Мы оба знали, что ты не сможешь ее забыть

Из воспоминаний Ксавье вырывает телефонный звонок. Это Энид. Видимо Бьянка уже рассказала ей — Это правда, что Уэнсдей вернулась? — тревога, перемешанная с радостью раздается на том конце трубки. — Да — что еще он должен сказать? — Что ты сделал, Ксавье? — тревога в голосе начинает преобладать. — Бьянка же уже рассказала тебе — нервно усмехаясь, отпивает остывший кофе. — Нет, она лишь написала, что Уэнсдей в городе, — с досадой отвечает Энид. Прошлым вечером в ресторане: Ксавье грустно листает меню. Делать выбор — это не его. Два раза пролистав туда-сюда, он по обыкновению заказывает стейк и салат. Из-за спины приближаются шаги, тёплые губы целуют его в щеку: — Прости, пирожочек, я опоздала. Бьянка снова притащила к нам какого-то идиота, которого не смогла отговорить прыгнуть с моста. Она присаживается напротив. — Пожалуй, я никогда не привыкну. Человек, который в 16 пользовался силой песни сирены, чтобы заставить меня влюбиться в нее, теперь работает медиатором. И не использует свою силу — усмехается Ксавье — Я горжусь ей! Она сделала большую работу над собой за те годы, что я ее знаю, — обиженно говорит Эшли — Ты мог бы хоть раз тоже сказать ей об этом! — Ладно, в следующий раз обязательно. Выбирай, себе я уже заказал. — Стейк и салат? — поднимая бровь, говорит она — Стейк и салат — устало отвечает Ксавье, закатив глаза — Что? Я люблю стейк, люблю салат. Почему я должен пробовать что-то новое? — Нет-нет, милый — издевательски смотрит на него, сдерживая смех — Твое постоянство меня радует. — Хватит паясничать, миссис Торп — мягко отвечает Ксавье — Выбирайте. — Да, сейчас только помою руки Она поднимается с места и отправляется в конец зала. По пути цепляется слухом за обрывок разговора: — Я не могу принести Вам кват, мисс. Потому что его нет в нашем меню — растеряно произносит официант — С его приготовлением справится даже такой идиот, как ты, Митчел — железным голосом отвечает девушка Эшли заходит в уборную «Кват. Что это интересно?» — думает она, моя руки. Возвращается к мужу, который листает винную карту преисполненный страданием выбора. — У нас праздник? — весело спрашивает она. — Естественно! — громко отвечает Торп, а затем приставляет полуприкрытую ладонь к правому краю рта и шепчет — Овуляция. — Твою мать, Торп! Ты что следишь за моим календарем? — Милая, пожалуй первое мероприятие, к которому я решил отнестись со всей ответственностью — это появление на свет нашего ребенка. — смотрит пристально ей в глаза — Поэтому, да. Я слежу за твоим календарем. — Я все еще не верю, что согласилась на это — нервно говорит Эшли, стуча пальцами по столу. — Эш, нам уже по 30. Мы справимся — возвращается к изучению шестнадцати страничной винной карты. — Ты ищешь что-то конкретное? — Да, вино с самым низким содержанием алкоголя — Разумно. Кстати, ты знал о существовании напитка под названием «Кват»? — Дааа — отстраненно говорит он, щуря глаза по строчкам — Это четыре эспре… — вдруг поднимает на нее испуганный взгляд От неожиданности Эшли тоже округляет глаза: — Что такое? — в недоумении спрашивает она — Откуда ты это взяла? Кват. Откуда? — почти истерично спрашивает он, смотря ей прямо в глаза — Услышала в той стороне зала только что — она бросает левую руку через плечо, показывая направление — Там кто-то хотел заказать кват, но его не оказалось в меню. А что собственно… Она не успевает договорить, как Ксавье взлетает со своего места и пулей уносится в направлении, которое она только что указала. Она в растерянности, сидит не двигаясь около минуты, пока из сумки не раздается телефонный звонок — Слушаю, Бьянка — она все еще в недоумении, голос это выдает — Эш, я хотела сказать… Э. С тобой все в порядке? — Да, вполне. Что, говоришь, хотела? — Хотела сказать спасибо, что ты уговорила старика Эванса принять