Путь к Сомнению

Большую часть времени Луз и ее друзья проводили за попытками создать новый рабочий портал, который позволил бы им всем вернуться на Кипящие Острова. У каждого из команды были семьи или просто близкие ведьмы, кроме Ви, решившей навсегда остаться в мир людей. Филип с самого начала дулся и убеждал всех, что без крови титана ничего не получится, однако к нему не прислушивались, продолжая стараться. Ребята были воодушевлены и полны амбиций, что не угасали даже после взрывов. Все проблемы и переживания, терзающие юные души, ушли на второй план. Сейчас была лишь общая деятельность, объединявшая всех членов команды, и цель — вернуться на Кипящие Острова. Никто не оставался в стороне, каждый предлагал свои идеи, порой разумные, порой сумасбродные, но пробовали они все: дверь была построена идентично предыдущей со всеми элементами, включая глаз в центре, исключая кровь титана, на ней использовали разные виды магии то по отдельности, то вместе, в скором времени добавилось и человеческое изобретение — электричество. Увы, но все попытки тщетны и заканчивались либо ничем, либо взрывом. Когда команда начала сомневаться в своих силах, на помощь пришел Флепджек, раскрывший тайну Калеба — шифр, ведущий к крови титана. Тут глаза Филипа, что до этого смотрел на происходящее со скепсисом, загорелись озорством и желанием. Он первым выхватил шифр и, внимательно вглядываясь в изображения, принялся его изучать с по-взрослому сосредоточенным выражением лица. Человеческая природа — это решение загадок. Открытия ученых, объясняющие или упрощающие мир, найденные значения уравнений в учебниках или даже прохождение игр-головоломок — все сопровождалось эйфорией, которую нельзя было сравнить с чем-либо еще. Эта радость была в крови людей. И Филип был человеком, которому не чуждо все человеческое. Он широко раскрыл глаза, улыбнулся и прокричал: — Эврика! Я знаю, где находится это место! Когда Филип вышел на улицу, его ослепило солнце. Не было жарко, ведь золотая осень даровала всем прохладные ветра, ласкающие кожу. Окружающий мир казался как никогда живописным и ярким в своем буйстве цветов — красный, желтый, зеленый. Филип крепче сжал ребус Калеба и пустился в бег, прыгая по редким лужам и еще не сметенным листьям. Он не замечал догоняющих его ребят или бросающих изумленные взгляды местных жителей. Он видел перед собой то самое чудо, когда он был еще ребенком, когда Калеб был жив... Сердце забилось сильнее, а воображение нарисовало расплывчатый силуэт старшего брата. Младший Уиттебейн сглотнул, чуть не споткнулся, но, удержавшись на ногах, продолжил свой путь. Все изменилось с последнего появления Филипа в Грейвсфилде, начиная от дизайна домов, который стал более разнообразным и цветастым, заканчивая увеличением площади города и появлением машин, электрических фонарей, терминалов и многого другого на улицах. Однако дороги остались прежними, и младший Филип знал, куда вела нужная ему. Он продирался сквозь мрачные, жутковатые деревья, одно из которых накренилось и задело своей длинной веткой нежной щеки, словно холодное касание пальцев тонкой и руки мертвеца. Страха не было, потому что это место напоминало о доме и родном времени. Без помощи Луз и ее глифов не обошлось, так что, когда она создала дорожку льда через отравленные отбросами воду, Филип пошел первым, торопясь и от этого скользя. Он увидел старинные надгробия и памятник двум братья Уиттебейнам. Впервые за долгое время его охватил настоящий ужас — как так, ведь он жив, он тут, ему не нужны надгробные плиты и эпитафии! Несмотря на холодок, прошедший по спине, коснувшийся макушки, Филип не стал останавливаться. Он все твердил: «Здесь! Здесь!», копая руками землю, пачкаясь и царапаясь, но совершенно не обращая на это внимание. Для него все было чем-то вроде игры, в которую он погрузился с головой и не смел отступать. Младший Уиттебейн больше не задавал себе вопросов, ему нужна была кровь титана во что бы то ни стало. Их с братом маленькое сокровище, ценность которого неоспорима. Ни грязь под ногтями, ни мелкие ранки, ни пугающая атмосфера вокруг не могли остановить маленького Филипа, что задался целью. Ребята, увидев его труд, переглянулись и кивнули, после чего принялись ему помогать. Это было их общее дело, и они обязаны были справиться. Но что если крови титана здесь не было? Что если иной охотник за добычей нашел этот источник магической энергии раньше и взял себе