Два раза

Они сидели у костра. Разговаривали. Джай тогда был уверен, что это их последняя ночь. Ничего хорошего укус Моруна не предвещал, потому воспользоваться оставшимся временем хотелось по максимуму. История Эр Тара тронула, причём неожиданно сильно. Самому захотелось этого дядю пришибить, но странные ритуалы горцев быстро разогнали негодование Джая, вогнав уже в недоумение. Обережник окончательно отчаялся понять чужие обычаи. А ЭрТар вполне себе бодренько закончил: - Тетка давно умерла, внуков у дяди не было, а невестки, по-моему, только обрадовались. Тем более что я от наследства отказался, на кой мне это итыллье гнездо. Но дома у меня с тех пор нет. И заводить не тянет. И всё бы хорошо, но на последние слова бодрости не хватило, и даже Джай понял, что горец врёт. Причём не ему, а самому себе. Дома охотнику хотелось, а вот признаваться в этом нет. Самойлика поостыла, и Джаю наконец удалось сделать несколько нормальных глотков. ЭрТар, кажется, тоже понял, что оплошал и мгновенно перевёл тему. - Дай-ка и я попробую,- горец протянул руку за кружкой. - Так ты ж уже пил! - Не-а, только вид сделал. ЭрТару повезло, что кружка была уже у него — иначе Джай выплеснул бы отвар в довольно скалящуюся рожу. Он обругал подлеца, как мог, но словарного запаса не хватило и горец только сильнее осклабился. Обережник отчаялся и умолк. Пару минут они сидели в тишине. Только костёр потрескивал, и иногда голосили птицы. Джай понял. Нет! Почувствовал, что всё неправильно. И речь даже не о неминуемой смерти. Не должен Эр Тар так вот грустно смотреть на костёр. Это просто неправильно. Эта наглая рожа должна ухмыляться, потому что за пару дней дороги, ухмылка стала казаться её пермаментным, заложенным самим Иггром состоянием. И не думая, просто по наитию Джай сказал: - Знаешь, если бы не этот чёртов морун, я бы наверное, предложил тебе поселиться в каком-нибудь городе. Купить домик и жить. Ты, как я понимаю, девок только на словах любишь. Так хоть не в одиночестве помрёшь. Горец удивлённо повернул голову. Тут же скривился, скорее всего шея кольнула и медленно вернул лицо свету костра, повернувшись затем всем корпусом. - Хэй-най, так тебе всё-таки не отшибло память? Удивительно! Джай почти разозлился. - Так и ты молчал! Откуда мне знать, вдруг вообще приснилось. А ты в драку полезешь, если узнаешь, что мне о тебе такое видится. - Любите же вы равнинники лицемерить! - восхитился горец. - Ну что же изменилось? Я и сейчас в драку полезть могу. - Вряд ли тебя сейчас потянет кулаками махать. Как минимум мне этого не охота, - горец уже открыл рот, что бы что-то ответить, по выражению лица, можно было предположить что насмешливое, но почему-то махнул рукой и затих. Джаю почему-то захотелось извиться. - Ну, прости. Я до этого и не думал, что могу мужчину полюбить. Всегда был по бабам и относился ко всему просто, а тут вдруг накатило. От твоих слов про дом, так грустно стало. ЭрТар чуть оживился, хитро глянул на Джая и заговорил. - И как вам равнинникам верить? Днём убить грозят, ночью в любви признаются. - Ночь последняя! – начал раздражаться Джай. – Что уж скрывать, раз всё равно до следующего заката не доживём. Джай понурился, а потом почувствовал, что его бесцеремонно потянули вперёд за воротник. Джай поднял глаза желая понять, что происходит и тут же оказался втянут в поцелуй. Неглубокий и мягкий, горец помнил к чему привела его шутка, и дополнительную боль причинять не хотел. Но вышло всё равно как-то жадно, требовательно. Джай не ответил. Язык всё ещё немного жгло. Вместо того потянулся рукой к чужому затылку. Хотел схватить косу, потянуть сороку на себя, но вспомнил про полосы на шее и простил хватку на собственном воротнике. Опустил руку ниже, к лопаткам и уже их безбоязненно потянул на себя. Эр Тар охотно опустился на чужие колени, мало того дразнящее потёрся бёдрами. Джай понял, что поцелуй приглушил то ли хрип, то ли стон, причём как не постыдно признавать его собственный. Сорока ухмыльнулся и отстранился маняще облизнув губы. - Проводить последнюю ночь перед смертью за разговорами бесспорно красиво, но я бы предпочёл это чем-то разнообразить. - У тебя нет совести, - хрипло выдохнул Джай, от чего улыбка на чужих губах стала только шире. - Ты только сейчас заметил? Больше они не разговаривали. Эр Тар стянул вверх, чуть поморщившись, когда воротник зацепился за шею. Тряпка