Луна восходит на ночное небо И, светлая, покоится влюблённо. По озеру вечерний ветер бродит, Целуя осчастливленную воду. О, как божественно соединенье Извечно созданного друг для друга! Но люди, созданные друг для друга, Соединяются, увы, так редко. (Цзяожань, Династия Тан. Перевод: Гумилев Н.С.)
Чжоу Цзышу проснулся посреди ночи от крика, раздавшегося со двора их гостиницы. Мгновенно вскочив с кровати в боевую стойку, он замер лицом к источнику звука — окну. И увидел, что никакой драки там пока нет, а есть всего лишь один пьяный идиот. — А-Сю!!!!! — повторил свой вопль Вэнь Кэсин, и Чжоу понял, что если он прямо сейчас что-то с этим не сделает, то драка во дворе гостиницы все-таки будет. Теоретически было бы даже интересно посмотреть, кто в ней победит: очень пьяный мастер боевых искусств или толпа разбуженных посреди ночи постояльцев. Но Чжоу Цзышу решил все-таки не доводить до конфликта, опасаясь за чью-нибудь жизнь. Не тратя времени на путь в обход, он выпорхнул в окно и приземлился прямо рядом с Вэнем, смерив его строгим взглядом. Тот от неожиданности покачнулся, но все-таки смог восстановить равновесие, нелепо взмахнув широкими рукавами очередного шикарного ханьфу. — А-Сю! — воскликнул он чуть тише, но все равно слишком громко для середины ночи. — Скажи ему!.. Этот!.. Этот старикашка говорит, что у меня большой рот! Но это же неправда! У меня ведь красивый маленький ротик! Скажи ему! Чжоу Цзышу оторопело застыл на месте от неожиданности. Видимо эта эмоция придала его лицу какую-то особую суровость, потому что Вэнь Кэсин сразу растерял весь свой боевой настрой. — А-Сю…- почти жалобно начал он, протягивая к нему руку. — Лао Вэнь, — перебил его Чжоу Цзышу, стараясь напустить в голос побольше строгости. — Иди спать. — Но я не хочу. Я еще не очень пьяный! — Вэнь Кэсин все-таки схватил его за рукав и попытался потянуть за собой. — Пойдем, выпьешь со мной! — Пойдем-ка в твою комнату, — мягко приобнимая друга за плечи, сказал Чжоу Цзышу, — там и выпьем. Тот энергично кивнул в ответ и, не сопротивляясь, позволил себя увести. Когда они с трудом поднялись на второй этаж и дошли до комнаты, Вэнь Кэсин уже почти висел на своем друге, еле переставляя ноги. И, даже не вспомнив о своем недавнем требовании еще выпить, без возражений улегся на кровать. — Вот так, — сказал Чжоу Цзышу, снимая с него сапоги и бережно накрывая одеялом. — Спи давай. Он уже повернулся к двери и хотел тихо уйти, но вдруг почувствовал, что Вэнь Кэсин схватил его за полу нижних одежд. — А-Сю, — еле слышно прошептал он, с трудом садясь на кровати, — не уходи… Чжоу Цзышу медленно развернулся обратно, но не успел ничего сказать: Вэнь выпутал из рукава вторую руку и, обхватив его за талию, притянул к себе. — Не уходи… — еще раз пробормотал он, утыкаясь куда-то в живот. Чжоу громко выдохнул и уставился в потолок, изо всех сил стараясь отрешиться от ощущения теплых рук, которые поглаживали его спину через один слой тонкой ткани. Невероятным усилием воли подавив в себе желание запустить пальцы в длинные, даже на вид шелковистые волосы, он мягко взял друга за плечи и попытался отодвинуть его. — Лао Вэнь, — он старался сказать это строго, но получилось как-то жалобно, — отпусти меня. Ты пьян. Но тот только еще крепче вцепился пальцами в его одежду. Чжоу Цзышу попробовал отстраниться сам, но Вэнь Кэсин, несмотря на нетрезвое состояние, держал крепко. Наверное, если бы Чжоу применил силу, то смог бы освободиться, но он не хотел поранить друга, который в общем-то ничего плохого ему не сделал. Ситуация сложилась патовая, если не сказать глупая. Уставшему с дороги Чжоу очень хотелось наконец лечь спать. Ну или плюнуть на все, обнять в ответ и хоть на одну ночь поддаться фантазии о том, что могло бы быть, если бы жизнь распорядилась иначе. Но, вот ирония, он не мог сделать ни того ни другого, потому что не был уверен, хочет ли Вэнь Кэсин того же, что и он. Если бы тот был трезв, они бы это обсудили, но пользоваться невменяемым состоянием друга… ему было даже противно подумать о таком. Самым разумным решением в этой ситуации было бы пойти спать, но Вэнь его не пускал! Нужно было что-то делать, и Чжоу, как единственный в данный момент разумный человек в этой комнате, решил