Пали, как осенние листья.

      В коробке было затхло и ужасно воняло сырой рыбой. Причём запах этот въелся настолько, что оставалось лишь надеяться не пропахнуть морепродуктами самостоятельно. Благо, сидеть было достаточно удобно – кукольные конечности не имели свойства затекать, и в любом положении было удобно.       Скучно. Скучно было настолько, что Странник уже пересчитал в уме все доски и успел даже вспомнить небольшое стихотворение, которое снова и снова повторял один из множества иностранных торговцев, которые заселяли остров Рито. Кажется, он был родом из Фонтейна... Или всё же Мондштадта?       «Я думал, что у красоты твоей       В поддельных красках надобности нет.       Я думал: ты прекрасней и милей       Всего, что может высказать поэт».       Странник нахмурился – следующие строчки никак не вспоминались, сколько бы он не размышлял. Кажется, что-то было о молчании? Или воспоминании?       Тщетные попытки вспомнить текст прервало ощущение того, что корабль наконец движется. Чужие шаги уже давно отдалились, дав спокойно выдохнуть, но лишь сейчас, когда, казалось, они уже отчалили, можно было свободно вдохнуть полной грудью (правда, когда выберется наружу). Он выбрался, он пережил это, он смог!       – Эй, шпана! – послышался сверху голос капитана корабля, – уже отчалили, выбирайся давай, а то и вовсе пропахнешь рыбой насквозь.       К сожалению, уверенность в том, что после часа сидения в узкой деревянной клетке, ему ничего не будет, оказалась ложной. Затёкшие ноги стали ватными, сложно было даже вылезти из коробки, не говоря уже о том, чтобы сделать пару шагов.       – Хорошо продержался, – похвалила его капитан, смерив сочувствующим взглядом, – давай помогу.       Не спрашивая, женщина подхватила Странника словно пушинку и поставила на пол, вне коробки. Это немного смущало, но в то же время он был благодарен. Неизвестно, сколько ему пришлось бы простоять в таком положении.       В трюме более никого не было. Да и, впрочем, какому моряку ещё захочется сидеть взаперти, пока на палубе куча работы, связанной с отчаливанием? Наладить курс, выплыть из гавани и покинуть Инадзуму – задачи уже не из лёгких, а о деталях всей трудоёмкой и изнуряющей работы Странник, как далёкий от мореплавания человек, и не догадывался.       – Капитан, могу задать вопрос? – робко спросил Странник, нервно перебирая кончики длинных перчаток.       – Дерзай.       – Если дорога в Инадзуму закрыта для чужестранцев, – парень склонил голову на бок, всматриваясь в лицо Бэй Доу, с которого всё не сходила дерзкая улыбка, – то каким образом Алькор так легко вошёл в порт?       – Потому что инадзумцы настоящие лицемеры, – пырхнула женщина, – говорят, мол, нет, нам не нужны иностранные товары, а сами и дня прожить не могут без партии риса из плантаций Ли Юэ. То же касается и руды, ведь самая известная шахта Инадзумы сейчас простаивает по вине какой-то катастрофы.       Корабль качало из стороны в сторону на буйных волнах. Конечно – пограничные воды славились искусственно вызванной сёгуном Райдэн грозой. Глаза уже давно привыкли к темноте, и Странник прекрасно заметил морщинку, появившуюся между бровей Бэй Доу.       – Подожди здесь, пока за тобой не придёт Кадзуха, – скомандовала она, – пока тебе делать снаружи нечего.       «Кадзуха... Почему это имя кажется таким знакомым?», – парень был уверен: где-то он его точно слышал. Только вот где?..       – Но ведь, я могу... – попытался возразить Странник, но его уже не слушали. Быстрыми шагами капитан поднялась по лестнице, громко захлопнув тяжёлой дубовой дверью       – ...помочь, – разочарованно выдохнул он.       В голове роилась куча информации, которую нужно было ещё переварить. Как минимум нужно было осмыслить странный взгляд того моряка, будто он заметил что-то. Что-то, что Странник усердно пытался скрыть.       Не многие знали, что добрый и улыбчивый странник без имени и прошлого на самом деле кукла. Впрочем, он и сам узнал об этом совершенно случайно. Только обстоятельств толком-то и не помнит, будто сознание само наставило его на мысль.       