этого чудика с моста. Если бы не ты, он бы попал в ближайший госпиталь, после чего точно остался бы калекой. — Би, прекрати. Я сделала то, что должна была — Ксавье не возвращается, она начинает слегка волноваться — Мне нужно идти, Ксавье куда-то провалился. — Его нет в ресторане? — Он был. Потом заинтересовался каким-то кватом и унесся в неизвестном направлении — она усмехается, пытаясь успокоить себя, что ничего необычного не произошло. — Бляааать — Бьянка на том конце трубки понимает, что дело дрянь — Кватом, говоришь? — Да… — Эшли в еще большем недоумении. Что это за гребаный кват, о котором знают все кроме нее? — Какая-то девушка хотела заказать, но его не оказалось в меню. Это что какой-то ваш Неверморский напиток? — Милая, это наш неверморский пиздец! — вдруг рассержено отвечает Бьянка — Сиди на месте и не двигайся, я приеду через 5 минут Бьянка бросает трубку. В то же время в другой части зала: Ксавье идет осматривая каждый столик в том направлении, которое указала Эшли. Почти в самом углу он наконец видит то, чего боялся. Ее. Девушка, чей образ он не рисовал уже очень давно. Чьи черные глаза, казалось, уже стерлись из его памяти, сидит и сливает в стакан со льдом четыре чашки эспрессо поочередно. Она все такая же. Мрачная, холодная, загадочная. Красивая. Боже, за десять прошедших лет она стала еще красивее. Две тугие косички сменились длинным хвостом на затылке. Он всегда говорил ей, что ее волосы красивые. Она никогда не верила. На ней коктейльное платье с шифоновыми рукавами. Неизменного чёрного цвета, конечно же. Он хотел бы подойти и что-то сказать, но в голове полная тишина. Ни одной мысли, вообще никаких зацепок. Нервно сглотнув, он отправляется к бару. В голове всплывает обрывок воспоминания: — Когда мне будет 30, я буду пить только тридцатилетний виски. — Это самая убогая мечта, которую я только слышала, Ксавье — ледяной голос Аддамс эхом отражается в его сознании Он заказывает его. Тот самый тридцатилетний и усаживается на барный стул. Пальцы будто колет иголками, дыхание нервное. Он делает глоток и пытается сообразить, что дальше делать. — Даже, блять, не думай, Торп — шипит в левое ухо знакомый голос Бьянки. От неожиданности он давится вторым глотком: — Барклай, ты ненормальная? Нельзя так пугать людей. Бьянка усаживается рядом: — Мне, как ему — указывая пальцем на Ксавье сообщает она бармену. — Тебе не надо на работу? — пытается заранее перевести тему Торп — Тебе не надо включить мозги, идиот?! — резко поворачиваясь от стойки к нему бросает Бьянка. — Бьянка, я ничего не сделал — оправдываясь, отвечает Ксавье — Я увидел ее, но не подходил. Я не знаю, что сказать. — Если ты бросишь Эшли, я лично, слышишь, лично придушу тебя, Торп. — Брошу Эшли? — он растеряно поворачивается к Бьянке, боковым зрением замечая приближающуюся к ним черную фигуру Ох, твою же мать! — Бросать кого-то — самая утопичная идея в этом мире — привычно холодно звучит голос Аддамс — Ты думаешь, что причиняешь боль другому, но в итоге страдаешь сам. При всем моей любви к пыткам — не советую. Бьянка кажется, поминает всех из рода Аддамсов примерно до седьмого колена. Закатывает глаза и разворачивается на 180 градусов — Уэнсдей! Какими судьбами? — с натянутой улыбкой произносит. — Подошла заплатить за кофе. Кажется, официанты играют в «Камень — ножницы», выбирая того, кто принесёт мне счет. Их тут порядка восемнадцати. Я устала ждать. — Как ты? — тихо говорит Ксавье. Что еще сказать? Почему ты бросила меня, бессердечная тварь? Ладно, без твари. Просто, почему? Почему не дала возможности поговорить? Почему наплевала на все, что я сделал для тебя за три года? Почему вернула гребанный телефон, убив последнюю надежду? И еще примерно 25 «почему?» Кажется, этот разговор будет долгим. — Достаточно ужасно, благодарю. Мои книги выпустили в Великобритании. Леденящие