Под покровом ночи

10 июня. Стоит тёплый приятный вечер. Слегка поддувает прохладный ветерок, щекоча лица уставших работников, идущих с долгой и потной рабочей смены. Высокие деревья возле дома лопочут зелёным листом, будто бы общаясь с остальной природой на своём языке. Небо приятного персикового оттенка, солнце постепенно уходит в закат, оставляя место для Луны. Ночи летом вовсе не долгие, по сравнению с мрачными жуткими зимними сумерками. –Сестрёнка, смотри! - радостно выкрикнул темноволосый зеленоглазый мальчишка, указывая пальцем в кучу пёстрых полевых цветочков. –Этот цветок очень похож на тебя! - он указал на маленький, тщательно скрытый за другими, но такой миловидный и симпатичный ярко пахнущий розовый цветок с жёлтой серединкой. –Хи-хи-хи, братик! - малышка махнула ручкой. Её щёчки приняли красноватый оттенок из-за привычного смущения. –А этот цветок очень похож на папу! - воскликнула девочка, указывая на ярко-жёлтый крупный цветок с раскидистыми крупными листьями. Она сравнила их с накаченными и сильными руками мужчины. –Дайшо, Митсури, не убегайте далеко! - услышали вдруг детишки со стороны крыльца их родного дома. Этот голос, такой тёплый и нежный, наполненный любовью к детям, принадлежал их матери — Коран Канроджи. Женщина была не старше 30 лет, а уже создала семью, состоящую из: её мужа — Ничиботсу, самого старшего ребёнка — Дайшо, средней девочки — Митсури, и совсем маленького малыша по имени Макото, которому недавно исполнилось десять месяцев. Макото мирно спал за спиной своей матери, а старшие дети резвились во дворе и были под присмотром Коран. Ничиботсу вернётся только ближе к ночи, ведь сегодня крупная вторая смена тяжёлой работы дровосека. Наш маленький главный герой по имени Дайшо очень любит проводить время со своей младшей сестрой. Кажется, и сама Митсури разделяет эту любовь. Дайшо пусть не велик ростом и возрастом ещё мал, но уже знает, кто такой «настоящий мужчина»! Маленький Канроджи верно помогает маме по дому и уже стал её правой рукой, а Митсури — левой. Коран очень любит своих детей и дорожит ими, как самым-самым дорогим сокровищем. –Хэй, Дайшо! - вдруг услышал мальчишка. Инстинктивно он оглянулся, и увидел двух мальчишек. Старше Канроджи, но низкорослого паренька со светлыми, словно рожь волосами и обсыпанным веснушками круглым лицом звали Кумамото Тсукико. Рядом с ним ровно стоял другой мальчишка, казалось, его полная противоположность: тёмные, будто нефть, волосы, которые заплетены в растрёпанную маленькую косичку и голубые глубокие как океан глаза. Его же звали Хадзаки Иночитори. –Ваай, Ино-кун и Тсуки-чан! - Дайшо махнул рукой, приветствуя друзей. Митсури, уже по старой привычке, встала за братика, никогда не доверяя этим двум лучшим друзьям Канроджи. –Что-нибудь хотели? Или же просто рядом шли? –Да, Дайшо, хотели позвать тебя в прятки поиграть, жара как раз спала, - предложил Тсукико, почесывая затылок. Канроджи задумался, издавая довольно звонкое «хммм». Дайшо молча оглянулся на свою матушку. Та, видимо, уже давно глядела на Дайшо – с момента, когда он и Митсури искали похожие на себя цветы. Коран кивнула, прикрыв глаза и подзывая к себе Митсури, ведь та осталась без наблюдения старшего брата. –Спасибо, мам! - выкрикнул Канроджи, лучезарно улыбаясь. Его пухлые щёчки покрылись счастливым румянцем, а глаза радостно заблестели. Тройка мальчишек ринулась бежать после слов Дайшо «Тсукико — ляпа!» и слабого шлепка по плечу. –Только не долго! - откликнулась Коран, но с досадой понимая, что сын точно не услышал её слов — сразу погрузился в дворовую игру. –Мам, а братик скоро вернётся? - Митсури навалилась на колени своей мамы локтями, упирая на ладони голову. –Точно не позже, чем папа, маленькая Митсу, - утвердила Коран, поглаживая свою дочь по голове. –Я хочу с ним поиграть ещё! - девочка злобно топнула по крыльцу. Канроджи старшая слабо улыбнулась, видя в своей дочери себя в далёком детстве. –Светик мой, Дайшо тоже хочет развеяться, да и тем более он сегодня очень сильно мне помогал по дому, - нахваливала своего сына