Но вот тот парень, которого он видел вчера... Алые глаза внимательно осматривали Странника, будто заметили, что с тем что-то не то. Будто он заметил какую-то интересную деталь, которую посчитал забавной, но почему-то решил смолчать.       Корабль всё качало из стороны в сторону, где-то сверху кричали матросы, но минут через сорок ожидания всё стихло. За это время непривыкший к корабельной качке странник успел удобно улечься на полу, уже тысячу раз жалея о том, что его собственную и любимую шляпу пришлось оставить под твёрдой койкой.       – И что дальше?.. – впервые с того момента, как решил покинуть родную страну спросил он у самого себя.       Лишь совсем недавно Странника очаровали рассказы заезжих торговцев, которые нашли его и позволили какое-то время путешествовать с ними. Они рассказывали о стране высоких гор и жёлтых листьев, о вечнозелёных лесах с огромными грибами, растущими отовсюду и о стране вина, свободы и одуванчиков.       – И там, – рассказывал ему как-то тучный мужчина, приехавший прямо из Мондштадта, – даже осень другая. Здесь она холодная, мрачная, а листья цвета крови. Там же, далеко за океаном, откуда я родом, осень золотая и богатая. Она оранжевых и жёлтых цветов, представляешь?       И Странник слушал. Вбирал в себя рассказы о чужой культуре, с придыханием слушал так, будто лишь вчера появился в этом мире. Его очаровывало всё: от золотых красок листьев из рассказов, и до традиций. Тогда же он принял чёткое решение: «нужно уехать из Инадзумы». Только вот указ Сакоку этому не способствовал...       Тяжёлая дверь снова распахнулась. Лёгкие, едва слышные шаги спускались вниз по скрипящей лестнице.       «Это и есть тот самый Кадзуха?» – вспомнил Странник брошенные перед уходом слова Бэй Доу.       – Странник? – лёгкий, мелодичный голос позвал его. Вроде бы он принадлежал тому странному парню, которого он видел вчера?       – Я здесь! – Странник вскочил с места, выглядывая Кадзуху, который только-только спустился.       Сперва показалось, что Странник обознался, и вовсе это был не тот самый парень, которого он видел вчера. У этого непослушные синие волосы были собраны в тугой хвост на затылке, а глаза были совсем не такого глубокого алого оттенка, как у вчерашнего. Да и черты лица другие – более грубые, резкие, словно вытесанные из камня.       – Ты не ошибся, – на губах пришедшего показалась мягкая улыбка, словно в подтверждение возникшим догадкам, – мы виделись вчера. Так как представиться не получилось, позволь мне исправиться, – парень коснулся кончиками забинтованных пальцев своей груди, – моё имя Каэдэхара Кадзуха.       – Твоё имя... Звучит знакомо. Только не могу понять, где я его слышал, – нахмурил брови Странник, кажется, совсем забыв о правилах приличия и этикета.       – Наверное, на разыскных плакатах в Инадзуме, – невозмутимо пожал плечами Кадзуха, словно рассказывал о том, что продаёт фиалковые дыни в какой-то забегаловке, – либо услышал в разговорах об изменнике родины и национальном преступнике.       – Пре... Преступник? – шокировано выдохнул Странник, с недоверием всматриваясь в лицо Кадзухи, будто тот вот-вот скажет, что это всего лишь шутка. К счастью, тот действительно залился тихим смехом.       – Приговорённый к смертной казни, – со смешком подтвердил он, будто в этом не было ничего такого, – впрочем, как и ты.       – Да уж... – нервно хихикнул Странник, коснувшись кончиками пальцев своего горла, будто ощутив, как по нему скользнуло холодное лезвие.       Теперь действительно казалось, что он видел нечёткий портрет с подписью, где наверняка говорилось что-то по типу: «Разыскивается: Каэдэхара Кадзуха. Нужен живым», вот только вспомнить точнее он не мог. На самом деле, Странник страдал довольно плохой памятью, и оттого приходилось напрягаться, чтобы вспомнить хотя бы что-то за прошедшие недели, а о промежутке дальше десяти лет назад и речи не шло.       Кадзуха вздохнул, рукой велев парню следовать за ним. Только сейчас, когда тот повернулся спиной, Странник заметил даже не один, а целых два глаза бога, висящих на его спине: один, верхний, горел ярким изумрудом, а второй... Был наполнен кружащейся серой дымкой. Впервые в жизни парень видел не активированный глаз бога. Было в этом что-то жуткое, неправильное, словно от самой вещицы веяло смертью, но в то же время оторвать глаз от заточённого в камень тумана, размеренно кружащегося без помощи ветра, было практически невозможно.       