выбрать нечто среднее. — Эй, — мягко окликнул он, все-таки не отказав себе в удовольствии слегка погладить так манящие его волосы, — послушай, я очень хочу спать. Но я не могу делать это стоя. Отпусти меня, я обещаю, что не уйду. Лягу здесь. — Правда? — Вэнь Кэсин запрокинул голову и, несмело улыбнувшись, посмотрел на него снизу вверх. Чжоу Цзышу внезапно понял, что именно улыбка превращает и без того красивое лицо друга в по-настоящему прекрасное. Сраженный этим озарением, он машинально протянул руку и осторожно погладил Вэня по щеке, только потом осознав, что делает. Того этот жест, видимо, в чем-то убедил: он ослабил хватку и, отодвинувшись к противоположному краю кровати, осторожно потянул Чжоу Цзышу за собой. Кровать была узкой, рассчитанной на одного. Поэтому, когда Чжоу по своей привычке лег на спину, Вэнь Кэсин оказался плотно прижат к спинке кровати. Впрочем, его, кажется, все устраивало. Еще раз улыбнувшись, на этот раз как-то хитро, Вэнь пристроил голову на плече Чжоу и погладил его по груди, подбираясь к вороту. — Спи уже, — сквозь зубы прошипел Чжоу Цзышу, перехватывая его кисть на полпути. — Ну А-Сю… — жалобно пробормотал Вэнь, — Я ведь… Я ведь так тебя люблю!.. А ты?.. Ты меня не любишь, да?!. Чжоу Цзышу вздрогнул от этих слов, его пальцы сжались на запястье, которое он все еще бережно держал в руке. Это признание прозвучало внезапно и не к месту… До этого вечера он был почти уверен, что его чувства безответны. Иногда ему, правда, казалось, что забота Вэнь Кэсина может значить что-то большее, чем просто дружба, интерес или банальное желание одноразового секса. Но он каждый раз жестко одергивал себя, стараясь не выдавать желаемое за действительное. И вот теперь друг огорошил его абсолютной честностью пьяного человека, а он не мог ничего ответить. Конечно, скорее всего Вэнь завтра ничего не вспомнит, но прямо сейчас он смотрел на него, и его глаза были такими печальными! А Чжоу не знал, что сказать. Ну почему все так сложно и так не вовремя?!. Даже если чувства и правда взаимны, Чжоу Цзышу не был уверен, что им стоит начинать эти отношения, обреченные печально закончиться через пару лет. Но также он понимал, что вываливать все эти мысли на Вэня прямо сейчас — бессмысленно. В данный момент у него не было относительно разумного друга, с которым можно обсудить все свои сложные чувства. Иногда. Если удастся высказать их так, чтобы не поссориться. Зато у него был пьяный влюбленный с печальными глазами и комок в горле, не позволявший сказать: «Конечно, люблю, идиот ты этакий!». Поэтому, очень надеясь, что Вэнь Кэсин завтра ничего не вспомнит, Чжоу вместо ответа поднес его руку к своему лицу и поцеловал ладонь. — Спи, — с трудом выдавил из себя он, — завтра поговорим.***
Вэнь Кэсину снился прекрасный сон: будто бы А-Сю, всегда такой холодный и недоступный, сам обнимает его, мягко поглаживая по спине. Уже почти просыпаясь, он попробовал сладко потянуться и вдруг понял, что не может этого сделать, потому что лежит на боку. На своей левой руке, которая так затекла, что он уже почти ее не чувствует. А перевернуться на спину мешает кто-то, лежащий рядом. И этот кто-то действительно по-хозяйски обнимает его, положив тяжелую руку ему на спину. От такого открытия Вэнь мгновенно проснулся и подскочил, пиная коленом лежащего рядом Чжоу Цзышу. — Ты чего дерешься с утра пораньше? — спросил тот, лениво приоткрывая один глаз. Уголки его губ подрагивали в попытке скрыть улыбку, а в голосе слышались смешинки: должно быть, заспанный и удивленный Вэнь Кэсин выглядел очень забавно. — Что ты здесь вообще делаешь? — ответил вопросом на вопрос Вэнь, пытаясь понять, что происходит и точно ли он уже проснулся. В последнее время ему часто снились сны подобного содержания, но он не думал, что они когда-либо смогут стать реальностью. Честно говоря, А-Сю понравился ему с первого дня их знакомства, несмотря на эту его ужасную маскировку, и Вэнь Кэсин потратил очень много времени и усилий, чтобы тот разрешил хотя бы сопровождать его в путешествии. Он сразу понял, что его новый друг — закрытый человек, который тяжело сближается с людьми. Поэтому каждый раз, когда Чжоу Цзышу хотя бы немного открывался ему, Вэнь Кэсин ценил больше любой драгоценности. Иногда