Смерть не избежна

Идёт уже два года после начала войны. Чёртовы обстрелы, бомбёжки, сухость, сырость и смерти, то что сейчас виделись чуть ли не на постоянной основе. Боже, каждый раз, когда слышался выстрел сердце пропускало удар, вдруг один человек умирает от выстрела? Ещё один невинный человек, простой, никому не мешающий, даже ничего не делающий. Трупы лежали на полу, сыро, пахло ужасно, бывшие люди противно пахли, отвратительно, но в какой-то из дней здесь стало пусто… их тела схоронили, боже, как было сложно копать каждую могилу, смотреть на это уже разложившиеся нечто, а после перекладывать это и уже позже закапывать заново. После них стоял жуткий запах, от которого невозможно было избавиться и так происходило каждые три месяца… Как же тогда хотелось вскрыть себе вены и также лежать на полу, харкать кровью, если это возможно, вывернуть свои органы, лишь бы не чувствовать как осколки души рушатся ещё сильнее, забыть всё это будто злая шутка, будто ничего не было. Почему всё настолько сложно? Да кто бы знал ответ на этот вопрос, но на него ответа просто не последует, ведь каждый думал как бы выжить тут, как бы не быть частью тех, кто лежал на полу и гнил, а после закопали бы в земле. Все эти мысли давили на головы эсперов… Йосано сидела в одной из комнат и тихо страдала, каждый выстрел, каждый павший солдат напоминал ей о своём прошлом, о том самом страшном моменте, когда она понимает, что её используют, что никто не мог нормально выжить после исцеления, как понимать что твоей души больше нет и никогда не будет, а ты лишь тряпичная кукла, которую заставляют сражаться. Всё это давило на мозг девушки и она просто не могла восстанавливать людей, лишь своих друзей и то при самых опасных ранах, а в остальное время она сидела и что-то писала, писала и не более, будто у неё появился интерес к этому, но на самом деле она вела дневник, свои боли, всё выписывала туда и лишь после войны решиться сжечь это творение.  Кенджи не радовался, ни капли, он понимал что тут происходит, но зачем, почему и как ему было не понятно. Ему отдали ещё одну комнату в бункере и там он мог спокойно выращивать овощи, ягоды… жаль деревья ещё не выросли, жаль там не могут поселиться животные… это не его деревня, в которую он приезжал на отпуск со своими друзьями, то место где он имел множество историй, счастливых воспоминаний… хотелось вернуться туда, но со всеми, отпраздновать победу, без тех людей, которые лежали на полу, а когда Кенджи проходил и смотрел на них Куникида подходил и закрывал ему глаза, также как и Кёке с Ацуши, им всем закрывали глаза, это могло травмировать их психику. Куникида всегда гладил их по волосам и твердил, что всё будет хорошо, что это написано в его идеале, а значит так и будет, но каждый раз они ломались, как и сердце мистера идеала. Дазай чуть ли не постоянно находился со своим возлюбленным, и день,и ночь, каждый божий час сидел рядом с ним, пока тот смотрел на карту и думал, где же находился их враг, как совершить шаг, да так, чтобы никто не пострадал. Рядом находился Рампо, который смотрел в одну точку, а после пытался помочь своим друзьям, но мысли путались, а исход был не самый лучший…  Накахара руководствовался армией, пытался помогать каждому и всем. Впервые он так заботился о людях, не хотел, чтобы кто-то умирал, кроме врагов народа, которые решились вступить с ним в бой. Но каждое поражение также убивает его как и других. Главное его семья была рядом, Рюноске, все Чёрные ящерицы, Мотоджиро… Коё-сан и конечно же глава Мафии, бывшей Мафии, Мори-сан. Все они продолжали усердно работать, будто ничего в их жизни не поменялось, хотя им было тяжело, особенно Мори, который лечил людей и эсперов, но никак не мог разговорить Йосано, чтобы она смогла работать… Старые воспоминания давили на них.  Прошло ещё три месяца, а Куникида не мог заглянуть в будущие, ничего уже не помогало, блокнот лежит под кроватью и помогает ей не шататься. Сон уже никак не шёл, пока Дазай лежал рядом, обнимая своего Доппо, не отпуская его, пытаясь понять, дышит ли он, просто лёжа на его груди. Он задерживал дыхание, сердце могло не биться, в такие моменты Осаму поднимал свою голову и смотрел на то, как слёзы спускались по щекам блондина. Тяжёлая картина и именно тогда Дазай сам начинает плакать. Они оба не могли вымолвить и слова по поводу этой ситуации, лишь плакать и обнимать друг друга, целовать щёки, не спускаясь ниже, их хватало лишь для этого, чтобы хоть на некоторое время успокоиться и заснуть на время в объятьях друг друга, утыкаясь в плечи и закрывая глаза на все беды. Такой прекрасный момент среди этого ужаса, такой интимный и они хотят продлить его ещё, но это будет длиться до ещё одного всхлипа из груди