***
На улице уже выпал снег, время летело быстро. Парень сунул руки в карманы куртки и шёл, куда глаза глядят, в полной тишине. Снежинки красиво кружились на фоне чёрного неба и устилали плечи. Дойдя до какого-то чужого двора, он обнаружил одинокую скамейку. Кунигами почистил её рукой и сел, откидывая голову назад. Теперь в кармане было мокро, потому что снег на руке растаял, и ткань кармана неприятно липла к руке. На морозе дышать было гораздо свободнее, даже при том, что мысли упорно старались его задушить. Вроде бы, он не сказал ничего, что казалось бы ему неправильным. Обидным — возможно. Неправильным — нет. Чигири вёл себя как ребёнок. Или это он был слишком прямолинейным? Только он обрадовался, что всё шло хорошо, со съездом проблем не оказалось, как выяснилось, что проблемы, оказывается, есть. Но Кунигами любил Чигири, а потому верил, что тот примет его слова к сведению, и ему не придётся работать над отношениями в одиночку. Кунигами потихоньку замерзал, сидя на холодной скамье. Иногда он жалел, что был ярым противником курения. Так хоть было бы чем заняться. Он прикрыл глаза, уже собираясь откинуться в сон от усталости, но, вдруг, услышал скрежет шагов по заснеженному асфальту. — Эй! Чувак, не спи, замёрзнешь! Кунигами открыл глаза и взглянул на того, кто окликнул его. — Господи, только тебя тут не хватало… Дурдом какой-то, — перед ним стоял один из тех тупых братьев, что они с Чигири встретили как-то в парке. — О! Герой-любовник! Не признал тебя сразу! Какими судьбами? — парень очень раздражающе улыбался во все зубы, будто заведомо вытаскивая из Кунигами всё желание общаться с ним. — Не твоё собачье дело. А брат твой где? — Ой, как грубо! Джуничи в магазе, я караулю тут, — он кивнул головой на магазин рядом. Только сейчас Кунигами его заметил, но ему, ровным счётом, было всё равно. — Слушай, я присяду? — Кейске Ванима сел на скамейку рядом с Кунигами, — Тебя чё Принцесса обидела? — Отвали. — Значит я прав! Ну а чего ты хотел. Чигири твой — уёбок, каких свет не видывал. — Я же тебе сказал отвалить, я неясно выразился? — Кунигами уже и забыл, какие приступы агрессии у него случаются на нервной почве. Но, пока что, он держал себя в руках, — Зачем ты вообще так говоришь? Да что он вам обоим такого сделал, что вы так к нему относитесь? — Кунигами слишком устал, чтобы спорить с кем-то столь тупым. — Ну-у… Он выскочка и идиот. Видел бы ты его, когда он ещё играл. Вечно говорил, что мы — ничтожества, а он — талант! — Он уже давно так не думает, что ж ты к этому так прицепился. — Потому что не нужен он тебе. Знаешь, сколько у него баб было? Да куча. Не удивлюсь, если он перетрахал всю школу. У него была куча фанаток, которые стелились ему в ноги, потому что он — ебучая футбольная звезда. Нахуй ему твоя любовь не сдалась, ему нужна твоя похвала и твой член, дружок. Он как ногу свою сломал, так сразу всем стал не нужен. И всё, никаких, понимаешь, девочек. А как только скажешь ему, что он не может нихуя без ножки своей драгоценной, так он сразу злиться начинал, чуть ли не плакал. А так довести его хотелось! Уёбок, говорю ж! Это мы с братом были всегда самыми охуенными, а не он. Так теперь он ещё и пидор. Ты давай, бросай его. Вижу, нормальный ты пацан, найди девку себе хорошую, чё ты с этим идиотом нянчишься? Кунигами выглядел спокойным, но слова Ванима просто выводили его из себя. Да что он вообще о себе возомнил, раз может говорить о своём бывшем сокоманднике такое? Дождавшись конца этого монолога и совсем закипая, он не сдержался и поднял Кейске за грудки со скамейки, смотря на него вплотную. — Да как ты вообще смеешь такое говорить, уёбок? — Кунигами держал парня практически на уровне своего лица. Улыбка Кейске сразу же сползла и превратилась в неприятную трусливую гримасу. — Э-э! Тише, полегче! Пусти меня, блин! — парень пытался вырваться, но у него не получалось. — Думаешь, я поверю какому-то припизднутому придурку как ты? Думаешь, я поверю, что он не способен на любовь? А, даже если я поверю, даже, если я разочаруюсь — ты всё равно не имеешь права высказываться вот так по поводу него. Даже, если он такой, каким ты его описываешь, он всё равно лучше такого идиота как ты, — Кунигами не сдержался и дал свободной рукой парню в челюсть, отбрасывая его на снег. Тот успел только сплюнуть кровь, потирая пострадавшую челюсть, и пополз назад. — Ты настолько ссыкло, что посчитал лучшим способом — унижать человека, который потерял цель всей своей жизни. Каким бы он, по твоим словам, ни был, он этого не заслужил. Знаешь, я сейчас слишком расстроен и, честно сказать, может, я тебе и поверю. Но ты поступаешь погано, — процедил сквозь зубы Кунигами. Кейске тяжело дышал, сидя на снегу и пялился огромными глазами на Кунигами, совсем не похожего на самого себя. Кунигами присел рядом с ним на корточки, испепеляя его взглядом. — Мне кажется, тебе было мало. Я ведь предупреждал, чтобы ты никогда не лез к Чигири, верно припоминаю? — глаза Кунигами опасно сузились, а Ванима весь сжался, — Ты мне не поверил… Ну так получи по заслугам, — Кунигами размахнулся и вмазал ему ещё раз, — Это за пидора, — удар, — это за уёбка, — удар. Парень поднялся на ноги, смотря на, прикрывающего лицо дрожащими руками, Кейске, — А это брату своему передай, — он последний раз ударил Ванима ногой под рёбра, вышибая ему воздух из лёгких. В это время из магазина вышел его брат, Джуничи, и увидел эту картину. Джуничи сразу же побежал к брату, но Кунигами нисколько не испугался, ему было плевать, Джуничи ничего бы ему не сделал, а уж Кейске — тем более. Он смерил обоих взглядом, развернулся, сунув руки в карманы, и ушёл обратно к дому. Снег валил всё сильнее, забираясь за шиворот и охлаждая его пыл. Кунигами не мог поверить, что этот Ванима говорил про его Чигири. Хотя, вспоминая все его подколы, вспоминая его слова, он мог и поверить в это. Но, неужели, всё, что ему нужно — внимание ради самоутверждения? Точно так же, как и… Ай, ладно… Кунигами не хотелось об этом думать, он был неестественно зол на всех. Он имел право злиться, с ним такое уже было. Им пользовались, его добротой нагло пользовались всегда, и он не хотел думать, что Чигири — тоже. Прогулка заняла у него около получаса, и, к тому времени, он уже подходил к дому. На пороге его встретил Чигири, который виновато смотрел на него своими большими глазами. Кунигами сразу смягчился, хоть навязчивые мысли не покидали его голову. Он молча раздевался в прихожей, не поднимая глаз на Чигири. — Что у тебя с рукой..? — А? — Кунигами только сейчас обнаружил, что разбил костяшки. Видимо о челюсть этого придурка. Надо было правдоподобно соврать, — Да так, ничего, просто некуда было эмоции выплеснуть. — Рёнске… Может обработаем пойдём..? Кунигами пожал плечами, молча прошёл в гостиную и сел на диван, закатав рукав. Чигири быстро сбегал за аптечкой и сел на корточки перед Кунигами. Он осмотрел его руку, не находя никаких серьёзных повреждений, обработал её, намазал каким-то кремом и аккуратно забинтовал. — Готово… — Спасибо, не стоило… — Эй… Ты не злишься на меня? Кунигами не знал, как описать своё состояние. Он просто с грустью смотрел куда-то мимо Чигири в стену. Не может же он сказать ему, что его просто вывел из строя какой-то разговор с одним человеком, которого он даже толком не знает. Но он не хотел, чтоб Чигири уходил. Даже дышать будто бы становилось тяжелее. Он слишком любил этого розоволосого парня, чтобы поверить всем словам Кейске. Но он на своей шкуре уже когда-то прочувствовал — что такое, когда ты нужен только потому что ты удобный, заботливый и даёшь человеку внимание. Нужно было ответить Чигири, поэтому он постарался взять себя в руки. — Нет. Конечно я не обижен на тебя… Мне просто как-то… нехорошо что ли…тревожно, знаешь… Чигири всё ещё был уверен, что это — из-за него. Но он знал, что бессмысленными расспросами ничего не добьётся. — Я могу как-то тебе помочь? — Давай просто посидим вместе… Чигири забрался к Кунигами на диван. Рёнске сразу же прижал его к себе со спины и обвил руками, уткнувшись носом в шею. Чигири тяжело