он даже специально дурачился или вел себя глупо, чтобы вызвать у своего А-Сю улыбку и создать еще одно прекрасное совместное воспоминание. Когда у него случались плохие дни, и события из его прошлого, помноженные на многолетнюю ненависть, окружали его по ночам ледяной стеной, он прокручивал в голове эти воспоминания, и ему становилось чуть теплее. Ночные призраки отступали, не в силах тягаться с человеческим миром. — Это я-то что здесь делаю? А кто вчера клялся мне в любви и умолял остаться? — рассмеялся Чжоу Цзышу. — Так и знал, что ты с утра ничего не вспомнишь. Ветренник! Вэнь облегченно засмеялся в ответ: раз его друг шутил, значит они все еще в хороших отношениях и ничего непоправимого не случилось. Тем не менее, ему хотелось понять, как Чжоу вдруг оказался в его кровати и что вообще все это значит. — А есть что-то, что мне надо помнить? — спросил он, маскируя страх шутливым тоном. Взгляд Чжоу Цзышу вдруг стал серьезным: он сел на кровати и так внимательно посмотрел на Вэнь Кэсина, что тот даже поежился. — Я обещал, что утром мы поговорим, — веско сказал он, и по спине Вэня от этих слов побежали неприятные холодные мурашки. Дружба с Чжоу Цзышу была ниточкой, которая, внезапно появившись, связала его с миром живых. И Вэнь Кэсин до дрожи боялся, что если она оборвется, то он не удержится на краю и рухнет обратно в мир ночных теней, превратится в призрачного владыку, одержимого местью без остатка. Теперь, когда он в первый раз за много лет почувствовал вкус к жизни, такой исход казался особенно жутким. И то, что А-Сю продолжал молчать, никак не развеивало его страхов, наоборот, молчание давило, как могильная плита. — Слушай, — быстро заговорил он, непроизвольно сжимая в руке подол своего ханьфу, — я правда не помню что я вчера такого сказал или сделал, но если я тебя чем-то обидел… прости меня. Давай просто все забудем, а? Пальцы Чжоу Цзышу неожиданно легли поверх его, сжатых в кулак. — Тебе не за что извиняться, ты ничем меня не обидел, — мягко сказал он. — Наоборот. Ты признался, что любишь меня, а я так ничего и не ответил. Вэнь Кэсин так сильно сжал кулаки, что ногти впились ему в ладонь. Все было плохо. Мысленно он уже видел продолжение этого разговора. Чжоу Цзышу сейчас вежливо скажет, что не может ответить на его чувства, а он, конечно же, согласится остаться друзьями. И в общем-то даже не очень соврет, потому что их дружба — само ощущение того, что у него есть кто-то близкий, — для него гораздо важнее, чем все эти глупые мечты о чем-то большем. Но это неуместное признание и последовавший за ним отказ обязательно бросят тень и на их дружбу. Вместо того, чтобы чувствовать себя комфортно в его обществе, А-Сю будет ощущать неловкость. Они больше не смогут общаться так же непринужденно, как до этого, и постепенно отдалятся друг от друга. Вэнь Кэсин плохо представлял, что он будет делать после. Возможно, ему вообще стоит сейчас встать, выйти из гостиницы и вернуться в Долину Призраков к своему первоначальному плану? Чтобы не пытаться мучительно склеить то, что уже разбилось. Как будто прочитав его мысли, Чжоу Цзышу начал почти в точности повторять то, о чем он только что подумал. — Я не уверен, что могу ответить на твои чувства, — сказал он, и Вэнь ощутил, будто внутри что-то оборвалось. — Точнее, не уверен, что мне стоит это делать. Мне ведь осталось недолго, разве я могу сейчас давать такие серьезные обещания? До утопающего в мрачных мыслях сознания Вэнь Кэсина не сразу дошло, что у спрогнозированного им начала оказалось какое-то совсем другое продолжение. Боясь понадеяться на лучшее раньше времени, он несмело спросил: — Но ты хотел бы? После этих слов он осторожно посмотрел на Чжоу Цзышу: тот грустно улыбнулся в ответ уголками губ. — Если бы все было иначе, я бы отвез тебя домой, в усадьбу Четырех Сезонов. Мы бы жили там, посреди сада, в котором всегда весна. Я бы набрал учеников, и наш дом наполнился бы смехом и разговорами. Я бы изо всех сил пытался их воспитывать, но ты бы безбожно разбаловал их, как уже разбаловал Чжан Чэнлина. — А-Сю… — прошептал Вэнь Кэсин, завороженный нарисованной картиной: она была настолько прекрасной, что щемило где-то под сердцем, — давай так и сделаем! Старикашка сказал, что может