psychological baby

Хёнджин вернулся к Феликсу сразу, как только проводил врача до выхода. Температура упала, поэтому цыплёнок мог кушать. С утра хорёк приготовил ему завтрак и отнёс на вверх. Хёнджин сидя на своей кровати заказывал выписанный рецепт лечения через интернет-аптеку, пока рядом малыш доедал свои корейские блинчики с курицей, зелёным луком и острым перцем с необычным напитком из молока с кофейной шапочкой. – Всё? – Да, спасибо. Мне очень понравилось, ты прекрасно готовишь, – цыплёнок слабо улыбнулся и лёг на место, сил также не было. – Хочешь душ принять? – отложив переносный столик на пол, он подошёл к сумке с одеждой Ликса, разглядывая и подбирая, что одеть. – А можно? – Конечно можно, – вручил ему в руки штаны и рубаху. – Откуда? – Минхо привёз, ванна в соседней комнате. Я внизу буду ждать курьера. Младший кивнул и ушёл. Пятнадцать минут он проторчал под душем с какими-то мыслями, возникшие из неоткуда. Зайдя в огромную комнату обратно, Джинни уже сидел в белой хорошо отглаженной рубашке с чёрными брюками, читая инструкцию применения тюбика. – Вернулся, ложись, – блондин послушно лёг. Хён ухватился за мазь улыбаясь, обошёл кровать и сел на сторону младшего, – Снимай, – кивком головы, он указал на серую клетчатую рубашку. – Что? Зачем? – блондин удивился и присел, опираясь спиной на подушки сзади. – Я видел какие у тебя ожоги, снимай, – не дождавшись ответа, он начал расстёгивать рубаху на парне, – Тебя пытали? Напротив застыли, как ответить он не знал, тем временем его вверх сняли, отложив в сторону: – Ёнбок~и, – выдавив специальную мазь, он тихонько начал пальцем проходиться по ожогам от электрошокеров на груди одновременно рассматривая стройное тело перед собой, – Ты что-то скрываешь от меня? – Нет, Ай, – мурашки бежали по телу, сердце готово было выпрыгнуть от касаний изящных длинных пальцев. – Больно? Извини, – брюнет наклонился и поцеловал голый торс. – Ты что делаешь!? – голос звучал охрипшим и низким из-за сильной простуды. – Целую, – хорёк заметил как цыплёнок становится красным, поэтому начал сокращать расстояние между лицами, – Малыш, ты мне очень нравишься, безумно, – поддавшись вперёд, впился в мягкие сладкие губы, находящиеся так заманчиво близко. Полуживые бабочки начали порхать, а узел затягиваться внизу живота, когда губы напротив начали охотно отвечать. Хвану нравилось такое поведение юноши и оно начинало откровенно заводить. – Хёнджин~а, я болею, – отлипнув от желанных пухлых губ, Феликс пытался успокоить сбивчивое дыхание. – Знаю, – темноволосый не́хотя сел обратно и продолжил аккуратно касаться мест на теле, размазывая прозрачную консистенцию, – Отвечать не будешь? Охрипший голос с неуверенностью начал лгать: – Это лечение такое, – поверит или нет в тупую ложь. Ну нет конечно, что за дибилизм. – Ммм, вот оно что, – брюнет не стал мучать цыплёнка, всё равно откапает ответы и кто это сделал. – Спасибо тебе за всё, я могу как-то отблагодарить? – Можешь. Выздоравливай скорее и оставайся у меня. Младший замолчал, а какой ответ дать? Неизвестно как сложится дальше и пустых обещаний давать Хёну нельзя и не хотелось. Его намазали и одели, развернувшись молодого человека позвали обратно: – Стой! Иди сюда. – Что случилось? – приблизился краю кровати к звавшему, наклонившись. Маленькие пальчики полезли расстёгивать две верхние пуговицы рубахи: – Тебе так идёт лучше. А если не секрет, ты куда? – У меня собеседование с двумя очень важными дамами через час – это ненадолго, – Феликс заново принялся за пуговицы. Внутри что-то ёкнуло при слове «дамы». Может они не будут на него смотреть, а благодаря Ёнбоку будут пялиться на оголённые участки тела. Хван начал смеяться: – Ты чего это обратно застёгиваешь? Мне же не идёт, сам сказал. – Мало ли что я ляпнул, – ревность что ли, – На улице зима, заболеешь ещё, лучше галстук нацепи и иди. Старший выпрямился и с хитрой ухмылкой полез в гардероб за галстуком. – Ликс~и ревнует? – Нет, – с особым тоном выкрикнул младшенький, – Или да. Неважно! Иди