Тико Уайли

Строки, утерянные во времени, напоминают нам о том, что корни наших предков — это не просто история, но и источник силы и мудрости. И вот, в дни старые, когда звезды еще молчали и древние боги властвовали над миром, великий царь Фаэрон поднялся на троне и сказал своему народу: «Помните свои корни, о дети мои, ибо в них заложена наша сила и наша слава. Пусть родословная наша будет как огненный меч, пронзающий Тьму и проливающий Свет». Великие Деяния Предков Элдрик Теневой

      Лес говорил. Со всех сторон доносились шепот и вкрадчивое бормотание. Бормотали явно не животные. Грибы, чьи шляпки выглядывали из-под высокой травы и веток кустарников, напряженно зашелестели, растопырили глаза, моргали вразнобой и наблюдали за нежданными гостями.       Ветки легко шевелились под ветром, скребли друг друга деревянными пальцами. Птицы молчали, словно здесь их не существовало. По воздуху тянуло запахом болота — хотя такового здесь нет и никогда не было — или чего-то гниющего, что больше походило на правду.       Тико слышал шуршание листьев и скрип тянущихся к ним веток. Иногда в шепоте угадывались отдельные слова, разные диалекты или эльфийская речь. Похоже, деревья — или листья? — воспроизводили когда-то услышанные разговоры путников. От этого возникало въедливое ощущение слежки. С момента выхода за врата мага никак не покидало ощущение того, что его спину прожигают миллионы глаз. Внимательных, больших, почему-то влажных и хаотично моргающих, как у жабы. И были это не грибы. Их интерес больше походил на безобидное любопытство ребенка, который глазеет на все подряд большими глазами и тыкает пальчиком во все попавшееся: не каждый день они видят здесь живую душу, да еще и сразу десять штук вместе с конями. Взгляды, что ощущались на затылке, были враждебные.       И в этот раз сверлил дырку в позвонке даже не Эддард: слишком тот был занят препирательствами с Найлом, а того, видимо, это забавляло.       Вдоль тракта, над которым возвышался плотный слой из толстых корней, росли густые кусты, скрывающие собой корни и комель деревьев. Пучками цвел рододендрон, растопырила ветки гортензия. Лео наклонился в седле и сорвал несколько нежно-розовых лепестков, спрятал их за пазуху. Из кустов на него выскочило какое-то мелкое, пузатое существо, пища и вереща, дергая маленькими конечностями и растопыривая когти, как обычно раздвигает пальцы младенец. Не успело оно разораться, чтобы привлечь внимание местной флоры и фауны, как пало, громко и неестественно чмокнув и выпустив из легких воздух, — или чем он там дышал, жабрами, может? от того и звук такой странный? — прошитое стрелой лучника. Тико снова не сумел уловить, откуда у того взялась стрела.       — Тихо сидел, — тише, чем вполголоса прокомментировал Лео, — он вообще имел привычку очень тихо разговаривать — закидывая лук обратно на плечо. — Они обычно громко елозят в кустах.       Насчет того, что это существо могло громко елозить, Тико бы поспорил, но не с Лео и его слухом.       — Мы, кажется… — ветер впервые донес до уха мага хоть немного различимый голос, — уже были…       — …ходим по кругу, — хрипловатый голос. — Дьявольщ…!       — Тут тропа… нам…       Голоса снова превратились в бульканье и нечленораздельное бормотание.       Но ненадолго.       Цокот копыт разбивал тишину леса и пробуждал все новые и новые голоса. Шепот становился все явственнее. Иногда голоса были настолько реалистичными, что Тико оборачивался на звук. Рефлекторно. Лео — тоже, время от времени встряхивая головой, когда голос был особенно омерзителен и вонзался спицами прямо в мозг. Остальные только тревожно водили глазами по кроне деревьев, будто из густой листвы вот-вот покажется источник звука. Тико знал, что не покажется.       — Курва мать! — прогремел Эддард, вскинув голову вверх. — Ты можешь как-то заткнуть эти голоса? Или перед этим ты так же беспомощен, как тонущий щенок в стремнине? — прорычал он, обращаясь к магу.       — Нельзя, — металлическим, как и цвет его глаз, голосом опередил раскрывшего было рот Тико Ронан. — Ты хорошо это знаешь.       Эддард скрежетнул зубами. Его лицо перекосила гримаса гнева. Он определенно хотел красочно ответить Ронану, но почему-то только еще сильнее скривился. Казалось, даже пространство вокруг слегка нагрелось.       — Не бухти, приятель, — звонко отозвался Найл, перестав трогать струны. — Плохо едем, что ли? Тихо, мирно. Никто не пытается выпустить кишки. Пока есть шепот — мы защищены от имп…       — Займись чем-то полезным, инвалид.       — Да нет, — отметил тот, осматривая себя, — вроде все части тела на месте.       — Исправить? — почти пролаял Эддард, да так, что никто бы не посмел засомневаться в его желании помочь. И уж тем более в искренности этого желания.       Феникс мгновенье колебался, но потом бодро ответил, встряхнув головой и смахнув со лба бледно-карминовые волосы:       — Ну попробуй. Я вызываю тебя на поединок! — он осклабился. — Сразимся за…       Глаза Эддарда перелились блеском гнева и ярости. Клинок уже сверкнул в воздухе, как между ними взорвалась земля, кони взвились на дыбы, сбросив с себя наездников, и рванули в разные стороны.       — А, дьявольщина! Ну зачем?!       Найл вскочил с земли, отряхиваясь и откашливаясь от поднявшейся над землей пыли и грязи. Потер ушибленную лопатку, пытаясь глазами найти виновника происшествия. Эддард тоже поднялся, и пока Феникс глядел на товарищей, уже, видимо, позабывший о своем вызове, поднял руку для сокрушительного удара по челюсти трубадура, который наверняка должен был лишить его возможности разговаривать на добрых несколько дней. Хотел положить руку на его плечо, развернуть в свою сторону, но его отбросило кинетической волной.       — Полно бузить, — тихо, но весьма звучно проговорил Ронан, глядя на двоих.       — Ронан! — возмутился Найл и обернулся на Эддарда, вспахавшего землю ногами. — Это должен был сделать я! Ты мне теперь должен!       — Вакх отдаст должное.       — Хм, ладно веселье, — задумался Найл, — его я и сам добуду. Но кто бы мне вина дал? Ведь без этого веселье не будет полным!       Эддард побледнел и стиснул рукоять клинка так сильно, что та должна была бы затрещать. Серые глаза загорелись ярко-желтым, близко с оранжевым оттенком — достаточное частое явление у берсерков, особенно владеющих Огненной стихией, когда те перестают контролировать эмоции. Никого это явление не удивило, а вот у Тико по спине поползли страх и волнение. Рейлан никогда не переходил в стадию так называемого «боевого безумия», и ему не приходилось лицезреть это наяву. А выглядело это воистину пугающе. Он не знал, стоит ли вмешиваться в разборки братства, да и как вообще следует вести себя, когда у берсерков чешутся кулаки? Кажется, они привыкшие к таким вспышкам союзников.       — Я смою оскорбление твоей кровью, выродок, — проскрежетал Эддард не своим голосом, направляясь в сторону Ронана, видимо, тоже разочарованный тому, что ему не позволили осуществить его альтруистические намерения. Или хотя бы размазать лицо горе-трубадура о кулак с посеребренными шипами, в крайнем случае — о землю.       Ронан на угрозу не отреагировал.       — Может, хватит? — осторожно встрял Лео, обычно предпочитавший обходить конфликты десятой стороной. Не любил неприятности. — Одумайся, наша сила в единстве. Разукрасите друг другу морды, что это даст? Только посевы раздора взойдут.       Ронан знаком попросил его молчать.       — Не лезь, молокосос!       Чем-то схожий со змеиным голос Эддарда больно резанул слух лучника. Он едва сдержался, чтобы не поморщиться.       — Мудрый старче, — донесся бесцветный голос Рейлана, замыкающего процессию, — усади свою задницу обратно в седло и умолкни. Тебя, бестия рыжеволосая, это тоже касается.       Найл отвлекся от рассматривания затихшей живности в кустах и посмотрел на беловолосого таким взглядом, будто вовсе не он был зачинщиком ругани и что он, вообще-то, чист, как утренняя роса и пушист, как новорожденная душа.       Из глаз Эддард вырвались искры:       — Назови мне хотя бы одну причину, — он поднял голову на подходящего к нему главнокомандующего, — почему я должен повиноваться тебе? Я сам себе хозяин, со своим проводником в этом мире. Никто не имеет права указывать мне, как поступать…       — Если ты не выйдешь из транса, — Рейлан остановил вороную возле него, — я попрошу Тико привязать тебя к дубу, пока не остынешь. Или пока тебя не остудят термиты.       Эддард уже открыл рот, чтобы ответить, но Алан сложил пальцы так, будто собирался щелкнуть, и поводил рукой по воздуху. Специально, чтобы Эддард точно уяснил его намерения, улыбнулся, и охота говорить у того тут же отпала.       — А термиты здесь, — произнес безликий, задумчиво рассматривая свои пальцы, — кусаются болезненно.       — Ты кого бестией назвал? — возмутился Найл, но продолжить не успел.       — Найл! — рыкнул Рейлан. — Сядь в седло!       — Ой-ой, — закатил глаза рыжий, — начальство разозлилось. Это старость, Рей! Вон уже седина лезет!       После он улыбнулся, рассмеялся с собственного ехидства и взлетел на коня, сопровождаемый уничтожающим взглядом друга. Дальше шли в тишине, но радужка у Эддарда горела еще долго, да так сильно, что, казалось, ночью она заменила бы свет костра.       Все активнее под ногами трещали корни, заставляя мага волноваться. Он часто оглядывался назад, поскольку Рейлан скрылся в конце отряда вместе с Аланом, оставив его одного в авангарде. Даже наличие рядом Ронана не приносило ему бывалой уверенности. Спокойствие вовсе испарилось еще тогда, когда они только вышли за врата. Все из-за пристальных взглядов, никак не отпускающих его, и недавней ссоры, которая все еще гложила его душу. Судя по реакции Рейлана, ссоры здесь — явление обыденное, а Тико был к этому не привычен. Все тут было для него новым.       — Я признателен тебе за помощь, — сравнявшись с конем безликого, произнес Рейлан, — но ты находишься в команде. А работа в команде требует взаимодействия, согласования и обмена мнениями. Твои действия оказались… слишком резкими. Что-то могло пойти не по твоему плану. Ты должен был предупредить о задуманном хотя бы меня. Иначе ты подводишь всю команду под дамоклов меч.       — Хм, — задумчиво произнес Алан, вглядываясь в даль перед собой, — кажется, господа Брагер и Келлетт тоже не предупредили об их внезапной дуэли. Может, я бы хотел быть их секундантом?       — Их решение было спонтанным, основанным на ребяческом желании помахать кулаками да морды друг другу приукрасить. Твое же решение было обдуманным.       — А что, если я ничего не задумывал?       — Однако с Лауренэлем ты был знаком. И весьма близко.       — Я и малейшего понятия не имел, — пожал плечами безликий, — что он все еще остается властителем эльфов.       — Не стой из себя кретина, Эру, — устало проговорил Рейлан. — У тебя это паршиво получается.       — Правда? Жаль… А вообще, в жизни всякое случается, Уайли, — на его маске вырисовалась похабная ухмылочка, — несчастный случай… в авангарде, например… Эльфы — долгожители, но, однако, не бессмертны.       Он посмотрел на Тико, только потом перевел взгляд на эльфов впереди.       — Забавно, — прокомментировал Алан, рассматривая хвост одного из них, — впервые вижу эльфа-мутанта.       — Мутанта? Разве не простое смешение крови?       — С кем? — хмыкнул безликий. — С мантикорой? Они из своей крепости не вылезают. Эльфы, в смысле. Впрочем, мантикоры тоже. А лаборатории их известны на весь мир.       — В жизни всякое случается, — пожал плечами Рейлан.       Только сейчас Алан повернул голову в сторону Рейлана и соизволил уделить его присутствию немного своего внимания. Загадочно улыбнулся. Снова отвернулся.       — Мирно, тихо, — проговорил он задумчиво, — спокойно… надо же, какое гадство. Тебя не напрягают эти глазастые грибы? Кажется, они млеют от песенок твоего друга.       — Я надеюсь, ты меня понял и проявишь благоразумие, — проигнорировал Рейлан. — Впереди у нас сложный путь, хотелось бы избегать сюрпризов там, где это возможно. Могу я узнать, зачем ты выходил во внешний мир?       — А это уже, Уайли, — проговорил Алан вкрадчиво, — для дела не имеет никакого значения. Зачем был, затем уже не еду. Как там говорят? Не буди Лихо, пока оно тихо? Меньше знаешь — крепче спишь? Понимаешь, переживаю за твою эффективность в бою после беспокойной ночи…       — Знаешь что-то об импах?       — А это экзамен?       — Нет, просто ты уже сражался с ними, мог бы сказать нечто большее, чем написано в летописях.       — Что ж, если тебе так интересно. Страница девятьсот сорок третья — или сорок четвертая? — летописи «Bestia Saga: Crona de'ram», Звериная сага: Летопись чудовищ…       — Эру, прошу.       — Ладно-ладно, — Алан вскинул руки. — В таком случае могу только добавить, что некромантия и магия крови — это наилучшая магия против имп. Конечно, Огонь и Свет против них тоже неплохи, но не настолько эффективны. И сильно утомляют.       Рейлан хмыкнул.       — И та, и эта — запрещены.       — Уайли! — рассмеялся Алан, показалось, искренне. — Не шути надо мной! Кого здесь трогает, какой магией ты пользуешься? Или боишься, что донесут? Не думаю, что у кого-то здесь настолько мало извилин и настолько прогнившая плоть. Даже идиот-Эддард не настолько конченый. Площадной, без мозгов, капли терпения и ужасно жаждущий власти, но не настолько, чтобы до конца дней своих прослыть как подло предавший отряд боец. Его спесь ужасно ущемится, если о нем полетит такой слушок.       — Нет, я не о том, — покачал головой Рейлан. — Нам ведь разрешено пользоваться любой магией в целях исполнения приказа.       Показалось, что глаза безликого отразили изумление.       — Я к тому, что этой информации не существует в дозорских учениях. Как же защищать, если главная суть подвергается цензуре?       Теперь хмыкнул Алан и посмотрел на землю.       — Опа! — сказал он. — Лес проснулся. Хей, толпа!       Все случилось внезапно. Корни под ними быстро зашевелились, кони взвились, заржали, выдергивая копыта из пут, которые стремились пригвоздить их к земле. Вся команда посмотрела вниз и увидела, как из-под ног — буквально! — уплывает земля, образуя бугры и дыры, напоминая море во время шторма. С боков начали выползать корни и ветви, словно тысячи угрей, пытавшиеся обхватить путников и утащить в глубину чащобы.       — А, змеи! — Скарлет встала на дыбы, заржала, замахала передними копытами и головой, едва не сбросив со спины Рейлана. Взвившиеся в воздух ноги коня молниеносно схватили ветви и потянули в разные стороны. Рейлан в последний момент обхватил шею вороной, одним взмахом перерубил путы с одной стороны — с другой это сделал Алан. Ударил кобылу в бока и перешел на галоп, обрубая другие тянущиеся к нему корни и ветви.       Конь Алана был поразительно спокоен и грациозен, как и его наездник. Два клинка безликого засияли в воздухе алыми полосами. Вороной, словно черная тень, замелькал между деревьев вместе с наездником, маневрируя между препятствиями. Тишина, разбавляемая шепотом и конным цокотом, разнеслась пугающим гулом, чужими голосами и жуткими криками, впивающимися под кожу раскалёнными клещами. Затрещала тетива эльфийских луков.       — Рейлан?       — Не останавливаться!       — Черт! — вороной Найла впереди упал, запутавшись в оплетаемых копыта корнях, и тот, не удержавшись, перелетел через голову коня, мягко приземлившись на ноги и поправив гитару за спиной, — Треклятые деревья!       — Dam'are Bäore!.. — вторил шепот чьим-то совершенно незнакомым голосом. И еще несколько раз, словно эхо: — Dam'are Bäore! Dam'are Bäore!.. Dam'are… Dam…       Замерцал и запел клинок Феникса, одним взмахом срубивший тянувшиеся к нему ветви, пытавшиеся обнять грудь. Вороной пронзительно заржал и попытался встать на подогнутые передние ноги, но копыта крепко увязли в корнях, которые стали стремительно увлекать его куда-то под землю. До Найла корни дотянуться не успевали. Он прыгал и выкручивался из их объятий в самый последний момент, ни на секунду не останавливаясь на месте, рубя ветви, словно бумагу. Обманывал ложными ударами и пируэтами. Но подобраться и освободить своего коня он не мог.       Тико обернулся на крик, опасно наклонился в седле, отпустив поводья и удерживаясь лишь в стременах. Волосы лизнула эльфийская стрела, вонзившись в толстую ветку за ним. Листья зашуршали, завились, словно змеи, и скрылись в кроне. Тико быстро пересекся взглядом с хвостатым, поблагодарил едва заметным кивком.       