Коран. Ей никогда не забыть тот чудный момент, когда она впервые стала мамой этого чудного мальчишки. Красный, сморщенный и плачущий младенец в пелёнках 31-го октября 1900-го года стал первым сыном семьи Канроджи, которого назвали Дайшо. Митсури успокоилась, понимая своего братика и просто устроившись рядом с любимой мамой и младшим ребёнком — Макото. Обязанность няньки перешла на Канроджи младшую, ведь Коран нужно было приготовить ужин на её семью. –Ма-ма-ма! - игралась с братиком девочка, щекоча его. Малыш смеялся подобно глухому скрежету чего-либо, но этот смех был полон самой настоящей искренности. –Ва-ва-ва! - с ошибками повторял Макото, ведь крупные пухлые щёчки мешали ему чётко выговорить слоги. Митсури с теплотой и горячей любовью старшей сестры прижала малыша к себе, крепко обнимая и лучезарно смеясь. Канроджи любит его так же, как и маму, и папу, и Дайшо, и кушать вкусную мамину стряпню. Клянусь, что и маленький Макото так же сильно любит свою старшую сестру. –Э! - воскликнул Иночитори, неожиданно почувствовав на себе чью-то руку. Перед ним мелькнуло светло-зелёное кимоно Дайшо, у которого сверкали пятки. Хадзаки сорвался, словно по выстрелу за ним, желая быстрее догнать и передать клеймо ляпы обратно, словно отдать ненужную и бесполезную вещь. Канроджи мелькнул перед Хадзаки одернув ветвь крупного дерева, что притупила внимательность Иночитори. Сам Дайшо выиграл время и скрылся за углом ближайшего здания, и, даже, вроде, местного идзакая, где можно было увидеть каждого жителя деревни в случае праздников — все приходили сюда выпить. Зеленоглазый мальчик тяжело дышал через нос, закрыв рот рукой, чтобы не создавать большего шума. Канроджи рассуждал, пытаясь продумать дальше план его действий, чтобы не часто становиться ляпой. Дайшо умел такое делать почти в совершенстве, что сейчас не составило ему особого труда — мальчишка планировал побежать в левую сторону, думая, что Ино побежит вправо, ведь Канроджи изначально свернул за правый угол, но потом сменил направление. Сейчас Дайшо нужно было срочно перевести дыхание, чтобы продолжить бег. За время своего напряжённого отдыха мальчишка успел полюбоваться красой заката, что стал более темнее. Оранжевая и красная краски смешались с чёрным цветом небесного полотна. Из-за горизонта появился белый свет луны, и Дайшо быстро понял, что не нужно задерживаться – мама будет волноваться. Канроджи завидел край чёрного хаори Иночитори, и тут же в его голове промелькнуло «Пора!». Дайшо замялся в беге из-за уставших от нежелательного отдыха ног, но вдруг он почувствовал сильную боль в затылке. Его ударили по голове чем-то очень тяжёлым, будто бы битой, камнем или же бутылкой. Но звуков разбитого стекла не послышалось. Силенок точно не пожалели, ведь младший Канроджи упал без сознания на теплую, прогретую дневным палящим солнцем землю. С этого момента Дайшо почти ничего не помнил, да и там запоминать было толком нечего — мужчины в масках, лица нельзя было опознать, а сильная головная боль только усиливалась из-за того, что Канроджи несли вниз головой. <...> Прошла приличная часть времени, ведь на улице уже потемнело, а луна стояла в самой середине чёрного блестящего звёздами ночного полотна. Дайшо начал потихоньку просыпаться, почувствовав себя живым. Боль никуда не ушла, и, кажется, даже не думала покидать мальчугана. Канроджи, помимо страданий из-за удара чем-то довольно тяжёлым, начал слышать тихую игру на сямисэне. Видимо, пальцы играющего были очень тонкими и даже будто созданными для этого инструмента, ведь эта мелодия по-настоящему заворожила Дайшо. –Госпожа Акумочи, мы привели трёх мальчишек вам на ужин, - Канроджи внезапно узнал их голоса. Те противные, прокуренные и пропитые грязные голоса мужчин, что украли маленьких и ни в чем не виноватых детей. Мальчишка мутно слышал их голоса — они разговаривали о том, как получат деньги от своей госпожи, когда приведут их. Дайшо понял, что перед ними сейчас та самая госпожа. –Идиоты! - рявкнула женщина, от голоса которой Дайшо стало не по себе. По спине пробежался табун