уже, – он залез под одеяло с головой, краснея. Хёнджин сидел возле ванной час в тишине, иногда были слышны тихие всхлипы, никто так и не вышел оттуда. Он напугал его и прекрасно понимал это, сам того не замечая отреагировал очень плохо на долгое время искавшую информацию. Ликс сидел в тишине с красными глазами, сердце ныло от правды и ощущения вины. Он чувствовал Хёна, который сидит по ту сторону запертой двери. – Ты ещё там, – севшим голосом блондин тихо начал говорить. – Тебе плохо? – Хван немного подал признаки жизни, отвечая очень спокойно. – Уходи, прошу, – выходить не хотелось совсем. Услышать слова что его опять бросят, но никто то чужой, а человек, который очень запал в сердце, которого он полюбил-мысль или предположение отдавало резкой и ноющей болью внутри как будто в тебя летят осколки стекла, пронзая насквозь. – Я не уйду, буду ждать сколько потребуется. Я не брошу тебя, ангелочек. – Какой я обременительный, да? Всё из-за жалости, Хван Хёнджин? – с больной улыбкой Феликс облокотил голову на шкафчик, стоящий рядом. – Не говори так никогда, слышишь. Ты особенный для меня, ты единственный, ради кого я могу не спать, единственный, кто не надоест своим присутствием, единственный, с кем хочется рядом находится, ты тот, кто не вылезает из головы ни на секунду, ты единственный, кто может заставить улыбаться. Мне тяжело объяснить как ты многое для меня значишь. Я знаю, почему тебя перевели в ту холодную камеру, я знаю, что ты множество раз пытался убить себя, я знаю, что ты страдаешь паническими атаками и видишь те тени. Я буду рядом и хоть как-то поддерживать, сделаю всё, чтобы тебе стало легче. Я люблю тебя Ли Ёнбок и очень боюсь потерять, – наступила гробовая тишина. Хёнджин замер, забыв как дышать, просто сидел и не двигался. Ликс слышал каждый вздох и каждое слово старшего, тем самым застыв и слушая любимый спокойный бархатистый голос. Заплакать безумно хотелось, но душа уже устала разливать слёзы. Хвану не нужны все эти признания в длину том, просто хочется видеть улыбающегося цыплёнка, видя что он ему нужен, чтобы был здоров, а главное счастлив. Дверь резко открывается, старший быстро встал с места. Ёнбок не смотря в глаза напротив просто обнял хорька и тут же получил поцелуй в макушку. Руки старшего успокаивающе гладили по спинке. – Ты же не бросишь меня? – Никогда, – младший улыбнулся, прижавшись сильнее, – Малыш, прости меня, я не хотел пугать тебя своей реакцией. – Я испугался если честно, но не реакции, а то что ты мне скажешь, узнав, что мой отец убийца твоего лучшего друга. Я боюсь, что ты меня возненавидишь… Хван схватил не договорившего за подбородок и прижался своими губами к Ли. Оторвавшись, старший прошептал: – Нет, такого не будет. Младший схватил за футболку и притянул его обратно, впиваясь в пухлые губы. – Закрылся там, потому что паника была? – молодой человек взял руку, переплетая пальцы маленькой ладошки. – Да, я боюсь навредить тебе. – Пойдём я налью тебе чай и ты мне всё расскажешь, – Ликс неохотно кивнул. – В детстве это ты сидел на той лавке? В парке, – поставив кружку, сел рядом рассматривая опухшие глазки. Младший кивнул, хлебнув успокаивающий чай, не поднимая взгляда с отражения жидкости. – Кто был рядом? Кто твой отец? – поглаживая костяшки руки, Хёнджин пытался успокоить поникшего. Ёнбок не отвечал, сидя похлёбывая содержимое в кружке, – Если тебе тяжело, лучше поделишься когда станет легче, ладно? – Ли Чхве Ун – бывший главврач когда то закрытой психиатрии, что сейчас делает я не знаю, он был тогда рядом, а те люди в костюмах его бывшие коллеги. Я был мал и не понимал о чём идёт речь до тех пор пока меня возле дома не схватили и повезли на заброшку, – Хёнджин не перебивая, поглаживал, смотря как тяжело даются слова блондину, – Там. Там меня привязали к стулу и нацепили аппаратура на голову. Пришли люди во всём чёрном и начали махать топорами, подходя ближе, - старший только обнял маленького малыша, не зная что и говорить о таком зверстве отца к отношению члена семьи.