Сразу после выхода из трюма, в глаза, привыкшие к темноте, ударил дневной свет. Запах соли смешался с водой и воздухом, его же источали и пропитанные морской водой дубовые доски. Моряк вдохнул полной грудью, когда как Страннику оставалось лишь надеяться, что через неделю путешествия его нюх уже привыкнет и перестанет замечать это.       Солнце поднялось уже достаточно высоко, а размеренные волны были совсем непохожи на ужасные грозы, царящие вокруг Инадзумы и не дающие беженцам покинуть страну.       – У нас разрешение, – словно угадав мысли Странника, кинул через плечо Кадзуха, – сёгун успокоила искусственную грозу на несколько часов, пока мы не пройдём.       – Но разве за эти несколько часов границу не может пройти буквально кто угодно?       – Сёгун не славится разумными и справедливыми решениями, – пусть голос парня и остался спокойным, в алых глазах на короткое мгновение блеснуло что-то на подобие негодования. Но настолько быстро это произошло, что Странник уже начал думать, что ему показалось. В конце концов Кадзуха мотнул головой, будто только вспомнив о том, зачем они здесь собрались, – так... Бэй Доу хотела с тобой поговорить, пока погода позволяет. Она у штурвала с Хай Луном, это наш штурман, – кивнул он на говорящих на противоположном конце корабля людей.       – Спасибо, – кивнул Странник, направляясь прямиком к тому месту, где его уже ждала капитан.       Даже лёгкие волны ощутимо раскачивали корабль. Привыкнуть к этому оказалось намного сложнее, чем ожидалось, пришлось даже схватиться за перила, чтобы не упасть. И самым тяжёлым испытанием оказались даже не крутая лестница, совсем нет. Самым тяжёлым оказался момент после неё, когда уже на капитанском мосту, Странник понял, что зацепиться рукой не за что. Пришлось ковылять к капитану, про себя моля всех архонтов, чтобы не шлёпнуться лицом о дерево палубы. А, дойдя, он сразу же коснулся рукой деревянной балки, чтобы быть уверенным в том, что никакого падения не произойдёт.       Наконец он смог хорошо разглядеть Бэй Доу: спутанные каштановые волосы были собраны золотой заколкой, расхристанная льняная рубашка закатана по рукавам, а свободные, коричневого цвета штаны дополнялись старыми сандалиями. Рулевой был одет аналогично, разница только в том, что его короткие волосы не было нужно собирать.       – Вы звали?       – О, Странник! – широко улыбнулась Бэй Доу, – я хотела поговорить с тобой о том, как мы рассчитаемся.       – Сейчас? – удивился парень, явно воспринявший недавнее «сочтёмся» совершенно иначе.       – А ты думал после твоей высадки? – женщина громко захохотала, похлопав паренька грубой ладонью по голове, словно говоря: «какой ты наивный». Слов возразить у него не нашлось.       Хай Лун, огромный мужчина с повязкой на глазу, облокотился на деревянные перила и с неподдельным интересом рассматривал Странника, наверняка уже зная, к чему приведёт этот разговор.       – У меня... Нет денег, – виновато опустил голову Странник, – я хотел устроиться на какую-то работу в Ли Юэ, и...       «Ну всё, приплыли», – раздосадовано подумал он. В голове уже прокручивались различные сценарии, как эта грозная капитанша заставляет его пахать днями и ночами, лишь чтобы оплатить услуги перевозчика, который, к тому же, делал это незаконно и мог спокойно сдать безымянного мальчишку властям Инадзумы, хлопнув в ладоши и воскликнув: «мы даже представить себе не могли, что кто-то заберётся к нам под покровом ночи и залезет в старую коробку!».       – Да не пущу я тебя по доске, не волнуйся, – практически угадала ход его мыслей Бэй Доу, – я вот что предложить хотела: поработай-ка у нас на корабле, всё равно юнга требоваться будет всегда. А в гавани уже вперёд и с песней. Что скажешь?       – Да! – радостно воскликнул Странник, понимая, что все его проблемы сейчас решатся, и работать в Ли Юэ не придётся, – только... Я же ничего не умею.       – Самому простому и учиться не надо, – отчеканила, казалось, заученную наизусть фразу капитан, – остальному же научишься. Да и не так долго здесь пробудешь: нам пути-то две с половиной недели.       – Тогда договорились! – Странник широко улыбнулся.       Бэй Доу активно замахала рукой куда-то вдаль, явно пытаясь привлечь чьё-то внимание. Обернувшись, парень понял, что махала рукой она женщине, с которой они вчера уже познакомились. Имя у неё было странное, и оттого запомнилось быстро – Скупердяй.       – ЭЙ! – крикнула ей Бэй Доу. – Позови принцессу!       Скупердяй недовольно указала на кипу бумаг в своей руке, но затем, тяжело вздохнув, решила поддаться капитану и спуститься вниз, к трюму и каютам.       – Скупердяй, Принцесса, теперь ещё Странник... – парень улыбнулся тому, насколько странные имена собрал в себе экипаж корабля.       – А-а-а, нет, ты не понял, – Бэй Доу снова обронила небольшой смешок, – принцессой я Кадзуху называю, это не имя...       Странник от смеха прыснул в кулак. Вот кто-кто, а задумчивый и бывалый с виду воин, который внешне очень напоминал самурая (или, скорее всего, ронина), меньше всего был похож на принцессу из сказок.       – ...Я позвала его, чтобы он тебе всё показал, – словно и не заметив смешка, продолжила Бэй Доу.       – Я ему точно не помешаю?       – Кому? Принцессе-то нашей? – в единственном глазу женщины заплясал весёлый огонёк, – он здесь только и делает, что спит на мачте и хайку сочиняет. Именно потому, что он такой занятой, я его к тебе и назначила.       Послышались чьи-то шаги, поднимающиеся прямо на капитанский мостик, к ним. Уже в который раз обернувшись назад, Странник наконец смог разглядеть пришедшего: мокрые, белоснежные волосы с одной лишь красной прядью спадали по накрытым белой рубашкой хададзюбан плечам. За хлопковой, впитавшей несколько капель, тканью, виднелись выпинающие на бледной, прямо как у Странника коже, ключицы.       Держался Кадзуха совершенно непринуждённо: тонкие бледные губы изогнуты в приятной, расслабленной улыбке, а в алых, цвета заката в Инадзуме глазах, можно было почувствовать дружелюбие. Плечи расплавлены, а забинтованная рука лежит на рукояти свисающей с пояса катаны.       – Капитан, я же всё слышу, – в мягком, мелодичном голосе послышались нотки наигранного недовольства, – называете меня принцессой при новобранце?       – А ты уже знаешь, что он новобранец? – хмыкнул Хай Лун, наконец решивший подать голос.       – Вы говорили об этом, когда я только вышел, – пожал плечами Кадзуха, – мне ему всё показать?       После утвердительного ответа капитана, Кадзуха провёл Странника вниз по ступеням, прямо к нижней палубе. Увидев, что новобранец едва стоит на ногах, он подал ему руку, слабо сжатую в кулак, предлагая облокотиться. Тот же предложением с радостью воспользовался, и схватился за чужое предплечье.       – Никогда не был на корабле? – как бы невзначай спросил Кадзуха.       – Может и был, – пожал Странник плечами, – но я не помню.       Кадзуха кивнул – наверное, истолковал он это утверждение как-то по-своему, но уточнять и спрашивать не стал. Возможно, и, как Странник надеялся, он подумал о чём-то вроде поездки в глубоком детстве, но пристальный, задумчивый взгляд, который иногда бросал на него матрос, отнюдь не подтверждали эти догадки.       Впрочем, если он что и заметил, то решил вежливо умолчать, за что Странник был ему очень благодарен. Остаток похода, что, кстати, занял целых полтора часа, прошёл сумбурно: знакомство с командой, множество новых мест на корабле и озвучивание заданий.       Многое ушло из головы сразу же, что-то уйдёт чуть позже, а что-то удалось запомнить надолго. К примеру, из самого интересного, Странник узнал, что часто с обзорного гнезда слышится чьё-то пение, и долгое время команда думала, что это призрак. Но, к счастью, когда к команде присоединился Кадзуха, он раскрыл, что это всего лишь поёт от скуки дозорный Сюй Люши.       В первом же порядке его познакомили с Инь Син – судовым врачом. Она производила впечатление немного строгой, но заботливой девушки, которая всегда готова прийти на помощь. Когда же перешли к обязанностям, всё оказалось не так радостно: ему предстояло таскать грузы, помогать высшим по званию с различными требованиями и просьбами, пару раз в день драить палубу от попавшей на борт морской воды, и, в случае опасности, даже заправлять орудия. Оставался только один вопрос...       – Слушай, – обратился Странник к Кадзухе, – а чем на корабле занимаешься ты?       – О, – лишь проронил парень. В глазах отразилась толика веселья, – официальной должности, как и жалования, у меня нет. Я лишь путешественник, который прибился сюда... И, хм... Похоже, основная причина того, что я здесь нахожусь, в том, что я могу предугадать погоду.       – Предугадать погоду? Как колдун? – глаза Странника невинно округлились. Было странно такое слышать, и, если честно, верилось не сильно.       – Нет-нет, совсем нет, – широко улыбнулся Кадзуха, – у меня от природы очень чувствительный слух. Достаточно лишь прислушаться к ветру, чтобы узнать, какие вести он несёт с собой.       Слова про чувствительный слух заставили задуматься: неужели в этом причина того, что, кажется, этот парень о чём-то догадывается? Неужели он что-то слышит, или, что вероятнее, что-то не слышит?       Потому что Страннику нет нужды дышать. Он – лишь кукла, ему нет нужды делать вдохи. А также у Странника нет сердца, биение которого можно услышать. Неужели Кадзуха всё это понимает? Но тогда...       – Ты меня слышишь? – из раздумий его вырвал настойчивый голос Кадзухи.       Солнце, лишь недавно висящее прямо над головой, медленно близилось к горизонту, предвещая скорый закат. Его холодные лучи касались белоснежных волос Кадзухи и придавало оранжевый цвет красной пряди. Странник бы соврал сам себе, если бы не признал, что выглядело это красиво до невозможности оторвать взгляд . Казалось, что матрос заметил, насколько долгий взгляд на него бросили, но решил не придать этому значения.       – Повтори, пожалуйста, – вздохнул парень, понимая, что только что прослушал абсолютно всё.       – Сегодня у нас небольшой праздник в честь того, что мы покинули Инадзуму живыми, – усмехнулся Кадзуха, – предупреждаю, что будет много пьяных пиратов и песнопений. Выдержишь?       Странник кивнул.       День на корабле протекал медленно, тянулся словно патока. От незнания что делать, Странник наблюдал за другими: экипаж лениво сновался туда-сюда, и лишь некоторые его члены (такие как дозорный и рулевой) были на своих местах. Однако та же Инь Син от скуки почитывала какую-то затёртую книжку, а картограф, чьё имя Странник благополучно забыл, лишь сонно перебирала карты, которые, как оказалось, всё ещё нуждались в расшифровке.       Не видел он только Кадзуху – тот с самого их разговора запропастился куда-то, хотя именно с ним хотелось поговорить. Быть может, если бы они разговорились, Странник получил бы ответы на свои вопросы?       Когда небо уже начало становилось красным от заходящего солнца, вся команда собралась на верхней палубе. С настойчивыми возгласами о том, какой сейчас прекрасный вечер, столы вынесли наверх, прямо под паруса, к открытому морю. Все копошились, донося столовые приборы и еду, а Хай Луна можно было даже заметить катящим несколько бочонков с, очевидно, алкоголем.       С мачты наконец спустились Сюй Люши и немного заспанный Кадзуха. Его белые волосы теперь больше напоминали выпотрошенную перьевую подушку, либо же разрезанный моток шёлковых нитей.       – Ты снова на мачте спал? – послышался грозный голос Бэй Доу, – ещё и раздетый весь, в одной рубашке, Архонты! Заболеешь же!       Кадзуха непонятливым взглядом втупился в женщину, но через пару секунд осознания вдруг разразился звонким хохотом. Не выдержав более удерживать строгую гримасу, за ним прыснула от смеха и капитан. Странник, и сам посмеиваясь из-за заразительного серебристого смеха Кадзухи, всё же оглянулся, пытаясь найти кого-то, кто разъяснит ему шутку.       – Кое-кто когда-то пошутил, – наклонилась над ним какая-то девушка, чьё имя он уже забыл, – что Кадзуха — настоящая капитанская дочка. Вот они подхватили, теперь шутят.       – А кто это был?       – Я, – девушка приподняла повязку, показывая совершенно здоровый глаз, и подмигнула.       – Эй! Фу Жун! – девушку позвали, и она тут же ускользнула куда-то вдаль.       Лавки заскрипели — моряки рассаживались у стола, и Странник растерянно огляделся в поиске свободного места. Хотелось сесть рядом с Кадзухой, ведь с ним парень чувствовал себя комфортнее всего, однако тот уже умостился между капитаном и Хай Луном.       