Без тени сомнений

Право, она действительно что-то делает не так, раз все ее попытки обрести свободу с неизменной регулярностью разбиваются о стену! Орочимару. Саске. Акацуки. Ей не вырваться, пока они сидят у нее на хвосте всем скопом. Как же быть? В мыслях царил полнейший разброд. Она перепробовала, пожалуй, все более-менее действенные способы, уместные в ее обстоятельствах: бегала, сражалась, обманывала. Только без толку. Что же осталось? Только умереть? Танако устремила взор в высь. В темнеющем небе уходящее солнце одухотворенно смешало краски. Почему она раньше об этом не подумала? Смерть решила бы все ее проблемы. В голове запустился процесс. Как обставить свою гибель таким образом, чтобы в нее поверили и Акацуки, и Орочимару? Словно в ответ на вопрос глаза нашли гордый профиль Учиха. С шаринганом провернуть эту аферу будет не трудно. Но, в ее интересах лучше постараться обойтись без него. — Как славно все сложилось… И маяться выбором не надо! — она очень старалась, но горечь таки прокралась в интонации. Черные глаза недобро вспыхнули. — Не лезь! Я разберусь! — отрезал Саске, заводя руку за спину и одновременно поднимаясь. Предосторожности ради, разумеется. Из-за нее он не стал бы мараться. Силенок у Танако было маловато. Их чудом хватило, чтобы придержать его за рукав. — Оставь. Все что мог, ты уже сделал. Дальше каждый сам за себя! Лицо Саске осталось непроницаемым. А вот взгляд! Под таким обычно ощущаешь себя мелкой тварью, ничтожной букашкой. Между тем, пришлые воровато подкрались ближе и их силуэты теперь четко материализовывались на фоне утопающего в зареве леса. — Как это понимать? — скидывая капюшон, протянул Кабуто. Он стоял против солнца и линзы его очков ушли в затемнение. — Наш мальчик вырос и решил отправится в вольное плаванье? — прохрипел Орочимару, хищно щуря глаза, перемещавшиеся от ученика к ученику. — А я полагаю, здесь нечто иное… — усмехнулся Кабуто. — Куда более приземленное… — Заткнись! — процедил Саске, на четверть извлекая клинок из косараэ. Кабуто надменно поправил дужки очков и отважно кинул, привычно храбрясь в присутствии господина: — Тогда поспеши объясниться, Саске-кун. Развей наши подозрения. Надутый павлин! Досадуя, Танако стиснула зубы. Что за напасть такая? Намечалась очередная заварушка, а она опять валяется без сил. — Объясняться должна я, а не ОН! — воскликнула Танако так, чтобы ее услышали. Затем схватила Саске за штанину и потянула. Он нехотя повернулся к ней. Глаза сверкают. Губы сжаты, будто действительно собрался грудью защищать ее. Смешно. — Либо отойди, чтобы я могла видеть с кем общаюсь, либо помоги подняться! — ответила она на его вопрошающий взор. Он нахмурился. Пальцы крепче обхватили рукоять. «Черт, да уймись ты!» — чуть не закричала она. Ввязываться в бой сейчас было по меньшей мере глупо. Сумерки на дворе. Понятно, что шарингану темнота не помеха. Но она не хотела снова от него зависеть. — Удивительное дело! Эти двое покидали убежище врагами, а теперь буквально в рот друг другу смотрят… — пакостливо пропел Кабуто. Мерзавец, всегда к ней неровно дышал. А после отказа, словно с цепи сорвался. — Не моли чепухи! Ничего не изменилось! — возразила Танако. В отсутствии оружия пришлось довольствоваться словом. К тому времени она смекнула, что от Учиха не стоит ждать помощи и вполне справилась самостоятельно. Секунда мытарства и Танако села, покачиваясь, как пьяная. Взор мылила сетчатая пелена и безбожно тошнило. — Неважно выглядишь, Танако… — тревожно близко прохрипел Орочимару. По позвоночнику рванули мурашки. Она оторвала лоб от коленок, в которые, изнемогая от слабости, уткнулась секундой ранее. — Я поступила опрометчиво, господин. Мне следовало прислушаться к вам. — Следовало… — стелящийся шаг санина был быстр и бесшумен. Вот он поравнялся Саске, чакра которого струилась безмятежно, без каких-либо рывков. Хороший признак. Значит, он не наделает глупостей. Впрочем, она, кажется, забылась. Это же Саске — маленький, расчетливый сукин сын. Он и пальцем не пошевелит, не взвесив все за и против. А уж бросаться в омут с головой и вовсе не в его привычках. — Смотри до чего себя довела! И, главное, во имя чего? — Я искала правды. Вы же ее от меня скрывали… — для