мурашек, а к горлу подошёл ком. Это был далеко не человеческий голос. –Я не ем после шести! - воскликнула громко она, резко дёргая басовую струну сямисэн. Дрожь струны раздалась по всему помещению звонким эхом. Канроджи привычно вздрогнул, ведь всегда резкие громкие звуки пугали Дайшо. И тут же тех мужчин начала обвивать белая нить быстрыми и крупными слоями. Один из них истерически закричал, падая на колени и умоляя, чтобы его пощадили, а второй дергался, сопротивляясь обвиванию, но всё оказалось напрасно — вмиг эти нити перерезали его тело на множество маленьких кусочков. Первый мужчина принимал медленную смерть, нежели его товарищ, которого убили быстро, но с болью. Это было два наглядных примера людей, которых что-то держит на этом свете и тех людей, которые просто мотали сроки в этом бренном мире. –Ай, Ясу, можете перекусить их телами. Они старые и сухие, это ужасно повредит моей фигуре! - Акумочи махнула рукой, указывая на свежие трупы мужчин. Тут же в их сторону поползли два достаточно крупных пауков, которых, видимо, звали Ай и Ясу. Нависла пятиминутная тишина, за которую Дайшо сумел придти в себя. Он начал нормально видеть, но тело жутко болело и было не в силах броситься бежать отсюда. Канроджи увидел лежащего без сознания Иночитори, а справа от Дайшо лежал Тсукико. На лбах обоих мальчишек были кровяные подтеки. Канроджи убедился, что такое есть и у него, дотронувшись до лба — на пальцах осталась алая жидкость, и так же чувствовалась тёмно-красная корочка запекшейся крови. –Оу, вы проснулись? - со странной теплотой спросила Акумочи, подходя(или же подползая) к мальчишкам. Акумочи являлась настоящей кумо. Она была одета в чёрное кимоно с рисунком паутины, а сзади виднелось огромное брюшко. Так же из широких рукавов кимоно торчала пара паучьих ног с острыми длинными когтями, а остальные три виднелись сзади её. Кожа демона была бледнее снега; склеры были черны, как нефть, а радужка была яркого желтого цвета. Над тонкими бровями девушки были ещё две пары красноватых пятен, похожих на глаза. Так же она имела тонкие руки с голубым маникюром помимо своих огромных паучих лап. Этими руками она перебирала струны сямисэны и получала мелодию, которая так понравилась Дайшо. –Хм, вы все такие красивые: один темноволосый, другой голубоглазый, а третий вообще блондин! - когда она схватила Тсукико в лапы, у Канроджи сердце ушло в пятки. –Ух, великолепные мальчишки! - она раскрыла сомкнутые веки Кумамото, тщательно вглядываясь в его глаза. У Тсукико была гетерохромия зелёных и янтарных цветов, что странно развеселило паучиху. –Ничего себе! У моего самого первого слуги была точно такая же гетерохромия! Неужто отпрыск его? Иль же просто совпадение? - болтала, казалось бы, с куклой Акумочи, но вдруг Дайшо заметил в руке у друга камень. Канроджи позже увидел знак — Кумамото показывал камнем в сторону выхода и прищуренными глазами смотрел на Дайшо. Его разноцветные глаза говорили, что он возьмёт всё на себя, а его друзья пусть убегают. У Канроджи что-то сжалось в груди, а в уголках глаз притаились слезы. Со стороны Тсукико это был слишком гордый и взрослый поступок. Мальчик всегда был таким. Он бескорыстно помогал людям, был добр и отзывчив и был готов всегда защитить других ценой своей жизни. Правда, Кумамото любил сквернословить, и в порыве ярости спасения жизней других, он мог многого наговорить врагу. –ГЬЯХ! - воскликнул Тсукико, кидая камень в лицо демоницы. Та крикнула от боли и зло оскалилась. Но Кумамото оставался непоколебим, хотя даже Дайшо чувствовал, как мальчик напрягся. –ОТПУСТИ МЕНЯ, ГРЯЗНАЯ ПАУЧИХА! - пока блондин сквернословил, его правая рука билась в конвульсиях, показывая Дайшо на выход. Но Канроджи не мог ничего сделать, ведь страх окутал его тело, плотно связал руки и ноги. Так, что мальчишка был не в состоянии бежать вместе с Иночитори. –АХ, ТЫ — ДРЯННОЙ МАЛЬЧИШКА! - вспыхнула агрессией Акумочи, сжимая в руках тело Тсукико. Кумамото начал корчиться от боли, но не издал ещё ни одного звука. – ПОПЛАЧЬ ЕЩЁ, СУЧЕНЫШ! - демоница только усилила своё