С судьбой не поспоришь

Я даже представить себе не мог, что можно заниматься сексом с раненым человеком, но Райнер и тут меня удивил, в два счета доказав обратное. Он приказал сиделке убраться с глаз подальше, недовольно бурча, что он не так уж и плох, чтобы нуждался в подобных услугах, и что все это причуды перестраховщика Лаена. Медработник ушел, плотно прикрыв за собой дверь, а мой хозяин, вместо того, чтобы отдыхать, как это и положено человеку в его положении, начал медленно поглаживать мое тело здоровой рукой, те места, до которых мог дотянуться, при этом умудрившись почти стянуть с меня рубашку. - Господин Райнер, вам нельзя двигаться, рана откроется, - задыхаясь от странного притяжения этого человека, с которым было бесполезно бороться, слабо возражал я, - разрешите мне уйти в свою комнату, и верните на место медбрата, тогда ваш помощник будет за вас спокоен. - А ты, Кори? Ты будешь за меня спокоен? - Конечно, господин, как вы можете в этом сомневаться? - Сегодня тебе выпал редкий шанс, Кори, - страстно прошептал он мне на ухо, - я ранен и слаб, и весь в твоей власти. Я хочу тебя, я возбужден и не усну без секса, но сам ничего не могу, как видишь, так что сегодня ты волен делать со мной все, что тебе вздумается. Можешь убить меня или причинить боль, изнасиловать или подарить наслаждение. Разве тебя не заводит эта заманчивая перспектива, мой сладкий? Я позволю тебе отыграться на моем теле, отомстить за все причиненные тебе неприятности. В первую минуту я откровенно растерялся от таких слов, подумав, что он шутит. Как можно в его состоянии испытывать потребность в сексе, когда боль от раны сильна, а телу нужен отдых? - Не веришь? - как всегда моментально почувствовав мои мысли, усмехнулся он. - Убедись сам. - Выразительное движение бровей вниз не оставило сомнений, он предлагал мне... дотронуться рукой до его интимного органа, проверив его готовность к акту близости. О, боже, так он всерьез ждет от меня решительных действий? - Давай, малыш, не разочаруй меня. Покажи, научил ли тебя чему-нибудь за эти два года несносный братишка Энгель? Честно говоря, я плохо представлял себе, что должен делать. Хотя мы с Энги пробовали разные положения и позиции в интимных актах, но никогда он не допускал меня главенствовать в этом процессе, и я не имел в активе никакого опыта, а кроме того я очень боялся увлечься и задеть неосторожным движением раны Райнера, действительно причинив ему сильную боль. Он сумасшедший, если заставляет меня делать это сейчас, он точно ненормальный, маньяк, озабоченный шизофреник. - Я помогу тебе, малыш, - хрипло дыша, он подтянул к себе здоровой рукой мою голову и начал страстно целовать в губы. Он был силен, даже раненый, я не мог противиться ему, я не хотел противиться и быстро сдался. Как он сегодня нежен, я еще не знал его таким... Губы ласкают, сладко прикусывают, и язык мягко вылизывает мой рот изнутри, проводит по зубам, сплетается в чувственном танце с моим, и эти прикосновения бешеным адреналином бурлят в крови, лишая рассудка.- Так хорошо, ведь правда? Скажи мне, что тебе приятно, Корин? Мозг отключился, и я перестал воспринимать происходящее как что-то неестественное, полностью окунувшись в мир чувственных наслаждений. Приподнявшись на локтях, сам целовал его, гладил лицо и волосы, истекая сводящей с ума нежностью. Все пуговицы на моей рубашке были давно расстегнуты, она висела только на плечах, и его пальцы умопомрачительно заводили меня, перекатывая напряженную бусинку соска, заставляя стонать и выгибаться в сладком наслаждении и желать большего. Я почти не заметил, как стащил с него пижамные штаны и разделся сам, как забыл про недавнее смущенное сопротивление, и рука моя сама нашла его восхитительно твердый член, как пальцы начали двигаться вдоль ствола, сдвигая нежную кожицу вниз и обнажая головку, к которой я немедленно прикоснулся губами, пребывая в каком-то безумном бредовом мареве, потом забрал в рот, лаская и посасывая желанную плоть языком. Его тело подрагивало, он тихо стонал, потом вскрикнул, и это отрезвило меня и привело в чувство. Ненормальный дурак, что я делаю? Он ранен, а я забылся... Вдруг ему станет хуже? - Кори, все хорошо, - чутко почувствовав мои колебания, с судорожными перерывами выдохнул он, - ты молодец. Давай, сделаем это, я так хочу тебя, - его рука подтолкнула меня, и я оказался на нем сверху. Остановиться я уже не мог, да мы и не хотели этого... Его лицо в слабом свете ночника, я никогда не видел такой нежности в его глазах, и такого терпеливого