Жизнь тем и интересна, что в ней сны могут стать явью. Пауло Коэльо. Алхимик
Этот сон был таким чувственным, таким... реальным. Прохладный воздух комнаты легко касался тела, уже разгоряченного, заведенного до предела. И, сколько бы я не пыталась, а все равно не могла вспомнить, почему я такая влажная и такая возбужденная. И смысла... честно, не было смысла рассуждать об этом, ведь больше всего я боялась проснуться, спугнуть это приятное чувство, которое так давно не пронзало мое тело, забывшее, что такое истинное удовольствие. Может, потому этот сон и обострял все внутри меня до предела. Я очень хотела увидеть подобный сон, а потому отдалась ему со всей страстью, оставшейся в теле. Хотела почувствовать эти прикосновения, жадные ласки, которые отдаются жаркой пульсацией между ног, заставляя меня метаться по кровати, всхлипывая и вздыхая томно и горячо. Сквозь сон я ощутила, как жесткие подушечки пальцев нежно и игриво коснулись груди, обводя вершинки сосков, которые напряглись от умелой ласки. Ладони накрыли грудь полностью, сжимая, заставляя меня тихо вздохнуть, но, стоило мне только попытаться начать понимать это ощущение, как они тут же пропали, а пальцы вновь стали терзать соски — сжали, оттягивая их вверх и тут же отпуская, позволяя груди колыхаться. Обострившийся жар внизу живота сорвал тихий вздох с моих губ, заставляя чуть развести ноги от ощущения влажности. Пальцы перестали касаться груди и, не успела я просяще дернуться, как почувствовала губы, покрывающие мое тело влажными поцелуями. Жадный жар рта обжег чувствительный сосок, и я уже не сдержала стона от медленного и ласкающего движения языка, что кружил вокруг вершинки, надавливая. Чужие руки скользили по телу, поглаживая, сжимая и дразня, заставляя ерзать бедрами по кровати, призывно раздвигая ноги, желая ощутить ласки там, где они больше всего были необходимы. Он уже давно не был неопытным юнцом, испытывающим эрекцию от обнаженного женского тела, однако сейчас почти потерял контроль, увидев гладкий лобок и влажные, набухшие складочки, требующие его внимания. Был ли у него хоть малейший шанс устоять, не потеряв голову?.. Абсолютно точно нет, особенно, когда эта женщина пахла так соблазнительно. Жадные поцелуи опустились ниже, губы замерли внизу живота, давая мне почувствовать это сладкое предвкушение, а после грубые пальцы, наконец, коснулись влажных складок, раскрывая их, из-за чего я чуть выгнулась. Больше... Я так хочу больше... ...дай мне все, что сможешь дать... Язык скользнул длинным движением от сжавшейся дырочки до бусинки клитора. Дразня, кончик языка медленно закружил вокруг клитора, вынуждая меня тихо стонать, елозя бедрами, пытаясь потереться об язык сильнее. Пальцами потянулась вниз, запуская их в мягкие волосы, сжимая и направляя, пытаясь прижать неведомого любовника к себе ближе. Сильные пальцы сжались на бедрах, не давая двигаться, ласка тут же прекратилась, вырывая из моей груди жалобное хныканье, встреченное хриплым грудным смешком, от которого внизу стало еще влажнее. Правила были понятны. Стоило мне прекратить двигаться, как язык скользнул в тугое лоно, имитируя движение, — я была готова поклясться, что услышала его стон — а пальцы сжали клитор, потирая сильно и интенсивно, не давая мне и шанса оставаться тихой. Было так мучительно сладко не иметь возможности двинуться, чтобы самой задать темп, мне оставалось лишь сжимать дрожащими пальцами чужие волосы, стонами умоляя дать больше. И мое терпение было вознаграждено, потому что язык вновь вернулся к клитору, а пальцы скользнули внутрь, заставляя от остроты ощущения вскрикнуть, выгибаясь. В его движениях не было ничего такого, я сама часто ласкала себя так, но то, как он давил на стенки, как скользил внутри, лаская одновременно клитор, обхватывая его губами и сжимая... Ни одна игрушка не давала мне подобного чувства. ...