EXTRA Взаимовыгодное соседство

— Так, ну что, кто-нибудь сегодня за рулём? Четверо молодых людей окружили столик, уютно расположившись на мягких креслах. Мона облокачивалась на плечо Скарамуччи, лениво пялясь на снующих по залу официантов. Люмин, в свою очередь, теребила нитку на воротнике Чайлда, который покорно терпел нервозную привычку своей девушки. — Прикалываешься что ли? Мы специально заказали до сюда такси, чтобы хорошенько вместе с вами накидаться. – возражает блондинка, демонстрируя полную готовность к распитию алкоголя. — Ты только, это, не налегай особо... – мнётся Скарамучча, которому до сих пор неловко вспоминать переполох, что устроила Люмин несколько лет назад в местном баре. — Слышь. Моне своей указывай, что делать и сколько пить. А я сегодня наебенюсь до такой степени, до какой захочу! – яростно восклицает Люмин, почти ударяя кулаками по столу. — Чайлд, готовь рыболовные сети и мешок, – шепчет брюнет своему другу, который незаметно кивает и показывает очко большим и указательным пальцем. Люмин прописывает по его виску внушительный щелбан. Мона, несмотря на упоминание её имени в недавнем диалоге, продолжала лежать на плече своего парня и скучающе скучать, утопая в вязких пучинах скуки. Не то, чтобы компания двух старых друзей приносит ей какой-то дискомфорт – вовсе нет. Просто она совсем не сторонница шумных тусовок и большого количества алкоголя, когда её лучшая подруга Люмин, наоборот, существо крайне социальное, чья кровь на 80% состоит из спирта, а не воды. К тому же, сегодня она очень плохо спала. Один индивидуум, завялявшийся в её кровати, вдруг решил, что он слишком крутой для ежедневного принятия успокоительного. Поэтому опять всю ночь хныкал во сне. Ну и само собой, Мона была вынуждена всю оставшуюся темноту поглаживать его по макушке, изредка целуя в щёку. В итоге этот дятел сидит, как ни в чём не бывало, абсолютно выспавшийся. В отличие от Моны, которая весь день только и грезит о мягком матрасе, да пуховом одеяле. — Эй, чушка, чего приуныла? – Люмин протягивается через стол и щёлкает подруге по лбу, отчего та подскакивает, немного ударясь макушкой о подбородок своего парня. Скарамучча и правда беспокоился за Мону. Ещё дома она предупредила его, что алкоголь влияет на неё... как это она там выразилась? "Необычно". Вроде как девушка уже после пары глотков становится донельзя сентиментальной и ранимой, теряя из-под контроля всевозможные эмоции. Скара находит женскую ладонь, лежащую на их кресле, и легонько дотрагивается своим мизинцем до мизинца Моны. Их маленький, но очень интимный жест, выражающий нечто вроде вопроса: "ты в порядке"? Брюнетка поддевает ногтем ладонь Скарамуччи, полноценно хватая его за руку. — Да не, всё окей. – она встаёт, принимая более бодрую позу, и энергично кивает Чайлду с Люмин. – Давайте сегодня оторвёмся как следует. *** — Приятного аппетита! Миловидная официантка продемонстрировала гостям тридцать два сверкающе-белых зуба, после чего удалилась, оставляя молодых людей наедине с парой закусок и четырьмя бокалами коньяка. — Ну что, за наше здоровье? Хрустальный звон разливается по воздуху, и половина бокалов тут же пустеет. Мона, не стесняясь, опустошает ёмкость практически залпом. Как и Люмин, которая решила выпить сразу до дна. Парни же, как ни странно, хлебают свои напитки неспеша, не желая опьянеть раньше времени. — Вы... Это... Фух! – Чайлд вытирает рот тыльной стороной ладони, придерживая плавающую Люмин за плечо. – Девочки, вы не заглатывайте всё сразу. А то станет хреново уже через 20 минут, и мы со Скаром потом будем вас в отключке до машины тянуть. — Пошёл. Нахуй. – колотит Люмин по широкому плечу своего парня, хотя золотистые глаза едва ли могут сфокусироваться в одной точке. – Мы пьём сколько захотим, и какие-то мужики нам не указ. Да, Мона? Подруга молчала. Радужки Моны немного остекленились, когда на глаза упала тяжёлая пелена алкогольного опьянения. Звуки вокруг резко стали тише, мир перед глазами уплыл в дальнее путешествие. Чёрт, надо было пить по маленькому глотку, а не вливать в себя всё сразу и моментально проглатывать, как смыв унитаза. — Она походу уже всё, – оповещает Скарамучча, немного расталкивая застывшую брюнетку. – Ало-о, Земля вызывает Мону Мегистус! — А? Чего? Уже что-то началось? – пробуждается Мона будто ото сна, а блондинка напротив только ржёт над ней. — Пха-ха, нифига ты домашней девочкой стала. – приговаривает Люмин, закидывая локти на стол. – Уже даже коньячка простого осилить не можешь, вот смеху-то! Девушка, очевидно, сама была изрядно навеселе. Не собираясь останавливаться на достигнутом, она снова хватается за бокал и допивает остальную часть своей порции. Мона откинулась на