«Надоело притворяться. Но должен».
Я открываю глаза. Никогда не сплю по ночам, но что-то заставляет меня ложиться и закрывать глаза. Я здесь один, и я играю того, кого ненавижу. Интересно, если бы Наруто был здесь, он был таким же, или более умным, более сильным, чем я его делаю? Кхм… Впрочем, неважно.
Ранее утро. Обычно я не встаю так рано, а берусь за книжку и читаю. Но люди такие пушистые, что любой предмет, с ними связанный, вызывает у меня отвращение.
Мне шесть лет. Я пытаюсь казаться всем обижающимся, туповатым хулиганом. Быть честным, это нелегко. Ведь не знаешь, чего ожидают от тебя люди, и что тебе делать. Я должен быть предсказуем и должен беречь тело маленького мальчика, чтобы его никто не покалечил. Он слишком мал, чтобы хранить такого большого биджу. И хоть самого Наруто, возможно, уже нет в живых, но я не могу быть собой. Моя цель – понять людей. Нет, не чтобы сочувствовать им. Изучив человека, можно понять, чего от него можно ожидать…
Что ж, сегодня первый день в Академии ниндзя. И допустим, что мне ничего учить не надо. Что мне делать? Как мне себя вести? Когда я изучал печати, я не думал о том, как слиться с людьми, и как сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил…
- Наруто, спускайся вниз!
- Пф…
Я встаю и одеваюсь. Это зовёт меня Ирука, как он делает буквально каждое утро. Ведь именно он взял на свои руки жизнь маленького мальчишки, которого оставили совершенно одного. Если бы на месте мальчишки оказался не я, а он сам, то Наруто не пережил бы такого брезгливого отношения к себе. Потому что я привык к такому обращению, и мне плевать на это. Я монстр, чудовище, которое пытаются запечатать, и плевать, в каком теле. Главное, чтобы я не вырвался на свободу. Думаете, что мне просто? Я на свободе, могу делать всё, что захочу, но большое количество чакры будет уходить на преобразование в чакру мальчишки.
- Наруто, ну ты скоро там? Завтрак готов!
«А вот завтраков мне ещё никогда не готовили. Видимо, отравление отменяется», - Ухмыляясь, думаю я, и спускаюсь вниз. За поворотом я строю туповатую улыбку, и прыгаю на пол.
- Хээй, Ирука-сенсей, а чего это вы тут?
- Здравствуй, Наруто, – Ирука улыбается, и ставит тарелку с раменом на стол. Я мигом оказываюсь около стола, и уже половина порции летит мне в рот. Если быть честным, то рамен – единственное, что мне нравится в этой деревне, и вообще в пище людей.
- Кхм…
Тарелка уже пуста, а Ирука смотрит на меня удивлённо, словно увидел привидение. Я никогда не был сдержанным, когда ел рамен. Ведь у каждого человека, насколько я знаю, есть слабость в чём-либо.
- Ещё есть? – спросил я немного грубоватым голосом, и снова тупо улыбнулся. Это надоедало, хотя это был первый год, когда я так часто пытался казаться идиотом.
- Закончилось. Ты всё съел, – Ирука махнул рукой, и взглянул на часы, висящие на стене. – Кажется, что мы опаздываем. Почему бы тебе не пойти, и не одеться поприличнее?
- Я и так прилично одет.
Вот это страшно бесит. Я просто ненавижу подбирать одежду, и тем более, когда меня лапают, пытаясь проверить, как эти чертовы вещи на мне сидят. В общем, как я и говорил, люди - глупые существа, которые считают себя особенными, но в то же время самыми нормальными на всей планете.
- Неприлично. Ты в оборванных штанах и грязной майке, – Ирука ухмыльнулся и, забрав мою тарелку, направился к раковине.
- Подумаешь. Можно подумать, все остальные будут одеты по-особенному.
- Наруто, я сказал тебе: иди переоденься.
Порой мне хочется напасть на Ируку и убить его. Взять, и убить. Он считает себя отцом Наруто, хотя это не так. Мне не обидно за Наруто, ибо на этого человека мне плевать. Мне жалко смотреть на то, как какой-то болван пытается казаться всем ответственным человеком. Но я не могу его ослушаться. Мне приходится притворяться, чему я не очень-то и рад.