на память в качестве сувенира? Нет, не может быть, кто стал бы возиться в кладбищенской земле? Филип нащупал нечто твердое. В голове проскользнули сразу две мысли: во-первых, это был просто камень, во-вторых, это была склянка с жидкостью, которую они искали. Заметив очертания, младший Уиттебейн сделал глубокий вдох и, задержав дыхание, принялся рыть глубже, пока не достал ее — кровь титана. — Нашел! Нашел! — завизжал Филип, поднимаясь с перепачканных колен. Он начал прыгать и бегать вокруг остальных ребят, размахивая склянкой. Это был его самый лучший улов за многие годы. — Филип, осторожно, не урони и не разбей! — встревоженно произнесла Эмити. Хантер же подхватил своего дядю на руки и посмеялся. Сегодня Филип стал истинным героем для всех. Его хвалили, ему раздавали комплименты, пускай это продлилось недолго, так как команда стремилась как можно скорее вернуться на Кипящие Острова. Подул ледяной ветер, вызывающий россыпь мурашек по коже. Его завывания звучали безрадостно и подавленно, словно неупокоенные души исполняли баллады о своих трагедиях. Филип уловил иной смысл песни ветров — предупреждающий и останавливающий, а затем осуждающий и обвиняющий. Мороз окутал все его тело, а деревья исказили злобные гримасы. Его детское воображение разыгралось не на шутку. Они все были неправы. Он был настоящим героем. Даже солнце больше не улыбалось ему — оно садилось за горизонт. Сомнение — это тяжелый груз для ребенка. Раньше, будучи взрослым, Филип не сомневался в своей правоте, в благородстве своих целей. Он хотел защитить человечество путем уничтожения всех ведьм. Потому что вся эта нечисть — это адские отродья, существующие лишь ради причинения вреда людям! Они затуманивают разум, который оказывается под влиянием опаснейшей магии, и в конце концов убивают, чтобы провести свои темные ритуалы! Это было крепкое знание, навязанное средневековой церковью. Так они поступили с Калебом. Или... Филип слез с рук Хантера и вылил кровь титана. Та проникла глубоко в почву и распространилась, даруя окружающему пространству магию. Арка поддалась напряжению, задрожала, и внутри нее открылся портал, маслянистый на вид, со светящимися огоньками, темно-зелеными пятнами и разводами, напоминающими круги на воде. Команда достигла своей цели. Они справились и теперь могли наконец-то вернуться, чтобы противостоять Коллекционеру и спасти Кипящие Острова, а также встретиться со своими семьями. Победное «ура» разнеслось по всему кладбищу. Попрощавшись с миром людей, первыми в портал вошли Гас и Уиллоу, а затем, держась за руки, Эмити и Луз. Остались лишь двое. Хантер решил было ступить в неизвестность, но обернулся на Филипа, который неподвижно стоял, сжимая крошечные, грязные кулачки. Гримуокер сделался озадаченным и с неприкрытым волнением посмотрел на дядю, который словно не желал уходить. — Эй, Фил, ты чего? — поинтересовался Хантер, от тревоги хмуря брови. — Я ведь герой, да? Я ведь хотел всех спасти! Я был прав! Я все делал правильно! — начал Фили тихо, но тут же перешел на крик. Его глаза намокли. Затем он продолжил шепотом. — Я не хочу быть злодеем. Я не хочу быть злым. Я хочу, чтобы все меня любили и прославляли. Я старался для человечества. Я ни в чем не виноват. Я не злодей, слышишь?! Я не злодей! Это вы все злодеи, а я единственный добрый! Филип сжимал и разжимал пальцы, тяжело дышал, глаза его широко раскрылись, губы задрожали, да и самого его начало потряхивать от гнева, обиды, досады, непонимания и сомнения. Он продолжал надеяться, что в этой бесконечно длительной пьесе он — протагонист, спасающий мир от зла, последняя надежда человечества и великий защитник. Разве могло быть иначе? Разве могло оказаться, будто всю свою жизнь он гнался не за благом, а за несправедливой жестокостью? Вся построенная его руками империя в мире ведьм имела лишь одну причину — уничтожение, но это было оправданно. Белос годами скрывался под золотой маской вендиго, не показывая народу даже свое лицо, изуродованное палисманами. Он выбрал для своего замка солнечное сплетение, куда ни одна душа не сунулась бы без веской на то причины, и окружил себя самыми подлыми и беспощадными представителями чужого мира. Сейчас же открылась иная сторона, ломающая привычное видение. Это был и Гас, что разбирался в человеческой технике и стал другом, и Эмити, которая временами читала ему, Филипу, сказки на ночь, умеющая любить, отдавая всю себя без остатка, и