psychological baby

– МЕНЯ НЕ ВПУСКАЮТ К НЕМУ УЖЕ 2 НЕДЕЛЮ! ГДЕ ВРАЧИ? Я даже его копии документов достал у Кима! Телефон отобрали у него. – Пытаюсь найти, но никто не соглашается даже за деньги работать с таким набором диагнозов, – Чан устало вздохнул, падая на диван. – Эти диагнозы фальшивы! – Никто не принимает эти слова в серьёз, так как больница государственная, стоят одобрительные печати и подписи лучших психологов и связываться не хотят. – Мне надо попасть к нему. Я переживаю. Мне сказали, что его перевели в другую камеру, так как пытался снова себя убить. – Извини меня пожалуйста, но Ёнбок так важен для тебя? – Чтобы больше, Кристофер, я такого не слышал. Он для меня солнце в ночи, я люблю его. – Прости. Есть идея, но риск огромный. – Говори. – Выкрасть? Можем просто разбомбить здание и забрать его, сразу улетая в другую страну, меняя паспорта. Там дальше его лечить. – Крайний вариант или найти его отца и избавиться от него, – на что Чан закивал, – Где он? Всю информацию откапай, Минхо подключи. Я попытаюсь попасть к нему. – Срок тогда максимум 2 дня или крадём его. – Кушай, – Феликс потребил его волосы, переложил свой кусок маленькой курочки на тарелку младшего. Оба выглядит не в лучшем виде: помученные, растрёпанные, уставшие, с какими-то синяками. Если они противились принимать таблетки или били медработников – получали за своё поведение. За эти две недели сводные братья очень сблизились – они вместе страдали, поддерживали друг друга, вместе сидели в сумасшедшие. Ёнбок старался отдавать свою порцию еды младшему и Чонин тоже делился со старшим по возможности. В приступах сидели в порознь по углам комнаты, по ночам(?) вместе спали в обнимку, чтобы не было тревожно. Время – неизвестная вещь для этих двоих измученных. Ложились по возможности, если один не мог спать, другой тоже не спал. Ян Чонин привязался к старшему блондину, австралиец старался ему улыбаться, даже психом его не смел называть. В комнате была одна лампочка, которая еле-еле освещала всё помещение. Дверь тихо открылась и туда зашёл мужчина в куртке с толстовской. – Ёнбок? – тихо прозвучало сначала комнаты, на что Айен приподнялись с кровати, где спал блондин. – Кто это? – Чонин встал с перед спящим. – Где Ёнбок? – В-вот, – пепельно-розовый с прищуром пялился на высоко, который начал подходить, присаживаясь на кровать. – Руки убери! Не трогай его! – на крик младшенького с испугом встал спящий, пялясь на пришедшего. – Хёнджин~а! – он чуть ли не налетел на брюнета, обнимая его за шею, хмыкая носиком. – Бок~и прости, я хотел раньше, но не мог зайти и… кто это? – Хёнджин, это мой сводный брат – Чонин, – самый младший смотрел на них с испугом, сажаясь на свою кровать. – Брат? – на что блондин закивал, – Что с тобой? Я заберу тебя, слышишь? Я нашёл врача. Почему тебя перевели? Зачем пытался себя… – Хён, я ничего не делал, я тут как приехал сюда, а он мой братик. У нас один отец, – на что старший с безнадежно посмотрел на этих двоих уставших, лохматых, с синяками под глазами, не отпуская из рук веснушчатого. – Я Ч-Чонин. Это Феликс, а там – Бинни, – братья синхронно посмотрели на угол комнаты улыбаясь, а Хван затупил, неспешно кивая. – Хёнджин ты надолго? – Тебе тут плохо? Давай уйдём, – брюнет встал, хватая ладошку, таща на выход. – НЕТ! ТЫ ЧЕГО? МНЕ НЕЛЬЗЯ ВЫХОДИТЬ! ЭТО ЖЕ МОЙ КУПОЛ! – Какой купол, Феликс? – Золотой! – подпрыгнул второй, – Мы тут живём втроём! Отпусти брата! – Отпусти меня Хван Хёнджин. Уходи! – он отдёрнулся от старшего, возвращаясь к пепельно-розовому. – Ты что несёшь, ангелочек? Феликс тебе же было лучше... – Время обеда. – Да! Время обеда! – оба встали и сели на пол, махая воображаемыми столовыми инструментами. – Включи музыку по громче… Бинни не слышит… Феликс. – Сейчас. Хван вылетел к Крису в коридор. – Крис, я сейчас упаду, он не один, – почти что плача, говорил старший, сдерживая слезы, укладывая голову на плечо