***
Очнувшись, ты открыла глаза и увидела…темноту. Как будто и не приходила в себя. «А ведь кто-то на полном серьёзе мечтает о сильных руках Олега Волкова, — усмехнулась ты, — знали бы эти люди, что он меня душил — обзавидовались бы!» Насладиться мыслью тебе не дали: вздёрнули за плечи, заставив подняться, пару раз толкнули в спину и приказали идти. — Олег, господи, что у тебя за манеры! — послышался бархатистый голос. Ты думала, что до этого было страшно, и глубоко заблуждалась. Сейчас стало страшно. Страшно стоять перед психопатом и знать, что будет дальше. Читатели, которые романтизировали Сергея Разумовского из «Игры» и его психические заболевания, просто никогда не находились с ним в одном помещении. Те, кто романтизировал Олега Волкова, забывали, что он наёмник и верен только Разумовскому. Аура властности и сумасбродного сумасшествия давила, казалось, только на тебя — на остальных давили наёмники в масках. На Юлю даже в прямом смысле. Ты пропустила приветственную речь «Я — Сергей Разумовский, очень люблю принимать гостей на обед», пытаясь понять, почему тебя сюда привезли. На вечеринке Игоря было много людей, включая Прокопенко, но перед Сергеем представили только пятерых. Каким образом ты стала шестой, если Игоря знаешь буквально день? — Олег, будь так добр, — продолжал Разумовский, мило улыбаясь, — проводи наших дорогих гостей… — «…прямиком в рай», — не смогла сдержать смешок ты и сразу же привлекла внимание. — А с вами я ещё не имел счастье познакомиться, — вкрадчиво протянул Сергей, нарочито-медленно переводя взгляд на тебя, — ваше имя наверняка такое же чарующее, как и вы сами, — красивая маска могла обмануть кого угодно, но не тебя. Не после прочтения комиксов. — Т/и, — холодно бросила ты. Разумовский в ответ на пренебрежительное отношение к себе недовольно прищурился, но быстро сменил выражение лица на более дружелюбное. — И как же вы сюда попали? — приподнял он бровь, с намёком посмотрев на Олега. — Не припоминаю ни в одной переписки с вашим именем. — Мимо проходила, — честно поведала ты. Злить Разумовского неприязненными ответами и дальше было опасно для здоровья, поэтому ты, сжав кулаки за спиной, через силу доброжелательно продолжила, — благодаря знакомым знакомых попала на вечеринку какого-то мужика в кепке, было скучно, я ушла, машинально накинула чью-то куртку, навернула девять кругов во дворе, пока пыталась понять, в какой стороне мой дом, легла на скамейку, чтобы отдохнуть, а потом Олег начал меня душить, — почти не соврала, — и вот я тут, в Венеции! «Последнее явно говорить не стоило», — запоздало поняла ты, но было поздно: Сергей уже медленно приближался, вскоре окончательно нарушив твоё личное пространство. — Почему именно Венеция? — мягко прошептал он на ухо. Ты неприязненно поёжилась. — Характерная архитектура, — спокойно пояснила ты, внутренне дрожа от страха и взмолившись, чтобы он не спрашивал, какие конкретно элементы напомнили тебе о Венеции. Из ЕГЭ по истории ты не помнила ровным счётом ничего, сдав экзамен летом и навсегда оставив его в том жарком июне. — И какие же характерные элементы архитектуры вы заметили за то короткое время, проведённое здесь? — как назло, заинтересовался Разумовский. Надо было срочно что-то придумать. — Мозаичный мраморный пол, — ты начала перечислять всё, что видела вокруг: вдруг сработает, — разнообразие колонн и барельефов, лепнина. — Эти элементы архитектуры характерны для любой европейской страны той эпохи, — снисходительно улыбнувшись, по-птичьи склонил голову Сергей. — А, да? — наигранно удивилась ты, всплеснув руками для большего эффекта. — Тогда, возможно, мы в Германии? — Неужели это все европейские страны, которые вы знаете? — откровенно потешался Разумовский. — Впрочем, не отвечайте, мы и так заговорились — все наверняка устали с дороги и хотят отдохнуть. Олег, проводи гостей.***