полетела куда-то в сторону. Джай стал целовать, загорелые плечи. Упоённо, но нежно, медленно. Быстро уже было. Теперь хотелось другого. Насладиться растянуть, потому что потом ничего уже не будет. И река времени, будто услышав желание, стала течь густой патокой, медленно тягуче. Тем временем горец почти мурлыкал наслаждаясь трепетной лаской, но похоже таким отчаянным припадком нежности, как Джай не мучился, а потому деловито стягивал с Джая одежду. Хотя с рук её уводил аккуратно, чтобы не задеть тканью всё ещё чуть кровивший укус моруна на локте. Оставшись оголённым по пояс Джай вспомнил, что одна здоровая рука у него всё-таки есть и ей можно пользоваться. В принципе мог не вспоминать. Рука по собственной воле довольно давно гуляла по загорелому телу, которое подобному контакту было только радо. Эр Тар тоже не бездействовал. Руки откинув уже вторую тряпку в сторону, жадно изучали открывшиеся просторы: грудь, плечи, спину. Пальцы прошлись по шее, скуле, обвели ухо и зарылись в светлые пряди. Джай неожиданно понял, что уже не целует, а то и дело покусывает солёную с лёгкой горчинкой крови кожу, оставляя слабые в свете костра почти не видимые красные пятна и круги. Сорока только потакал. Джай и не заметил, как вторая рука горца спустилась и стала деловито развязывать шнурок на штанах. Джай хотел сказать, что горец опять торопится и «Кто тут ещё кого упрекать должен?» но почувствовал руку уже кожей и сжал зубы, пытаясь сдержать стон. Говорить снова расхотелось. Синие глаза, смотрящие на него с привычной лукавостью, пьяно и томно блестели. Как назло горец остановился и теперь двигал рукой медленно, смотря Джаю в глаза и как будто желая прочитать и запомнить каждую эмоцию. Что если провести пальцем по головке? А если развезти пальцы и чуть сжать лишь фалангами касаясь с боков? А если сначала слегка коснуться, а потом резко сделать несколько быстрых рывков? Джай ответы на эти вопросы знал и похоже отчётливо показывал их на лице. А ещё знал, что если этот чёрт не прекратит, Джай убережёт его от мук Моруньи. Сам прибьёт, причём с особой жестокостью, потому что зуб за зуб. Сорока будто прочитав мысли перестал издеваться, разделся на этот раз полностью, и прильнул кожа к коже. С одной стороны хотелось взять прям так и сразу быстро, потому что сам гад напросился. С другой стороны желание сделать этот раз чувственным никуда не делось, и что удивительно пересилило инстинкты. Джай сам облизал пальцы и решил хотя бы растянуть. В синих глаза мелькнуло изумление через секунду превратившееся в довольное одобрение. Мышцы вначале поддавались неохотно, но быстро свыклись и Эр Тар уже сам насаживался, так что Джай долго не выдержал. Вынул пальцы и начал входить сам. Горец выгнулся назад. Дыхание сбилось. Джай чуть куснул один из таких уязвимых сосков. Охотник всё-таки застонал, коротко и хрипло. Двигались оба, причём быстро сойдясь в скорости, так что выходил единый порыв. Сначала Джай то и дело отвлекался. Потому что хотелось оставить ещё пару засосов и укусов на загорелой груди. Поиграть с сосками. Пройтись рукой по мускулистой спине. Но это всё замедляло. Потому скоро оба утонули в быстрых ритмичных толчках. Джай почувствовал что сдаёт первый. Всунул здоровую руку между телами и стал быстро почти небрежно надрачивать Эр Тару. Обоих хватило ненадолго. Перед глазами потеплело. Удовольствие нахлынуло оглушающей волной, так что определить свой стон или общий было уже не возможно. В теле разлилась приятная истома. Горец стёк с колен так незаметно, будто уже несколько минут сидел рядом, а тяжёлое дыхание - следствие хорошей пробежки. Хотя бегать голышом в лесу идея специфическая. Джай думал, что сказать и надо ли вообще говорить. Неожиданно напала, незаметно подкравшаяся в тумане близости сонливость. Джай не сразу понял, что за тряпка мятым комком уткнулась ему в грудь. Перебрал пальцами складки и только тогда узнал собственную одежду. Сверху раздался смех. Подняв глаза, обережник ожидаемо наткнулся на горца. Причём полностью одетого горца. Вот всегда у сороки всё так быстро. - Если не нужна, могу обратно в кусты кинуть, - синие глаза указали на ткань, что Джай продолжал задумчиво мять в руках. Пришлось помотать головой. Гибкая фигура уселась рядом и снова взялась за кружку с самойликой. – Теперь можно снова за жизнь беседовать. Остаток ночи действительно заняли разговоры.