в него гневным взглядом. – Наши девочки? – Ну, – посмеиваясь, Энакин потёр шею. – Знаешь, всё так завертелось… Сопровождение Падме на Набу. Потом Татуин. Джеонозис. Война с Конфедерацией… И, так уж получилось, что мы с Падме теперь женаты. Почти уже год. – Вы что? – рявкнул Оби-Ван. – Энакин, ты джедай. Ты не можешь быть женат! – Хей, – тот ткнул его пальцем в грудь, кажется, ничуть не смущаясь того, как изменилась Сила вокруг. – Я всего лишь женился на женщине своей мечты. А вот ты, мало того, что почти три года тусовался с ситхами непонятно где, явно забив на все свои излюбленные строчки Кодекса, так ещё и похитил главу нейтрального сектора, в котором умудрился и меч себе новый отхватить. Древняя реликвия, между прочим! – Сила. Как Совет вообще решился доверить тебе падавана? Они были в своём рассудке в этот момент? – со стоном Оби-Ван закрыл рукой лицо. – Чему ты научишь её? Как заводить отношения с сенаторами? Приосанившись, Энакин принялся загибать пальцы. – Во-первых, не я начал это священную традицию. Во-вторых, я по совету Вокары Че один раз заикнулся о привязанностях и сексе, так она от меня так быстро умчалась, что только монтралы и прыгали. – Ну, а в-третьих? – со вздохом поинтересовался Оби-Ван. – А, в-третьих, видел я её вкусы в сенаторах. Категорически не одобряю. Нет в ней всё-таки нашего с тобой чутья. Но ничего, – довольно улыбаясь, он похлопал его по плечу, будто бы успокаивая. – Времени познать эту тонкую проницательность у неё навалом. – Энакин!