***
/два с половиной года назад/ — О чём ты мечтаешь? Что хочешь сделать, когда тебя заберут? — Ну… я много читал про разных животных. Мне нравятся змеи, ящерицы, лягушки и черепахи, но в лесу возле приюта их почти нет. Когда вырасту, обязательно заведу себе парочку. Или нет… штук десять! — Ну ты даёшь, баранкоголовый! А вот я… — Я полетаю на самолёте! Даже стану пилотом! У меня будет свой аэро… авто… — Аэроплан, дубина! С твоими оценками, хоть башкой об стенку бейся, пилотом не стать! — Да брось, а сам-то?! — Я… ну… — Вот, видишь, у самого никаких нормальных мечт нет! — Неправда! Я… ну… я хочу… — Рожай уже давай… — Я выживу, вот! — П-фе, тоже мне мечта. — Мальчики, не ссорьтесь. Когда я вырасту, стану самой-самой красивой певицей, и позову вас всех на концерт. — Мы обязательно придём. Все вместе, обещаю. — Я придумал, придумал! Когда вырасту, схожу в кино на самые крутые фильмы про монстров. А если кто-то скажет, что приведений не существует, я набью ему морду! — Как грубо! — Ха-ха, тогда я буду тем, кто посадит тебя в тюрьму. Хотя нет, я стану самым лучшим детективом, как Шерлок Холмс, и мне будут поручать опасные задания по поимке разных маньяков. Мы с Селестино будем напарниками! А за тобой пусть гоняются другие полицейские-неудачники. — Бруно, а ты? — Я? Я… не думаю, что хочу уезжать из Приюта. — Серьёзно? Чел, но тут же так скучно! И нету кино! — А мне здесь нравится. Главное, что вы со мной. Вы все — мои лучшие друзья, моя семья. Я не хочу покидать это место, не хочу оставлять Маму. Она ведь всегда на нашей стороне, даже когда мы нарушаем правила. Представляете, как сильно она будет скучать? Ведь она любит нас. А я люблю вас всех и хочу всегда-всегда быть рядом с вами.***
/настоящее время: 1 февраля 2045 г. Самому старшему (Леоне) сейчас почти 12 лет, Бруно — 11 с половиной, остальные на год-два младше, а самой младшей (Триш) 7 лет/ — Да какого чёрта?! Опять?! — громко ругался Миста, стоя посреди леса. — Бруно, мать твою за ногу, как ты это делаешь? Ты словно… из-под земли вырос! Бруно бросил на него насмешливый взгляд: — Миста, ты так громко топаешь, что тебя даже «из-под земли» отлично слышно. Но прежде, чем Миста придумал достойный ответ, их диалог прервал подозрительный шорох кустов. И оба мальчика едва не покатились со смеху, когда на опушку ввалились их друзья. Леоне был мрачнее тучи и еле переставлял ноги, что неудивительно, ведь на нём практически повис Наранча. Фуго тем временем пытался стащить проказника на землю, а малышка Триш просто плелась рядом, удручённо глядя себе под ноги. Впрочем, увидев «старшего брата», она заметно повеселела и побежала навстречу. — Бруно! — радостно пискнула девочка, обнимая его. — Привет, — он потрепал Триш по её пышным розовым волосам и с улыбкой оглядел остальную компанию: — Что вы все тут делаете? Вроде, только мы с Леоне водим. — Я не слезу с этого придурка, пока он не признает, что я хорошо спрятался! — воскликнул Наранча, пресекая любые попытки Леоне отцепить его от себя. — И след запутал! Я идеально спрятался! Признай это уже, дылда! — Да задолбал! — нервы светловолосого «дылды» явно сдавали. — Ты, мелочь ушастая, явно забыл, что мы играем в догонялки, а не грёбанные прятки! — Да и так все прячутся, это тоже важно, — встрял зачем-то Фуго. — Ой, иди ты нахер! — Леоне всё же изловчился и сбросил с себя Наранчу. Мелкий уставился на него одновременно возмущённо и восхищённо: — Сам иди нахер! — Ты че повторяешь, как попугай! — перебил его Фуго, а Наранча рефлекторно пригнулся, уклоняясь от подзатыльника. Опять они за своё! Леоне еле успел растолкать мальчишек в разные стороны, пока не началась очередная