Десять долгих лет

Густав рано начал говорить. В младенчестве он часто болел, и первые слова были произнесены им матери в лихорадке, когда она сидела у его кроватки, вглядываясь в его личико своими воспаленными глазами. Ему недавно только минул год, но следом за «мама» он произнес «плакать». Видно мать ассоциировалась в его младенческом сознании со слезами! Потом он сказал «бом-бом», когда услышал, как звучит фортепиано. А когда Кристина пела для сына, он улыбался той ясной чистой улыбкой, какую все больше всего любят в детях. И она радостно целовала его пухлые щечки, лобик и нежные волосики. Мальчик был копией матери. Но должно же было в нем быть что-то и отца! Талант! Он унаследовал музыкальный талант. Будучи трех лет от роду Густав подошел к инструменту и подобрал на слух простенькую мелодию русской колыбельной «Уж ты котинька-коток…», которую слышал от Анны, наиграл одним пальчиком и тем очень поразил присутствующих родственников. Мать пригласила к нему нескольких учителей музыки и один из них – профессор консерватории, произведя проверку, изрек: - У ребенка абсолютный слух. Такой человек рождается один на десять тысяч. Нужно развивать его талант и трудиться над ним. – Кристина, потрясенная и радостная, готова была трудиться над талантом сына и делать все возможное для его развития. Виконт отнесся к этому известию спокойно, хоть и не без тщеславных помыслов. Между ним и ребенком никогда не было крепких семейных уз. Сколько раз малыш подбегал к нему с робкой лаской, он не отвечал ему лаской в ответ, а стремился поскорее отослать его куда-нибудь или уйти самому, а когда приближался с просьбой поиграть, неизменно следовал отказ под любым предлогом. Временами женщине приходило на ум, что будь жива его мать - ее свекровь, старая виконтесса, она бы обо всем догадалась. Ведь не случайно Рауль так холоден к Густаву! Он подсознательно отвергает чужую кровь. Кристина внутренне скорбела и как могла старалась сгладить все это и компенсировать недостаток отцовской любви своей любовью. Однажды после званого вечера, где она очаровала всех своим пением, виконт сказал супруге: - Дорогая, отчего бы тебе не вернуться на сцену? О нет, я не имею в виду Оперу. Ты могла бы давать концерты! Нам стоит только найти хорошего импрессарио и успех безусловно обеспечен! - Ты считаешь, это необходимо? – робко спросила она, снимая украшения перед зеркалом и разбирая свою высокую прическу, скрепленную множеством шпилек. - Конечно! Ты же так прекрасно поешь! – И он наклонился с благодарностью поцеловать ее руку. Кристина все поняла. Шило в мешке не утаишь. У Рауля были огромные карточные долги и, чтобы погасить их требовались новые денежные поступления. Состояние, унаследованное от родителей, было изрядно истрачено еще его братом Филиппом – он, как известно, питал особую страсть к танцовщицам, имел много любовниц и тратился на них немало. Рауль же нанес по этому состоянию сокрушительный удар, так что увы, за несколько лет от него практически ничего не осталось. Он подумывал о том, что вскоре придется многим слугам дать расчет, даже тем, кто служил в замке верой и правдой много лет, еще при его родителях. Фамильные драгоценности были проданы все, за исключением бриллиантовой диадемы, которую Кристина надевала для своих выступлений. Замок со всем его имуществом мог в скором времени быть описан за долги. Конечно, молодой виконтессе не оставалось другого выхода, кроме как согласиться давать концерты всюду, где только приглашали, во Франции и за ее пределами. Единственное, что ее беспокоило – это вынужденная разлука с сыном из-за разъездов, но он мало- помалу взрослел и постоянное присутствие матери уже для него не требовалось, тем более, что при нем всегда оставалась верная Анна. И еще Кристина утешала себя тем, что она, помимо погашения мужниных долгов, зарабатывает средства для продолжения музыкальных занятий Густава, для его будущего, а это важнее всего. Но однажды все изменилось. Только что вернувшаяся с гастролей виконтесса отдыхала на кушетке в зимнем саду, где был накрыт стол к завтраку. Рауль допивал свой утренний кофе, листая свежие газеты, и вдруг наткнулся на чрезвычайно любопытную заметку и не преминул прочесть ее жене вслух: - Послушай-ка, дорогая, что пишет сегодня «Эпок»: «Загадочная находка. В подвале Оперы Гарнье работниками сцены на днях был обнаружен скелет мужчины с обручальным кольцом на пальце. Кем он был? Пока не удается пролить свет на это дело. Мнения специалистов, засвидетельствовавших находку, разделились: одни считают, что это скелет коммунара – узника подземной тюрьмы, другие – несчастного музыканта, пострадавшего во время известного пожара. Есть и такие, кто до сих пор помнит историю о знаменитом Призраке Оперы и уверен, что это он – великий мистификатор, будораживший своими проделками весь Париж…» Что ты думаешь об этом, mon cheri? Кристина в оцепенении молчала, казалось, вся кровь прилила к ее лицу. Но нужно было сделать над собой усилие и ничем себя не выдать, отвечать как можно непринужденнее: - Не знаю. А ты? - Я думаю, что это он, - заключил виконт, с пренебрежением отбрасывая от себя газету, - Монстр, едва не отправивший меня на тот свет! Никогда не забуду тех дней! Сколько довелось нам с тобой пережить из-за него! Да, вполне вероятно, что это он – презренный