Складывая пальцами знак Круд, маг выстрелил мощным потоком. Сияющий луч разрушил узел корней, высвободив вороного Найла. Корни зашипели, отступили, животное вырвалось из пут и помчалось вперед, перепрыгивая вздымающиеся из земли преграды. Еще один такой же поток был выпущен за спину Найла, откуда к нему незаметно подбирались раскидистые лапы дуба.       Внезапно предплечье рабочей руки мага обвили лианы, рванули вверх. Тико автоматом выпалил проклятье. Путы ослабились. Очень вовремя: плечевой сустав опасно хрустнул, а Агат сманеврировал в сторону.       — Черт, — шикнул Тико, прильнув к шее вороного и растирая плечо. То снова болезненно хрустнуло. Нарисовал в воздухе свободной рукой символ, и корни впереди разлетелись, словно от взрывной волны.       — Прыгай! — крикнул Рейлан, на ходу протягивая руку рыжеволосому. Найл развернулся в пируэте, еще раз взмахнул клинком, обрубив ветви, обнявшие ноги, и, элегантно выходя из полуоборота, крепко схватившись за руку друга, оттолкнулся от расплывающейся под его ногами земли и оказался за спиной главнокомандующего. Рубанул мечом лианы над головой.       — Великодушно благодарю, — улыбнулся он и крепко обхватил Рейлана свободной рукой, второй — кончиком опущенного клинка рассекал корни под копытами кобылы. — Неплохая замена физиономии Эддарда. Но я бы, по правде, предпочел…       — В следующий раз, — не захотел дослушать, что бы предпочел Найл, Рейлан, — лучше великодушно следи за ходом своего коня. Нет! Не смей сейчас тянуться к струнам! Найл! Боги, я скормлю тебя гулям!       — Эй! Это вообще-то жестоко, дружище! — Феникс шумно выдохнул прямо в ухо Рейлану и снова обхватил его рукой. Бодро запел, несмотря на сбившееся дыхание. В корнях леса скрыты тайны истории древней Под ногами земля уплывает Шепот из мрака песнь запевает Из подножия леса, из пучины ночной Как упыри, корни и ветви между травой…       — Я тебя сейчас с седла скину, Наумов! — прорычал Рейлан, чье терпенье явно приближалось к опасной точке, повернув к нему голову, — Прямо на растерзание упырям.       — Я говорил тебе, что ты жесток? — он колебался несколько секунд, но потом все-таки рискнул: — Евгений.       Рейлан сильно ударил его локтем в бок, точно под ребро. Найл шумно выпустил воздух из груди.       — Ох, боги, Рейлан, я же пошутил… Совсем тяжко у тебя с юмором, старпер.       Тот не ответил. Ударил вороную в бока, рассекая возникшие сбоку корни.       Тико уклонился от толстой ветви, атаковал знаком землю вокруг Ронана и Эддарда, хотел выпрямиться в седле, как Агат резко сманеврировал влево — именно на эту сторону перегнулся маг. Нога вылетела из стремени, он потерял равновесие. Ронан подхватил его потоком воздуха. В последний момент схватившись за луку и шею коня, маг сумел удержаться на вороном и уклонился от снова появившейся перед его лицом ветки, которая должна была бы сбросить его с седла наверняка. Сук обжег его щеку.       — D'aak tar'd! — забилось в его голове, заглушая все звуки вокруг. — D'aak tar'd!       — Что ж за безумие…       Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от галлюцинаций леса.       — Нагнись! Тико! — крикнул Лео, разогнав голоса. Маг прижался к шее коня. Рядом просвистели одновременно несколько стрел. Одна пронзила появившуюся из темноты ветку. Вторая отрекошетила от плоского камня и разрубила металлическим наконечником лианы, словно метательным ножом, и вонзилась во что-то за спиной хвостатого эльфа, очень напоминающее то ли щупальца, то ли змею.       Тико обернулся, заметил, что дорога за ними совершено неузнаваема, а следом со всех сторон тянутся ветвистые лапы, корни в миллиметрах хватают воздух от ног Агата. Он снова использовал знак Круд. Яркая вспышка заставила ветви отупить от него и Лео. Начертил в воздухе символ, обеспечивающий на несколько секунд защиту от растительности. Лес скрывает тракт, отрезая путь назад. Листья зашелестели новым неразличимым, но звучным эхом. Колебания воздуха быстро заглушались Ронаном, и тогда голоса возникали прямо в голове.       — Тико! — Лео выпустил стрелы и указал вперед, перекрикивая шумы и топот копыт. Стрелы соприкоснулись с какой-то преградой и взорвались на множество осколков, словно те были стеклянные. Только сейчас Тико сумел рассмотреть, что же заставило стрелы рассыпаться: впереди корни сплетали плотную стену, стремительно преграждая им дорогу. Шансов проскочить у них не было, а боевая магия не наносила им вреда. Земля поднималась так, что коням становилось все сложнее перепрыгивать через волны преград.       Справа появился Рейлан с Найлом. За их спиной пронесся Алан, рубанувший полосами клинков и снова скрывшийся тенью.       — Подстрахуй меня, — крикнул маг, приблизившись максимально близко к наставнику, так, что они едва не касались друг друга стременами.       — Ты что задумал?       Толстые ветви деревьев впереди легли на дорогу как раз на уровне груди. Рейлан провел по клинку Тумана рукой, тот засвистел, заискрился киноварным пламенем и выплеснул вперед несколько огненных потоков. Дерево задымилось, зашкворчало, и ветви расступились. Рейлан тоже увидел корневую стену и метнул в нее огненный шар, но вместо того, чтобы расступиться, ветви стали сплетаться еще быстрее. Впитали энергию.       — Черт! Обратное проклятье…       — Я же попросил только подстраховать!       