давление. Её когти оказались в теле мальчишки. Горячая алая жидкость стекала на пол. Это была кровь блондина. У Дайшо сперло дыхание в горле от такого ужасного вида, но вдруг инстинкт самосохранения появился в нём — он поднялся на ватных ногах и понёсся к Иночитори. Канроджи припал к нему, яростно тряся, как тряпичную куклу. Хадзаки шустро раскрыл глаза, притрагиваясь к сильно болящей от удара голове, но Дайшо импульсивно дёрнул его, поднимая с пола и показывая на выход рукой. Мальчишки бежали, а Дайшо закрыл уши руками. Он слышал болезненные стоны Тсукико, и, кажется, чувствовал его боль. Канроджи становилось больно от этого. Кумамото вряд-ли выживет в этот раз, но детская голова Дайшо мечтала об этом, что он сможет убить эту дрянную паучиху! Мальчики нырнули в коридор огромного поместья и скрылись за огромный шкаф. –Хинари, сестрёнка... Скажи маме, чтобы не волновалась... Я не приду домой. - услышали мальчишки за бумажной тонкой стеной. Слезы брызнули из зелёных глаз Дайшо и Иночитори. Мальчишки ещё были малы для того, чтобы понять, какой поступок совершил один из них, но их друг теперь мёртв. Ценой своей короткой жизни он защитил своих друзей. Тсукико был старше Дайшо на 7 месяцев, а Иночитори — на 3. Сегодня маленькая звёздочка по имени Кумамото Тсукико потухла навсегда... Вскоре послышались чавканье и звуки разрывания тела. Дайшо закрыл рот Иночитори, ведь тот был младше его. Хадзаки терпеливо держался, прокусив тонкие губы почти в кровь. Канроджи тоже не сдавал, но хотелось отомстить за Тсукико, но в голове чётко стояло выражение: «Не лезь — так же закончишь,». Кумамото замолк, и его кровь проливалась на паркет той комнаты, где творился самый настоящий ужас. Десяти минут не прошло, как Акумочи расправилась с Тсукико. Демоница кашлянула в руку, и от этого мальчишки сжали свои рты ладонями, лишь бы не закричать. Акумочи молчала, что создавало ужасное чувство тяжести и страха следующих действий. Казалось, весь мир молчал. Не было слышно ни ночных зверушек, ни стрекотание маленьких насекомых — все хранили гробовое молчание, провожая душу маленького, но очень смелого мальчишки на тот свет. Один миг. И стена оказалась проломлена огромным когтем демона. От страха парни забыли, как кричать, поэтому они просто бросились куда глаза глядят, лишь бы Акумочи не поймала их. Сердца громко бились, и будто были готовы вылететь из груди. Никому из выживших не хотелось покончить с жизнью так же, как Тсукико. Ноги будто бы были налиты свинцом, а перед глазами стоял туман. Дайшо и Иночитори бежали на равне, но второй всё равно слегка отставал, что заставляли Канроджи волноваться о нём. По этой причине зеленоглазый подталкивал его или же подтягивал к себе за рукав чёрного хаори. Акумочи неизменно бежала за ними, и с каждым рваным вдохом мальчиков она была ближе — она могла их быстро догнать, но демоница приняла выбор — повеселиться и насытиться сильными эмоциями Дайшо и Иночитори. Но в один момент Хадзаки отстал от своего товарища — демоница связала его паутиной и утянула к себе. Канроджи моментально остановился, оборачиваясь назад. –ГРРРРАХ! ДРЯННЫЕ МАЛЬЧИШКИ! СЪЕМ ВАС, И КАПЛИ НЕ ОСТАВЛЮ! А КОСТИ ОТДАМ АЙ, ОНА ЛЮБИТ СОБИРАТЬ ИЗ НИХ КРАСИВЫЕ БАШНИ! - на повышенных тонах говорила она, глядя то на Иночитори, что от безысходности положения заплакал. Его голубые глаза были полны ужаса и страха. Дайшо чувствовал стыд и невероятный страх. Мурашки бежали по его телу, кимоно прилипло к спине из-за холодного пота. –НЕ СМЕЙ ЕГО ТРОГАТЬ! - воскликнул Канроджи, повторяя за погибшим Тсукико и кидая в демона камень. –Захотел так же сдохнуть, подонок?! - моментально среагировала она. Ядерно-желтые глаза Акумочи горели голодом и злостью в свете огромной луны. Дайшо до последнего не хотел верить в происходящее — он отбивался камнями. Противные слезы брызнули из глаз, хотя сейчас было не время ныть как тряпка. Но вдруг перед Канроджи с невероятной скоростью промелькнуло что-то жёлтое. Вскоре послышалось чьё-то мягкое приземление, глухой удар отрубленной конечности и лязг железа в ножнах.