урод, циркач, убийца и самоубийца! Заточил себя в своем подземном логове и сдох! Ведь это должно быть то обручальное кольцо, что ты ему тогда вернула! - Да, вполне возможно, что это он, - эхом откликнулась Кристина, - прости, мне нужно отойти на примерку платья, я слышу звонок, его должно быть уже привезли. Это был удобный предлог. Она действительно ожидала, что вот-вот привезут из салона новый наряд для ее выступлений. Но вначале ей нужно было побыть одной. Душили слезы. Десять лет! Десять долгих лет труп Эрика гнил в подвале Оперы? Он оставил ее тогда и ушел, чтобы покончить собой? Нет, она отказывалась в это верить! У нее была причина не верить в это! Войдя в свою комнату, женщина заперлась изнутри, опрометью бросилась к комоду и выдвинула нижний ящик с потайным отделением, где хранились заветные вещицы: детские башмачки Густава, его младенческий локон и футляр с сухой розой и кольцом. Дело в том, что она никогда не возвращала кольцо Эрику, оно все это время хранилось у нее! В дверь постучали, портниха приглашала мадам на примерку. Кристина быстро спрятала все, мимоходом взглянула на себя в зеркало, поправив прическу, и с улыбкой отворила. Анна по ее просьбе подошла помочь с примеркой, но тут вдруг охнула и присела. Лицо ее побелело как полотно: - Простите, мадам, мне что-то нездоровится… Сейчас я позову Сесиль помочь Вам. - О, Анна, на тебе лица нет! Пойди приляг, а я как только освобожусь, навещу тебя! Кристина сдержала обещание, но пришла в комнату служанки не одна, а с доктором. Доктор осмотрел несчастную без посторонних и затем сказал виконтессе, что у нее опухоль и дни ее сочтены, Анна умирала. В тот же день было решено поместить ее в лечебницу и оплатить уход сиделок. Находясь в Париже, Кристина навещала ее каждый день. - Пожалуйста, не трудитесь больше, мадам, мне уже ничего не нужно, - шептала исхудавшая Анна во время очередного визита, когда добрая госпожа привезла ей пирожных из кондитерской. Ее тонкая рука перебирала узелки вязаных четок. - Как же так, Анна? – молодая женщина плакала у ее постели навзрыд, - Ты все эти годы была моим добрым Ангелом, молитвенницей, моим лучшим другом. Если бы не ты, то кто знает, были ли бы мы с сыном живы? И ты покидаешь меня… А помнишь, как мы втроем: ты, я и Густав мечтали поехать на твою родину? – Кристина погрузилась в воспоминания, - Как ты рассказывала нам в Рождество про елочные базары у вас на площади, про горячий напиток с баранками… ах, забыла название! - Сбитень, - Анна улыбнулась той слабой улыбкой, какой умирающие провожают воспоминания уходящей жизни, - да, помню… Жизнь прошла и теперь впереди вечность и ответ… Больше они уже не разговаривали и не виделись. Верная Анна скончалась той же ночью. По распоряжению виконтессы похоронили ее на русском кладбище Сент- Женевьев-де-Буа, где один раз перед принятием судьбоносного решения они побывали вдвоем с Густавом. На скромное надгробие мальчик положил перевязанный траурной ленточкой букетик фиалок – любимых цветов покойной. А вернувшись домой, они застали виконта в приподнятом настроении. Он помахал жене каким-то письмом и пригласил зайти в кабинет для разговора. Сообщая какую-либо важную новость, он не мог усидеть на месте. Так и теперь, усадив Кристину в кресло, он стал расхаживать по комнате. - Ни для кого не секрет, дорогая, что ты прекрасно поешь! Газеты после твоих выступлений пестрят заголовками: «Великолепное сопрано», «Бельканто»! Тебя даже окрестили северным соловьем! Но я даже не предполагал, что твоя слава достигнет Америки и не далее как сегодня придет вот это письмо! - Что в нем? – с тревогой спросила женщина. - Прочти! Хотя нет, дай-ка я сам тебе прочту: « Достопочтенный мистер Y (хм, странно, видимо пожелал остаться инкогнито) приглашает Вас в Бруклин для выступления в парке развлечений «Фантасма»… Послушай, это сумасшедший миллионер! Смотри, какую сумму он предлагает за твое выступление! – Рауль ткнул пальцем в какие-то цифры, Кристина не сумела разобрать, строчки расплывались перед глазами. - Ты хочешь, чтобы я там выступила? – устало спросила она. - Ну конечно! – было заметно его сильное волнение и дрожание рук, - мы с Густавом будем сопровождать тебя. Приглашающая сторона берет на себя все расходы, билеты на пароход уже куплены. - Когда же отплывать? - Завтра утром! Времени на сборы оставалось мало, и их нужно было начинать уже немедленно. Но почему Кристине, привыкшей к гастролям, сейчас стало вдруг не по себе? Кто он, этот таинственный мистер Y? Не попадут ли они в какую-то историю? Слишком много вопросов… Ночью, не смотря на сильное волнение перед путешествием, ей удалось немного поспать, и она видела весьма странный сон: как будто в комнату входит Эрик, без маски, но его лицо не вызывает у нее испуга или отвращения, он кладет на ее постель красную розу и произносит всего три слова: «Я жду тебя». И Кристина чувствует во сне, что прощает и любит его, как тогда. Ведь он – человек, а не монстр. Она увидела в нем несчастного человека и полюбила. Чувствует также, что любовь взаимна и что Эрик где-то на земле тоскует и ждет ее. Закрадывается безумная мысль, заставляющая биться сердце быстрее: а вдруг мистер Y – это он и есть? На следующий день Кристина с готовностью ступила на борт корабля, чтобы плыть через Атлантику навстречу своей судьбе.