***
- Эй, Сакура, что он здесь делает?
- Не знаю… Ино, а тебе какая разница-то?
- Да какая, какая! В нём ведь запечатан сам биджу! Знаешь, что будет, если выпустить его наружу?
- Да заткнитесь вы… Мешаете только слушать, – холодный голос. Но от него, почему-то, все девчонки тают. Даже избранница, по которой я по плану должен сохнуть, восхищённо смотрит на Учиху. Насколько я знаю, сейчас у них в клане большие проблемы, и его братик – Итачи, страшно не хочет с Учихой-младшим поиграть, хах.
- Саске-кун!
Сакура пихает меня, пытаясь пробиться к Учихе. Я отступаю на шаг назад, и падаю. Какая-то женщина, держащая свою дочь за руку, злорадно хохочет, говоря при этом: «Так ему и надо!». Я совершенно не понимаю их, этих людей. Нет, мне плевать на них, но мне ведь так интересно узнать, с чего они взяли, что Наруто – тварь нечеловеческая. Конечно, так и есть, но ведь в их понимании это совсем другое…
- Сакура-чан, хорошо выглядишь, – когда Сакура чуть ли не вешается Саске на шею, я встреваю, и тут же оттаскиваю Сакуру, притворяясь, что страшно ревную. Хотя… Мне ведь только лет шесть, так? Тогда зачем я так упорно стараюсь показать, что Сакура мне нравится?
- Отвали, бака, – вызывающе бросает Ино и показывает мне язык. Затем она тоже вешается на Саске, отчего тот, бедный, совсем теряется. Он и не понимает, что им в нём нравится. Ну а я, конечно, догадываюсь. Внешность – лишь пустая оболочка, не мне ли и Наруто об этом знать.
- Можете расходиться по классам, сегодня Вас ознакомят с основами концентрации.
«Хах, какая ещё тут концентрация?»
Дети прощаются со своими родителями, но в этой суматохе лишь двое – я и Саске – стоим замерев. Я бросаю на него взгляд, и он смотрит в ответ. С этого момента мы оба – враги. Ненавижу Учих, и всегда их ненавидел. Насколько я знаю, некоторые из них могли контролировать своим шаринганом силу биджу, так что, можно считать, что они для меня очень опасны.
- Почему ты стоишь один? – спрашивает Саске, не сдвинувшись с места. Он не смотрит на Наруто, хотя обращается именно ко мне.
«А ты что, не знаешь?» - хочется бросить ему в ответ, но я не могу. Потому что Наруто сам не знает, за что его так презирают.
- Потому что не хочу быть обузой для кого-то, – отзываюсь я, хотя понимаю, что ответил не совсем так, как нужно было. Дождавшись ответа, Учиха словно забывает про моё существование.
***
Презрение. Единственное человеческое чувство, которое я считаю произведением искусства. Вы себе не представляете, насколько мне хорошо осознавать, что я один, и я имею право на свободу слова и действия. Хулиганить – это, конечно, не рушить деревни, но тоже достаточно неплохо.
После уроков, которые закончились вечером, я отправился домой. Но я видел Саске, который один бежал домой с радостным выражением лица, держа в руках какую-то бумагу, и просто не мог не пойти за ним.
- Мама! Папа! – Кричал Саске, входя во владения своего клана. Я не имею права заходить туда, да и не горю желанием. Спустя пару минут я слышу крик Саске, топот его маленьких ножек. Я прохожу вперёд, и вижу нечто – на полу валяются трупы людей, воняет гарью и грязью, вперемешку с кровью. Мне нехорошо, но в то же время такое зрелище доставляет мне страшное наслаждение. Я подхожу к окну одного из домов, и вижу такую картину – Саске, прямо напротив окна Итачи. На полу – трупы родителей Учих. Тут же мне становится всё понятно.
Ухмылка сама собой появляется на моих губах, и я просто не могу не издать смешка. Это не моё дело, но всё-таки, это доставляет мне удовольствие, и надежду на то, что впереди всё обещает быть очень интересным.
