Смерть не избежна

Прошло уже несколько лет, а Дазай не может поверить в произошедшее в его жизни событие. Это правда было странно признавать, ощущать, понимать, что в его голове появляются картинки из будущего, которое он хотел бы построить вместе со своим парнем. Шатен никогда бы не подумал, что именно он будет его парнем. Правильный, строгий, грациозный, накаченный, но не слишком сильно, знает во всём меру, высокий, с белоснежной кожей, а его руки, которые сжимали шею Дазая, пока тот закатывал глаза от возбуждения и нехватки воздуха. Чёрт, а ведь тогда они даже и не встречались, его парень не признавал чувств к нему, только как друга, быстрого собеседника и как своего коллегу. Ничего странного, особенно если понимать, что его жизнь расписана чуть ли не по секундам и места для романа с идиотом-суицидником не было, но он как-то смог вписаться в ракурс этих белоснежных страниц блокнота, опорочить его идеалы, изменить то, что он считал своей библией, то что было выше закона или стояло на ровне с ним. Изменить его, внести поправки, выдернуть некоторые страницы блокнота, расписать каждый день подстраиваясь под своего партнёра, находить время и для работы и для свиданий, уделять достаточное количество времени для шатена, да и некоторые пункты, которые надо было вписать, но про них говорить открыто не хотелось, было слишком стыдно. Но вот уместить каждое событие, каждую крупинку в огромный пласт текста не каждый сможет, не каждый примет поражение в своих ценностях, что не смог сделать Куникида. Поражение в битве, поражение одно за другим. Люди гибли, невинный, совсем, никто не мог их защитить, даже он. Даже чёртов Доппо, который клялся на своих страницах об одном, что будет защищать невинных людей, никогда не увидит их смерть. Клялся будто новый врач обязывается сохранять жизни людям, будто пожарный или кто-либо другой, будет защищать людей. Они рушатся, по крупинкам, по частичкам. Дазай ничем не мог помочь, лишь ложился рядом, на старую кровать, прижимался к спине блондина и гладил того по волосам, пока тот тихо всхлипивал, показывая свои настоящие чувства, а не стальной каркас, который не пробьёшь любыми колкими фразами. Бункер, они в бункере, не в своём доме где они хотели бы жить, пока смерть не разлучит их. Нет, бункер, под Йокогамой, под прекрасным городом, который они так любили сейчас просто превращается в пепел. С потолка падали кусочки бетона, ведь то что происходило на поверхности... не хотелось рассказывать никому, что там происходит, никому такого желать не хотелось бы. Это надо было пережить, найти всех, даже если эти люди были из мафии, они и так сблизились за то время пока воевали... почти большая часть потерялась где-то под землёй, в котокомбах.... по которым они ходили, дабы ненадолго скрыться от этого хауса. Чертовски страшно было в эти несколько месяцев. Они было не готовы к этому, совсем. Когда это произошло, Дазай лежал на коленях блондина, пока тот пытался проверить написанные на бумаги каракули, сидя на таком родном диване агенства. Приятная атмосфера и её нарушили люди, стеляющие по окнам. Точно в цель, прямо в лампочку, заставляя её разбиться. Предупредительный выстрел. Один, два, третий, и вот уже огромное количество свинца направлялось в окна агенства. Надо было избежать учести быть убитыми. Дазай знает как, он помнит про подземные котокомбы соединяющие главное здание Портовой мафии со всеми остальными местами города. Было удобно передвигаться незамеченным и скрытым, не хотелось быстро оказаться в полицейской машине, с наручниками на рука и слушать бездарное пение этих идиотов. Куникида лучше поёт, определённо, особенно в душе, пока шатен чистит зубы, а вода падает на кафельный пол издавая приятные звуки и лишь запотевшая кабинка отделяет их друг от друга. Шатен был готов наблюдать за ним, будто тот является экспонатом в музее анатомии. Прекрасное тело, по нему и правда можно было бы изучить всё, где и какие мышцы, рёбра, таз.... плечи, ключицы, вены... и так Осаму вновь застынет на месте, пока будет размышлять над красотой его партнёра. Ну разве он не прекрасен? Каждая девушка гналась бы за ним, а парни... Дазай не чувствует конкуренции среди парней, совсем её нет. Только он смог заставить того полюбить его, заставил себя упасть перед ним на колени и спокойно, без какого либо смущения класть голову щекой на внутренную сторону ляжки, приближаясь к стоячему члену, а Куникида закрывает глаза на идеалы, сейчас всё было прекрасно, так как он долго ждал, грезил, молился... Сейчас этого нет, есть просто "Надо на поверхность" и "Быстро в бункер!" Нет, все ещё соблюдали гигиену, шатен всё также продолжал приходить к Куникиде, пока тот моется, но тот не поёт, даже не бурчит себе