драка. — Хватит! — вмешался Бруно. Его они слушались почти всегда. — Перестаньте ссориться. Фуго, Нара же тебе ничего не сделал! — Да он просто тупой! — Если ты дашь ему по башке, умнее он не станет, — заметил Миста. — К тому же, у нас нет времени на ваши глупые ссоры, — закатил глаза Леоне. Кажется, они все так увлеклись, что забыли о главном: игра всё ещё продолжается. Фуго бросил последний раздражённый взгляд на Наранчу и нехотя достал из кармана свои любимые часы: — Сорок пять секунд, Бруно, — крышка часов со звонким щелчком закрылась, — и ты проиграешь пари Ризотто. — Чёрт, — ошарашено выдохнул их лидер, — осталось самое сложное: найти Джорно. Это точно. Джорно не зря считался почти-самым-лучшим в догонялках. Он знал лес как свои пять пальцев и умело скрывался от погони, хотя бегал не так уж быстро. Никто из друзей не мог сравниться с ним в скрытности. Внезапно на помощь пришёл Миста: — Если хочешь поймать Джорно, нужно думать, как Джорно. Спорим, я смогу его найти? Только вот ведь незадача: водишь ведь ты и Леоне… Долго думать Бруно не пришлось. Конечно, нарушать правила не в его стиле, но всё же утереть нос Ризотто хотелось сильнее. — Давай, веди, Миста, — кивнул он. — Найдёшь Джорно, и я буду тебе должен. — Эй, так не честно! — возмутился Наранча. Между тем вся компания уже перешла на бег, резво пробираясь сквозь лесные заросли вслед за Мистой. — Бешеных апельсинок не спрашивали, — шикнул на него Леоне, — будешь возникать — на поляну к малышне отправишься. Наранча показал ему язык, а в следующий миг налетел на спину Фуго: тот по какой-то причине замер как вкопанный. Впрочем, поднявшись, Наранча и сам всё понял — они ведь оказались у забора. У самого края приюта. В месте, где кончалась территория Дома и начинался неизведанный и опасный внешний мир. Мама Донателла запрещала им сюда приходить. Но, тем не менее, возле невысокого железного заборчика виднелась фигура в белой, как и у всех детей, одежде. Джорно стоял, склонив голову, так что растрепанные пряди из глупой золотистой причёски падали ему на лоб. Его взгляд был прикован к забору, а рука почти касалась железных прутьев. — Попался, — практически в один голос произнесли Бруно и Леоне, схватив его за плечи с обеих сторон и оттаскивая подальше от запретной зоны. Джорно выглядел растерянным не дольше секунды, а затем к нему вернулся его легендарный самоконтроль. — Я же говорил, — подметил Миста, хитро улыбнувшись. — Так, теперь бегом к большому дубу, — распорядился Бруно, окинув взглядом друзей, но тут же наткнулся на недовольную гримасу Фуго: — или не успеваем? — Десять секунд осталось, — вздохнул мальчик. Стоило ему свериться с часами и захлопнуть их, как непоседливая Триш тут же выхватила красивую вещицу прямо у него из рук, — даже если поторопимся, всё равно до дуба не успеем. Ты проиграл, Бруно. Все обернулись к лидеру, но тот практически не выдал своего недовольства: просто пожал плечами, признавая поражение. Зато Леоне пробормотал «вот чёрт!» и бросил испепеляющий взгляд на Джорно, словно бы говорящий «да-да, мы проиграли из-за тебя, готовься к прилюдному отрыванию головы». — Леоне, он не виноват, — устало вздохнул Бруно. — Мне надо было быть быстрее. Всё равно, давайте возвращаться. — Давайте! — радостно воскликнул Наранча, которого хлебом не корми, дай только поноситься по лесу. — Бешеная апельсинка, — Миста хихикнул и попытался ткнуть его под рёбра, но промазал. — Джорно, ты такое пропустил! — Не сомневаюсь, — впервые подал голос золотой мальчик. — Я тут думал кое о чём. Однако рассказывать, о чём именно он думал, Джорно не спешил: словно опасался, что друзья его не поймут или поднимут на смех. Старшие ребята тактично молчали, ожидая, когда он соберётся с мыслями, но Фуго недовольно на него покосился и поторопил: — Ну, говори уже. Джорно обернулся и бросил последний взгляд на забор, отделяющий сиротский приют от внешнего мира. — Почему никто из детей, покинувших Дом, ни разу не прислал нам... ни одного письма?***
