Самый важный человек

Минхо трудно дышать, и от нехватки кислорода он с неохотой открывает глаза. Причина этого, конечно же, лежит рядом и имеет вид крайне привлекательного мужчины с сильным телом и длинными, накаченными руками, одна из которых сейчас обнимает танцора поперёк туловища, и крайне собственнически прижимает к себе. Вторая же рука, к удивлению Лино, лежит у него под шеей и частично исполняет роль подушки. Слабый луч солнца пробивающийся через неплотно закрытые занавески, явно даёт понять, что рассвет уже давно наступил и пора бы вставать, но младший пытается не двигаться и дышать как можно ровнее, чтобы не разбудить старшего, которому явно нужно поспать ещё немного, ведь полноценный сон для него роскошь, как сам Чан часто повторяет. К счастью, он достаточно крепко спит и у Минхо получается бесшумно выбраться из-под одеяла, которым он, собственно, почти не укрыт, так как старший вполне подходит на роль большой, очень горячей печки австралийского производства. Поднявшись, Лино сразу подходит к окну и плотнее задёргивает тяжёлые шторы, а после сам не замечает, как делает небольшую растяжку, просто по привычке. Идёт в ванную, чтобы умыться и хотя бы немного привести себя в порядок, к счастью Минхо уже давно хранит свои гигиенические принадлежности в этом общежитии, включая зубную щётку, средство для умывания и специальный гель для укладки волос. Через несколько минут, освежившись и приведя волосы в относительный порядок, Минхо решает приготовить что-нибудь на завтрак. Но перед этим он берёт телефон и набирает номер Мучного Мальчика, через несколько гудков в динамике раздаётся сонный голос Хёнджина: — Хён? — Доброе утро, Джинни, только не говори, что вы все ещё спите, — голос Минхо звучит угрожающе, потому что он знает, у Чонина и Сынмина сегодня должен быть урок вокала. — Лино-хён, — обиженно тянет гласные Хёнджин, — конечно не все! Йени и Минни давно ушли… А остальные да, спят, — и через секунду добавляет вопрос. — А чего звонишь-то? — Не приходите в общагу сегодня. Я вас не пущу, — ставит Лино перед фактом и сбрасывает звонок, не дожидаясь ответа. Отложив телефон в сторону, он сразу начинает ревизию в холодильнике и на шкафчиках. Минхо удивляет факт наличия продуктов в принципе, он находит бекон, яйца и молоко, поэтому принимает решение приготовить завтрак в австралийском стиле. Чан рассказывал, что в его семье иногда готовили на завтрак корейскую кухню, но чаще конечно австралийскую. Он решает не переодеваться, так и остаться только в одной футболке Чана и его же нижнем белье. Пускай она и кажется достаточно большой, чтобы прикрыть ягодицы Лино, но когда он надевает фартук для готовки и завязывает его вокруг талии, футболка немного приподнимается и образ становится совсем уж на грани приличия. Максимально демонстрируя красивые, подтянутые ноги и упругую задницу, прикрытую только тонкой тканью чёрных боксеров. Напевая «Surfin'», Лино приступает к готовке. Он решает пожарить обычную глазунью с беконом и испечь панкейки, к счастью, готовая смесь для них нашлась в одном из шкафчиков кухонного гарнитура. В момент, когда по квартире распространяются ароматы почти приготовленного завтрака, в тёмной комнате открывает глаза, не понимающий что происходит, Чан. Он потягивается, трёт глаза и машинально начинает водить рукой по второй половине кровати в поисках своего Минхо, но не находит. А почувствовав запах еды и услышав звуки готовки на кухне, его губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Он решает, что явно пора вставать и, поднявшись сначала идёт в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок после сна. Умывшись, Чан заходит на кухню и замирает в дверном проёме, не решаясь войти, и потревожить потрясающий вид, который перед ним открывается. Он настолько завораживает, что лидер жалеет, что под рукой нет телефона, так сильно он хочет запечатлеть его в своей памяти. А видит Чан — Минхо — такого домашнего, в его футболке, почти не прикрывающей его ягодицы, и открыто демонстрирующего свои, просто идеальные, ноги. Яркие лучи солнца заливают всё пространство кухни и делают атмосферу вокруг Минхо, стоящего у плиты и напевающего что-то, максимально тёплой и умиротворяющей. Старший не хочет отвлекать Лино от готовки, но младший, явно