что-то под нос. Стоит, моет голову смотря в одну точку. Не отводя взора он слушал, как Осаму пытается вывести его на разговор, отвлечь от всех этих смертей и дурных мыслей. Но как тут забудешь? Как тут забыть смерть прямо в своих руках? Как можно просто забыть это и жить дальше, будто ничего не произошло? Дазай мог, он это знал точно, но сам блондин не мог, это было для него тем, что нельзя видеть, слышать, ощущать, прикасаться. Но всё меняется и не в лучшую сторону. Блондин вообще не улыбается, пытается найти ребят, пытается спасти город, спасти Дазая, но никак не себя, он уже не живёт для идеалов, для себя. Всё разбито, нет смысла жить. Каждый вечер, когда Осаму засыпает, Куникида вылезает из кровати, идёт к столу на которой лежала карта. Он ищет Йосано, в самую первую очередь. Куникида знает, что её закопали заживо, но благодаря способности она возвращается к жизни, каждый раз и переживает свою смерть. Надо было найти их всех, вспомнить все места, где уже искали, отметить их на карте. Первую точку Доппо давно нашёл, там должен быть Рампо, а с ним кто-то, обязательно, например Фукудзава-сан. Наоми и Танидзаки на окрайте города в одном из домиков, который не попадает под удары войны. Они в безопасности и этого было достаточно, чтобы не так сильно беспокоиться. Кенджи был в деревне, у него отпуск и Куникида знает, что он не знает о том, что тут происходит и спокойно отдыхает, пока ему не позвонят. Йосано... бедная Йосано, она находилась глубоко, слишком. Блондин надеялся, что она была хотя бы в гробу, хотя бы. Надежда на то что они живы никогда не погаснет в сердце идеалиста. Новый день, новые поиски. Их не удаётся найти... никого. Казалось Куникида прогадал и они никогда не вернуться из этой пучины ада. Промахи доставляет лишь моральную боль и не более. Стены бункера давно покрылись трещинами от срывов Куникиды, которые Дазай был не в силах остановить. Он лишь утыкался носом в спину парня и начинал аккуратно поглаживать его грудь. Именно так его можно было быстро успокоить, был ещё один способ, но Доппо свернёт шатену руку прежде, чем он сможет воспользоваться этой слабостью. Дазай видит как возлюбленному плохо, он знает что парень впадает в апатию, может даже во что-то больше, погружаясь в огромную пучину страданий и боли от которой он не избавится, если не увидит своих друзей. Сейчас он просто сидит. Не важно где, может около чьей-либо могилы, думая, что именно тут был похоронен один из его друзей, может и он когда-то будет похоронен там. Куникида встаёт, встаёт с новыми силами, мыслями, он готов бороться до конца, но этого хватит лишь на пару дней. И именно тогда когда у него заканчиваются силы настаёт та самая точка, которая давным давно должна была настигнуть его. Темно, тишина вокруг, что впервые было так, ведь звуки выстрелов не давали покоя даже ночью. Дазай спит в свой постели, точнее в их постели, но Куникида сидит на табуретке, перед ним лежит всё, что нужно. Он уже не может переживать всё это, а его возлюбленный не может залатать эту дырку в сердце, ведь он сам то не смог убрать всё ту гниль в душе, что говорить о другом человеке, даже если он самый близкий, самый родной... Порезы на его руках никак не уменьшаются, а лишь остаются такими же. Заростают и появляются новые. Куникида уже не отчитывал его за это, ведь сам начал это делать, терзать свою белоснежную кожу, до которой дотрагивался лишь ангел, а сейчас лезвие, которое он нашёл в одном из канцелярских магазинов. Идеал уже давно не путеводитель, но Куникида надеется, что они его простят они его поймут, они его вылечат. Доппо будет выливать свою боль на их страницах лишь бы облегчить свои страдания, а Дазай будет сидеть и читать их, пока возлюбленный будет спать в кровати после очередной истерики. Как же он хотел ему помочь, но как? Он не знает как помочь себе, а тут... любовь... то ради чего он собрался жить... то кому он и посвятит любые книги, поэмы, стихи. Да даже большее, но сейчас он просыпается от скрипа. Полы не должны были скрипеть, пол прекрасный и то он бетонный с ломинатом... В этот момент он резко поднимается и бежит, бежит к Куникиде, который вот вот хотел просунуть свою голову в петлу. Чёрт, если бы ещё немного и он бы вновь почувствовал боль в груди, будто от ножа или пули. Сейчас он сидит на полу на его коленях растрёпанный Доппо, просто плачет в свои ладони. Они никогда не думали, что поменяются ролями, что Дазай будет спасать Куникиду от летальной ошибки. Сейчас было чертовски страшно, грустно и... обидно? Он вроде дарит всю свою любовь, доверие и понимание, пытается помогать как может, а Куникида не видит смысла в жизни и чуть ли не вешается... Так вот что он чувствовал, когда вытаскивал шатена из петли, после