спинку, продолжая находиться в астрале и изредка моргать. — Я в сортир, – оповещает Скарамучча, бросая взгляд с намёком на своего приятеля. — Э-э, я тоже, – протестует Чайлд, и уже они оба с долей безнадёжности смотрят на своих женщин. Бокалы на подносе с первого взгляда можно разделить на мужские и женские – первые были пустые лишь наполовину, во вторых же едва осталось что-то на донышке. По Моне и Люмин было видно, что если они и способны соображать, то очень медленно, и оставлять их одних было бы крайне рискованной идеей. Блондинка вертела головами по разным сторонам, пьяно улыбаясь неровностям на крашенных стенках. Брюнетка вела ожесточенную борьбу с сонливостью, поэтому её веки часто слипались, а тело шаталось из стороны в сторону. — И как мы их оставим? – шепчет Скара, нагибаясь через стол к другу. — Да мы быстро, – махнул рукой рыжий и обратился к своей девушке. – Люми, мне нужно выйти. — Вот и вали, – она, пошатываясь, поднимается с сидушки, показывая руками к выходу. — Мона? – Скарамучча осторожно тыкает девушку в плечо. Та запоздало кивает и слезает вслед за Люмин. Мона ещё несколько секунд смотрит вслед уходящим Аяксу и Скарамучче, затем поворачивается обратно к залу. Понимает, что отошла от своего столика где-то на метр, пугливо оглядывается по сторонам, не понимая, куда садиться. Наконец, взгляд цепляется за собственную блестящую сумочку, которую Мона узнала бы из тысячи. Помещение ходит кругом, и брюнетка искренне жалеет, что выпила столько алкоголя за один раз. Хочется бросить всё, сесть в такси, уехать домой и лежать в объятиях своего парня до самого утра. — Я устала... – шепчет Мона, опускаясь на плечо справа от себя. Чувствуя беспричинную грусть, накатившую неожиданным цунами, Мона решает поступить как и обычно: наклоняется к шее своего парня, и оставляет там лёгкий поцелуй. Алкоголь также странно подействовал на её тактильные ощущения: кожа её парня, которую она до этого ощущала на своих губах миллион раз, сейчас почему-то стала мягче и глаже, а кадык гораздо менее ярко выраженным. Оторвавшись от родного плеча, Мона поднимает голову, желая расспросить у Скарамуччи, когда он успел сменить средства ухода за кожей, и... Как ведро ледяной воды на голову, понимает, что Скарамучча несколько мгновений назад ушёл в туалет. В тот же момент она сталкивается с озадаченным взглядом золотистых глаз Люмин, которая с недоумением и покрасневшими щеками пялится на свою подругу. *** Скарамучча спокойно отряхивает руки, стараясь делать это так, чтобы максимальное количество брызгов попало в лицо Тарталье. Тот недовольно морщится, но решает не продолжать эту кровавую бойню, иначе они бы задержались в туалете ещё на пару лишних часов, пока не промочили бы друг друга до нитки. Оба внезапно разворачиваются в сторону выхода, когда зал ресторана разражает пронзительный женский визг. Прибежавшие на звук парни видят лишь Мону, рыдающую в ладони возле столика, и Люмин, которая безуспешно пытается ей что-то донести. — Что случилось?! – испуганно вопрошает Скарамучча, подлетая к своей девушке. — Прости, прости, прости!! – повторяет Мона, бросаясь к нему на грудь и почти падая на колени. — Мона! Что такое!? – понимая, что от девушки в истерике он вразумительного ответа не дождётся, Скара обречённо поворачивается к Люмин, которая прикрыла верхнюю половину лица ладонью. — Ох ебааа... Короче. Она видимо хотела поцеловать тебя в шею... но не заметила, что на твоём месте сижу... я. К концу фразы Люмин не выдерживает и тоже закрывается руками, сдерживая порыв безудержного ржача с ситуации. Чайлд, стоявший рядом с ней, лишь окинул всех присутствующих недоуменным взглядом и прописал себе хороший фейспалм. — Я тебе изменила! Боже, прости, я тебя не заслуживаю.... – продолжала протяжно завывать пьяная Мона, вешаясь на своего парня, как куртка на крючок. — О архонты... – он вздыхает, поднимая свою девушку обратно на ноги. – Ты же ведь не знала, что там был не я? — Конечно не знала! – кричит она, размывая по щекам солёные слёзы вперемешку с тушью. — Значит, это не считается. — Не считается! Но она снова падает в объятия парня, продолжая рыдать и, как заевшая пластинка, повторять "не считается". К тому моменту Люмин и Чайлд уже умирали от истерики, колотя сжатыми кулаками по столешнице. Посетители ресторана недоуменно наблюдали за открывшимся спектаклем, неловко переглядывались друг с другом и утыкались взглядом в собственные тарелки. Брюнет поглаживает свою судьбинушку по взмокшей макушке, а сам тихонько достаёт из кармана телефон, чтобы вызывать им такси до дома. Пожалуй, хватит на сегодня вечеринок. По крайней мере, теперь Скарамучча понимает, почему его Мона так сильно не любит пить алкоголь.