Mamajiu / Мама Цзю

Юй Цинтао прекрасно осознавал, в какой ужасной ситуации оказался. Написав то письмо, он предал доверие Шэнь-шисюна, ясно давшего понять: он не желает, чтобы их духовные братья знали о том, что происходит. Тяжелейшее чувство вины терзало сердце Юй Цинтао. Тогда, в борделе, решение призвать на помощь стаю показалось правильным. Впрочем, сейчас оно тоже казалось правильным, но стоило ему отношений со вторым кунцзе в стае. Самым правильным было бы как-то возместить Шэнь-шисюну причиненный ущерб. Что вообще любят кунцзе? Юй Цинтао было известно о пристрастии шисюна к веерам, но после недолгого раздумья он отбросил эту идею. Лорд пика Цинцзин обладал впечатляющей коллекцией, и Юй Цинтао понятия не имел, какой веер ему купить. Что же еще можно подарить? Повздыхав, Юй Цинтао решил спуститься в город и посетить продавцов изящных товаров. Обойдя всех торговцев, но так ничего и не подобрав, Юй Цинтао в замешательстве остановился у цветочной лавки и купил букет великолепных пионов. Он отлично помнил, что именно с такими букетами его отец являлся домой, желая вымолить прощение. Но этого недостаточно, нужно что-то еще. Остановившись около небольшого прилавка, за которым торговала милая пожилая женщина, Юй Цинтао обратил внимание на изящный драгоценный гребень, выделявшийся среди других украшений. — Что угодно господину заклинателю? — улыбнулась старушка. — Скажите, пожалуйста, — Юй Цинтао чувствовал себя не в своей тарелке, — подойдет ли этот гребень в качестве извинения и примирительного подарка? — Этот? О, он будет прекрасным примирительным подарком, господин заклинатель. Изящная вещица, и послужит отличным доказательством вашей искренности. Позволено ли этой недостойной узнать, кому предназначается подарок? Юй Цинтао почесал в затылке: — Одному из кунцзе в моей стае. Этот заклинатель совершил ошибку, и кунцзе отказался с ним разговаривать. Это было для его же блага, но он все равно сердится. Старушка улыбнулась и ободряюще погладила Юй Цинтао по руке: — Вам просто нужно чистосердечно покаяться и попросить прощения. Я уверена, что, почувствовав вашу искренность, он обязательно вас простит. Окрыленный Юй Цинтао щедро заплатил торговке и, успокоенный, отправился в обратный путь. «Все-таки со старостью приходит мудрость», — умиленно подумал он. Впрочем, чем ближе Юй Цинтао приближался, тем быстрее таяла его уверенность. Дорога на пик Цинцзин заняла несколько минут, хотя взволнованному Юй Цинтао она показалась бесконечной. А если ничего не выйдет? Нет, надо думать о хорошем! Шэнь-шисюн обязательно его выслушает. Сделав несколько дыхательных упражнений, Юй Цинтао собрав волю в кулак направился в сторону бамбуковой хижины. Шень-шисюн сидел на веранде и, напевая себе под нос, укачивал А-Юаня. Он несомненно узнал, кто приближается, но даже не подумал повернуться и приветствовать, от чего Юй Цинтао почувствовал себя нашкодившим щенком. Пришлось кашлянуть, привлекая внимание, и удостоиться весьма недовольного взгляда. — Чего тебе? — прошипел Шень Цинцю. Юй Цинтао почувствовал, как внутри все оборвалось, а настроение упало, но он все же нашел в себе силы протянуть букет и гребень. Шэнь-шисюн принял подарки одной рукой, второй продолжив крепко удерживать А-Юаня. — Этот шиди должен перед тобой извиниться, за то, что сообщил стае. Этот шиди очень сожале… — Извинения пришлось спешно оборвать, потому что цветы вместе с гребнем полетели Юй Цинтао в голову, а Шень Цинцю резко поднялся и удалился в хижину, плотно затворив дверь. Юй Цинтао вздохнул. Сейчас-то что он сделал не так? ------------------------------------------------------ Лю Цингэ никогда не умел говорить складно. Обращаться со словами было сложно, они путались и сбивали с толку. Особенно раздражало, когда комплименты на поверку оказывались оскорблениями. Другое дело — действия, тут ему не было равных. К тому же действия всегда однозначны и не могут быть неверно истолкованы. Так что он предпочитал не болтать, а действовать. Сейчас ему необходимо наладить отношения с Шэнь Цинцю. И не потому что желал быть ближе к детенышу (который кстати лишь не намного младше его сестренки Минъянь), а потому что отлично осознавал, насколько он виноват перед шисюном. Он обидел Шэнь Цинцю и должен исправить это. Лю Цингэ с ужасом подумал, что, узнай его матушка, как он ворвался к кормящему кунцзе, нещадно надавала бы ему тумаков, невзирая на то что Лю Цингэ бессмертный и вообще-то бог войны. Кроме того, враждовать с кунцзе было недостойно воинской чести. Он должен придумать что-то необычное, особый подарок, который понравится Шэнь Цинцю. Конечно не веер, у Шэнь Цинцю их и так много, и тем более не гребень. Все лорды пиков прекрасно знали, какая участь постигла подарки Чжанмэнь-шисюна. Нет, Лю Цингэ нужен настоящий подарок, который докажет, что он достоин быть одним из отцов А-Юаня. И он точно знал, где его взять. -------------------------------------- Шень Цинцю