Под покровом ночи

Канроджи замер в недопонимании. А Момоко с улыбкой до ушей и с распростёртыми объятиями прицепилась к своему воспитаннику, искренне радуясь за его достижение. –Ум... Простите, что я не смог выучить ваше дых- не успел извинился парень, как был перебит Шиварай. Парнишка была напуган странной радостью своего учителя. –Не в коем случае не извиняйся! - уперев руки в бока, заявила Момоко и утверждающе топнула ножкой, –Кастеловые преграды... Сладости? Дыхание Сладостей? - начинала предполагать будущее название Дыхания Дайшо. Вообще девушка повела себя абсолютно так же, как и Шинджуро в далёком прошлом. Момоко, будучи такой же 14-ти летней малышкой, случайно не так назвала определённый стиль Дыхания Пламени. Для Ренгоку старшего это был звоночек, причём, знакомый. Сообщив об этом Момоко, он был очень рад, а ученица так же стояла в особом непонимании. Так и произошло забавное Дыхание Смеха, которое требует громкого голоса и сильных лёгких. –Да... - пробормотал Дайшо, и на его лице медленно возникла улыбка, –Да! - более уверенно утвердил парень, –Дыхание Сладостей! Я – будущий Столп Сладостей! - с ярким энтузиазмом выкрикнул Канроджи. Казалось, вся деревня услышала о достижении парниши, и, кажется, Кëджуро выкрикнул что-то в ответ из соседнего дома. –Так! Погоди здесь, а я за новой пустой книгой! - торопливо пробормотала Момоко. –А для чего? - опешил Дайшо. –Для того, чтобы записать твоё дыхание! - убегая в сторону поместья, кричала Шиварай, –Чтобы оно по наследству переходило из поколения в поколение! Потомки точно будут восхищаться им! <...> Сегодняшний день закончился приятным достижением, которое продолжилось и дорабатывалось на протяжении аж целого года и доводилось до идеала. А Момоко всё чётко констатировала в ту ранее пустую книгу, которую назвала: «Дыхание Сладостей Канроджи».

***

Год сплошной работы рад дыханием прошёл, а за ним и второй год тренировок и отрабатывания. И Дайшо, и Кëджуро, и обворожительная Секай повзрослели. Чудная тройка из двух высоких и сильных, но добродушных и очень любящих перекусить парней, и чудесная красавица со светлыми глазами и будто бы золотыми волосами крепчала с каждым годом. Становились сильнее как и они, так и их дружба. Стоял день перед очень-очень важным событием, по словам Момоко-сан. Дайшо весь день был слегка взволнован поведением своего учителя – девушка была будто бы напугана. И ладно, если бы это был единственный момент, но так Шиварай ходила на постоянке. Канроджи не пугало то, что его ждёт – он волновался из-за поведения своего учителя. –Первый стиль? - спросила с энтузиазмом Момоко, но парень уже настолько долго с ней живёт, что научился понимать, когда её радость наиграна, а когда нет. В этом случае Шиварай специально показывала весёлые эмоции, скрывая за ними своё беспокойство. –Шоколадный фонтан! - Канроджи старался более обычного, лишь бы чертова маска Момоко слезла с её чудесного лица. Но вместо того, чтобы хотя бы кинуть следующее задание и похвалить своего ученика, темноволосая зациклила свой взгляд на пустой точке. Дайшо сунул настоящий, но просто железный клинок в ножны и подошёл к учителю, взяв её за плечи. –Момоко-сан, - вывел Канроджи своего учителя из мира мыслей, –Может быть, вы уже скажите, что вас так тревожит? Девушка тяжело вздохнула, и тогда парень увидел, что маска сползла с лица, оголив серьёзное переживание из-за чего-то. Именно такое лицо однажды случайно Дайшо заметил у Момоко, когда та вернулась с похорон Руки. Светлые глаза Шиварай блеснули водой, а губы неровно дернулись. Но одним глотком свежего воздуха Момоко остановила приближающийся слезливый процесс и приготовилась рассказать Дайшо причину своего неведомого страха. –Дай, знаешь... - начала Хашира, –Сколько времени не пройди, для меня ты всегда будешь моим мальчиком с яркими зелёными глазами, полными любви и тепла.. Близиться Финальный отбор, про который рассказывала вам Юми-чан, а на этом отборе... - Момоко выдержала паузу, зажмурившись и будто бы прокручивая перед глазами всё, что видела она там, –В общем, Дайшо, я просто боюсь за тебя... Я не хочу, чтобы ты видел весь этот кошмар, происходящий на Фуджикасане... –Момоко-сан, - Канроджи прижался к своему учителю, закинув уставшие руки за её хрупкую спину, –Я вас умоляю. Я уже взрослый дядька, меня там все демоны бояться будут! - Дайшо