В душе — Пабло Неруда

      В первый раз они встречаются в выпускном классе средней школы для мальчиков, когда парень с каштановыми волосами, зачёсанными на бок, одиноко сидит в холле огромной школы.       — Здравствуй, — как только Сонхун замечает растерянный взгляд незнакомца, продолжает: — меня зовут Пак Сонхун!       Черта его характера так и кричит о том, что он добивается интересующих его вещей (и не только) во что бы то не стало. Это может показаться каким-то навязыванием или надоеданием, что может быть правдой, но сам парень так не считает.       — Ты это мне? — незнакомец поднимает взгляд и видит перед собой белоснежное лицо, усыпанное родинками, подобно шоколадной крошке. Он явно теряется от такого резкого приветствия, поэтому его молчание длится ещё несколько секунд, пока голос школьника не доносится до его ушей.       — Конечно тебе! Видишь здесь ещё кого-то? — Пак падает на диванчик недалеко от парня, чьё имя пытается узнать и внаглую его рассматривает.       — Я Шим Джеюн, — он не может оторвать взгляд от такого прекрасного лица, поэтому появляется чувство, будто парень проговорил это фразу, находясь в трансе.       — Рад знакомству, Джеюн-щи! — глаза Сонхуна сияют новыми красками, поэтому он подскакивает с места, на котором он не успевает отдохнуть даже минуты, и тянет за собой нового знакомого. — Я староста нашего класса, поэтому обращайся ко мне, если появятся трудности.       С тех пор они идут рука об руку, помогая друг другу и поддерживая. Около четырёх лет они отличные друзья, не без конфликтов, конечно, но в итоге всё как обычно. Нормально.       У каждого есть своя точка кипения. И у Джеюна температура превышает норму с каждым разом, когда он видит этого жутко бесящего Чонсона рядом со своим другом. Хоть они и похожи, так как находятся в абсолютно не в родной стране, являясь прихожанами из Австралии и Штатов, но это не значит, что один является заменой другого.       Да, всех нужно постараться влить в коллектив, познакомить с остальными, а так как весь мир (ну или как минимум класс) крутится вокруг симпатичного старосты-Сонхуна, никому, кроме него, эта честь не выпадает. Всем просто всё равно на каких-то новеньких, потому что на носу экзамены, которые нужно сдать. Только один единственный Пак-лучший-парень-в-классе-Сонхун может зациклиться на нескольких делах одновременно и лезть из кожи вон, чтобы всем угодить.       Сегодня как всегда: с восьми до трёх теряться в огромном здании школы, слушая монотонную речь учителей и лишь изредка участвовать в диалогах между одноклассниками, после Шим заглянет к бабушке на работу, и только потом, полностью измотанный очередным скучным днём, парень вернётся домой и продолжит мечтать о внимании друга.       Джеюн скромен, поэтому выражать и показывать как-либо свои эмоции открыто ему очень сложно, поэтому большинство его сомнений и высказываний оставляет при себе. Возможно, это из-за того, что он просто напросто не умеет общаться с людьми, не знает, как вести себя с ними. Для него это очень сложно.       Была пара людей, который смогли его открыть двери в социальный мир и сопроводить туда, но по сей день с Шимом рядом шагает несомненно Пак.       Парень понимает, что Сонхун не его собственность и не может просто подойти и сказать: «Мне не нравится, что ты так мало уделяешь мне внимание. Почему бы тебе просто не бросить всех ради меня?»       Исходя из множества прочитанных стихотворений, рассказов, книг, Джеюн выстраивает себя как личность и понимает, что это неправильно. Сейчас он в таком возрасте, когда ревность ко всему, что только есть, — норма, но опять-таки они самые обычные друзья, не пара, что также влияет на эту ситуацию.       — Доброе утро, хён! — до жути знакомый и приятный голос слышится где-то позади. — Как твои дела? Выглядишь измотанным.       — Доброе утро, возможно… я не выспался просто, — Шим протирает глаза большими ладонями и зажмуривается на пару секунд. — Литература первая?       Конечно же, он знает расписание, но понимает, что доза Сонхуна последнюю неделю минимальна, поэтому абсолютно разные темы для незначительных разговоров — самый лучший выход.       — Да, именно, — Пак поглядывает на свой телефон и еле слышно ухмыляется, когда замечает дату. — Сегодня четырнадцатое февраля, уж было обрадовался валентинке, но вспомнил…       — Гомофобное общество школы? — парню остаётся лишь смотреть себе под ноги, чтобы не выдать свои горящие глаза.       — Именно.       Последний год старшей школы очень насыщен. Ну, как минимум, у Джеюна точно. Он рад, что совсем скоро большая двухчасовая перемена и шанс подкинуть возлюбленному небольшую открытку, с который он корячился до середины ночи, из-за чего сейчас ходит поникшим и очень усталым. Парень хотел, чтобы было всё максимально красиво, выбирал бумагу, наклейки и долго выводил аккуратным почерком фразу, с одной стороны на английском, с другой — перевод на корейский.       Сонхун часто оставляет пиджак в классе, поэтому засунуть в карман одежды будет самым лучшим вариантом, хоть и заметит он её быстро, что будет только на руку Шиму.       