Wasted

Комаэда импульсивна почти до инфантилизма. Это факт, как и то что небо голубое, а ее глаза красные. Что-то остаётся неизменным. Что-то вовек постоянно. Нагито порой очень непредсказуема. Это одновременно входит в обе категории. И не вписывается ни в одну из них. Как отказ от следования отведенной социальной роли в строго разыгранной обществом пьесе. А Изуру слишком легко потакает ее хотелкам. Поэтому, они слишком внезапно посреди учебной недели в полупустом вагоне поезда едут к морю. Немногочисленные люди в вагоне с пренеприятной смесью любопытства и зависти пялятся на их форму. Эти взгляды, противны, отвратительны даже. Словно ползающее под кожей полчище тараканов. Но стоит Изуру холодно посмотреть в ответ, как они поспешно отворачиваются, неспособные выдержать ее взгляд. Жалко. Отвратительно жалко. Нагито счастливой канарейкой щебечет рядом. Если накрыть ее пледом и спрятать далеко-далеко, интересно, замолчит ли она? Вероятно, да. Это был бы очень печальный расклад. — Камукура-сан, ты знала, что несчастные случаи в поездах довольно редки? По статистике, хотя, их чуть больше чем в самолетах. Но, как ни странно, многие люди боятся летать на самолётах, из-за теоретической возможности того, что они упадут, что на самом деле довольно редко! А вот ДТП с автомобилями встречаются повсеместно. Я даже не могу сосчитать, сколько раз меня машина сбивала! Нагито хихикает, прижимая к груди сумку. Ее ноги возбуждённо покачиваются в такт энергичному голосу. Люди, которые невзначай или нет, слышат их, до комичного, белеют после слов ее спутницы. — Это так забавно, — она смотрит на Изуру с настолько ярким и счастливым выражением, не обращая внимание ни на что иное, что даже ослепнуть можно, — поезд настолько средний, что даже я ни разу не попадала ни в какое происшествие в нем, — она вздыхает преувеличено тяжко, качая головой. — Жаль не существует поездных путей сквозь океан. Тогда, возможно, даже мне было бы безопасно путешествовать. Изуру не может не посмотреть ей в глаза мягко. Нагито, что привычно, немного краснеет. И краснеет ещё глубже, стоит Камукуре чуть ближе подсесть, так что их бедра и плечи соприкоснулись. Эти места приятно горят от контакта, даже сквозь слои ткани. — Нам ехать ещё около трёх часов, — ее голос слишком мягкий для ее собственных ушей. Пускай. — Тебе следует отдохнуть, Нагито. Другая девушка по-совиному моргает. Изуру видит бесконечную усталость в спутанных волосах и темных мешках под глазами, в роговице которых местами капилляры полопались злыми красными росчерками. Это удручает. Нагито, невероятно упрямая, не пытается отпираться, с трудом подавляя зевок. — Если Камукура-сан не возражает. Нагито неуверенно наклоняется ближе и не менее неловко голову на плечо Изуру кладет. Она выдыхает довольно, закрыв глаза. От нее пахнет одновременно чем-то сладким и стерильным. Резко, как хлор перебитый цветами. Изуру нравится подобный контраст. Этот запах раздражает слизистую оболочку носа, но вдохнуть от этого хочется только глубже. Так, чтобы на самом дне лёгких он остался. Так, чтобы потом его никогда не выдыхать. И, если ее пальцы задержатся в чужих тонких волосах дольше позволенного, никто ее за это винить не станет.

***

Комаэда выглядит невероятно печальной, стоя по щиколотку в воде. Словно не она несколькими часами ранее горела желанием сбежать поближе к океану. Возможно, соленый воздух прибрежья и безмятежные в своей бесконечности воды, так и не смогли хоть немного принести ей покой, что она так отчаянно здесь искала. Парадоксально, но достигнутые цели порой не приносят того удовлетворения, в поисках которых все и начиналось. Нагито, как никто другой, знает это. И поездка к безлюдному океану для нее — краткий миг передышки, нежели реальная попытка побега. Человеческая природа полна противоречий. И так линейна в своей сути. Плечи Комаэды дрожат. От волн, мирно разбивающихся об берег, сияющими осколками отражаются закатные лучи солнца. Они сверкают в глазах Нагито, кажется, даже ещё ярче. Ее волосы ветром за спиной развиваются. Высоко в небе медленно, но верно одна за одной загораются звёзды. Так банально. Но от этого не менее красиво. У Изуру пальцы чешутся, от необъятного желания хоть как-то запечатлеть открывшуюся перед ней картину. Так клишированно. А Нагито, оказавшись прямо перед Изуру почти неожиданно, берет ее за руку. К ее влажным ступням прилипает песок. На нем же остались мокрые маленькие следы. Она вкладывает в раскрытую ладонь Изуру до смешного дорогую и редкую раковину, что на берегах Японии даже не находятся. Изуру прячет ее, как самое драгоценное сокровище. И хранить намерена в той же степени. — Спасибо, что согласилась поехать со мной, — она улыбается как всегда нежно, и Изуру даже не пытается подавить импульс заправить растрёпанные светлые волосы за аккуратное ушко. Где-то рядом кричат чайки. Нагито вдыхает закатное солнце и выдыхает океан. Изуру скорее чувствует, чем видит, как вдали за горизонтом сгущаются темные тучи. Поэтому холодную скелетную ручку Комаэды для уверенности крепко-накрепко сжимает.