помочь тебе, и… — А я отказался и не намерен менять своего решения, — внезапно заледеневшим тоном перебил Чжоу Цзышу. — Меня не устраивает способ. Я согласен либо достойно жить, либо достойно умереть, третьего не дано. Только что так ярко стоявшая перед глазами Вэнь Кэсина мечта разбилась вдребезги, а ее осколки будто вонзились в него тысячей иголок, рождая боль и поднимая загнанное в самый темный угол души бешенство. — Трус — прошипел он сквозь зубы. — Какой же ты трус, Чжоу Цзышу… Как же, великий мастер, бывший глава Тяньчуаня вдруг станет слабее обычного человека? Да ты же настолько боишься, что готов сбежать даже на тот свет! Имей в виду, я так и напишу на твоей могиле! В этот момент Вэнь Кэсин будто раздвоился: злые слова вылетали из его рта сами по себе, а он, неспособный остановить их, с ужасом смотрел, как красивое лицо его А-Сю постепенно превращается в каменную маску. — Ты закончил? — наконец спросил он, и Вэнь Кэсину показалось, что в комнате похолодало, будто наступила зима. Но он не собирался извиняться или отказываться от своих слов. Упрямо дернув головой, он коротко уронил: — Да. Мне больше нечего тебе сказать. — Хорошо, — в тон ему ответил Чжоу Цзышу. Вэнь сверлил взглядом неестественно прямую спину друга до тех пор, пока тот не вышел из комнаты. Но как только за ним подчеркнуто тихо закрылась раздвижная дверь, бешенство, дающее хоть какие-то силы, сразу же куда-то пропало, оставив после себя лишь горечь. Из груди Вэнь Кэсина вырвался тяжелый вздох. — Все всегда так не вовремя… — еле слышно пробормотал он. — Почему в моей жизни все всегда так чудовищно не вовремя?! Раздраженно смахнув с глаз непрошенные влажные капли, Вэнь Кэсин порывисто поднялся с кровати и начал собирать вещи. Ему было больше незачем здесь оставаться.***
Сумка давно была собрана, но Вэнь Кэсин продолжал сидеть на стуле и сверлить ее взглядом. Он никак не мог решиться взять ее и просто уйти: каждый раз, когда он порывался это сделать, перед его мысленным взором появлялся А-Сю и его бестолковый ученик. Воспоминания о том, как они сидели вместе у костра, болтая ни о чем и подшучивая друг над другом, будто приковывали его к месту. Отказаться от всего этого в пользу давних планов о мести, которые уже больше напоминали нудную обязанность, было почти физически больно. «Это не ты отказываешься, а тебе отказали», — напомнил себе Вэнь, тряхнув головой. Эта мысль неожиданно оказалась очень отрезвляющей. Но когда он уже встал со стула и, взяв сумку, направился к двери, его вдруг как громом поразила другая: «А что если А-Сю где-нибудь убьется, если меня не будет рядом?». Учитывая, сколько раз Вэнь Кэсину приходилось вмешиваться в его драки, это было вполне вероятным. «К тому же, никто из этих балбесов даже готовить не умеет, — вдруг подумал он, улыбнувшись, — разве могло хоть кому-нибудь прийти в голову, что мне — повелителю Призрачной Долины, от одного имени которого все демоны начинают дрожать и заикаться, — придется следить, чтобы эти двое поели? Если бы Веселый Призрак это увидел, точно бы умер со смеху.» Будто вторя этой мысли, он сам рассмеялся, но в его смехе было больше горечи, чем радости. Сумка выпала из разжавшихся пальцев. Да кого он вообще обманывает? Разве он сможет куда-то уйти? Даже если сейчас он действительно направится в сторону Долины, то уже через полчаса начнет волноваться, а через два — повернет обратно, чтобы проверить, все ли в порядке у А-Сю и Чжан Чэнлина. И, даже если он решит не возвращаться, все равно будет следовать за ними как тень. Чтобы вмешаться, когда очередная драка, в которые Чжоу Цзышу ввязывается, несмотря на свое здоровье, начнет угрожать его жизни. Вэнь Кэсин чувствовал себя так, будто застрял между двумя мирами и они тянут его в разные стороны. До этой проклятой встречи все было просто: единственная и последняя цель в жизни — сжечь весь этот проклятый лицемерный мир героев и умереть вместе с ним. Никаких сомнений, никакого выбора. А теперь… Теперь он даже готов отказаться от всех своих планов. Но какой в этом смысл, если А-Сю все равно не станет, и та жизнь, которая, казалось, была так близка, никогда не воплотится в реальности? От осознания своего бессилия и невозможности что-то изменить хотелось кричать. Чтобы