Краем глаза он заметил то, что ему, приглашая сесть к ней, махала рукой Инь Син. Не найдя никаких аргументов «против», Странник послушался и присел к ней.       – Я вижу, с Кадзухи ты глаз не сводишь, – соседка Инь Син перегнулась через неё, чтобы иметь возможность обратиться к парню, – понравился?       – Хуэй Син! – возмутилась девушка, – Архонты, дай же человеку спокойствие!       Хриплый смех Хуэй Син заглушила чья-то ругань. По правде сказать, Страннику было даже неловко: столь сплочённая, семейная атмосфера была очень уютной, но случайным образом подобранный с улицы незнакомец совсем в неё не вписывался.       Капитан поднялась с места, вытянув над головой руку с наполненным до краёв кухолем.       – И мы снова выбрались из этого гадючника! – громко произнесла она. Несколько капель из кухоля вылилось прямо на её наручи и заляпало стол, но, кажется, Бэй Доу даже не обратила на это внимание, – причём ещё и инадзумца с собой прихватили! В честь этого, дамы и господа, предлагаю выпить по кружке-второй!       Одобрительные возгласы утонули в звоне кружек и кухолей – начиналась самая настоящая попойка, размахов которой Странник ещё не видел и вряд ли увидит: откупоренный бочонок с вином оказался пуст всего через какие-то минут десять, вскоре прикатили второй и третий.       Стол ломился от еды: огромный жареный кабан, шашлыки из рыбы и мяса, несколько пирогов, запечённая курица, какой-то угорь, и даже несколько тарелок с разноцветными моти и данго. Странник действительно не понимал, с чего ему начать, потому для начала потянулся к угрю.       – Попробуй окуня, – крикнула, чтобы перебить общий гул, Инь Син, – очень хороший вышел.       – Спасибо, – сказал Странник, но, поняв, что его не услышали, повторил громче: – спасибо!       Чем больше выпивали матросы, тем громче становился всеобщий гул, и тем веселее и развязнее они начинали себя вести. К сожалению, и самому попробовать алкоголь у Странника не получилось – ему лишь ответили, что он «слишком мал», а возражений по поводу возраста не принимали. Хотя, и парень должен был это признать, выглядел он действительно довольно молодо, так ещё и рост невысокий, а сколько ему лет – и вовсе не помнил.       Солнце уже садилось. Опускался холодный, фиолетовый вечер, очень напоминающий родное небо в Инадзуме. Бурный настрой пиратов проходил, уступая место разморенной лени. Кто-то даже затянул:       – Что мы сделаем с пьяным матросом? – бодро завёл песню Сюй Люши, который опустошил уже далеко не первую кружку вина.       – Что мы сделаем с пьяным матросом рано утром? – множество голосов: женских и мужских, слились в один, повторяющих одну и ту же фразу.       Но Странник не знал слов – от этого стало даже неловко. Ощущение было такое, будто все находящиеся здесь – единое целое, а Странник... Лишь подобранный путник, который их и не увидит больше. Словно он здесь лишний, а его присутствие совсем никак не влияет ни на кого здесь: ни радует, ни расстраивает. Он просто никто здесь.       Впрочем, он даже не ошибался.       – Побреем ему живот ржавой бритвой! – своим гулким басом затянул Хай Лун.       Странник почувствовал, как горят его щёки. Хорошо хоть искусственная кожа не была способной краснеть, пусть даже ощущения жара было очень даже реалистичным.       Было душно. Даже несмотря на то, что находились они на верхней палубе, прямо под звёздами и бледной луной, даже несмотря на гуляющий лёгкий ветер, и тем более на то, что дышать парень и не умел, было ощущение, что он вот-вот задохнётся. Будто что-то железными тисками сжимает его грудь, не давая сделать вдох.       – Странник? Ты куда? – заплетающимся языком спросила Инь Син.       – На воздух, – лишь кинул он, поднимаясь и уходя подальше.       Краем глаза, он заметил, что Кадзухи тоже не было на месте. «Наверное, ушёл, как и я», – решил Странник, направляясь к носу корабля, подальше от людей.       После целого дня на корабле, ходить стало действительно легче. Можно было не облокачиваться на перила, попадающиеся везде предметы, или, в крайнем случае, других людей. Лишь немного напрячься, и уже практически спокойно идти к своей цели.       