— Ми-и-ия! — Триш бегом бросилась к подружке, которая уже успела заскучать без неё. Остальные ребята из их «банды» тоже вышли из леса и разбрелись кто куда: Леоне и Бруно направились к Ризотто, Наранча тут же подключился к очередной игре, Джорно и Миста о чём-то тихо переговаривались, а Фуго сел читать свою книжку. А у Триш была своя компания и свои заботы. — Триш! — Мия радостно улыбнулась и обняла подружку в ответ. — Мальчики залезли на яблоню, пойдём посмотрим! — Идём, — радостно согласилась Триш. — Показывай дорогу! — Сейчас, только Мистера Лягушонка заберу. За любимой игрушкой Мии они отправились к большому дубу, под которым собрались все старшие дети Приюта. Подобно тому, как Бруно приглядывал за Триш, называя её своей «младшей сестрёнкой», Ризотто оберегал Мию, так что ничего удивительного, что Мистер Лягушонок оказался именного у него. Почти ни у кого из детей Дома не было настоящих родных, так что они придумывали себе семьи, собираясь в компании и банды. Впрочем, Мия и правда была похожа на Ризотто: такая же светловолосая, и глаза тоже светло-красные, почти бесцветные. Никто бы ни удивился, окажись они настоящими братом и сестрой. Забрав Мистера Лягушонка, девочки поспешили к кромке леса. — Смотри, — Мия указала на высоченную яблоню. Двое мальчишек наперегонки взбирались наверх, к самому сочному и красному яблоку. — Они же навернутся! — испуганно ахнула Триш. — Вот придурки! У Сорбета и Джелато шило в одном месте! Но в этот раз всё обошлось: блондин первым добрался до заветной цели, а потом они вдвоём, заливисто хохоча и с высоты тыча пальцем в девчонок, начали спускаться. — А я тоже хотела на яблоню залезть, — мечтательно вздохнула Мия. — А чего тогда не полезла? — озадаченно спросила Триш. Уж она никогда не упускала возможности полазить по деревьям или побегать со старшими мальчишками в догонялки. — Сорбет и Джелато сказали, что я упаду и сломаю голову, — пожаловалась Мия, — а мне сегодня нельзя. — Да не слушай ты их, — махнула рукой Триш, — тоже мне! Давай сейчас с тобой вместе залезем? Пока Мама не видит! Не бойся, если ты начнёшь падать, я тебя поймаю! — Правда? — Ага! В этот момент к ним как раз подбежали мальчишки. Джелато театрально поклонился Мие и протянул ей яблоко: — Вот! Принцесса, — он быстро вдохнул, тяжело дыша после короткой пробежки, — Мия! Я, — снова вдох, — теперь стану рыцарем? Триш не удержалась от хихиканья: — Ха-ха, «принцесса Мия»! Я тоже хочу быть принцессой! Мия тем временем покраснела от смущения и взяла яблоко, так и не придумав ответ. Сорбет толкнул друга локтём вбок и заржал: — Зря старался, дурачок! — Так, оруженосцы, хватит смеяться, стойте смирно! — Триш не растерялась и взяла командование на себя. — Принцесса хочет залезть на дерево сама, ясно вам? А мы ей в этом поможем! Вдруг мальчишки изменились в лице, и Триш, мгновенно поняв, что к чему, обернулась. — «Принцесса хочет залезть на дерево», я не ослышалась? — елейным голосом уточнила Мать Донателла. Триш бросила на женщину возмущённый взгляд, но в ответ получила лишь снисходительную улыбку. — А вам не кажется, юные леди и джентльмены, что это слишком опасная затея? Сорбет и Джелато переглянулись и молча уставились на носки своих ботинок. Триш бойко вскинула подбородок: — Нет, не кажется! Но, вопреки её словам, сама «принцесса», чуть не плача, подбежала к Матери и уткнулась ей носом в юбку: — Прости, пожалуйста, Мам, я больше не буду, — шмыгнула носом Мия. Мать Донателла потрепала её по белёсым волосам: — Ничего страшного, детка. Я на тебя не злюсь. Сегодня ведь твой день, дорогая, так что можешь делать всё, что захочешь. Только на дерево лучше не лазить.***