хоть как-то усмирить эти чувства, Вэнь Кэсин дрожащей рукой схватил со стола тарелку и не глядя бросил ее в раздвижную дверь. Он ожидал услышать звон или хотя бы звук удара, но его не последовало. Вэнь Кэсин повернул голову, чтобы посмотреть, что случилось, и замер на месте: в дверях стоял Чжоу Цзышу и задумчиво крутил в руках посудину. Сжав кулаки, Вэнь медленно выдохнул, постаравшись хоть немного успокоиться. Он сам не знал, что хотел сейчас сделать больше: ударить, прогнать резким словом или, наоборот, обнять. Поэтому, не доверяя сам себе, усилием воли оставался на месте. — Не смотри на меня так, — не отрывая взгляд от тарелки, как будто в ней было что-то интересное, тихим голосом попросил А-Сю. Закрыв за собой дверь, он опустился на стул. — Лао Вэнь… Прости меня. Вэнь Кэсин коротко усмехнулся. «А ведь он тоже не может уйти,» — вдруг понял он, но это озарение не принесло ожидаемой радости. Конечно, он простит, просто не сможет иначе, но какой во всем этом толк? Не дождавшись от него ответа, Чжоу Цзышу поднял голову и грустно улыбнулся: — Может, ты и прав, и я действительно трус, поэтому всю жизнь принимал неверные решения. Ты знаешь, когда наставник умер и я унаследовал его пост главы Четырех Сезонов… На нашу школу постоянно нападали, мои братья умирали, защищая ее, а я ничего не мог с этим поделать! И я сбежал. Выбрал легкий путь: пошел в услужение к князю и повел своих соучеников за собой. Мне говорили, что князь жесток и несправедлив, но я не слушал. Я считал, что, служа ему, смогу сделать мир лучше. Когда мой младший брат пришел ко мне и потребовал, чтобы я не подчинился приказу убить очередных неугодных… Лао Вэнь, я опять струсил! Я считал, что мы должны повиноваться тому, кого сами назвали господином, и не осмелился пойти против. И все… все мои друзья, мои соученики, погибли один за другим, выполняя его приказы. Я считал, что поступаю правильно, как должно, а в итоге оказался виноват в стольких смертях! Поэтому я и выбрал гвозди: я больше не мог оставаться там и потворствовать тому злу, которое творит князь. Но и просто сбежать, чтобы жить нормальной жизнью… Я не заслуживал этого, Лао Вэнь, и сейчас не заслуживаю. Три года — это даже слишком щедро, — Чжоу Цзышу горько усмехнулся. — Я был уверен, что мне уже не придется принимать сложные решения, что я смогу спокойно дожить оставшееся мне время, перед тем, как попасть в ад за все, что я натворил… Но я встретил тебя, потом помог Чжан Чэнлину, и теперь я опять не знаю, какое решение будет правильным. — А-Сю… — пораженно пробормотал Вэнь Кэсин, осознав, что случайные слова, брошенные им в запале, на свою беду попали в цель. Он и раньше подозревал, что в прошлом его А-Сю случилось что-то непоправимое, но стоять и слушать это вот так… Не имея возможности даже обнять, потому что отчасти это он и их ссора виноваты в том, что А-Сю пришлось это вспоминать. — Я совсем не это имел в виду. Я… — Подожди, — перебил его тот, встав со стула, — я не закончил. Я не хотел брать Чжан Чэнлина в ученики, когда он просил меня об этом. Потому что уже тогда знал, что не смогу закончить его обучение. Я до сих пор сомневаюсь в этом решении. Разве я могу дать еще одно обещание, заранее зная, что не сдержу его? Лао Вэнь, я не знаю, за какие грехи в прошлой жизни тебе досталась такая родственная душа, как я… — Ой, да замолчи уже! — перебил его Вэнь. Он терпеть не мог, когда его А-Сю начинал винить себя во всех грехах. Да по сравнению с ним — Хозяином Долины — Чжоу Цзышу с его честностью и благородством был просто инкарнацией Будды! Но сколько бы он, и в шутку, и всерьез, ни говорил ему об этом, Чжоу Цзышу все равно продолжал считать себя чуть ли не демоном подземного мира. Вэнь Кэсин мог бы сказать ему, что инструмент не может отвечать за решения руки, которая его держит. По крайней мере, не полностью. Мог бы спросить, считается ли верность своему правителю грехом? Мог бы, наконец, напомнить А-Сю его собственные слова о том, что плохие поступки в прошлом не делают плохим самого человека. Но он знал, что если заведет такой разговор, они опять поссорятся. Поэтому Вэнь Кэсин не стал ничего говорить. Вместо этого он стремительно шагнул к стоящему напротив Чжоу Цзышу и, неуловимым движением руки