а пальцы двигались все быстрее, иногда расходясь, скользя по влажным стенкам и сгибаясь, задевая чувствительные точки, из-за прикосновения к которым меня всю трясло и я могла лишь вскрикивать от удовольствия и стонать. — Кончай. Короткий и жесткий приказ послужил спусковым крючком, волна удовольствия накрыла и захлестнула, заставляя меня громко застонать, словно сообщая миру о том удовольствии, которое я получила. Вселенная раскрывалась и сжималась внутри меня, пока пальцы все так же стимулировали стенки, медленно и лениво проталкиваясь вглубь дрожащих стенок. Больше не нужно было метаться по кровати, желая высвобождения, но все же прекращение ласк я встретила разочарованным выдохом. Мне было мало полученного удовольствия, а потому, когда сильные руки скользнули под бедра и меня потянули ниже, я позволила ногам разъехаться, желая узнать, что еще я могу почувствовать. Сильные пальцы в поощрительной ласке погладили местечка под коленями, а после развели ноги еще шире. Грубый и сильный толчок, раздавшееся почти звериное рычание, мой стон и развратное, пошлое хлюпанье, с которым горячая плоть проникла внутрь, раздвигая стенки. Но боли не было, лишь удовольствие... ...и вместе с тем накатывающее осознание реальности. Я широко распахнула глаза, резко приподнимаясь на локтях, смотря в горящие глаза, словно собравшие в себе весь блеск изумрудов в мире. По-детски пухлое личико, капли пота, стекающие по вискам и намочившие светлые пряди, прилившие к лицу, развратно поблескивающие от моей смазки губы, сжавшиеся в прямую линию... Он тихо усмехнулся, издавая сиплый вздох, резко толкая бедра, заставляя меня охнуть. — Нравится, когда с тобой это делают во сне? Странный опыт, но я не против, — усмехнулся... ...странный мальчик? Озабоченный карлик? Похотливый леприкон? Кто он вообще такой, демоны его подери?! Возмущения так и не сорвались с губ, потому что он потянулся ко мне, запечатывая очередной стон, почти вырвавшийся из груди. Поцелуй был глубоким и достаточно развратным, чтобы я покраснела. У меня так давно не было чего-то подобного, что я... признаться честно, я была готова забыться, но... — Да ты охренел, неуважаемый! — взвизгнула я, наконец, поняв, что происходит. Средь белого дня трахают всякие проходимцы, беспредел полнейший, а сейчас ведь даже не пятница! — А ну от груди отстань, пиявка ты охуевшая! Парень на это лишь рассмеялся, сверкая немыслимо зелеными глазами. И зря не послушал, ведь это было предупреждением. Четверо старших братьев научили меня многому — в частности не стыдиться пускать в драке зубы, если потребуется, а зубы у меня были очень острые и сильные! Стоило парню ко мне наклониться, как я тут же зубами вцепилась в его губу, заставляя отшатнуться. Металлический привкус во рту я проигнорировала, собирая все силы, которые только были в теле, чтобы ударить его в лицо кулаком, попутно матерясь, да так, что из цензурного были лишь предлоги, да и те стеснялись подобного ослепительного соседства. Парень и вовсе словно был оглушен, а потому отстранился достаточно, чтобы я выдернула одеяло и, заехав ему напоследок коленом в живот, сползла с поистине королевским размеров кровати. Прощаться я, конечно же, не стала, достаточно было нашего бурного знакомства, после которого мы уже достаточно близки, чтобы не утруждать себя этикетом. Прямо на ходу замотавшись в одеяло на манер тоги, я хлопнула дверью с такой силой, что поразилась сама тому, как стенка не осыпалась, а после с воинственным лицом, точно валькирия, понеслась по немноголюдному массивному коридору, игнорируя встречающихся людей, что жались к стенкам в ужасе при виде меня, смотря с таким первобытным страхом, что я невольно загордилась собой. Еще никогда стенки замка Короля демонов не сотрясались от столь сильного гнева кронпринца, обещающего все муки ада тому, кто посмел нарушить его душевное спокойствие. Уже этого было достаточно, чтобы все в замке осознали, что наступили поистине темные времена, требующие могильного молчания. И еще никогда слуги не ждали отсутствующего из-за миссии Его высочества принца Зелдриса столь сильно, ведь лишь он был способен успокоить гнев будущего правителя клана демонов. Продолжая идти по коридору, я внезапно осознала одну вещь. Вещь, на которую не обращала внимания, потому что была слишком занята собственными эмоциями. Я ведь... я ведь совершенно не знаю, где нахожусь. Это место слишком отличается от моей маленькой будочки, где я жила. И я даже не знаю, куда иду и в какую сторону это «куда.»«...Направо...»
