psychological baby

«...Лучи солнца слепят глаза, звезда на небе ярко светит покрывая всё жарой. Дети в парке резвятся, несколько девочек играют в песочнице с куколками, три бабушки рядом сидя на лавочке бурно обсуждают последние новости. Четыре подростка на спор подтягиваются на турниках, а вокруг дети играют с друг другом. Мяч летит прямо в лицо, не заметив как дружище его пнул: – Эй, Джинни! Ты чего застыл?! Не больно? – паренёк в кепке подбегает и смотрит в ту же сторону, одновременно поглаживая голову старшего, – Ты чего это? – Видишь того мальчика? – говорит Джинни, взяв в охапку мяч, смотря на лавочку расположенная под деревьями. Там на деревянной скамейке болтая ножками сидел мальчик помладше с рюкзачком, а взгляд отпустил на асфальт. – Вижу. Грустный сидит, - рядом стоят несколько взрослых мужчин в деловых костюмах, пожимая руки друг другу, – Он в одиночку что ли. Джинни пойдём познакомимся! – схватив десятилетий ребёнок с щёчками потянул старшего. – Что!? Нет, нет, – перехватив руку, оба встали на месте, – Я стесняюсь, а ещё там походу его папа. – Испугался что ли? – парнишка посмеялся над одиннадцатилетним. – Ему грустно скорее всего, давай подружился и поиграем! – Мальчики! Нам пора! – женщина в нежно-розовом платье и шляпкой с белой ленточкой созывающим жестом машет рукой встав с лавочки. – Ну ты даёшь! Могли бы уже подойти, а ты стоял как вкопанный, стесняшка, – щекастик в свою очередь одел кепку ему на голову, улыбнувшись, – Чтобы не напекло. – Пошли, – Хёнджин протянул мяч Хану, тот схватил надувной мячик, потащил его под руку. – А давай я маму попрошу нам мороженое купить! – Хёнджин кивнул головой, посмотрел на лавочку, но там уже никого не было, обернулся и с другом направились в сторону женщины» Противный звук вызова будит его. С недовольным лицом поднимает телефон - Минхо. – Привет, – спросонья Хван потирает глаза. С больших панорамных окон падают лучи солнца, а шторы как на зло не задвинуты. Приходится щурится от яркого света. – Доброго утречка! Надеюсь не отвлекаю. Китайские посредники предложили перенести встречу на сегодня в восемь вечера. Что им ответить? – Ммм, – на циферблате десять часов утра, – Сегодня же воскресенье, чего так резко? – О всей ситуации не оповестили, скорее всего чтобы быстрее заключить контракт. – Я не собирался сегодня ничего делать, – прошла минута молчания, – Хорошо. Пусть Чан подготовит все нужные бумаги. Приезжай давай, съездим кое-куда, – брюнет скидывает с себя одеяло, садясь на кровать. – Окей, заинтересовал прям, до встречи дружище, – прозвучало три гудка и телефон полетел на соседнюю подушку. Подтянувшись, глаза улавливают вид с окон – ели вдали покрыты снежным покровом, ярко переблескиваясь от солнышка, сама же звезда высоко на небе. Увы, это не сравнится со сегодняшним сновидением. Парень задумался. Был хороший сон для него. Он скучает, скучает по той самой дружбе, которая прошла через огонь и лёд, когда его никто бросал, было на кого положиться, был человек, который всегда поднимет настроение своими дурацкими шуточками, позаботиться, даст совет… Хочется вернуть всё назад, хочется вернутся в детство где нет забот и можно целыми днями играть. Однако жизнь идёт, а прошлое остаётся всего лишь воспоминаниями. Хван всем сердцем ненавидит того, кто разрушил крепкую дружбу, державшая на доверии и любви друг другу. Её никто не заменит. Никогда. Ту теплоту на сердце он чувствует, когда проводит время с тем цыплёнком. К нему ходит уже каждую неделю и бывает по несколько раз. Перед своим приездом он звонит больнице, предупреждая, чтобы Феликса расстегнули. Блондин ведёт с ним спокойно, иногда огрызается конечно, но Джинни это никак не смущает. Он ему нравится таким какой он есть. Если сравнивать сейчас и первую встречу, то отличия Хён заметил – спустя месяц ангел начал чутка открыто с ним разговаривать, не боясь за свои действия и даже изредка улыбался. Правда тот сразу предупреждал, что его может заклинить, Хёнджин не смотря на это всё равно приходил к нему. Ёнбок старался себя контролировать, выходило даже хорошо, однако по ночам страдал от всяких ведений и от кошмаров во снах. Феликса пугал факт, что ему похоже нравится молодой человек, который заботиться о нём и проявляет внимание, приходит даже минут на двадцать когда свободен принося купленную одежду, не ругаясь услышав имя «Феликс». Ту опасность рядом с ним он перестал ощущать ибо захотел бы давно убил, а не уделял уйму времени на психа, транжиря деньги. Может это не влюбленность, а