вида попыталась оправдаться Танако, в душе не испытывая к этому особой потребности. Тот инцидент в убежище окончательно и бесповоротно подорвал основы доверия между ними. Если оно вообще когда-либо существовало. — Потому то и скрывал, что считал еще не готовой. Как видишь, был прав… У них складывался почти человеческий диалог. Вот только искренности в нем ни грамма не было и они оба это прекрасно понимали. Танако тянула время, пытаясь придумать, как воплотить в жизнь созревший план. Орочимару присматривался, желая понять, готова ли беглянка снова присягнуть ему на верность или от нее лучше избавиться на месте. — Вижу… — потупилась Танако, одевая привычную маску: лицо бесстрастное, глаза пустые. Если в присутствии Саске в виду его способностей, она могла дать слабину, хотя и позволяла себе это крайне редко, часто спонтанно, когда накроет, то с санином не допустила бы подобного и под страхом смерти. Стыдно. Неудобно. Не подобающе… — Поэтому, приму любую вашу волю, — она нашла взглядом Саске, стоявшего к ним в пол оборота и по-прежнему не снимавшего ладони с рукояти. Его ресницы задумчиво покоились на щеках. Однако куноити была уверена, он бдителен и контролирует происходящее. — Быстро ты сдалась, Танако-тян! А совсем недавно еще бравировала…– с едкой ухмылочкой воскликнул медик. — Вероятно, устала бегать… — Я не сдалась, Кабуто-кун, — возразила Танако, отвлекаясь от созерцания Саске. — Переосмыслила собственные поступки, что иногда полезно делать. Попробуй. Тебе понравится. В установившемся безмолвии их взгляды скрестились. — И что мне с тобой делать? — прервал дуэль Орочимару. — Ты — ценный кадр, Танако. Но наломала дров. — Людям свойственно ошибаться, господин… — склонилась Танако. Всколыхнувшиеся волосы шелковым шлейфом заслонили ее лицо. — Да, то была самоволка. Но никому же хуже от этого не стало! — Как же! — прыснул Кабуто. — Целое убежище в руинах… — Я имею ввиду, что лично Орочимару-сама мое бегство не доставило проблем! — Акацуки, вероятно, не в счет? — Акацуки? — притворилась растерянной Танако. Она посмотрела на санина. — А причем здесь они? — Ты предала меня, Танако? — вопрос прозвучал сродни утверждению. Но девушка не дрогнула. — Я никого не предавала! — сказала она твердо и прошила взором Кабуто. — Хотя соблазн имелся. И большой. По губам санина скользнула понимающая улыбка — та самая, жуткая, от которой у слабонервного начинают трястись поджилки. Танако осенило: «Он в курсе. Кабуто действовал с его протекции!» — Ты знаешь, обычно подобного я не прощаю. Но в твоем случае готов сделать маленькое отступление… — И какова же будет цена? — выпрямилась Танако. Гроза миновала. А вот буря еще впереди. — Свою преданность придётся доказать. — Если прикажите, — лишь раболепная уступчивость сейчас могла спасти их от очередной кровавой стычки. Осознавая это, куноити готова была обещать что угодно. Она посмотрела на подозрительно притихшего Саске. Его взор настороженно блуждал меж залитых заревом стволов. — К нам гости, Саске-кун? — догадался Орочимару. — Акацуки… — Тогда нам стоит перебазироваться. Продолжим разговор на базе, Танако. — Но господин? — встрепенулась куноити. Санин — горазд на выдумки. Ей не хотелось угодить в очередную западню, поэтому она предпочитала обсудить условия амнистии на месте, здесь и сейчас, где в случае форс-мажора больше возможностей вырваться. Однако момент был упущен. — Кабуто! — кликнул Орочимару и принялся складывать печати. В привычно пустынном логове Орочимару как всегда тошнотворно разило сыростью. Тянулись в неизвестность мрачные влажные коридоры. Саске ненавидел это место. Холодное, безлюдное, наполненное тенями и страхами как его сердце безнадежно лишенное покоя. Честно говоря, он не планировал возвращаться сюда. Танако вновь спутала ему все карты. Впрочем, проблема не только в ней. Он вполне мог отбить Танако у Орочимару и выдать ее Акацукам в обмен на информацию об Итачи. Но не сделал этого и до сих пор не понимал почему. Творилось странное. На губах горел, кромсавший душу поцелуй. А сердце занозой саднила ревность? Между тем, Орочимару важно вышагивал впереди. В конце плелся Кабуто. Он придерживал Танако под руки, что до темноты в глазах бесило Саске. — Мои