уже закончив с готовкой, так как уже просто протирает стол, поворачивается в сторону Чана всем телом, на его лице лукавая улыбка, которая больше похожа на усмешку: — Хён, ты извращенец? Чан смеётся и поднимает руки, сдаваясь и признавая, что его поймали. Не отвечая на столь очевидный вопрос, он медленно подходит к младшему и заключает в нежные объятия. Минхо же прижимается сильнее к старшему, но немного не удержав равновесие, делает шаг назад и упирается копчиком в столешницу, на которой только что готовил. Чан же не растерялся и, подхватив парня в своих объятиях под попу, усаживает того сверху и сам оказывается между крепких бёдер Минхо. Они смотрят друг другу в глаза с одинаковой нежностью, а их сердца замирают от волнения и трепета. У Минхо привычная, дерзкая, провокационная ухмылка на губах. Чан же не перестаёт улыбаться, из-за чего на его щеках видны милые ямочки, которые так любит младший. Чан поднимает руку от талии Лино вверх, переходя на грудь, а затем ласково придерживая за шею наклоняется и практически невесомо, словно спрашивая разрешение, прикасается к его губам своими. Минхо же считает, что его любимому уже давно не нужно никого спрашивать и сам обеими руками обхватив лицо старшего, не давая ему отстраниться, бесстрашно припадает к чувственным губам Чана. Проводит по ним языком, дразня, и когда лидер их приоткрывает, сразу углубляет поцелуй. Чан подчиняется, ведь ему нравится, когда его котёнок такой смелый и решительный. К его глубочайшему сожалению, подобные ситуации происходят не часто, поэтому в данный момент старший полностью наслаждается процессом. Придерживая одной рукой Минхо за талию, чтобы тот не соскользнул со столешницы, а второй поглаживает его шею и мягко перебирает немного отросшие кончики волос. Минхо даёт волю своим чувствам и выражает их в этом поцелуе. Он хочет показать Чану всю свою любовь, привязанность и благодарность, просто за то, что он есть. Поэтому сначала углубляет поцелуй, исследуя рот старшего и сталкиваясь с его языком, переплетая их. Через пару мгновений он меняет свою цель и ласково вбирает, покусывает губы Чана. Он как будто бы сжимает то верхнюю, то нижнюю губу старшего своими губами, усиливая или ослабляя захват. Иногда прикусывая чуть сильнее, чем сам того ожидает, сразу же проводя по этому месту языком, словно кот, извиняясь за причинённую боль. Когда их дыхание сбивается, а возбуждение нарастает, Минхо отстраняется, Чан не препятствует этому. И когда младший уже хочет что-то сказать, слышит громкое, отчётливое урчание живота, которое исходит не от него. Они переглядываются и громко смеются так, что у Минхо появляются слёзы на глазах. — Чанни-хён, кажется твоё тело само выбрало какой голод тебе стоит утолить первым! — сквозь смех, с лёгкой ноткой поддразнивания в голосе, говорит Лино. — Похоже, что так и есть, — немного смущённо отвечает Чан и помогает младшему спуститься на пол. — Хорошо, что уже всё готово, иначе думаю завтрак бы сгорел, — качает головой Ли и жестом показывает Чану садится за стол. Но вместо этого старший легко целует Минхо в губы и начинает помогать накрывать на стол. Младший только качает головой и присоединяется к этому процессу. Лино готовит две чашки ароматного кофе и они приступают к завтраку. Минхо справляется со своей порцией раньше, пьёт кофе и пристально смотрит на Чана. Тот замечает повышенное внимание к своей персоне и вопросительно изгибает бровь, не желая говорить с едой во рту. — Да вот думаю: что теперь ты больше похож на него, — выдаёт довольную странную фразу Минхо, от которой Чан чуть не давится и ему приходится срочно сделать глоток воды. — Кх… Что ты имеешь ввиду? На кого похож? — На человека, которого я люблю. Вид растерянного, но счастливого Чана заставляет Минхо снова рассмеяться. А старший же просто берёт руку любимого, который сразу же перестаёт смеяться, настороженно наблюдая за действиями старшего и, поцеловав тыльную сторону ладони, поднимает взгляд, чтобы пересечься глазами. От этих действий у Лино пробегает целый табун мурашек по всему телу и краснеют уши. Но Чан на этом не останавливается и, продолжая держать ладонь младшего в своей, смотря ему прямо в глаза, с бесконечной нежностью и теплотой произносит: — Ты самый важный человек в моей жизни, Ли Минхо.