— Неудачники, — хмыкнула светловолосая девочка, сидевшая возле Ризотто. Это была Проша, известная своей стервозностью и тем, что всё время соревновалась с Бруно. Они попали в Дом в один день, и, кажется, с тех самых пор пытались обойти друг друга во всем, начиная от глупых игр и заканчивая ежедневными тестами. — Ты был близок к победе, Бруно, — флегматично заметил Ризотто, который не разделял злорадства своей подруги. Он сегодня вообще был каким-то странным, ещё более отрешённым, чем обычно. Бруно стоял в тени большого дуба и стойко терпел этот краткий миг позора. Они условились играть на желание, и Бруно проиграл, так что теперь Ризотто мог загадать им с Леоне что угодно. Сам Леоне, не шибко довольный таким раскладом, стоял за спиной друга, угрожающе скрестив руки, и отчаянно сверлил взглядом «сладкую парочку», расположившуюся на земле под раскидистым дубом. Рядом почти никого не было, только Фуго шелестел страницами книги, сидя у самых корней дерева. — Давай, загадай им что-нибудь мерзкое, — хихикнула Проша, толкая Ризотто в бок, — например, лизнуть унитаз! — Ах ты! — возмутился Леоне и стиснул кулаки. Но возмущайся, не возмущайся — бесполезно, Проша лишь залилась радостным смехом, видя его недовольство. Драться с девчонками у них было не принято, да и попробуй кто тронуть Прошу — мигом получит в глаз от Ризотто. — Да просто подежурьте за нас сегодня, вот и всё, — наконец вынес «приговор» Ризотто. — Вечером надо прибрать в прихожей, помыть пол. Сделайте это вместо меня, Проши и Формаджо — вот ваше задание. — Идёт, — Бруно довольно улыбнулся: повезло, что они так легко отделались. Зная Ризотто, он вполне мог загадать что-нибудь опасное или запрещённое, так что хорошо, что он выбрал всего лишь дежурство. — Но не думайте, что это окончательная победа. Мы вас ещё обыграем. Ризотто закатил глаза и демонстративно отвернулся — очевидно, он не собирался спорить о догонялках. Бруно и Леоне ничего не оставалось, кроме как покинуть тенистую полянку под дубом и отправиться на поиски кого-нибудь из друзей. — Для дежурства нужны трое, — пробормотал всё ещё чем-то недовольный Леоне, — позовём этого воображалу, Джорно? Всё равно мы из-за него проиграли. — Ладно, — легко согласился Бруно, зная, что Джорно не откажет в помощи друзьям. Время до вечера пролетело незаметно.***
/вечер того же дня, 1 февраля/ — Не-е-е-ет, Мия! — обычно Триш удавалось сдержать слёзы, но сейчас она откровенно рыдала, ведь её лучшую подругу забирали из Дома. Мия, одетая во всё новое и чистое, в съехавшей набок шляпке, тоже плакала, пусть и не так громко и отчаянно, как розововолосая девочка. — Я буду скучать, принцесса! — Джелато тоже её обнял, едва не плача. — И я тоже! — Сорбет держался ещё хуже, чем Триш, и рыдал в три ручья. — Я обязательно напишу вам письмо! Много-много писем, — тихо пообещала Мия. Неловко выпутавшись из объятий друзей, она повернулась к старшему брату. — Ещё увидимся, сестрёнка, — Ризотто присел на корточки и крепко её обнял. На лице у старшего мальчика застыла вымученная улыбка. — Я тоже скоро уеду из Дома, и тогда мы встретимся. Затем Мию по очереди обняли остальные дети. Все в приюте любили маленькое светловолосое солнышко, и прощаться с ней было грустно и тревожно. Всё-таки, кто знает, что таится там, за железными прутьями и