распустив пояс, рванул в стороны полы его ханьфу. Завязки нижних одежд жалобно треснули. Тяжелая ткань с тихим шорохом упала на пол, а Чжоу Цзышу пораженно замер, подавившись очередным самобичеванием. Его лицо приобрело настолько глупое выражение, что Вэнь Кэсин не выдержал и рассмеялся. — Лао. Вэнь, — Прорычал Чжоу, и, придя в себя, грозно сверкнул глазами. Вэнь Кэсин отступил на пару шагов в сторону кровати и примирительно поднял руки, продолжая любоваться открывшимся зрелищем. О да, он определенно в очередной раз оказался прав: его А-Сю был великолепен! Стройный, гибкий и грациозный — настолько прекрасный, что его не могли испортить даже уродливые шрамы от торчащих в теле гвоздей. — А-Сю, — хитро сощурившись, начал Вэнь, — зачем же так серди… Он не успел закончить фразу: Чжоу Цзышу налетел на него вихрем и повторил маневр самого Вэня под аккомпанемент предсмертных жалоб дорогого шелка. Вэнь Кэсин проводил озадаченным взглядом свое ханьфу, превратившееся теперь в расшитую половую тряпку, и хищно улыбнулся. С силой схватив Чжоу Цзышу за плечи, он повернулся вокруг своей оси и уронил его на кровать, падая сверху. — Ах, А-Сю, почему ты раньше не сказал, что так хочешь меня раздеть? — прошептал он, наклонившись к самому уху. — Тебе стоило только намекнуть — и я бы сделал все, что ты попросишь. Не нужно было портить хорошую одежду… — Лао Вэнь, — незнакомым ласковым тоном позвал Чжоу Цзышу, мягко проводя рукой по его спине. От этого простого прикосновения Вэнь Кэсин вздрогнул, будто пропустил сокрушительный удар. Ни разу в жизни, даже в объятиях самых дорогих любовников из лучших борделей, он не чувствовал настолько острого удовольствия. И было даже уже не важно, что именно делает Чжоу Цзышу, важно было то, что это он. Осознание, что руки его А-Сю сейчас блуждают по его спине, и что именно его кожу он чувствует своим телом, вышибало из реальности быстрее, чем любая доза «Смерти во сне». Неужели это может быть правдой? Неужели его всегда холодный и сдержанный А-Сю может быть еще и вот таким? — Мммм? — ответил Вэнь Кэсин, нежно проводя рукой по скуле Чжоу и зарываясь в волосы, чтобы распустить удерживающий их шнурок. — Мой А-Сю все-таки хочет о чем-то попросить? — О да! — Если бы Вэнь не был настолько поглощен удовольствием, он бы насторожился от улыбки, которая появилась на губах Чжоу Цзышу. — Я уже очень давно мечтаю… чтобы ты наконец заткнулся! Такая внезапная смена настроения заставила Вэнь Кэсина оторопеть от возмущения, и Чжоу Цзышу воспользовался этим чтобы, перекатившись, подмять его под себя. Узкая кровать отомстила Вэню за использование не по назначению — в процессе борьбы он больно стукнулся плечом о слишком близкую спинку. — А-Сю! Ты!.. — начал возмущаться он, но проклятый Чжоу Цзышу опять не дал ему договорить, напав на него с поцелуем. Его волосы, освобожденные от шнурка, тяжелой волной накрыли Вэня, щекоча плечи. Этот поцелуй действительно напоминал стремительную атаку: жадный, властный, кусачий, он не давал Вэнь Кэсину ни секунды передышки, чтобы перехватить инициативу. Вэнь попытался ответить в том же ключе, попытался, уперевшись в грудь А-Сю, отодвинуть его от себя, но Чжоу прижимал его слишком крепко и целовал слишком настойчиво, отнимая последнюю волю к сопротивлению. Поэтому Вэнь Кэсин решил сменить тактику. Осторожно высвободив руки из-под навалившегося сверху Чжоу Цзышу, он почти невесомо пробежался пальцами по его спине и, прикрыв глаза, перестал сопротивляться поцелую. Но руки Вень Кэсина продолжали изучать тело Чжоу, и от этих прикосновений тот будто бы размягчался: его губы стали нежнее, он больше не пытался напасть или укусить. Посчитав это хорошим знаком, Вэнь Кэсин наконец ответил на поцелуй, не торопясь показывать свой характер. Наоборот, он целовал нежно, мягко поглаживая спину, грудь и живот своего А-Сю, иногда зарываясь пальцами в волосы на затылке. Его правая рука постепенно опускалась все ниже и ниже и, стоило Чжоу Цзышу окончательно разомлеть и отвлечься, скользнула под пояс штанов. Чжоу задушенно застонал и замер — Вэнь Кэсин второй рукой почувствовал, как закаменели его плечи. Он лучше всех понимал, что сейчас происходит в голове А-Сю: многолетняя привычка к осторожности, граничащей с