Маг поднялся в стременах, вытянул перед собой руки, начал читать заговор. Запястья стали обвивать спирали, Агат запнулся, оборвав его на полуслове. Тико покачнулся, его плечо молниеносно было схвачено рукой Рейлана. Маг немного поморщился от тянущей боли.       — Во имя мира, Тико, это нельзя делать сидя?! — Рейлан махнул клинком над головой. Толстые ветки посыпались между их вороными.       — Нет, я могу промахнуться или задеть голову Агата.       Знаком и символом Тико расчистил дорогу от ветвей и корней, сужающих тракт, снова поднялся в стременах. За его спиной свистнул клинок Феникса. Снова его руки оплели темно-зеленные спирали. Снова Агат не сумел перепрыгнуть преграду, волной поднявшейся прямо под его ногами.       — Проклятье! — маг опустился в седло. — Я не могу одновременно отбиваться от корней и читать заговор!       — Давай еще раз, — Найл начал раскручивать меч. — Рей, уберись куда-нибудь.       — Ты умный, кончено! Куда?       — Куда-нибудь! — клинок Феникса засиял кислотным зелено-желтым оттенком. — Или ненароком рубану тебе ухо. У тебя есть запасные уши? И ты это… смотри, не подпали нас! Размахался своим огненным Туманом.       Рейлан покачал головой, ближе прильнул к шее коня, чуть наклонившись в противоположную от клинка Найла сторону. Благо, Феникс был левшой.       Тико вновь поднялся в стременах. Рядом просвистело сразу три стрелы Лео, взорвавшие землю в нескольких метрах от Агата и уничтожив скопление корней. Маг вытянул руки, читая заговор Трав, пока клинок Найла вращался в мельнице, вырисовывая в воздухе узоры и расчищая дорогу вороному мага.       Спирали рванулись вперед, за ними вдогонку полетел Круд. Через несколько мгновений ветви, из которых состояла стена, начали шевелиться, шипеть, шептать, будто от боли, образуя небольшую брешь. Очень вовремя. Тико опустился в седло, прильнул к шее Агата и быстро проскочил в нее, а за ним и остальные.       Шепот и шум стали утихать. Тракт расширился, дорога уже не вздымалась и не расплывалась. Лошади ушли с галопа.       — Хороша заварушка! — Феникс на ходу спрыгнул с вороной Рейлана и потянулся. Он свистнул свою лошадь: — Эгей, молодой, вернись!       — В следующий раз мы тебя в ней оставим, — бросил Эддард, проехав мимо рыжеволосого, спрятав клинок в заспинные ножны и наделив того пренебрежительным взглядом.       — Мы, — с нажимом ответил Рейлан, — не оставим. Будьте внимательнее, смотрите под ноги почаще. Идем без остановок. Где Алан?       Они переглянулись и не обнаружили в своем окружении безликого. Как по команде все одновременно посмотрели на стену, которая уже плотно заплела брешь.       — Проклятье…       — Не ругайся так грязно, Уайли, — из чащобы появился Алан с довольной гримасой на маске, стряхивая с себя листья и ветки. — Здесь я.       — Как ты прошел?       — Я? Под корнями сатанинского дуба, — сказал он непринужденно. — Такие хоромы, я б там жил. Но увы, долг зовет.       — Что ты там делал? — вскинул брови Найл и усмехнулся. Он поставил ногу в стремя, стал зашнуровывать ботинок. — Квартиру подыскивал на будущее?       — Пыточную.       Довольная гримаса на маске растянулась еще шире, Алан потянул за поводья и развернул кобылу. Конь Найла двинулся, и нога вылетела из стремени.       — Илеандр, Терон и Митра, займите крайние позиции, — распорядился Рейлан.       Эльфы кивнули и разбрелись по тракту.       — Потрясающий маневр, дитя, — тихо сказал Ронан, сравнявшись с магом.       Тико растерялся и промолчал. А когда наконец нашел слова, Ронан уже был где-то позади.       — Он про трюк с ездой стоя, — пояснил Рейлан с другой стороны. — Рон ценитель таких штук.       — Понял, — кивнул маг и смазал рукой кровоподтёк на щеке. — Подай тряпку какую-нибудь.       Тико вытащил из седельной сумки флягу. Смочил кончик протянутой Рейланом ткани водой, вытер с лица кровь.       Найл взлетел на своего вороного и сразу же перенес гитару вперед, ударил по струнам. Рейлан вздохнул, вскинул брови, глядя на друга.       — Чувствую, — прокомментировал Тико, — о нас будут петь даже Люди.       — Если, конечно, наш пиит возвратится обратно, — ответил Алан, по своей обычности появившись не пойми откуда, не пойми когда. — А то ведь разве он не отвлечется на пение песен, когда нам нужна будет его мечтающая задница для спасения?       — Эй! — возмутился Феникс. — Я, вообще-то, все слышу!       — Видимо, — специально добавив в голос желчности, продолжил безликий, — ему нужно больше тренироваться в искусстве избегания неприятностей, а не только в искусстве пения.       Найл метнул в Алана комок грязи. Он пролетел мимо цели, оберегаемой невидимым обтекаемым панцирем. На маске безликого прорезалась ухмылка:       — Мимо… Попробуешь еще раз?       — Да ну вас!       — У тебя в волосах ветки застряли, — сказал Рейлан со смешком.       — У вас тоже, генерал!       Феникс фыркнул, потряс головой, что-то бубня себе под нос и вытряхивая из волос мелкие веточки. Вернулся к подергиванию струн, наговаривая слова. Рейлан и Тико хохотнули. Столкнулись взглядами, осмотрели друг друга, с ног до головы покрытых ветками, листочками, корешками, будто они несколько суток скитались по лесу и собрали на себя всю его живность. Ване это ужасно напомнило спектакль в деревне, когда он выкрал время, чтобы наконец навестить друга. О да! Именно оно! Дьявольщина, даже плечо то же! Разве что сейчас он не был измазан, как утопленник. И только тут Тико заметил, насколько сильно вдалбливается у него сердце в грудную клетку.       — Лесные черти, — прыснул маг, покачав головой, и тоже принялся стряхивать с себя «лесной наряд» пальцами, которые одолевала дрожь.       — Тропа изменилась, — внезапно произнес Лео, заливая царапину на шее соком какого-то растения.       — В каком смысле?       — Изменила направление, — пояснил лучник мелодичным голосом и остановился. — Только что она вела на запад, теперь — на восток. Когда мы шли с другой стороны стены, вдоль тракта рос рододендрон. Сейчас — крыжовник.       Лео осмотрелся.       — Там река шумит, — он указал вперед. Посмотрел назад, на поваленный ствол. — И мы не проходили мимо этого дерева.       — Это нормально, — ответил Алан. — Надо идти по тракту.       — Ты уверен? Мы можем заблудиться.       — Сомневаешься в моих географических познаниях, молодой? — безликий сощурил глаза.       Никто не ответил.       — Молчание — знак согласия. Вперед, — он махнул рукой, указывая на дорогу перед собой.       Алан отпил из фляги и больше не заговаривал.       Шли не долго. Очень скоро и все остальные услышали быстрое течение реки, о котором говорил Лео. Тропинка постоянно извивалась среди могучих деревьев, меняла направление, то шла в сопку, то спускалась, то сужалась, то расширялась. Земля плотно была устлана ковром мха. Вся округа казалась нереально спокойной. Рейлана напрягала эта тишина, которая была настолько глубока, что даже шепота не было слышно.       Движение замедлилось. Не щебетали птицы, вместо них напевал Найл. Но даже он наконец сфальшивил, разорвав тишину.       — Что-то случилось, — оглянулся на него Рейлан, когда уже подозрительно — что становилось опасным — долго не доносились звуки гитары.       — Вы не слышали? — Найл крутил головой во все стороны, словно сова.       — Что именно?       — Не знаю, кто-то кричал. Да так, что прям до костей пробило.       — Я ничего не слышал, — отозвался Лео. — Может, иллюзия?       — Наверно… — согласился Найл, поежившись.       Алан мысленно ухмыльнулся наивности. В Шепчущем лесу не может быть звуковых иллюзий — здесь вообще иллюзий нет, все воистину, — но он промолчал. Прикрыл глаза, накинув на голову капюшон плаща, и стал вслушиваться в окружающие шумы. Со стороны могло показаться, что тот задремал.       Найл больше не стал мучить инструмент, похоже, и он сомневался в том, что услышанное действительно было иллюзией. Скоро они услышали и пение птиц, и шуршание листьев, грибы снова раскрыли веки. Здесь их было намного меньше, но большие белые глаза сильно привлекали внимание. Вдалеке задолбил дятел, разнося звуки своей деятельности эхом на несколько миль. Растительность будто ожила или отмерла от…       Безликий вдруг вскинул голову, будто он что-то внезапно понял. Алан свистнул музыканта:       — Пиит, ну-ка, попиликай что-нибудь.       — Чего? — изумился Найл, явно не ожидавший такой просьбы, да еще и от Алана, и уверенный в том, что уже всех до печенок доконал со своей неумолкающей игрой. Да и сам-то он после странного крика не горел желанием привлекать к их группе лишнего внимания леса.       Остальные украдкой переглянулись. Определенно просьба эта была не из-за желания вкусить очередной музыкальный шедевр Найла.       — Оглох, что ли? — нетерпимо отозвался Алан. — Говорю, возьми гитару и поиграй что-нибудь. До этого тебе ни рот было не заткнуть, ни руки не связать.       — Да в этом и проблема, собственно-то, — растерялся Найл, перенося гитару вперед. — Что-то определенное или… без разницы?       Безликий показал два пальца, обозначая второй предложенный вариант. Найл кивнул.       — И не обращайся ко мне словом пиит. У меня имя и псевдоним есть.       — Конечно-конечно! Приму во внимание ваше негодование, многоуважаемый господин бард.       Феникс шумно вздохнул, дернул струны. Разлилась легкая, задорная мелодия.       — Другую.       Найл оборвался на полуноте, сменил темп и мотив. Из-под пальцев вырывалось тягучее и далекое вступление. И птицы вдруг стали утихать, грибы — закрывать глаза. Лес словно стал засыпать, укаченный колыбельной, которая проникала куда-то в его глубины. Дробь дятла стихла, шепот растворился в воздухе.       Все изумленно взглянули на Найла, который, видимо, сам для себя открыл нечто новое, или то, что раньше никогда не замечал. Правда, он еще сам не понял, что именно, но определенно что-то очень крутое. Зато понял Тико. Вот почему лесные волки всегда так млели от музыки Феникса, когда они собирались в Крафлатском лесу в ночь с двадцать второго на двадцать третье!       — «Как я только раньше не заметил!» — маг не обратил внимания, что сказал он это по ментальному каналу.       — «Что происходит, Тико?» — они столкнулись взглядами.       — «Феникс — орфей!»       — Ай! — он не попал по струне, встряхнул головой. — Дьявольщина! Ну вот! Опять никто не слышал? Крик!       — Ты орфей, — не спросил, законстатировал безликий. — Крик слышишь только ты, потому что тебя пытаются заткнуть — мешаешь местной флоре и фауне делать свое дело. Поэтому ни птиц, ни шепота не слышно было всю дорогу. Мы как вышли на дорогу к реке, ты все не затыкался.       — Почему тогда на тракте за стеной шепот не стихал, а птицы молчали? — спросил Найл, закинув гитару обратно за спину. — Я тогда тоже играл.       — Другой мотив и темп.       На маске Алана вдруг вырисовалась улыбка, и он расхохотался:       — Брагер, когда в хлеве стебался над твоей игрой, высрал истину, однако: будешь оглушать черных своей великолепной игрой! Ха-ха! Брагер, может, в твоей агрессии нам теперь стоит искать скрытые мотивы просветления под завалами дерьма?       