кирпичными стенами? А вдруг ей попадутся плохие приёмные родители? Ризотто больше других переживал, что не сможет защитить свою сестрёнку теперь, когда их разлучат обстоятельства. — Так, так, дорогие, все успели попрощаться? — тихий, но строгий голос Мамы прервал трогательную сцену. — Давайте не будем задерживать Мию, чтобы она не опоздала. Все в последний раз пожелали ей удачи, и вскоре дверь со стуком закрылась. Предоставленные сами себе, дети ещё немного посидели в главном зале, а потом начали разбредаться по своим делам. Ризотто, который ещё днём удачно спихнул с себя обязанности дежурного, завалился спать гораздо раньше отбоя.***
Бруно и Джорно подметали в коридоре, когда услышали громкий плач из прихожей. Не сговариваясь, они поспешили к источнику звука: как ни странно, это оказалась Триш. — Триш, что случилось? — окликнул её Бруно. Малышка тут же прижалась к нему, уткнувшись мокрым носом в живот. — Они… глупые… мальчи-и-ишки… — пробормотала она едва слышно. Джорно даже присел на корточки возле неё, чтобы разобрать хоть что-нибудь. — Без меня… ушли-и-и. — Куда ушли? И кто? — спросил Бруно, успокаивающе поглаживая её по спине и плечам. — Мия забыла своего Мистера Лягушонка, — уже чётче ответила девочка. — Мальчики пошли его ей отнести. Я оставила сандальки в комнате и просила их подождать, а они ушли без меня. Рядом что-то громко хлопнуло и все трое подскочили от страха, но это оказался всего лишь Леоне. Он стоял в дверях и всё слышал. А хлопок, судя по всему, был звуком падения швабры. — Не плачь, Триш, — Бруно крепко её обнял, успокаивая, — Мия же обещала тебе писать, верно? Всё будет хорошо. А когда ты вырастешь, вы снова встретитесь. Тёплый тон и тихий голос Бруно подействовали безотказно: Триш отцепилась от него, перестала рыдать и вытерла мокрые щёки. — Это плохо, что Сорбет и Джелато ночью вышли на улицу, — заметил рассудительный Джорно, — они могут заблудиться. А когда их обнаружит Мама, то непременно отругает. — Нужно пойти и вернуть их, — тут же решил Бруно. Он бросил быстрый взгляд на Леоне, который всё ещё молча стоял в дверях: — Присмотришь за Триш? В глазах светловолосого мальчика мелькнуло что-то странное. Бруно показалось, или это был страх? Панический страх, сковывающий движения, так что ни ответить, ни даже просто кивнуть — это странно и совсем не похоже на Леоне. Бруно пообещал себе разобраться во всём, как только они с Джорно вернуться. Дверь распахнулась, и двое мальчишек нырнули в синие сумерки. Едва оказавшись на улице, они моментально продрогли до костей, но это их не остановило, а лишь заставило бежать быстрее.***
/вечер 1 февраля — Бруно [60421]. Прим.: здесь и далее я буду время от времени указывать центрального персонажа сцены (от чьего лица ведётся повествование), а для аутентичности подписывать ещё и номер, напечатанный у него на шее/ Они почти добежали до ворот, но так и не встретили Джелато и Сорбета. И вот Бруно и Джорно остановились в паре шагов от поднятой железной решётки. Обычно путь дальше преграждали прутья, но сейчас они зависли над потолком, и можно было без труда зайти в помещение, залитое тёплым светом лампы. Но мальчики медлили, всё не решаясь переступить черту: они понимали, что если их поймают, от Мамы точно влетит. Изнутри доносились голоса Сорбета и Джелато: — Ми-и-ия? Ты где? — Ты забыла Мистера Лягушонка! Мы его тебе принесли! Бруно и Джорно переглянулись, а затем блондин первым бесстрашно сделал шаг под поднятыми воротами. Его всегда манил внешний мир, а тут представился неповторимый шанс увидеть его, пусть мельком, пусть одним глазком — но всё же увидеть. Сорбет и Джелато стояли к ним спиной возле