усмехнулся, –Знаете, мисс Улыбка, я вами очень-очень-очень дорожу и готов горы за вас свернуть! - зеленоглазый знал, насколько сильно Момоко любит, когда её называют «Мисс Улыбка» в критический ситуациях. Это успокаивало девушку быстрее, чем какое-то ни было успокоительное. Шиварай стало легче. Намного. Она скинула огромный камень с души, а слова Дайшо стали как бальзам. Момоко понимала, что работа с Канроджи прошла не даром, и в глубине души она верила, что парень станет чудесным мечником. Шиварай верила, что именно Дайшо станет её цугуко... –Сто девяносто восемь, сто девяносто девять, ДВЕСТИ! - воскликнула Секай, отрабатывая вертикально разрезающие движения клинком. –Эх, - выдохнула Юми, сидящая на крыльце своего поместья. Своим вздохом Хашира напугала Секай. Шираюки умудрилась запереживать, а вдруг выполнила какое-нибудь движение неправильно. Скинув клинок на землю, светловолосая обернулась на Моримото. –Что-то стряслось, Юми-сэнсэй? - поинтересовалась дрожащим голосом Секай, скрестив грязные и пыльные руки. –Хех, ты же моя переживалка, - с усмешкой пробормотала Моримото, спрыгивая с крыльца и подходя к ученице, –Вообще, переживать должна я за тебя. –А почему? - сразу вырвалось у Секай из уст. Хашира Света вздохнула вновь. Шираюки чувствовала, как волнуется её учитель – присутствовал запах беспокойства. –Завтра ты с парнями отправляешься на Финальный отбор на гору Фуджикасане, а иначе – адскую гору, - сразу вывалила Юми, –Буду честна с тобой, золотце моё, там опасно, и меня часто передергивало по этому поводу. Давай ты мне дашь одно, но очень-очень честное обещание? –Я готова дать вам очень-очень честное обещание, Юми-сэнсэй! - воскликнула Секай, вытянув мизинчик к своему учителю. Моримото зацепилась за него своим и подняла взгляд на Шираюки. –Пообещай мне, что вернёшься с горы, не смотря ни на что. Ты нужна живой мне, поняла? - с шутливой угрозой, спросила Юми. –А тогда вы, Юми-сэнсэй, пообещайте мне, что вы с Минори дождетесь меня! - попросила Секай. –Обещаю, - прошептала темноволосая, глядя прямо в глаза своей ученицы. –Обещаю, - повторила Шираюки, кивая головой... –Батюшка, завтра я отправлюсь на Финальный отбор, - заявил Кëджуро, с ровной осанкой сидя в покоях своего отца. –И тебе, и Сенджуро недостаточно таланта. Не питай в себе пустые надежды. Я – последний Хашира Пламени, - пробормотал Шинджуро, лениво перелистывая страницу книги, и неуважительно к сыну, лёжа к нему спиной. –Спасибо, отец, - буркнул Ренгоку младший, приподнялся с колен, взял свою катану и покинул комнату, осторожно закрыв сёдзи. Неужели даже попытки не стоят, чтобы было стремление стать Хашира вместо твоего отца? Кëджуро не понимал: ворчит ли Шинджуро или просто скрывает свои истинные чувства. Но он твёрдо верил, что унывать нельзя никогда, иначе – ничего не получиться. Пусть порой бывает тяжело, бывает трудно, но это ведь не вечно. Страдания не вечны, как и счастливые моменты. Жизнь – такая штука, в которой всего по чуть-чуть. –Братец! Братец! - обеспокоенный Сенджуро сразу же попался в коридоре, –Как же я мог проворонить твоё возвращение с тренировки?! - Ренгоку хлопнул бо бокам, –Пойдём скорее есть, я приготовил кацудон! Кëджуро тяжело выдохнул и повесил улыбку на лицо, лишь бы братик не пугался его плохого настроения. Его младший, Сенджуро, был словно маленьким лучиком света в чёрном разломе между отцом и сыновьями. Ренгоку хотел быть таким же, он стремился к беспечному позитиву своего брата. –Пойдём же скорее поужинаем! А потом я обязательно помогу тебе прибраться, - ярко пробормотал Кëджуро, активно отправляясь на кухню, из которой так и несло приятным запахом свежей и горячей еды. Ренгоку был разбит словами отца, но не был сломлен окончательно. Парень раньше ярко реагировал на холодные ответы отца, порой даже загонялся по их поводу, но с каждым годом реакция притуплялась, а в душе покойная матушка помогала разжечь костёр надежды. Взрослея, он понимал, что он лучше отца – он не сдаётся, но Шинджуро всё так же оставался многоуважаемым батюшкой для Кëджуро. Ренгоку – благодарный человек, и всегда матушка и отец будут иметь особый приоритет для него. <...