Вспыхнувшая в воздухе огненная надпись заставила меня отшатнуться, но последовать написанному совету, поворачивая направо. Сейчас меня даже не пугал тот факт, что огонь собирается в слова в воздухе перед моим лицом, что надпись написана на языке, которого я не знаю и даже примерно определить не могу, потому что он ни на что знакомое мне не похож. Впрочем, чему удивляться? В этом месте все не похоже ни на что знакомое мне. Словно я в совершенно чужом мире. Подумаю об этом в безопасном месте, решила я, следуя появляющимся советам, добираясь до комнаты, которую сразу охарактеризовала, как свою. Закрыв за собой дверь, я бегло осмотрелась, а после подбежала к зеркалу в углу, едва не спотыкаясь об одеяло, в которое была замотана. Отпустив одеяло, позволяя ему бесформенной грудой упасть к ногам, я уставилась на незнакомку в зеркале. Изящная рука незнакомки в отражении коснулась совершенной щеки, проведя по ней. Лицо ее было ошеломляющим и безупречным, словно вытесанным рукой искусного мастера из мрамора. Глаза, цвета спелой черешни, обрамленные густыми черными ресницами, точно кукольными. Идеальные дуги бровей выгнулись в удивлении, а пухлые губы соблазнительно округлились, когда мой взгляд скользнул ниже. Ее тело... Мое тело. Это было не то тело, которое помнила я. Это тело было молодым и здоровым. Незнакомка в отражении была соблазнительной, невероятно сексуальной. Грудь у нее была большой и круглой, идеальной, как и все остальное. Стройная, но сильная, с тонкой талией, что соблазнительно изгибалась, переходя в пышные, добротные, как любила говорить моя бабушка, бедра. От взгляда не укрылись синяки от чужих пальцев на бледной коже длинных ног. — Хотя бы родинки мои остались, — подытожила уныло я, замечая знакомые точки, разбросанные по телу. — И жопа моя, — хмыкнула я, повернувшись боком к зеркалу. — А все остальное точно не мое. Я не была такой красивой. Никогда в жизни у меня не было таких красивых густых черных волос, достигающих поясницы, всегда ходила с грустным коротким хвостиком Бэмби. Помню, когда меня дразнили в школе, братья, точно воины, приходили разбираться и после этого в кафешке всегда называли по очереди одну красивую вещь во мне, чтобы я не грустила. Братья. — Я... не буду стоять на твоем пути, если ты желаешь стать наследником семьи, брат. Поэтому... поэтому, прошу, помоги мне убежать с ним! Умоляю, Кейдн! Я больше никогда тебя не побеспокою, помоги мне избежать воли отца... умоляю... Чужие воспоминания заполнили голову, заставляя пошатнуться, вцепившись в зеркало. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя и осознать все, что только что произошло. Эти воспоминания не были моими, этот мир не был моим, тело не было моим и это место... оно тоже мне не принадлежало....отныне все, что она имела, принадлежит тебе. Отныне она — это ты...
Подавив подступающий к горлу ужас, я подошла к окну, хватая массивные и тяжелые шторы, свисающие до пола, распахивая их. В комнату ворвался алый свет двух лун, гордо сияющих в черном, лишенном звезд, пугающем небе. И тишину ночи разрезал мерзкий, визгливый рев твари, ранее никогда не видимой мне даже на картинках, что благодаря мощным крыльям устремила свое тело ввысь, вынуждая меня резко задернуть шторы, чтобы не привлечь внимание к себе. Дабы отвлечься от ощущения надвигающейся на меня паники от предстоящего в будущем пиздеца, я решила пока просто осмотреться, чтобы понять, где я живу. Правильнее, конечно, будет сказать, где я временно буду пребывать. Стоило мне задать себе вопрос, как воспоминания услужливо подсказывали ответ, вспыхивая перед глазами, позволяя мне пережить то, что пережила бывшая владелица тела. И бывшая владелица тела была уверена, что она не останется в этом месте надолго, а, значит, привыкать к этой комнате не надо. Тем более эта комната все равно была мне отвратительна уже тем, что была больше моей квартиры. Здесь все такое богатое и вычурное, с помпезным декором в виде витиеватых узоров, украшающих абсолютно все: мебель, зеркала, аксессуары, даже посуду. Все это изобилие фактур, роскошный дорогой текстиль... Спасибо, что комната была оформлена в темных тонах, лишь резная мебель светлого цвета оживляла комнату. Не долго думая, я направилась к большой кровати с балдахином. Уверена, что выспаться на такой кровати будет легко, а сон будет замечательным. Думаю, это-то мне и нужно. Просто забыться... Все равно воспоминания в голове у меня не полные, они появляются, лишь когда я обращаюсь с какой-то конкретной целью. Например, вспомнив про своих братьев, я тут же получила и воспоминания о Кейдне. Так что скорее всего придется разбираться по мере поступления проблем. Хотя, конечно, парочку ответов на свои вопросы не помешало бы послушать. Например, я до сих пор не имею понятия, где я нахожусь......в замке Короля демонов...
И что-то мне подсказывает, что лучше мне мне к этой информации отнестись серьезно. И поверила ей я безоговорочно, учитывая то, что увидела за шторами — еще одна пометка мысленная: шторы не открывать и можно обманываться сколько душе угодно. Что ж, я в замке Короля демонов... Интересно тогда, кто был тот парень, я его прихехешница?...Мелиодас, кронпринц клана демонов, командир Десяти заповедей...
— Я в этом месте минут двадцать, а уже успела превратить во врага того, кто имеет достаточно власти и силы, чтобы убить меня, шевельнув лишь пальцем, — уныло протянула я, сворачиваясь клубочком на кровати, надеясь, что это все всего лишь кошмарный сон. — И одеяло его украла... Сил бояться больше не было, как и думать, усталость накатила волной, погребая меня под собой, и я просто забылась глубоким сном, в котором меня всюду преследовал взгляд изумрудных глаз...