Дазая. Через пару дней всё повторяется по новой, но уже блондин заперся в ванной и там плакал, терзать свои и без того бедные руки, а после лежал в прохладной воде, окрашивая её в красный и пытался остановить этим кровь и не идти к своей подруге, дабы не травмировать её ещё больше. Дазай же сидел рядом с дверью, ожидая когда его возлюбленный выйдет оттуда дабы забинтовать его руки, при этом целуя каждый миллиметр кожи, смотря как тот продолжает плакать, слышать как тот бормочет себе под нос что-то и лишь несколько фраз можно было понять "Это из-за меня", "Идеалы рушатся…", "Я больше не могу". Это все ранит, но Осаму притягивает его к себе и крепко обнимает, знает что это за чувство и почему так плохо, ему и самому не лучше, он сам продолжает терзать себя такими же лезвиями, словами и стягивать свои руки чем-то, чем даже битами назвать было можно, но это хоть что-то. Тогда Куникида задумался об одной идее, которая была лишь на задворках его памяти, ведь Дазай почти всё время говорил об этом, когда они не были в отношениях, а лишь напарниками, да и пытался же это сделать… Эти мысли следовало отбросить, но проходили дни, ночи, недели, а эта мысль давила на позвоночник мужчины заставляя его не спать ночью, смотреть в потолок или на лицо Дазая, который также любовался его. В глазах читались те-же мысли, что и Доппо и когда Осаму увидел, что огонёк окончательно потух, а шрамы на руках блондина становились ещё более частым явлением он решил поговорить… это было трудным решением, но вот, первый день, единственный, когда они стоят на крыше, не слыша звуков выстрелов, ни криков, ни страха, ни боли, лишь желание.  -Доппо, - начал свою тираду Дазай. Он был в том же пальто, рубашке, светлых брюках, жилетки, его прекрасное украшение на шее, но он был без жалких бинтов. - я вижу, что тебе плохо, знаю, что в твоей голове бегают мысли о самоубийстве, но ты правда готов потерять всё и всех? Думаешь это правда поможет им?  Куникида стоял на краю многоэтажного здания, также как и Дазай, смотрел на уходящий солнце и улыбался, знал, что это его последний шанс увидеть заход солнца, последний раз он сможет насладиться компанией этого глупого парня, которого так сильно полюбил, единственный шанс разорвать свой блокнот, который находился в его руке и забыть каждую пулю, каждый крик которые заставили сердце покрываться трещинами. Поворот головы, взятие зелёной книжки в обе руки, пара мгновений и в его руках две половинки Идеала, которые он в тот же миг выкинул в пропасть. -Да, Осаму. - после чего Куникида вновь посмотрел на солнце и спокойно выдохнул. Прекрасный день, он слишком идеален. - Я не могу выносить эту боль, но знаю, что мне будет легче от прыжка… Знаешь, я хотел сделать тебе предложение, после всего этого, но видно судьба решила свести счёты со мной, но всё же… После чего Куникида засовывает руку в карман своих брюк и достаёт от туда кольцо. Без камня, без надписей… обычное кольцо, но сейчас этого было достаточно, Дазаю и не нужен был бриллиант в несколько карат, это было тем, что могло заставить его сердце забиться, заставить снова влюбиться в человека напротив, заплакать и прижаться к нему всем телом, обвивая своими руками шею, утыкаясь носом в грудь. Но всё же он примет это кольцо, а после заметит, что Куникида давно носит такое же… не замечал, хотя это был прямой намёк к его действиям, к его желанию быть всегда рядом. Рука шатена опускается на левую часть грудной клетки, дабы ощутить биение сердца, а другая забралась в его пшеничные волосы, распуская ленту, которую тот так бережно хранил, ведь это был первый подарок от Дазая, хоть и такой непримечательный. -Я прыгну с тобой. - подытожил шатен, аккуратно касаясь губами щёк блондина и после целуя уже сами губы, так по ребячески, будто они маленькие дети, но сейчас это было не важно, сердце пылало от любви друг к другу, а по щекам скатывались холодные и солёные слёзы. - Я не хочу жить в этом мире без тебя, любимый. Такие слова лишь продолжали греть искалеченную душу, но решение давно принято, он не хотел отговаривать Дазая продолжать жить, ведь для него он был бы потерян. Он помнит слова сказанные им однажды "Если ты не знаешь ради чего жить, так позволь мне показать тебе, насколько прекрасен мир рядом с любимым человеком" и эта фраза грела душу, даже сейчас, даже на их осколках, даже тогда, когда они берутся за руки, как Куникида целует руку шатена, смотря на кольцо на пальце, как шатен улыбается этому приятном жесту, как волосы обоих развиваются на ветру и солнце уже совсем опускается и остаются лишь маленький кусочек, которые продолжает греть их лица, создавая последнюю улыбку на их лицах. Последний шаг, последний вдох и они в объятьях друг друга падают на землю.