Однако с носа корабля уже слышалась какая-то музыка, которую удалось расслышать только отойдя от источника пьяного шума. Железный перебор струн дополнял тихое пение.       Слова были на каком-то другом языке, который, к собственному удивлению, Странник понимал. Осознавать то, что этот язык, который он слышал впервые, был настолько простым и понятным, будто он говорил на нём всю свою жизнь, было довольно странно.       – Белый, холодный лоб, становится малиновым       Сколько бы я к нему ни прикасался, температура моего тела не вернётся.       Первый и последний макияж       Сделай его своими молодыми, дрожащими руками.       Легкий дождь размывает краски.       Чистый и бархатный голос немного подрагивал от проскальзывающих в нём чувств. Он то переходил на шёпот, то звучал громко и уверенно, лишь иногда выдерживая паузы. Странник действительно был очарован музыкой, а, подойдя немного ближе, сумел разглядеть и склонившуюся над инструментом фигуру Кадзухи. Тот, с надетыми на пальцы железками, напоминающие когти, иногда пощипывал железные струны.       – И по морю лодка с твоим телом всё плывёт, больше нет её, будто не было тебя.       Но наша память останется на века.       Пусть горюет солнце, алым истекает пусть!       И небо пусть кричит, отправляя тебя в путь!       И когда на том свете вспомнишь ты меня, улыбнись. Дорога так длинна.       Последние строчки прозвучали уже на всеобщем. Хотелось остаться, послушать утихнувшую мелодию ещё, но вдруг Кадзуха выпрямил спину и сказал:       – Ты искал меня? – его спокойный, дружелюбный тон заставил Странника содрогнуться. Будто он всё это время знал, что тот слушает.       – Просто пришёл подышать свежим воздухом, – выдохнул он, – но услышал, как ты играешь. Красиво.       – Благодарю.       Странник подошёл ближе, чтобы сесть рядом с Кадзухой. Хотелось задать столько вопросов.       – Что это за язык был? – решил начать с малого он.       – Старый инадзумский, – удивлённо ответил Кадзуха, – ты не знаешь о нём?       – Я понимаю его, – пожал плечами Странник, – но никогда не слышал и не видел. Странно, да?       На бледном лице Кадзухи появилось замешательство, однако секундой позже оно сменилось привычной доброй улыбкой. Странник перевёл взгляд на небо: тёмный сиреневый сменился на глубокий фиолетовый, с россыпью звёзд и половиной молочно-белой луны. Почему-то захотелось сравнить это небо с вышитой жемчугом атласной летной.       – Красиво... – только и сумел проронить парень.       – В Инадзуме ночи не такие, правда? – усмехнулся Кадзуха.       – Да. В Инадзуме небо всегда было затянуто тучами, но я помню, как в один момент гроза затянула его настолько, что много дней нельзя было увидеть звёзды.       Кадзуха поднял голову к небу, будто пытаясь представить себе каково это – много дней подряд не видеть звёзд. На его лице, которое до этого выглядело таким безмятежным, проступила небольшая озадаченность.       – Ты... Довольно необычен, знаешь? – прервал небольшое молчание Кадзуха. Казалось, всё это время он только и делал, что подбирал слова.       – В каком именно смысле?       – Во всех, – выдохнул Кадзуха, – пришёл из ниоткуда, отправляешься в никуда. Говоришь, что хочешь подышать свежим воздухом, а сам не дышишь вообще. Говоришь на старом языке, хотя ни разу его не слышал.       – Я... – Странник запнулся, пытаясь придумать что сказать, но в итоге не сумел ничего из себя выдавить. Раскрывать свой секрет ужасно не хотелось.       – Не говори, если не хочешь, – его голос был как всегда спокоен, – я сохраню ту часть твоей тайны, что узнал.       Странник улыбнулся. Вдали слышались строчки старой песни о том, что же пираты решили сделать с пьяным матросом. «Брось его в кровать к дочери капитана!» – закричали в унисон моряки, и лишь один голос, что был громче, чем остальные, ответил: «Кадзуха спит на мачте, идиоты! Свалитесь же!».       Сам же Кадзуха усмехнулся. И теперь, ночью, в свете неполной луны, когда ветер едва ворошил собранные в неряшливый хвост белые волосы, Страннику показалось, что он наконец понял, почему воина вдруг решили назвать принцессой.