Не то чтобы парень этот план продумывал долго, но признаться он хочет уже как два года, и это очень большой срок. Всё это из-за его скромности и боязни опуститься в глазах своего возлюбленного. Ну, мало ли, Пак не из «этих» или ему не нравится Джеюн.       Парню надоело терпеть. И сейчас, хоть он и боится, но готовит себя и к отказу, и ко всему, что может произойти в случае утечки этой информации. Шанс того, что староста сможет предать своего друга, мал, но не равен нулю, поэтому все риски стоит учитывать.       — Хён, ты идёшь в столовую? — Пак возникает прямо над Джеюном почти из ниоткуда и выводит его из привычного транса.       — Да, я чуть позже к вам присоединюсь.       Что и требовалось доказать, Сонхун выходит из просторного кабинета в белоснежной, идеально выглаженной рубашке, что очерчивает его фигуру и показывает всё то время, что парень провёл в тренажёрном зале. Была бы это не школа для мальчиков, за ним бы уже выстроилась огромная очередь девушек, что претендуют на место стать его принцессой, но, к счастью, таких в заведении нет, поэтому очередь из фанатов Пака возглавляет лишь Джеюн.       Собравшись с мыслями, парень оглядывает класс на наличие посторонних лиц: их не так много, и это радует. Финальный выдох, и Шим поднимается со своего места, идёт мимо одинокой парты возлюбленного, забрасывая свёрток из розовой бумаги в малиновый пиджак, висящий на стуле. После такого решительного шага можно уже спуститься на первый этаж и перекусить.       — Ты где ходил? — Сонхун уже в две щеки уплетает еду, что аккуратно сложена на пластмассовом подносе, и смотрит на только что пришедшего друга.       — Действительно! — Джеюн садится недалеко от возлюбленного и достаёт телефон, чтобы написать кому-то сообщение.       — Почему не ешь?       — Не хочу, я перед школой позавтракал.       — А если так?.. — Пак захватывает кусок курицы между двумя железными палочками, и, имитируя самолёт, направляет его почти в рот другу.       — Ну мне не шесть лет, это не прикатит, — пару раз этот приём срабатывал, но когда шатен был в отличном настроении, а сейчас он сидит весь на иголках, потому что признался в любви, даже с посредником в виде записки.       — Вот дурак, такое упускаешь… — младший как назло причмокивает и мычит в порыве наслаждения трапезой, ну а Джеюну-то класть.       — Ты как с хёном разговариваешь?       Двухчасовая перемена того же дня длится мучительно долго, тем более в основном ученики сидят в классах или гуляют по коридорам, потому что на улице холодно, а морозить свой зад — не очень хорошая затея, поэтому компания учебников в тёплом кабинете намного лучше, чем снег на улице.       Шим направляется в туалет для того, чтобы умыться и немного освежиться, но за огромным количеством учеников, идущих навстречу и за ним, не замечает смешавшегося среди них Пака, у которого одна рука сжата в кулак.       Прохладные струйки воды бьют по ладоням, которые после сбрызгивают капельки воды на лицо и немного стучат по щекам, которые постепенно заливаются красным цветом.       — «Я люблю тебя, не зная, как или когда и откуда, я люблю тебя просто, без проблем или гордости, — полушёпот слышится из-за спины, а в отражении зеркала видно белоснежное лицо, усыпанное родинками, которое вчитывается в текст, аккуратно написанный чёрными чернилами. — Я люблю тебя таким образом, потому что я не знаю другого способа любить…» Как тебе такое?       — Что? — шатен напуганно глядит на отражение, а руки податливо начинают трястись.       — Это ты — фанат Пабло Неруды, я же знаю! — Сонхун уводит взгляд в пол. — Знаю, но терзает один вопрос: зачем сегодня и почему именно эта фраза?       — Мне кажется, ты в сих сам понять, почему ты получил признание в любви четырнадцатого февраля, Сонхун.       — Признание… — мучительно долго, шёпотом произносит младший, — и даже здесь я тебе уступаю, — Пак хватает Шима за рукав малинового пиджака, не жалея дорогущую форму и заводит в пустую кабинку, запирая её на замок.       Аккуратные пальцы проводят вверх по щеке, не забывая уделить внимание скулам, и отодвигают небольшую прядь волос, что мешает рассматривать такие вроде бы простые, но особенные лично для Сонхуна глаза. Взгляды пересекаются, и сердце Джеюна начинает бешено колотиться, потому что оба знают, что к чему ведётся. Пак смотрит с самой настоящей нежностью, изредка опуская глаза с другой пары на губы, и спустя несколько мгновений уже трепетно и почти невесомо чувствует чужие пухлые губы на своих, и только тогда, когда он не является отброшенным, позволяет себе смаковать их и сминать между своих. Самый первый поцелуй в жизни каждого и с любимым человеком — воспоминание на всю жизнь.       — «Мы должны пройти сквозь одиночество и трудности, — шёпотом, сцепляя Джеюна в кольце своих рук, начинает Сонхун, — сквозь уединение и тишину, чтобы найти место, где мы можем плясать свой неловкий танец и петь свою печальную песню».       — «Этот танец и эта песнь являются древнейшими ритуалами, с помощью которых сознание приходит с осознанию собственной человечности», — заканчивает фразу любимого поэта вместо возлюбленного.