грузовика и совершенно ничего не замечали. — Давай положим в кузов? — предложил Джелато. Они откинули полог. На секунду в помещении воцарилась абсолютная тишина. Только капля воды с оглушительным звоном упала на каменный пол. Только сбившееся испуганное дыхание четырёх детей нарушало тишину. Бруно в полнейшем шоке смотрел, не отрывая взгляда, на мертвенно-бледное лицо девочки. Лицо Мии. Ткань полога с тихим шелестом вернулась на место, но в мозгу навсегда отпечаталась эта картина: растрёпанные белые косички, тонкая струйка крови, вытекающая изо рта, распахнутые, но уже помутневшие глаза, чёрные цифры на шее. Алый цветок, торчащий из груди. Слегка пульсирующий стебель. Отчаянный крик эхом разнёсся по башне, отражаясь от каменных стен. Чужой крик. Нервы младших детей не выдержали: Сорбет и Джелато в ужасе схватились друг за друга, продолжив пялиться в одну точку, и истошно закричали. Бруно хотел броситься к ним, увести отсюда поскорее, убежать к Дому, пока не поздно… Или уже поздно? Шаги. Джорно вцепился в его руку, потянул за собой. Они спрятались в маленькой тёмной нише, откуда весь зал был виден, как на ладони. Бруно покосился на друга, который всё ещё с силой сжимал его руку чуть выше запястья. Джорно, всегда собранный и сосредоточенный Джорно, который умел читать людей как открытые книги, но никогда не давал волю собственным эмоциям — сейчас трясся от страха, как осиновый лист. Его взгляд так и остался прикован к кузову грузовика, а лицо стремительно бледнело. Бруно зажал ему рот рукой — и очень вовремя, потому что в следующий миг в помещение ворвались демоны. Увидев этих чудовищ, Сорбет и Джелато завопили с новой силой и бросились наутёк, но далеко убежать не успели. Чёрные лапищи с невероятной скоростью схватили детей, подняли в воздух — но мальчишки продолжили орать и даже, кажется, пытались отбиться, пиная воздух и хватаясь тонкими детскими руками за жёсткие чёрные когти. Демонов было двое. Высокие тёмные фигуры с белыми масками на лицах. Один из них приоткрыл рот, высунул кончик языка наружу, словно пробуя запах на вкус, и уставился на детей совершенно безумным, жадным взором. Длинные острые зубы белели в глубине пасти, тонкая струйка слюны капнула на пол. Второй демон, толще и ниже первого, обернулся к кому-то позади себя и произнёс скрипящим голосом: — Что это такое? Откуда здесь скот? Ответил женский голос. Бруно на секунду почувствовал радость узнавания и облегчение. Мама пришла, она всех спасёт, она справится с демонами! Но затем до него дошёл смысл сказанного, и сознание снова сковал ужас. — Ты меня спрашиваешь? Будто я знаю. Лучше заткни этих свиней, они же так весь Дом перебудят, — Мама вышла из темноты, оказавшись в поле зрения Бруно и Джорно. Нет! Что она говорит, что она делает?! Почему Мама не спешит на помощь Сорбету и Джелато, они же сейчас задохнутся! Бруно отказывался верить своим глазам. Неужели это их Мама? Их строгая, но справедливая Мама? Она действительно здесь? Но почему она спокойно стоит рядом с демонами и разговаривает с ними, а не пытается остановить? Но в тёплом сиянии лампы Бруно отчётливо различал её острые черты, идеальное чёрное платье, жесткий белый воротник, собранные в косу волосы, сейчас сияющие алым цветом, и ядовито-зелёные глаза. Она стояла подле демонов и спокойно следила за происходящим. — Повезло, что у нас с собой есть ещё цветы Гупны. Я держу их, неси скорее цветы, — прорычал высокий демон другому. Сорбет и Джелато в его лапах всё ещё трепыхались, но крики стихли: видимо, дети начали задыхаться. Бруно до крови закусил губу. Неужели это правда? Неужели их сейчас… убьют? Больше всего на свете он желал