затруднился бы ответить какая муха укусила его, когда он предложил своим духовным братьям поухаживать за ним. Вероятно, хотел убедиться, что они действительно достойны родительства. Также было бы весьма забавно полюбоваться, как они передерутся за его внимание. Ну и неплохо бы ощутить какое-то подобие любви. Хотя, скорее всего, все три причины были верны. Сейчас этот Шэнь вынужден признать, что все сложилось на удивление неплохо. Ци Цинци прекратила свои грязные россказни о его сластолюбии и вновь позволила посещать пик Сяньшу. А еще подарила ему подвеску — изящного нефритового феникса, чему Шэнь Цинцю был несказанно поражен. Он пригласил было Ци Цинци выпить чашечку чая, но вытолкал взашей, как только та попыталась его обнюхать. Он еще не был готов к такому. Вероятно, никогда не будет. Вэй Цинвэй приготовил для него отличный обед, а Мэй Цинсин подарила снадобье для восстановления духовных сил. Но больше всех удивила Цзин Циньтан, преподнесшая великолепное нефритовое ожерелье. Этот Шэнь был уверен, что та притащит пару кувшинов вина, но Цзин Циньтан сообщила, что кормящим матерям не следует вкушать крепкие напитки. Шан Цинхуа регулярно посещал его и периодически оставался на ночь, давая возможность выспаться. Шэнь Цинцю скорее умер бы, чем признал, как нуждается в этом, ведь хотя А-Юань был исключительно спокойным ребенком, этот Шэнь невероятно уставал, пытаясь делать все сам. Тем не менее он прекрасно понимал, что доверять Шан Цинхуа в высшей степени глупо. В его истории слишком много странностей и несоответствий. Интересно знать, как же этот ничем не выдающийся кунцзе приворожил одного из лордов-демонов? И почему же наш очаровашка так и не попытался спасти хоть кого-то из своих духовных братьев? И еще тысяча вопросов. Этот Шэнь все понимал, но был слишком слаб и отчаянно жаждал той особой связи, возникающей между кунцзе. Лишенный этого в детстве, сейчас не находил в себе сил отказаться. Вспомнив о Юй Цинтао, Шэнь Цинцю сердито нахмурился. Этот ублюдок предал его, сообщив всем об А-Юане, когда этот Шэнь еще не успел как следует подготовиться. И у него еще хватило наглости заявиться сюда с никчемной безделушкой и букетом пионов в качестве извинений! Шэнь Цинцю с трудом удержал гневный рык (только бы не напугать А-Юаня). Юй Цинтао оказался точно таким же, как Юэ Цинъюань — одни пустые извинения и бессмысленные подарки. Как же ему это надоело! А-Юань агукал в объятьях Шэнь Цинцю, цепко схватив за волосы и пребольно дернув. Шэнь Цинцю чуть не взвыл. У ребенка оказался невероятный талант к вырыванию волос собственной мамочки. Шэнь Цинцю осторожно высвободил прядь из цепкого кулачка и мягко замурчал. Глубокие уютные звуки успокоили малыша, он сонно захлопал глазами и беззубо улыбнулся. Неожиданно дверь бамбуковой хижины сотряслась грохотом. Шэнь Цинцю удивился, он никого не ждал. Кто же мог прийти в это время? Без сомнения, один из цианьюан: все они обожали громовым стуком уведомлять о своем появлении. Может, снова пришел Вэй Цинвэй? Тот отлично готовил и считал своим долгом как следует избить дверь, прежде чем войти. Но вряд ли, Вэй Цинвэй приходил вчера, да сейчас и не время ужина. Это не мог быть Юэ Цинъюань — тот давно научился стучать тише, а Юй Цинтао недавно ушел и вряд ли скоро осмелится показаться на глаза этому Шэню. — Заходите. Дверь распахнулась, и в хижину медленно вошел… Лю Цингэ. «Ничего себе! — пронеслось в голове ошарашенного Шэнь Цинцю. — Это с каких пор ты ко мне стучишь? Помнится, единственное, чего когда-либо удостаивалась моя дверь, так это хорошего пинка ногой!» Лю Цингэ выглядел смущенно и явно что-то прятал за спиной. Шэнь Цинцю раздраженно уставился на него и зашипел: — Только попробуй разбудить А-Юаня! Он как раз задремал! Лю Цингэ кивнул и осторожно продемонстрировал, что прятал за спиной. Шэнь Цинцю чуть не открыл рот. Черный лунный щенок! Самый настоящий. И если этот Шэнь не ошибался — новорожденый. — Для А-Юаня, — произнес Лю Цингэ, как мог понизив голос, — чтобы его защищать. Шэнь Цинцю не верил собственным глазам. Лю Цингэ действительно раздобыл для А-Юаня черного лунного щенка в качестве духовного зверя. Этому Шэню было отлично известно, какой редкостью являлся подарок, ибо черные лунные псы отчаянно защищали своих детенышей. Только со щенком можно сформировать достаточно сильную духовную связь, но этот какой-то… слишком маленький. Он, вообще, выживет без мамаши? — Его бросили, — объяснил Лю Цингэ, — а я его спас. Щенок заскулил, вслед за ним принялся скулить и А-Юань. Вздохнув, Шэнь Цинцю закачал малыша. — Отнеси его к Юй Цинтао, дубина ты стоеросовая. Он точно знает, как выхаживать таких щенков. Этот бедняга долго не проживет, если оставить его здесь. Лю Цингэ кивнул и вышел. Шэнь Цинцю снова вздохнул, затем опустив взгляд на агукающего малыша и попросил: — Услада сердца моего, обещай, что ни в коем случае не вырастешь похожим на Лю-шиди. А-Юань согласно агукнул.