паранойей, шепчет ему о том, что он потерял контроль над ситуацией, что чужие руки лежат в стратегически важных точках и могут сейчас сделать с ним что угодно. Доставить удовольствие. Причинить боль. Убить. Рефлексы наверняка кричали ему, что нужно действовать на опережение. Нанести такой удар, чтобы противник просто не смог, не успел воспользоваться полученным преимуществом. Но Чжоу Цзышу не поддавался им — он лишь замер, уставившись на Вэнь Кэсина тяжелым взглядом и тяжело дыша. — А-Сю, — тихонько позвал его Вэнь, стараясь отвлечь от мыслей и переместил левую руку с шеи на щеку, нежно ее погладив. — А-Сю, слышишь меня? Ты же понимаешь, что я никогда не сделаю ничего такого, что ты не захочешь? Чжоу Цзышу медленно прикрыл глаза и наконец расслабился, будто делая над собой усилие. — Лао Вэнь, — пробормотал он, чуть улыбнувшись уголками губ. Вэнь Кэсин за время, прошедшее с момента их знакомства, уже успел собрать в памяти целую коллекцию его улыбок. Некоторые из них были радостными, некоторые — ехидными, некоторые, к сожалению, горькими или грустными. Но такой — беззащитной и неуверенной, казалось бы, совершенно несвойственной его А-Сю, — там еще точно не было. Не улыбнуться ему в ответ было просто невозможно. — А-Сю, — сказал он, осторожно надавливая на плечо и живот Чжоу, чтобы перевернуть его на спину, — давай сегодня сойдемся на том, что у нас ничья? Ты не будешь на меня нападать, а я, так и быть, не стану требовать свой выигрыш. — Ха, кто сказал, что ты выиграл? — Беззлобно огрызнулся Чжоу Цзышу, не пытаясь, впрочем, сопротивляться мягким прикосновениям. — Ты прекрасно знаешь, что это так, — с хитрой улыбкой ответил Вэнь Кэсин, аккуратно снимая с Чжоу обувь. Теперь можно было не торопясь раздеться нормально, — И я тоже знаю. Когда-нибудь я тебе это припомню. Чжоу Цзышу хохотнул и уперся изящной ступней в грудь Вэня: — Мечтай! — Ах, А-Сю, я и так мечтаю о тебе дни напролет… И ночи тоже, — притворно вздохнул Вэнь Кэсин, небрежно кидая свои штаны на кучу шелка, которая когда-то была его ханьфу. — Еще немного, и я стану таким же глупым, как мальчишка А-Сян, потому что в моей бедной голове совсем не останется места для других мыслей! «Уж прямо сейчас в ней точно нет ничего другого» — добавил он про себя. От одного взгляда на незнакомого ему прежде Чжоу Цзышу — прекрасного и беззащитного в своей наготе — хотелось отбросить всякую осторожность и кинуться на него, возвращая недавний властный поцелуй с процентами. Или, наоборот, обращаться с ним как с величайшей ценностью, продлевая этот момент настолько долго, насколько получится. Вэнь Кэсин облизал вдруг пересохшие губы и выбрал второй вариант. Осторожно устроившись рядом с Чжоу на боку, он на пробу провел рукой по его животу. И, не встретив никакого сопротивления, скользнул ниже, снова обхватывая пальцами член своего А-Сю. На этот раз тот не возражал. Наоборот, очень чутко реагировал на каждое прикосновение, постанывая сквозь зубы. Его длинные волосы разметались по подушке, путаясь с волосами Вэня: некоторые пряди прилипли к лицу и шее. Это зрелище и сопровождающие его звуки постепенно вытеснили из головы Вэнь Кэсина намерение быть осторожным, и он припал губами к шее Чжоу, довольно грубо впиваясь в нее. Он ожидал сопротивления, резкого окрика, возможно, даже тычка под ребра — всего того, чем обычно награждал его А-Сю за любое пересечение установленных им границ, — но неожиданно получил в ответ лишь громкий протяжный стон. Чжоу Цзышу выгнулся под его руками и, немного неловко схватив Вэня за плечи, сам притянул ближе, вжимаясь всем телом. Охнув от неожиданности, Вэнь Кэсин окончательно перестал сдерживаться. Осознание того, что холодный и жесткий глава Чжоу сам хочет большего, добило жалкие остатки его самоконтроля. Ощущения затопили его с головой, а весь мир сузился до одного человека — его А-Сю. — Лао… Вэнь… — простонал под ним Чжоу Цзышу, вздрагивая от каждого прикосновения. Вздрогнув в последний раз, он замер, тяжело дыша и совсем тихо прошептал. — А… Син… Вэнь Кэсин застыл от этих слов. Уже много лет его никто так не называл: он запрещал. Обращение, которое должно было быть ласковым, ассоциировалась у него с болью, с унижением. С прошлым хозяином Долины, который, наказывая