ожидания. Он улыбался мне, почти покорно, он отдавал мне главенствующую роль и доверял мне свое большое красивое тело, и это невероятное по силе ощущение окончательно снесло все тормоза с моей природной стыдливости, бросив решительно и смело в водоворот бурлящих в крови эротических страстей. Выбрав удобную позицию и помогая себе рукой, я медленно принял его в себя и начал двигаться, ни на миг не забывая о его свежих кровавых ранах, и эта пикантная смесь осторожности и безумной вакханалии адреналина сделала нашу любовь совершенно невероятной, как по мощи приближавшегося оргазма, так и по сокрушительной сверхъестественной чувственности. Перегнувшись пополам, я умудрился достать губами его грудь, и целовал теплую кожу жаркими мелким поцелуями, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Я потерял счет времени и не мог даже приблизительно сказать, сколько продолжалась эта безумная оргия, но вдруг он зажал основание своего члена пальцами и хрипло приказал мне слезть. - Сейчас, одну секунду... - я уже чувствовал пик, он заполнял меня с головой, лишая разума. - Слезай, дурак, ты же не пил таблетку. О, точно, я совсем забыл об этом. Вот так, наверное, и получаются дети, когда голова ничего не соображает и не дружит с телом, когда мир никуда не движется, сосредоточившись на единственном любимом человеке, когда не имеет значения ни прошлое, ни будущее, а только этот вожделенный миг, целиком и полностью сливающий тебя с ним в страстном танце взаимной любви. Взаимной любви? Вот я дурак, опять о той же несерьезной чепухе? Он раненый, и малость не в себе, а я повелся на поводу своих фантазий. Но как же хорошо, я с Энгелем ни разу не испытывал таких эмоций. Вот черт, опять я про супруга! И почему я вспоминаю о нем только во время секса с Райнером, сравниваю с ним, и это сравнение всегда оказывается не в его пользу? *** Та ночь оказалась единственной, которую мы провели вместе. Будто в отместку за свою минутную слабость, Райнер и на пушечный выстрел не подпускал меня к себе, пока не поправился. Я бродил по острову, как потерянный, не зная чем заняться, и всюду за мной таскались два дюжих охранника. Они не сводили с меня глаз, но не вмешивались в мои маршруты. Я излазил весь этот довольно обширный клочок суши, кроме закрытых для меня зон, - пристани и каких-то непонятных построек, к которым близко меня не подпускали. Несколько раз приезжали подозрительного вида люди, Лаен или кто-то из других помощников босса встречали их и провожали в кабинет, где Райнер долго разговаривал с ними при закрытых дверях. Какими незаконными делами он ворочал, я по-прежнему не знал, слуги были глухи и немы, и только один раз до меня случайно долетел весьма тревожный обрывок разговора, когда я шел к себе мимо комнат хозяина. - ...Вей Ю не остановится, пока не достанет тебя, Рай. Ему очень нужно заполучить твой бизнес, или хотя бы часть его. Будь осторожен. Нашему человеку удалось узнать, что в твоем окружении есть предатель. Это делает нас всех уязвимыми, так что нам нужно поскорее выявить, кто он, этот мерзкий слизняк, посмевший кусать кормящую его руку... Вышел Лаен, и дальше подслушать мне не удалось. Я тут же ретировался в свою комнату, размышляя о том, что услышал. Хорошего было мало, тучи сгущались и даже помощники босса были озабочены. Встав на ноги, хозяин тоже куда-то ездил, часто отсутствуя по нескольку дней. Я гнал от себя мысли о том, что скучаю без него, но тоска становилась все отчетливее, и это очень удручало меня. Какой я все-таки неверный и лживый человек, если вместо того, чтобы сходить с ума по далекому супругу, тоскую по своему похитителю, тому самому чужому альфе, который увез меня из дома, разрушил привычную жизнь и использовал мое тело в свое удовольствие. В редкие приезды на остров он приходил ко мне, всегда ночью или поздним вечером, и довольно бесцеремонно насиловал. Хотя нет, насилием это назвать сложно, ведь я никогда не сопротивлялся, не без оснований полагая, что он намерено старался держаться со мной максимально грубо, потому что порой он будто бы забывал об этом, и тогда его руки и его губы становились щемяще нежными, и он ласкал меня умопомрачительно чувственно. Я не допытывался о причинах столь странного поведения, да он и не сказал бы мне правды. Так что я молча терпел, получая своеобразный кайф даже от его грубости, все чаще и чаще получая в награду за свою выдержку упоительные минуты эротического блаженства. Так прошло два месяца, пока не настал тот ужасный день, который разделил мою странную жизнь на до и после.