помочь мальчикам. Им ведь всего семь! Это ведь просто дети, их названные братья, и они… они не могут сейчас умереть, да? Это просто невозможно, так ведь не бывает! Но Бруно собственными глазами видел, как силы покидают их слабые тела, и понимал, что самостоятельно освободиться они не смогут, как бы ни пытались. Стыдно и страшно себе в этом признаться, но сейчас именно Бруно был их единственной надеждой. И он действительно хотел помочь. Он мог бы спасти Сорбета и Джелато. Он мог бы выскочить из укрытия и попытаться остановить этих чудовищ, но панический страх сковал Бруно по рукам и ногам, а разум подсказывал, что это — плохая идея. Очень плохая идея. Он умрёт вместе с ними, если сделает хоть одно лишнее движение. Джорно, будто услышав мысли друга, ещё сильнее сжал его руку. Прямо на их глазах Сорбет и Джелато затихли, почти перестав трепыхаться. Затем второй демон вернулся с цветами в руках — и чудовища совершенно буднично и равнодушно воткнули в грудь каждого мальчика по цветку. Алые бутоны распустились, наполненные кровью, а глаза детей замерли и потухли, и даже пальцы перестали дёргаться. Только на шее каждого мальчика проступили кровавые порезы — единственное напоминание о насильственной смерти. — Как-то не очень ответственно ты следишь за товаром, Мать Донателла. — Зато мяса в этот раз аж в три раза больше! Может, и нам достанется — хоть пальчик, а? Чудовища продолжили переругиваться, пока доставали тело Мии из кузова и запечатывали его в каком-то стеклянном сосуде. Мать Донателла отвернулась и подобрала с земли плюшевого лягушонка. На миг она снова показалась Бруно милой, доброй и домашней — такой, какой он привык её видеть. Они с Джорно воспользовались моментом и выскользнули из проклятой башни.***
Ночной воздух резал горло, словно стекло. Каждый шаг казался громким, как выстрел, а любой шорох травы напоминал шаги демонов. Бруно запнулся о корень и с разбегу грохнулся на землю, так что внезапный удар вышиб из лёгких весь воздух. Он долго не мог подняться: руки тряслись, а из груди наружу рвались рыдания. — Я не верю. Это ведь были не они, да? Их не было! Это ведь был просто сон?! — он вскинул голову и встретился отчаянным взглядом с Джорно. По щекам мальчика катились слёзы. Бруно тоже плакал: он чувствовал себя так, будто сам только что умер в той башне у ворот. Будто в его сердце тоже воткнули алый цветок. И Мама… это ведь была не она, верно? — Это не сон, — дрожащим голосом ответил Джорно. — Джелато, Сорбет… Мия. Их убили. Де- Он запнулся на полуслове. — Демоны, — закончил вместо него Бруно. Глубоко вздохнул и поднялся. Руки и ноги больше не дрожали, хотя слёзы всё ещё катились по щекам, и во рту чувствовался вкус крови из прокушенной губы. Он перевёл взгляд с Джорно на силуэт Дома, который отчётливо виднелся в ночи. Только в одном окне горел свет, остальные зияли тёмными дырами. И в этом, таком крохотном и хрупком, Доме жили все, кого любил Бруно. Кого он всем сердцем хотел защищать и оберегать от невзгод, кого он всегда считал своей настоящей семьёй, своими братьями и сёстрами. Они нужны ему как воздух, а он нужен им — и осознание этого факта заставляло Бруно сейчас быть сильным, подняться на ноги и идти дальше, хотя ужас увиденного стальными кольцами сдавливал сердце. Джорно тоже перевёл взгляд на Дом. — Мы спасём их от демонов, — тихо пообещал он, и Бруно согласно кивнул. В голосе Джорно звучала непоколебимая уверенность, которая каким-то образом передалась и ему. Точно. Вот ради чего стоит отбросить страх, ужас, отчаяние и сомненья. После всего увиденного только одна цель способна заставить жить дальше. Выжить. И защитить тех, кого любишь.