недели их совместной жизни и месяца, как они встречаются. - Куникида, послушай. - Дазай проводит по спутанным волосам переходя на висок и спускаясь к мокрой щеке. Чёрт, чувство вины жгло не по детски и это больнее давило на шатена. - Я знаю что ты чувствуешь, я знаю что ты чувствовал. Мы поменялись ролями, поэтому я напомню твои слова, которые ты мне сказал когда снимал меня с петли и успокаивал после этого. Блондин не переставал шмыгать носом, но слушал. Было интересно, что же тот скажет, что он мог понить, особенно в такой дурной голове как его? Честно, он надеялся, что это хоть какие-то нравоучения, которых он наслушался достаточно и сейчас будет его очередь их слушать, но как он ошибался. Шатен лишь также начал плакать, боясь выдавить из себя хоть слово. Слёзы стекали по щекам, подбородку и падали прямо на красные щёки Доппо. Он успел его перевернуть, дабы он мог видеть, как Дазаю плохо, как он всё понимает, он чувствует, всё и лишь боится потерять его, забыть, узнать, что это всё было сном и он никогда не сможет прикоснуться к прекрасным щекам, поцеловать мягкие и такие сладкие губы. Окунуться в эти прекрасные глаза и забыться в них просматривая каждое воспоминание и каждую искринку в глазах возлюбленного, чувствовать его тепло, ощущать его руки везде, такой тёплый, приятный, домашний и уютный. Он всё это дарил и показывал Дазаю, а сейчас будто лишился всего этого и просто пытается уничтожить сам себя. Это больно, но Осаму, чуть успокоившись, проговаривает слова, которые давно выучил наизусть, хотя их говорили лишь один раз. - Если ты не знаешь ради чего жить, так позволь мне показать тебе, насколько прекрасен мир рядом с любимым человеком - Шатен улыбается сквозь слёзы, которые продолжают литься, а руки поглаживают щёки блондина, который распахнул свои заплаканные глаза, чувствуя какое-то напряжение в груди. Он правда запомнил лишь это, хотя много раз шли нравоучения, лёгкие удары, крики, но он запомнил лишь это. Это грело душу. Чёрт, да это было приятно, приятно что человек запомнил это и пытался идти по этому пути, иди за Доппо, за идеальным человеком, пока сам Дазай считал себя обузой для всех, но он шёл, ведь тот ему сказал, что покажет какой мир рядом с любимым человеком и он показывал, в поступках, словах, жестах.... – Дазай, - пробубнил Куникида кладя свои уже остывшие руки на щёки своей любви, аккуратно вытирая слёзы и наклоняя его лицо ближе к себе - Я понимаю тебя, знаю что ты чувствуешь. Твои чувства нельзя было тогда описать, как и мои, но сейчас мы поняли, как важны друг для друга. Мы одно целое, ты знаешь как мне было плохо и пытался помочь мне, но мне этого было не достаточно, да и ты сам не залечил свои раны, и я не надеялся, на что большее чем слова, но ты успокаивал меня, слушал, пытался достучаться, от я этого вовсе не замечал. Прости меня. Дазай давно знает свой ответ, он принял всё это за пару минут, он не сможет отойти от всего того, что увидел, но он тепепь постоянно будет рядом, попытается поднять его, поднять всё что опустилось вниз с огромным грузом на плечах. Ему чертовски было страшно, но сейчас его возлюбленный тянул его к себе, пока лежал на коленях шатена и согревал их своим еле заметным теплом. Он тронул душу и начинает вновь отогревать её, заставляя светиться лучами солнца. Он спускается всё ниже и ниже, за своим ангелом, за своим сладким яблоком, к которому нельзя было притрагиваться, но он притронулся, осквернив такого чистого, прекрасного мужчину - Я простил тебя, ведь сильно люблю тебя, - прошептал Дазай тому в губы, легонько касаясь их, а после проводя по ним языком. Они были совсем сухие, покусанные, что было довольно грустно, но это не остановит Осаму прикасаться к ним, ведь Куникида как-то прикасался к его точно таким же. - Я готов на всё, лишь бы мы были счастливы, ты также был готов на это и я помогу тебе, хотя я знаю, что ты не должен сейчас извинятся. Это всё эмоции, всё что ты скрывал, всё что копилось в тебе И вот Дазай не дожидается ответа, а лишь медленно целует своего парня. Тягуче, будто тот самый сладкий мёд, такой прекрасный, тот который он всегда мечтал попробовать. Ванилью не пахло, лишь сладость на губах, ведь шатен сумел сохранить этот вкус даже спустя долгое время, а губы Куникиды... чёрный кофе, приятный на вкус, тот который он делал себе по утрам, после бурной ночи, дабы не уснуть на работе, а после осторожно будил Осаму, который был покрыт засосами. Куникида поцеловал бы его в шею, положил бы на стул его рабочую одежду, а когда тот уже поднимит голову с подушки протянет ароматный кофе. Сейчас это всё отпечатывается на губах друг друга, сладкие поцелуи, прекрасные воспоминания и на этих остатках должны будут появится новые