> Отправляться на отбор было принято от знаменитого озера у леса. Ястреб Юми проведёт ребят до места назначения, а потом возвратиться обратно. От Мизуми-ококу до Фуджикасане путь был ровно один день и пару часов. К позднему вечеру, началу отбора, Кëджуро, Дайшо и Секай должны придти к горе. –Дайшо, мальчик мой, - окликнула Момоко парня, что осторожно завязывал повязку сзади напротив зеркала. Канроджи обернулся. –Да? - ответил он, и Шиварай очутилась рядом с ним, чтобы сообщить особые слова. Последнее наставление. –Дай, возьми это, - Хашира протянула что-то осторожно свернутое из одежды, –Это хаори и кяхан. Мой подарок для тебя, - Момоко смущённо улыбнулась. Дайшо, подобно заядлой моднице, сразу же примерил подаренную одежду. На белое кимоно парень осторожно посадил своё новое хаори салатового цвета с жёлтыми пятнами у плеч и на краях, а на ногах затянул кяхан просто салатового цвета. Он почувствовал тепло, которым была полностью пропитана одежда. Это было тепло и любовь Момоко, которая так понадобиться ему на неделю грядущую. Но не успел Канроджи поблагодарить за подарок, как что-то шумно ударилось об пол. Момоко всплеснула руками и тут же что-то уловила на деревянном полу осторожными и ловкими руками. Она поднялась и протянула сжатый кулак Дайшо. –Ах, да, - вспомнила с виноватой улыбкой она, –Это серёжка. В нашей семье была такая традиция – дарить украшение горячо любимым перед чем-то важным. У моего отца была такая же от матери, а Хагакурэ грезила подарить такую парнишке из моей деревни. Береги её так же, как и это хаори. Дайшо аж засмущался. Перед глазами помутнело, а сердце затрепетало. Канроджи замялся, но Момоко прочитала ожидаемую благодарность с лица парня, подняла вихрь свободными хакама и покинула комнату, лёгкой походкой отправившись в свой кабинет. «Она справилась со своей паникой, и это не может не радовать. Ох уж эта волновалка Момоко-сан», – пронеслось у Дайшо в голове, и парень усмехнулся. Одев серёжку на мочку уха, Канроджи увидел его блеск в зеркале. Зелёный камень в золотой каёмочке был чист и ярок, а гвоздик осторожно и намертво вошёл в прокол. Последний раз прокрутившись у зеркала, парень сунул катану за пояс и двинулся в кабинет Момоко. Последние объятия на, как минимум, неделю всё таки ждали Дайшо. Шкрябая ещё босыми ногами по полу, он добрался до кабинета. –А? - откликнулась Шиварай на шум, созданный её учеником. Канроджи сам будто бы примагнитился к ней и зажал в крепкие объятия. Момоко расслабилась, хотя и не была напряжена. Ей было приятно вдыхать этот слегка островатый, но в тоже время сладкий запах 180-ти сантиметровой свободы и счастья. Шиварай любила его, и то, что Дайшо остался таким отзывчивым и добродушным даже когда повзрослел – заслуга Момоко. –Спасибо за всё, - пробурчал парень в кудрявую макушку своего учителя. –Я всегда буду рядом, - Хашира чмокнула его в грудь, ведь дотягивалась только до неё, –Беги давай, тебя наверняка заждались Кë и Секай. Заряженный энтузиазмом, но при этом всё равно имеющий нотку грусти, Дайшо в последний раз распрощался с Момоко и побежал к озеру. Момоко прощально махала ему ладошкой в след, но крупный силуэт парня так и не оборачивался. Шиварай успокаивала мысль, что ровно через восемь дней Канроджи так же будет бежать сюда, на своё родное крыльцо. –Извините, что опоздал! - извинялся с ходу Дайшо, увидев знакомые силуэты. Кëджуро оживился, заметив своего лучшего друга, а Секай оставалась мрачна. Это слегка напугало Канроджи, –Сека, что-то случилось? - зеленоглазый чувствовал запах переживания своей подруги. Шираюки тяжело выдохнула. –Минори плакала, - мрачно ответила она, –Она редко плачет, и увидеть такое для меня было необычно, но больно. Когда она была маленькой, она была плаксивым ребёнком. Сестрёнка растёт. Дайшо и Кëджуро подбодрительно хлопнули подругу по плечу. Они понимали, каково расставаться с родными – совершенно только что пережили это. Вместе общую тяжесть перенести легче, нежели страдать самому. Секай стала открыта со своими друзьями, и, поэтому, предпочитает делиться всем. –Эх, жаль, что Кёко нету. Она бы запела что-нибудь, песню какую-то, как Айрин, - Дайшо печально шмыгнул носом. Его любимая птичка из комка перьев выросла в пухлого беленького, как снег, воробья, который ровно месяц назад отправился на отбор для Касугайгарасу. –Давай не робей! - воскликнул Ренгоку по отношению к парню, –Впереди долгая, но весёлая дорога! - Кëджуро знал много песен, баек и легенд, которыми легко можно было разбавить нудный путь сплошного следования за «воздушным змеем» Кайсином.