вздохнул и погладил обнимающие его руки. Кунигами вдыхал любимый запах волос Чигири, и от этого просто хотелось разреветься. Он слишком привык к нему, действительно привязался. Если бы не те слова Ванима, он бы сейчас запросто поговорил с Хёмой, и они бы жили дальше, всё больше понимая друг друга. Но он, вдруг, резко начал сомневаться во всём. Казалось, будто его любимый человек растворялся в его руках. Не получалось просто взять и откинуть все мыли. Он сам не замечал, как всё сильнее цеплялся за Чигири. Он всегда был тем, кто разговаривает с любимыми, но сейчас не мог проронить ни слова. Он будто был уверен, что Чигири, в какой-то момент, наскучит обычный он. Не тот, кто будет устраивать праздник каждый день, не его герой. — Кунигами, ты чего..? — Чигири погладил так сильно сжимающие его руки, — О чём ты думаешь..? Скажи мне… — Не могу… — И вот мы снова на этой теме, да..? Ты не можешь мне чего-то сказать… Хотя сам так топишь за то, что надо всё обсуждать… — Помолчи, пожалуйста, мне хочется просто тихо посидеть с тобой… — Но ты скоро меня до синяков сожмёшь, ты в порядке? — Точно не в порядке… Но ты сделаешь лучше, если просто дашь мне время… — Рёнске… — Чигири вздохнул, — Я не понимаю, что произошло… Мы с тобой сидели, обсуждали всё, потом ты решил пойти проветриться. Это я всё понял, я дал тебе погулять, подумать… Сам тоже посидел подумал… Но ты возвращаешься в ещё худшем состоянии, чем тогда, ещё и умудрился себе где-то костяшки разбить… И сейчас сидишь и пытаешься меня задушить, ничего не объяснив… Кунигами тяжело вздохнул, расслабляя руки и поднимая голову с плеча Чигири. — Я просто боюсь потерять тебя… Но ты никогда не поймёшь, почему. Поверь мне, не поймёшь. Чигири выпутался из тяжёлых расслабленных рук Кунигами и повернулся к нему лицом. — С чего ты взял? Что, блин, с тобой такое..? Ты не теряешь меня, всё не так плохо… Откуда вообще такие мысли? Мы всего лишь поговорили о том, что нас волнует… — Я же сказал, что ты не поймёшь. Не поймёшь, откуда у меня такие мысли. И я не готов тебе рассказывать. Просто потому что не могу подобрать слова, понимаешь? Я сам не знаю, что со мной… Я обещаю, завтра мне станет легче, и я, скорее всего, перестану думать об этой иррациональной херне. Просто ты умеешь справляться с эмоциями, а я даже плакать не умею. Но я обязательно забуду про всё, о чём думаю сейчас, завтра… — Ладно… — парень опустил глаза, — Может ты хочешь… — Я ничего не хочу. Я пойду спать, пожалуй… Кунигами поднялся с дивана и молча ушёл в спальню, оставляя за собой озадаченного Чигири. Чигири проводил Кунигами взглядом, с трудом подавляя в себе тревогу. Что же случилось..? Почему Кунигами думал, что может потерять его? Что за хрень вообще…***
На следующее утро, Кунигами обнаружил, свернувшегося калачиком на диване, Чигири. Видимо он решил спать сегодня отдельно, что было неудивительно, учитывая то, что вчера было. Кунигами не хотел будить его и тихонько прошёл на кухню, чтоб поставить чайник. Переодически он поглядывал в гостиную, чтобы убедиться, что не разбудил Чигири. В какой-то момент он услышал шорохи на диване и зашёл в гостиную. Хёма уже сидел, натягивая на себя плед и потирая глаза. — Хей, ты проснулся? — Кунигами присел на свободный край дивана. — Ну, как видишь, — Чигири зашипел, потираяю шею, — Этот диван явно не предназначен для сна. — Извини, пожалуйста, я заставил тебя спать тут… — Ничего, ничего. Я не хотел тревожить тебя. Ты как, кстати? — Ну, как я и говорил, мне гораздо лучше. Такое бывает иногда… Я очень постараюсь не срываться… Если подобное, вдруг, ещё случится, стукни меня по башке, пожалуйста. — Но ты выглядел расстроенным, я не уверен, что ты в этом виноват… — Всё равно, я чувствую вину за это… Чигири взял Кунигами за руку и нежно поцеловал, прикладывая её к своей щеке. — Ничего, тогда, я тебя прощаю. Нам надо жить дружно, ведь так? Кунигами улыбнулся ему и нерешительно поцеловал в лоб. — Рёнске… Я люблю тебя… Тебе не стоит ничего бояться, все проблемы в этом мире разрешимы… — Да, ты прав, Хёма…