Вскоре вышли на берег реки, усыпанный мелкой галькой.       Хрустальная прозрачная вода шумела, сильно пенилась и каскадом рушилась о крупные камни, ломалась и исчезала в белой круговерти, позволяла рассмотреть каждый обточенный камушек, любую зеленую косичку водоросли. Бурное течение несло сухие ветки, палки, листики, какой-то еще мелкий природный мусор, который пропадал в белой пене.       Тико спешился, подошел к воде, умылся. Свежая вода струйками сочилась сквозь пальцы, унося с собой остатки волнения. Он почувствовал, как напряжение покинуло его тело, а пальцы одеревенели от прохладной воды. Глубокий вдох наполнил его легкие сырым, приятно освежающим изнутри воздухом. Только сейчас, когда он вышел из лабиринта колонн бесконечного леса, Тико почувствовал спокойствие и умиротворение. Будто здесь пристальные, мокрые глаза не могли прожигать его затылок, ибо тот был не в их досягаемости, пусть и злосчастный шепчущий лес был в нескольких метрах позади.       Вода успокаивала.       — Холодная, — сказал он, поднимаясь. — Это Ангел?       — В точку, — Алан появился сзади и напугал мага.       — Черт, не делай так!       Тико изумился тому, что не услышал его приближения. В этом плане он всегда был чувствителен и всегда предвидел то, что за его спиной кто-то есть, потому напугать его было сложно, если только он не спал.       — Не переживай, — на маске прорезалась ухмылка, — скоро научишься видеть мои перемещения. Не могу дождаться, когда же это произойдет!       От его слов внутри Тико что-то резко перекувыркнулось.       — Что-то все вокруг знают, чему я научусь и что я встречу, один только я об этом как-то не в курсе! — оскалился маг. — Может, просветишь меня в мою уже предопределенную всевышними силами судьбу? Смотрю, ты не хуже других в этом разбираешься.       Злость к безликому вдруг подскочила в нем к самому горлу, задушив. На маске того только еще шире расползлась ухмылка. Алан молчал, что заставило мага едва ли не передернуться от гнева. Он пытался успокоиться, но от этого только сильнее взбесился. Почему они все считают, что могут вести его по какой-то своей дороге, считают, что они лучше знают, чему ему учиться, что ему надо делать в ЕГО жизни?       — Может, прямо скажешь, чему обучаться? Можно вдогонку пару подсказок о моей невероятной судьбе сказать! Не отказывайся от возможности попрактиковать свои псионические способности на столь уникальном субъекте! Одним предсказанием меньше, одним больше, не многое изменится!       — Тико, — позвал его явно изумленный Рейлан.       — Что?! — огрызнулся маг, вода в реке взбеленилась, капли обожгли его лицо, как раскаленное в сковородке масло, приведя в чувства.       Его сердце билось быстрее, но он отчаянно старался сохранить спокойствие. Тут маг заметил, что кулаки его стиснуты настолько крепко, что ногтями он впился глубоко в кожу. Тико почувствовал необходимость в уединении. И стыд.       — Извини, — бросил маг в пустоту и, обогнув Алана, быстро пошел вдоль берега, вверх по течению, завидев там поваленное дерево, походившее на примитивный мост. Ветер потрепал беспорядочно лежащие каштановые волосы мага.       — Может, остановимся здесь? — неуверенно спросил Найл. — На минут пятнадцать хотя бы? Жрать охота. Да и Ванька побродит сам по себе.       Рейлан одобрил кивком, привязал поводья Скарлет за торчащий сук и направился следом за воспитанником.       Из воды выпрыгнул лосось, мотнул хвостом и туловищем туда-сюда и с громким плеском скрылся в пене, блеснув чешуей. За ним выпрыгнуло еще несколько упитанных туш и также скрылось в кутерьме каскадов.       — Что они здесь едят? — Найл присел на корточки на плоский камень у берега, посмотрел на себя в отражении, в частности, на косяки рыб, и вытащил из волос оставшиеся веточки. — О как вымахал!       Найл скрежетнул банкой консерв, оттопырив крышку.       Мага Рейлан настиг уже сидящим на замшелом дереве. Он навалился спиной о ствол дерева рядом, посмотрел туда же, куда смотрел воспитанник: на белую птицу с черными пятнами-капельками возле глаз, чем-то напоминавшую косатку, которая что-то клевала на береге острым ярко-оранжевым клювом. Она окунулась в воду с головой, растопырила крылья, на которых тоже красовались элегантные черные полоски, выловила мелкую рыбешку. Заглотила целиком.       — Ты, конечно, привыкший сидеть сутками в своей лаборатории, но лучше походить, — произнес Рейлан, рассматривая бледноватое мальчишеское лицо, освещенное яркими лучами солнца. — До следующей передышки далеко ехать.       — Извини, не знаю, что на меня нашло, — заговорил Тико. Он все еще был немного напряжен. Шатен встал, отряхнулся, перевел глаза на наставника: — Не понимаю. Все пытаются меня чему-то поучать, прорекают мне будущее, призывают нести какое-то бремя. Уникальная судьба! Отличный ото всех. Чего-то ждут от меня. Что ты со мной делал в младенчестве? С бубнами танцевал? Демонов вызывал? Раз уж всем настолько кажется неестественным мое существование.       Рейлан хохотнул:       — Это к Мире вопросы. Знаю только, что она обкладывала тебя источниками, чтобы аспекты не сожрали все жизненные силы, пока это законом не запрещено. Но до демонологии не дошло, хотя Найл предлагал.       Тико улыбнулся, пробалансировал по размокшему дереву:       — У меня будут к нему вопросы.       — Прими за факт, что иным важна родословная. Твои родители были простыми магами разной классификации, ничего не говорило о том, что их наследник мог бы быть чем-то более сносным, чем камни, врезанные в навершее меча — красиво, но бесполезно. Им не поверить в стремление к совершенству, не поверить в то, что чадо не захочет идти по стопам родителей. И не поверить в то, что у простолюдина родится гений, который мог бы изменить мир.       — Возможно, — Тико спрыгнул с дерева на гальку.       — Пошли назад, если хочешь успеть подкрепиться.       — Вынужден принять твое предложение. Есть хочется.       — Здесь нельзя задерживаться, — произнес Ронан, подойдя к Рейлану, когда те вернулись.       — Что-то почувствовал?       Ронан медленно кивнул.       — Я понял, — сказал Рейлан и задумался. — Спасибо.       — Что он почувствовал? — спросил Тико, когда тот ушел.       — Кто его знает, — пожал плечами Рейлан и полез в седельную сумку. — Он часто как-то предчувствует будущее. И, главное, верно. Лови, — он бросил воспитаннику консерву. — И поторопись.       — Ронан — предсказатель? — в руках Тико из воздуха появился кинжал, которым он откупорил крышку и насадил на кончик какое-то подобие мяса.       — Нет, — Рейлан слегка свел брови к переносице. — Скорее, интуиция, сложение фактов и чуйка.       — Интересно.       После быстрой трапезы едва ли не на ходу, Тико расщепил пустые консервные банки и хотел уже было седлать Агата, разгуливающего у берега, как Лео, а за ним и эльфы, обернулись к лесу и вскинули луки. Берсерки рефлекторно схватились за оружие и тоже устремили взгляды в чащу. Алан оставался непоколебим.       — Что случилось? — спросил Рейлан, пытавшийся что-то уловить в кустах.       — Не знаю, — Лео устремил взор в одну точку, отчего юношеское лицо его выглядело очень сосредоточенным. Насадил на тетиву две стрелы. — Движение.       Отряд замер.       Кусты шевельнулись. Отряд обернулся на звук, эльфы выпустили стрелы, но не пронзили невидимую цель. В это мгновенье с противоположной стороны, из гущи леса, нечто рванулось на Тико.       Это был человек. Вернее, некогда им был. Он смотрел на мага безжизненным, влажным, хаотично дергающимся глазом, оглушенным болью и ужасом. Из второго глазного яблока что-то выползало и шевелилось, имитируя хаотично двигающийся глаз. Когда-то молодое, возможно, даже благородное лицо было покрыто грязью, на коже гноились черные раны и язвы, в которых шевелились крупные белые шарики, оставляя подтеки какой-то желтой жидкости на коже, напоминая еще десятки пар глаз.       Чувство отвращения смешалось с отчаянием в душе Тико. Время замедлилось, и он впервые это почувствовал. Ваня понимал, что он должен сделать, но не мог поднять клинка на человека, пусть даже такого…       Существо пронзило сразу несколько стрел. Из его туловища выскользнуло несколько наконечников, оставив почти столько же дыр в рваной кожаной одежде, здоровый глаз пробили две стрелы Лео. Мертвец застонал, но это остановить его не сумело. Что-то подсказало Тико, что мертвецом он еще не был.       Человек уже протянул к магу истощенную руку, тоже покрытую язвами с богатой фауной внутри, раскрыл рот, в котором ползало что-то черное, как перед лицом Тико сверкнул клинок Тумана. Голова человека отделилась от тела и свалилась под ноги. Ожидаемого фонтана алой крови не случилось. Тот был истощен и почти обескровлен, красные капли едва долетели до ботинок мага. Из раскрытого рта выполз огромный реликтовый дровосек.       — Ты был моим домом и убежищем, прощай!       Тико передернуло, он отшатнулся назад то ли от тела, то ли от жука. Когда дровосек взлетел, у него едва ли ноги не подкосились. Парень не любил насекомых, правда, не до такой степени.       — Тико! — прикрикнул на него Рейлан. — Какого черта ты стоял?! Тебе жить надоело?       — Он же человек.       — Он — ходячий мертвец, — жестко произнес наставник. — Которому ты весьма охотно мог бы составить компанию. Он тебя не поцарапал?       Маг отрицательно покачал головой.       — Бестия, что это за тварь? — изумился Найл, подойдя поближе и склонившись над — теперь уж точно — мертвецом. Ногой повернул его лицо к небу. Пустые раскрытые глаза уставились на солнце.       — Это, — беспристрастно ответил Алан, — чрево имп.       — Они ТАК размножаются? — Найл отпрыгнул от тела. — Даже врагу не пожелаешь, такой… Он ведь жив был?       — Был.       По спине Тико сороконожкой прополз ужас.       — Импы питаются трупным мясом, — продолжал безликий, — а личинки — только живым. Вот и встают те перед дилеммой: приходится убивать живых, чтобы взрастить потомство. Через когти вводят парализующие токсины и уносят жертву в свое логово, где откладываются яйца, и личинки благополучно питаются живой плотью, пока не вылупятся. Бедолагу ели заживо, и очень давно. Говорю я это для того, чтобы отбить у нас всех желание стать их жертвой. Нас тут целых десять человек, импы описаются от счастья. Ха-ха! Давно у них такого подарка судьбы не было!       Эльфы обменялись друг с другом взглядами. Похоже, такая перспектива их не радовала.       — Смотри, чтоб язык не отвалился, — ядовито произнес Эддард. — Но деменции у нас пока нет, поэтому повторять уже известную информацию нам не требуется.       — Оу, ты переживаешь за меня? — улыбнулся безликий. — Мне это льстит.       — Уходим отсюда, — перебил Рейлан, — пока еще другие такие же сюда не наползли.       Тико почему-то был уверен, что другие бы не сползлись, потому как бедолага был здесь один.