Уиллоу, которая временами была раздражающей, но иногда защищала «младшего члена команды», когда Филу это требовалось. Он вспомнил их совместный поход в магазин за продуктами. Младший Уиттебейн нарвался на неприятности, но ведьмы и человек, полюбившая ведьм, встали на его сторону против грубых подростков. — Нет! Нет! Они захватывают мой разум! — закричал Филип, хватаясь за голову, стискивая челюсти. — Они хотят меня обмануть, чтобы осквернить мою душу! Я пытался всех спасти! Я не могу проиграть! Только не сейчас! Хантер наблюдал за небольшой истерикой Филипа. На его плечи свалился груз ответственности. Любое неправильно слово могло привести к печальным последствиям для всех. Хантер понимал, что он обязан сказать хоть что-то, он не имел права на молчание, даже если у него не было столь богатого опыта в общении, как у других. Лишь к нему Филип мог прислушаться. — Уиллоу, Гас, Эмити... Они ведь твои друзья, верно? — негромко поинтересовался Хантер, смотря с печалью на Филипа, который кивнул. — Они ведьмы. И Ви тоже твоя подруга, а она василиск. Разве ты стал бы дружить с кем-то плохим? Разве злодеи стремились бы помочь тебе, простив то, что было в прошлом? Раньше Филип задумывался о своей дружбе и зле, исходящем от ведьм, но каждый раз эта мысль, словно пытаясь защитить устоявшуюся картину мира младшего Уиттебейна, ускользала. Теперь же, услышав все из уст Хантера, он еще больше погрузился в сомнения, понимая, насколько неоднозначным было его, Филипа, мышление. Подойдя ближе, Хантер опустился на колени перед Филипом и, обхватив его, прижал к себе. Руки гримуокера дрожали то ли от страха, то ли от холода, то ли от братской любви, которая была свойственна и ортету. Хантер сглотнул и мягко заговорил, одной рукой обнимая, другой поглаживая по голове, желая успокоить: — Это очень больно. Когда привычный мир рушится. Когда ты думаешь, что всегда все делал хорошо и был хорошим, но в итоге оказывается, что ты заблуждался. Я пережил это и знаю, каково тебе сейчас тяжело. А еще я знаю, что ты достаточно сильный, самый сильный, кого я когда-либо встречал, поэтому ты сможешь справиться с этим и принять верное решение. Я не знаю, каким ты станешь, когда вернешься, но теперь я узнал тебя намного лучше, и это делает меня счастливым. Я верю, что все еще можно исправить, Пип. Сердце пропустило удар. На глаза навернулись слезы. Филип поджал губы, вспоминая далекое прошлое, когда Калеб был жив и так нежно, с искренними заботой и любовью называл его «Пип». Это были лучшие времена, самые светлые и трогательные, пускай и сложные, полные лишений и препятствий. Их семью убили. Их дом сгорел. Они остались друг у друга. Улыбка Калеба была лучезарной, и сейчас также улыбнулся Хантер, идеальный гримуокер, самое лучшее творение. Новый старший брат, даже если временно, даже если, вернувшись, они вновь окажутся по разные стороны баррикад. В данный момент Хантер был целым миром для Филипа и его Солнцем. Некоторое время они провели в объятиях друг друга, потому что им обоим это было необходимо. Первым отстранился Филип и, взяв Хантера за щеки, весело произнес: — Нам пора идти. Кипящие Острова ждут нас. И наша миссия. Какой была эта миссия, Филип не стал уточнять. Возможно, он вернется в свой облик и продолжит охоту на ведьм, возможно, новая миссия заключалась в спасении Кипящих Островов. Как бы то ни было, но он взял Хантера за руку и они вместе пошли вперед, в сторону арки с порталом. Они задержались лишь на несколько секунд, чтобы переглянуться и одарить друг друга счастьем, что читалось на их лицах. Все это время наблюдающий Флепджек сел на плечо Хантера и зачирикал. Подумать только, раньше этот кардинал казался Филипу назойливой и противной птицей, слишком хитрой и опасной, потому что все его существо было сплошной магией, но теперь он считал Флепа забавным. И пускай иногда проскальзывало желание сжать и убить, но младший Уиттебейн сдерживал себя ради Хантера. — Прощай, человеческий мир! Мы еще увидимся! — сказал Филип и махнул рукой. Когда-то — император и его Золотой Страж, дядя и племянник, но ныне два брата, повторяя историю, одновременно ступили в портал, чтобы попасть в мир, полный чудес и угроз. Они были вместе, не зная, что поджидало их впереди, надолго ли они столь дружны, возможно ли еще все исправить и, что самое главное, пойдет ли их общая повесть по уже написанному сценарию или обрастет новыми главами. Они оба шагнули в неизведанное.