кровь детективы больше в духе мрачной Англии, чем позитивных штатов. Я приехала, потому что Пагсли решил совершить самую глупейшую ошибку в своей жизни — Пойти по стопам дяди Фестера? — нервно усмехается Ксавье и залпом выпивает остатки в стакане. Указывает пальцем бармену, чтобы тот повторил. — Если бы — с едва заметной обидой на каменном лице сообщает Аддамс — Он решил жениться. Говорит, что нашел свою любовь и хочет прожить с ней длинную спокойную жизнь — ее губы чуть кривятся от отвращения. В сумке Бьянки раздается трель мобильника. Она достает его и бросает многозначительный взгляд Торпу — Рада была видеть, Уэнсдей — приглушая звук мобильника, спокойно говорит Бьянка — Надеюсь, ты когда-нибудь удостоишь нас своим присутствием на встрече выпускников. — Никогда — спокойно сообщает Аддамс Бьянка мило улыбается и удаляется к столику Эшли. Заходя за спину Аддамс она оборачивается и бросает призывный взгляд Торпу. Тот сидит не двигаясь. Взгляд наполняется яростью. Он все еще спокойно попивает виски. Ярость сменяется жалостью. Совсем как тогда, десять лет назад. Бьянка обречено машет рукой и уходит. — Ты изменился — все также холодно говорит Аддамс. Лишь чуть расширенные крылья носа выдают ее волнение. — Были хорошие учителя — на автомате трет подушечками пальцев шрам над бровью — Я ведь хотел в тот день приехать к тебе. Попал в аварию — указывает пальцем на шрам — Я знала. — Но не пришла — смеется Ксавье и заливает остатки из стакана в рот — Знаешь, я ведь мог умереть от перелома шеи. — Смерть прекрасна в …. — начинает свою стандартную песню Аддамс. — Зачем я это рассказываю, тебе же плевать! — вдруг ярость в душе вырывается наружу — Живой я, мёртвый ли. Никто десять лет ничего о тебе не знал! Ты думала, какого это было, Уэнсдей? — от ее имени во рту появился знакомый медовый вкус — Какого было нам? Мне?! — Ксавье, я не намерена провести остаток своего вечера, выслушивая твои горячие комплементы. Прощай. Она разворачивается в сторону выхода. Он ловит ее за запястье и чуть вздрагивает от холода ее кожи. Неужели он успел забыть? — Ответь мне только на один вопрос — тихо говорит он подходя ближе — Почему, Уэнсдей? Она поднимает подбородок высоко. Как раньше. Полная уверенности. Но глаза… Она напугана? — Я сказала тебе еще тогда, десять лет назад — цедит она сквозь зубы — Своего мнения я не меняю. Так было лучше. Для всех. Он смотрит в два черных омута, пытаясь разгадать, что значат ее слова. Хочет поймать там хоть долю эмоции, которая даст ему ответ. Но она вдруг поворачивает голову налево и он поворачивается за ней Из глубины зала к ним плывут Бьянка и Эшли. Сирена что-то активно рассказывает тыча в экран телефона и Эшли, как будто пытается смотреть. Бросает быстрый взгляд перед собой, возвращается к экрану, а потом поднимает глаза уже в немом вопросе. Перед ней Ксавье с покрасневшими от напряжения и алкоголя глазами, на лбу испарина. Он держит за запястье девушку в черном и Эшли без труда ее узнает. Ее портреты в блокноте он нервно тряс перед лицом Эшли, пока та везла его из бара к себе. Ее портреты в подрамниках он сжигал на заднем дворе Торпа-старшего, когда она перевезла свои вещи в его квартиру. Девушка в черном вырывает руку из хватки ее мужа и пулей уносится прочь. Они подходят к Ксавье и тот растерянно молчит. Бьянка, пытается снизить напряжение: — Мы встретили одноклассницу… — Да, я знаю кто это, спасибо Би — отстраненно говорит Эшли — Ладно, Торпы, я сделала все, что могла. Оставлю вас. Она обнимает Эшли и говорит на ухо: «дай ему шанс объяснить», обнимает Ксавье и говорит: «объяснись, недоумок!» Она уходит в надежде, что Эшли хватит выдержки не рубить с плеча, а Ксавье — мозгов, чтобы не полезть обратно в пучину вечных страданий. Гребаная Уэнсдей Аддамс сначала разрушила ее надежду на счастье с Ксавье, а теперь и ее лучшей подруги.