Вчера ты так сильно перенервничала, общаясь с Разумовским, что сегодня не чувствовала даже отголосков былой тревоги. При виде Волкова, верно сторожащего Сергея, тебе стало смешно — ничего более. Почему-то под жёстким взглядом Олега вспоминались неуместные цитаты про волков и верность. — Не бойтесь, т/и, вы в безопасности, — тебе можно было смело дать медаль за достижение «Сергей Разумовский запомнил ваше имя», — раз уж вы побывали на вечеринке у Игоря, может, расскажете о том, что успели заметить? — приглушённое освещение делало внешний вид Сергея и убранство комнаты более зловещими, хотя, казалось бы, куда больше? — Я ничего не успела заметить, — ты не собиралась сдавать Игоря и ради призрачного шанса на выживание — тем более, Константин вскоре докажет, что даже призрачного шанса не было — поддаваться антагонисту: уже смирилась с тем, что умрёшь. — Не скромничайте, — поиграл бокалом вина Сергей, — элементы венецианской архитектуры вы, например, благополучно успели заметить. Даже с мешком на голове, — опасно оскалился он. — Хорошо, — послушно отозвалась ты и смиренно сложила руки на коленях, не желая придумывать очередное пространное объяснение относительно Венеции, — Игорь смекалист, спортивен, зациклен на морали. Слышала, что любил играть в шахматы в детстве, — скрывать смысла не было — друзей Грома либо уже опросили, либо ещё опросят, и они всё равно об этом расскажут. Судя по скучающему выражению лица Разумовского, верным оказался первый вариант, — Гром около сорока раз за вечер прокричал, что любит Юлю… — Откуда такая информация? — уточнил Сергей. — Лично слышала, — ты положила руку на сердце. Ради выживания Юли можно и соврать. — Что-то вы явно недоговариваете, — грациозно поднялся Разумовский и, приблизившись, угрожающе навис над тобой, опершись руками на подлокотники кресла. Он давил своей аурой яростного безумия. — Я люблю Олега! — вырвалось первое, что пришло в голову. — У него такие сильные руки… — мечтательно продолжила ты под недоверчивыми взглядами и даже в полумраке комнаты смогла разглядеть смущение Волкова. — О-о-о, — ехидно пропел Сергей, — даже так? А в шахматы вы играть любите? — Разумовский не отходил, но уже так сильно не напирал, и ты смогла найти в себе силы, чтобы на последний вопрос открыто высказать удивление. — Люблю, но играю редко, — призналась ты, уже предчувствуя подвох. Главное не ошибиться, чтобы не умереть сразу, но общение с Разумовским — это сплошное минное поле. Невозможно предугадать, что у него в голове. — А какой фигурой вы хотели бы быть, чисто теоретически? — выдавая тебя, чертовски некстати задёргался глаз. «Кто там выжил? — перебирала в уме фигуры ты. — Я же дальше "Игры" почти ничего не читала, чёрт». Вариантов ответа было много, правильных — ни одного. — Ферзём, — ты решилась озвучить самый смелый, — чёрным. «По крайней мере, я спасу целых две жизни, — печально думала ты, пытаясь понять, откуда взялось никому не нужное геройство. Атмосфера комиксов плохо на тебя влияла, — если Юля вправду беременна». Ты не герой и выжить очень хотела, но… Юля тоже хотела, а то, как по ней всю жизнь будет убиваться Гром, разбивало твоё сердце. Они нужны друг другу, а ты теперь никому не нужна — в этом неприветливом мире тебя никто не ждёт. Ты не герой, но всегда мечтала им стать. Правда выбрала для этого неподходящее время. Ненужное геройство позднее распространилось и на друзей Грома. — Константин — предатель! — пыталась донести до присутствующих ты, но безуспешно. Конечно, кому они поверят: тебе, девушке с улицы, которую знают два дня или Константину Филатову, которого Гром знал со времён студенчества? — Если боишься, останься здесь, — скомандовала Юля, — только не мешай, — ты презрительно смотрела на Константина всё время, что потребовалось заложникам для осуществления побега, пару раз даже сумела поймать его взгляд и угрожающе провести пальцем у горла. Побег закончился точно так, как должен был, и, услышав оглушительный выстрел и чей-то пронзительный крик, ты поспешила на шум. — Ну что, кто-нибудь ещё хочет уйти? — безумно улыбаясь, спросил Разумовский с пистолетом в руках. «Легко убивать людей, когда вокруг нанятые вооружённые наёмники», — подумалось тебе. Серёжа, одержимый Птицей, внушал неподдельный трепет. Напряжение витало в воздухе, казалось — один неверный шаг, жест, искра, и всё загорится, взлетев на воздух. Как будто вы все сидели на пороховой бочке, играли в понятную только одному человеку игру… …где победителей не было.***