товарища. – Что там? – он заглянул на двоих сидевших, покачивающихся из в стороны в сторону, ненормально улыбаясь друг другу, – Боже мой, кто это? Что сделали? – Это брат, по словам Ликса, – Хван перехватил идущего по коридору Кима. – ПРИДУРОК! ВЫ ЧЕМ ИХ НАКАЧАЛИ!? – пепельного схватили за горло, прижимая к стене. В глазах брюнета играл настоящий огонь. – Хмм…. Сульфокамфокаин, братья под глюками… – он посмотрел на всех людей, охранявших комнату за дверьми, они все лежали прижатыми к полу людьми Чана. – ЗАЧЕМ? ОНИ ЖЕ ЛЮДИ! – Если гарантируешь мне безопасность и жизнь, то я тебе всё расскажу… – задыхаясь выдал низкий, на что Хёнджин его отпустил. – Говори. Я гарантирую жизнь тебе. Уведи своих недоохранников. – Не здесь, пошли в другое место, только ты один. Никто из вас тут не будет стоять, все свободны. – Чан, не отходи отсюда. Сынмин повёл Хёнджина оглядываясь в один из кабинетов на верхний этаж в лифте. – Куда ведёшь? – Тсс! Не кричи, говори шёпотом. Нас никто не должен видеть. – Нас видели с тобой те десятки человек возле комнаты. – Они ничего не скажут, потому что немые. Ким завёл их в старый кабинет, закрывая на ключ. – Это его кабинет. Отца этих пареньков, – он из ящика из под стола достал папку с документами, – Тут настоящие диагнозы двоих, эксперименты вместо лечения, – Хван отхватил связанную папку. – Он больной? Это его дети. Что он делает? – Всё что я знаю – группа людей помешаны на какой-то науки и пытаются найти лекарство от таких как они. Кровь у них не такая как у нас. Нашли редкие плазмы. По твоему как двоя живы ещё? Легко – в них качают большие дозы всяких препаратов и тело чудным образом выдерживает. Они шизофрениками становятся, а у других пациентов уже давным давно сердце остановилось. Пока Чонин с Феликсом живы – от них не отстанут. – Когда Ёнбок был у меня, он сказал, что тени были и порезал себя, твердя, что им нужна кровь, – Ким только опустил глаза, поправляя очки, – Хватит, я заберу Феликса, пожалуйста. Заплачу тебе сколько скажешь. – Я бы тебе его давно отдал. Мне безумно жалко его, но дело не в деньгах, а в жизни. Я рискую сейчас просто говоря с тобой. Если я выйду – меня тут же убьют. Поэтому гарантируй мне жизнь. – А второй? Чонин откуда взялся? – Через два года рождения первенца, папаша загулял и женщина залетела от него. Как он только узнал о рождении, начал пытаться забрать младшего сына. Женщина узнала, что он ненормальный и пыталась бежать, увы она мертва. Они родственники, поэтому так быстро сблизились в одной камере. – Я приведу психотерапевта, он итальянский доктор, поставит реальные диагнозы Феликсу и я увезу его для лечения в другую страну. – Ты думаешь, что Ли тебя будет помнить? – Хван застыл, отпуская руки на стол с бумагами, – Эти двоя в любой момент забудут тебя и всех вообще, кроме как друг друга. Мне жаль. – Где!? Где найти придурка!? Не молчи! – В Пусане он прячется от тебя. Где-то на складах. Старший молча вылетел из кабинета, спускаясь по лифту к Крису. – Он в Пусане! На складах прячется! Найдите! Приведите ко мне! Звони Минхо, привезите этого врача сюда, – на что товарищ кивнул, убегая по коридору с людьми, – Сынмин, их можно выводить? – ему отрицательно покачали головой, – Остаюсь здесь значит. Беспокойно зашёл обратно к парням, те опять лежали, только каждый на своём месте. Было страшно тихо. Хван улёгся к своему, обнимая со спины, а своей курткой укрыл другого. Медбрат только стоял возле входа, несчастно смотря на этих троих. – Сынмин. Ты что делаешь? Нас с тобой убьют, – медсестра тревожно смотрела на небольшое окошко в двери. – Один из них будет сильно страдать. Другие же будут наконец-то в покое, – медсестра перевела на него недопонимающий взор, – Закрой больницу, позвони в полицию. Я помогу Господину Хвану. – Ты не понимаешь что делаешь! – Не кричи. Надо избавиться от группы «учёных», чтобы эти тройка выжила. У меня есть свидетели и настоящие диагнозы. Ступай.