привязанность к старшему? Хван бывало «распускал руки» и получал за это, от чего вечно смеялся, а другой краснел. Кстати говоря об уколах - их перестали делать после первого прихода Хвана, оставались только таблетки и «лечения». Юноша начал замечать одну странную закономерность - был день приезда Хёнджина – его не трогали весь день и приносили покушать, забрав толстовочку. Было обидно конечно, забрали вещь ставшим дорогим для Ликси, тем не менее он упорно продолжал клянчить одежку у всех сотрудников. В один день молодой человек спросил юношу где находится толстовка. Младшенькому пришлось соврать и сказал, что её забирают стирать, а вечером отдают. Ёнбок не мог понять эту закономерность, почему так происходит? Вскоре начал допрашивать Ким Сынмина. Пепельноволосый в свою очередь отмахивался: – Не знаю, тебя лечат по специальному расписанию. – А почему меня так лечат? Что это за методы ваши? Мне легче не становится! – Мне по чём знать? Я не врач. Медбрат – всего лишь исполняю указы лечащего здешнего врача, - разворачивался и уходил. В отличие от Хёнджина, у Феликса другое начало дня. Он резко проснулся не от шума, а от сильной хватки за руки. Открыв глаза, голова не понимала происходящего, ну а паника начинала бить своё. Двое мужчин в белом подняли парня и потащили в коридор. Ликс бешено дёргал ногами и руками, прося отпустить. Не обращая внимания, громилы несли его в неизвестное помещение на втором этаже. Перед громадной металлической дверью на него напялили ту самую белую рубашку с застёжками на спине, вокруг головы завязали длинную ткань засунув в рот, ноги завязали. Один мужчина поднял пациента и закинул на плечо, другой начал открывать дверь, проводив до кресла с рядом стоящей стойкой для препаратов. Громила скинул его на то самое кожаное кресло и оба вышли из комнаты. Парень громко мычал, хотя в душе просто кричал от страха. Страшно было до жути. Феликс даже боялся представить, что будет в этой комнатушке без окон полностью смахивающая на «белую комнату для психов». Ни единого звука или оповещения о происходящем, в барабанных перепонках был слышен собственный ритм биения сердца. Он просидел на этом чёртовом кресле час не двигаясь. Кричать смысла вообще не было, потому что все звуки производились в мычание благодаря «кляпу». От безделья клонило в сон. Ещё пять минут спустя раздался до жути знакомый грубый голос где-то сверху. Юноша испугался. – Не двигайся, всё равно не поможет, – проговорил страшный тембр через динамики в углу потолка. Начали входить медбратья с препаратами в руках и с какой-то аппаратурой. Как тут не двигаться, тут бежать на всех парах надо. Только как бежать? Глаза бегают по всем присутствующим в масках, один из них придавил парня за плечи в кресло не отпуская. Другой начал заполнять шприцы жидкостью, третий распаковывал аппарат. Четвертый принес стул и сел в угол с тетрадью черкая внутри. Всё конец, выживет ли он после – неизвестно. Беспощадные люди, которые согласились на всё это, сто процентов получили огромные деньги, по-другому никак. Никто нормальный не будет смотреть и тем более вытворять такие вещи с итак больным человеком. Спустя десять минут в Феликса ввели пять шприцов. Парня понесло не на шутку. Стены для него сжимались и отдалялись, периодически кто-то нашептывал на ухо непонятные слова, в глазах плыло. Он кричал от боли аппаратов бьющие каждые две минуты сильным разрядом и от огромного страха. Внутренняя система не воспринимала происходящее вокруг, нервы натянуты как не зная у кого, мозг отказывался соображать. Эти мучительные громкие мычания были слышны за пределами двери. Сынмин всё отчётливо слышал. Стоял и слышал, внутри себя жалея пациента. Ему велено следить за входом в комнату. Велено молчать и просто следить. Хочется убить себя на месте за такую беспощадность к молодому парню, у которого были все шансы выздороветь. Полтора часа мучений и юношу закинули обратно к себе, не развязывая и не снимая ничего - конечно было опасно. В непонятном состоянии мог начудить. Прошло три часа. Он бездвижно лежал, прошлые часа два пациент сходил с ума и что творилось в сознании - было страшно представить. Хёнджин вышел из Hyundai Genesis и направился к зданию по покрову тёмного вечера, пройдя устаревшие металлические ворота. Ли Ноу сидел за рулём, не понимая что его друг тут забыл в шесть часов вечера. Заглушив авто, Минхо выбрался из салона, направляясь за длинноногим. Пойти без сопровождения в такое место-не очень хорошая мысль для фиолетоволосого.