поздравления. Ты снова выкрутилась… — шепнул Кабуто. Надо отдать ему должное. Он обращался с ней довольно бережно. Она была по-прежнему бледной и заметно шаталась при ходьбе. Однако от предложения понести ее на руках, категорически отказалась. Гордая. — Ты, кажется, огорчен? — тихий голос звучал устало. Саске украдкой покосился через плечо. Девушку клонило в сон. Ее голова периодически падала на грудь. Но она бодрилась. «Упрямая дура!» — Скорее нет, чем да… — отозвался Кабуто. Заметив, что Саске наблюдает за ними, он выпустил локоть Танако и приобнял за талию. — Что ты? — всполошилась та, выныривая из полудремы. Саске отвернулся. Желание набить медику морду стало неодолимым. — Так, по-моему, удобнее. — Кому? — воскликнула Танако. Убегая от внутренних демонов, Саске ускорил шаг и поравнялся с санином. — Что делать будешь? — спросил он. — Беспокоишься о Танако? — хитро блеснули в полумраке желтые глаза санина. — Нет. Просто интересуюсь. Орочимару понимающе кивнул. Они приблизились к жилому крылу. — Все зависит от нее самой. Если она готова и впредь служить мне как раньше, я верну ее в строй. Если же пойдет против … — он помедлил и выразительно заглянул в глаза Саске. — Манда скорее всего получит свою жертву. Саске молча проглотил информацию. Орочимару вырастил Танако и знал на что она горазда. Однако что-то ему подсказывало, что на сей раз все будет иначе. Танако уже не маленькая девочка и больше не смотрит на санина как на кумира. Ее холодный, прагматичный разум, вкусив свободу, рано или поздно вновь попросится на волю. А что если… Мысль надеждой ворвалась в сознание. Бесформенная, призрачная. Но он тут же зацепился за нее. — Кабуто-кун… — внедрился в разум требовательный голосок Танако. — Можешь больше не напрягаться. До комнаты я доберусь сама. Саске еле сдержался, чтобы не оглянуться. Зато Орочимару эти преграды были не почём. — Глупое геройство… — Господин? — вскинулась она. — Не усугубляй положение. Тебе положен постельный режим и курс терапии. Кабуто, проводи. — Слышала? — серьезно подхватил Кабуто. — Пошли… Медик подцепил ее под локоть и потянул через порог жилого крыла. — Но… — попыталась возразить Танако. Она обернулась. Столько вопросов и не одного ответа. Сердце чуяло неладное. — Позже, Танако. Позже. Сначала отоспись. Необходимо, чтобы у тебя была свежая голова. Вопрос непростой. Это все, что она услышала и еще больше встревожилась. Кабуто увлекал ее вглубь коридора, а она глупо пыталась поймать взгляд Саске. Напрасно. Он не смотрел на нее. Как только голова коснулась подушки, Танако поглотила гнетущая пустота. Очнулась она в полной прострации и долго не могла понять, где находится. Но что самое странное, абсолютно ничего не чувствовала, а в отупелом сознании назойливо роились образы, стучали слова и фразы. Хидан. Ино. Шикамару… Кабуто. Орочимару. Саске! А внутри тишина. Не одной эмоции. Ни страха, ни тоски, ни чувств, что все это время точили и гнали ее вперед. С невероятной легкостью спикировало на пол одеяло. Танако распахнула веки. Ее распирало от удивительного прилива сил. Села. Слишком резко. Руки пронзила боль. Она только теперь заметила булькающую в изголовье кровати капельницу, от которой, будто провода, к ее рукам, тянулись трубочки. Невыносимо громкий шорох заставил Танако сжаться. От методичных шагов на барабанных перепонках заиграл тамтамы. Подобрав ноги, девушка зажала уши и закрыла глаза. Тут же все стихло. Она медленно опустила ладони и повернулась к источнику звуков. Светлая рубаха в стиле кимоно, провокационно приоткрывала длинную шею и мощную накаченную грудь. На талии болтался пояс аля «канатная веревка». — Саске… — облегченно вздохнула Танако, откидываясь на спинку кровати. Она ждала взрыва, эмоций. Но ее кровь не взбурлила, не ударила в голову. Неужели все кончено? Она излечилась? — Ты очень громкий сегодня… В абсолютном молчании синоби подступился ближе к постели. Черные глаза усилено искали ее взгляд и, в результате добились своего. Как только это произошло, невидимый тумблер в сознании активировал неведомые ей до селе резервы и она ясно услышала, как размерено бьется его сердце о грудной каркас. — Они снова превратили тебя в зомби? — отчеканил Саске. — Не позволяй. Я вытащу тебя…