Ты воодушевлённо наблюдала за сменой эмоций Игоря и была единственной, кто ещё окончательно не потерял надежду. На самом деле, надежду выбраться ты потеряла давно, а вот надежду на счастливое будущее Грома пока сохраняла, так как очнулась за решёткой рядом с Олегом Волковым. Если ты играешь за чёрных, то есть шанс, что вместо Юли всё-таки убьют тебя. Был второй вариант развития событий, согласно которому Разумовский — одержимый местью, озабоченный психопат, который всё равно убьёт Пчёлкину просто ради мстительного удовлетворения от боли ненавистного врага, но ты старалась об этом не думать. — Причём каждый из нас играет своими друзьями, — ухмылялся Сергей, а Олег болезненно прикрыл глаза, разочаровавшись в единственном друге. Обстановка с каждым сказанным словом накалялась. «Свободные люди» заканчивались, и ты никак не могла постичь чужую логику. Ты идеально подходила на роль расходного материала, но тебя почему-то не убивали. Разумовский как будто специально позволял погрузиться в этот мир, атмосферу отчаяния, чтобы потом безжалостно убить. Чтобы ты привязалась к персонажам окончательно, и умирать было больнее. Никто не хотел проигрывать, только у Сергея весомое преимущество: он мог спокойно жертвовать фигурами, пока Игорь озабоченно высчитывал вероятность смерти того или иного человека. Гром знал ценность того же слона в пешках, но они играли людьми, и стоимость повышалась стократно. — Хочешь следующий ход? — прорычал Игорь. — Ты его получишь! — стоящий рядом с тобой Олег заволновался, почувствовав лёгкий удар током. — Грёбаная китайская техника, — недовольно нахмурился Сергей, разочарованно сверля взглядом перегоревший ошейник, — на неё никогда нельзя положиться! — вот он достаёт пистолет, вот Волков неверяще смотрит в его глаза и не может узнать в этом чудовище друга детства, вот звучит приговаривающий к смерти выстрел, и Олег камнем падает навзничь. Ты бы точно заплакала, если бы не знала, что Волков выживет, поэтому только медленно склонилась к нему и аккуратно перевернула на спину, прошептав: «Ты не обязан его прощать». Партия продолжалась, у всех, включая Игоря, сдавали нервы, становилось душно и очень-очень страшно, смерть витала в воздухе, грозя забрать ещё кого-нибудь: близилась развязка. Решительный взгляд Алексея, принимающего свою судьбу и готового умереть ради других, ты никогда не забудешь. Милая улыбка на лице Разумовского после убийства Алексея будет сниться тебе в кошмарах, как и стиснувший зубы Игорь, принимающий самое тяжёлое решение в своей жизни. Пару секунд, тянувшихся для тебя целую вечность, и загорелся ещё один ошейник. Ошейник на Юлиной шее. «Нет!» — выкрикнула ты одновременно с Громом, раздался взрыв и ярко-красная кровь в цвет Серёжиного безумия окропила мраморный пол. Взгляд Игоря, в один миг потерявшего всё, наконец заставил тебя заплакать. Видеть его боль в реальности ещё невыносимее, чем было при прочтении комикса. Ты знала, что он сейчас вспоминает все краткие моменты своей жизни, проведённые с Юлей, корил себя за то, что не уделял ей больше времени, постоянно пропадая на работе, что не согласился уехать на праздники куда-нибудь подальше от сумасшедшего Разумовского, что не сохранил, не уберёг. Почему-то чувство, будто и ты проиграла, горечью оседало на языке. Будто это ты виновата, ты не сохранила, не уберегла, не предупредила и не придумала, как всех спасти, хотя в этой игре преимущество было именно у тебя. Ты сидела на корточках рядом с Олегом, отстранённо наблюдала за поздно ворвавшимся в замок спецназом и ощущала лишь пустоту. Раньше отгородиться от сильных эмоций помогала мысль, что это нарисованные персонажи, всё нереально, а сейчас не помогало ничего. И только Разумовский наслаждался происходящим, утопая в своём безумстве, и его надрывающийся смех отдавался судорожной дрожью по всему телу.