своего приемыша плетьми за все подряд, будто издеваясь, обращался к нему только «А-Син». Но сейчас, когда это произнес его А-Сю, он почувствовал, будто что-то с хрустом сломалось: старое воспоминание начало осыпаться, теряя свою власть. Неожиданно он ощутил прикосновение к щеке. Сморгнув непрошенные мысли, он увидел, что Чжоу Цзышу встревоженно смотрит на него, собираясь что-то спросить. Постаравшись успокаивающе улыбнуться, Вэнь Кэсин почти неслышно попросил: — Скажи еще раз… Сначала Чжоу Цзышу выглядел немного удивленным, но потом нежно улыбнулся: — А-Син, — позвал он, накрывая рукой его член, — Мой любимый А-Син, моя родственная душа, ты позволишь мне позаботиться о тебе? Вэнь Кэсин в ответ смог лишь жалко всхлипнуть. Спрятав лицо в ямке над выступающей ключицей Чжоу, он прикрыл глаза, ныряя, как в омут, в прикосновения чужих рук к своему телу. К его сожалению, все закончилось слишком быстро: приглушенно застонав в шею Чжоу Цзышу, Вэнь вцепился пальцами в его плечо и замер, наслаждаясь тем, как его тело постепенно расслабляется, все теснее наваливаясь на лежащего под ним Чжоу. К сожалению, тот не дал ему понежиться: проведя рукой по бедру Вэня в последний раз, Чжоу Цзышу вдруг отодвинул его от себя и встал с постели. — А-Сю?.. — Жалобно позвал Вэнь Кэсин, не веря и одновременно боясь, что Чжоу сейчас просто оденется и уйдет, оставив его мучительно размышлять о последствиях только что случившегося. — Я не собираюсь сбегать, А-Син, — будто прочитав его мысли со смешком ответил Чжоу Цзышу, и действительно почти сразу вернулся, держа в руках намоченное в тазу полотенце. — Еще бы ты посмел сбежать! — С шутливым возмущением воскликнул в ответ Вэнь Кэсин и зашипел от прикосновения прохладного полотенца к разгоряченному животу. Как только он понял, что его А-Сю не собирается ругаться или делать вид, что ничего не было, к нему сразу же вернулось желание болтать и дурачиться. — Разве после всего произошедшего ты не обязан на мне жениться и прожить со мной до конца жизни? Имей в виду, если посмеешь оставить меня вдовцом, я тебя с того света достану! — Своей болтовней ты сведешь меня в могилу раньше, чем гвозди, дорогая женушка, — проворчал Чжоу Цзышу, возвращаясь в постель. Вэнь Кэсин сразу же крепко обнял его, для верности закинув сверху еще и ногу. — А-Сю, — уже серьезнее спросил он, внимательно всматриваясь в темные глаза напротив, — неужели нет совсем никакого способа тебя вылечить, не отнимая способности к боевым искусствам? Ты уверен, что испробовал все? После этого вопроса на лице Чжоу Цзышу сначала промелькнуло смущение, а затем брови сошлись на переносице, придавая ему задумчивое выражение. Вэню от этого спектакля захотелось одновременно рассмеяться и хорошенько врезать своему А-Сю: судя по всему этот идиот раньше даже не думал о лечении! — Я могу написать одному старому другу… — наконец ответил Чжоу. — Но, А-Син, я не уверен, что он сможет мне помочь. Я не могу обещать тебе что… Вэнь Кэсин прижал к его губам палец: он не хотел слышать продолжение. — Обещай, что сделаешь все возможное, мне этого хватит, — быстро сказал он, теснее прижимаясь к Чжоу. — А-Сю, давай жить сегодняшним днем? С мягкой улыбкой кивнув в ответ, Чжоу Цзышу отнял его руку от своего лица и начал целовать пальцы. Он уже почти дошел до нежного места на запястье, когда раздался громоподобный и очень наглый стук в дверь. Определенно, стучать так мог только один человек во всей Поднебесной. — Эй, бесстыдники, вы там наконец закончили?! — Подтверждая гипотезу Вэня, раздался из коридора голос мастера Е. — Кончайте уже прохлаждаться! Мы с вашим никчемным учеником устали ждать, пока вы соизволите вылезти из постели. Драконья Бездна сама к вам не придет, знаете ли, а мое время не бесконечно: мы должны были выйти еще два часа назад! Сказав это, проклятый Е Байи демонстративно затопал по коридору в сторону лестницы. Вэнь, сам не зная, чего ему больше хочется — злиться или смеяться — язвительно крикнул в след: — Что, завидно стало, старая ты черепаха? Но мастер Е его уже не услышал. Или сделал вид, что не услышал. — О боги, меня хоть когда-нибудь оставят в покое?! — пожаловался Чжоу Цзышу, садясь на кровати. Вэнь Кэсин ухмыльнулся и громко воскликнул: — И не надейся!