Ему это нужно

      — Герм, я понимаю, что ты за него волнуешься, но и ты пойми, что Гарри хочет побыть один.       — Как я могу не волноваться? Он только что потерял последнего родного человека, да ещё и эта история с пророчеством. Он же явно будет винить себя в смерти Сириуса, может ещё что нас потянул в Министерство. Я не думаю, что сейчас одиночество будет лучшим выходом для него. — развела руками девушка с каштановыми волосами и опустилась в кресло.       — Хорошо, но как мы его найдём? Никто не видел, как он уходил из Хогвартса после разговора с директором, а на карте мародёров его нет.       — Значит он в Выручай-комнате. Если ты помнишь, она не отображается на карте мародёров. Я вам это говорила, ещё когда мы проводили занятие.       Рон задумался. Он понимал, что Гермиона права, но боялся, что не сможет утешить друга, когда тому настолько плохо. Он даже не представлял, что нужно сказать.       — Как мы попадём к нему? Комната не пропустит нас к Гарри, если он того не захочет, а он вроде ясно дал понять, что хочет побыть один.       — Ты сиди здесь, вдруг он вернётся, а я пойду попробую к нему пробраться. — сказала девушка и, по привычке накинув на плечо сумку с учебниками, вышла из гостиной своего факультета.       В это время Гарри сидел в комнате, которая сильно напоминала его спальню у Дурслей. Он не хотел сейчас быть в Хогвартсе, который напоминал ему о тех, кто погиб по его вине… Папа, Мама, Седрик, а теперь ещё и Сириус… И всё из-за грёбанного пророчества, которое ничего не дало, ничего не объяснило, ничем не помогло.       Он ненавидел весь мир за эту несправедливость. Он ненавидел Трелони, которая произнесла эти несколько бесполезных, но роковых для него строк. Он ненавидел предателя Петтигрю, который предал его родителей. Он ненавидел Дамблдора, который не смог или не попытался спасти их или крёстного. Он ненавидел Воландеморта и Беллатриссу за эти смерти. Он ненавидел Сириуса, который обещал, что они всегда будут вместе. Он ненавидел… Он ненавидел себя. За всех их.       Гарри хотел плакать, но не выходило. Вдруг он обратил внимание, на тихо открывающуюся дверь и заглядывающую внутрь голову с такими знакомыми непослушными каштановыми прядями. Гермиона, увидев его, облегчённо вздохнула и зашла внутрь.       — Герм, спасибо, что пришла, но я хотел бы побыть один, — Гарри даже не удивился, что комната её впустила. Просто лёг и безучастно уставился на какое-то пятно на потолке.       Грейнджер подошла к нему, осторожно села на край кровати, положив свою ладонь поверх его, она почувствовала, что его рука слегка дрогнула.       — Если ты не хотел, чтобы я была здесь, тогда почему комната меня впустила? — он не ответил. — Гарри, не вини себя, пожалуйста. Только не сейчас. Я понимаю, что тебе тяжело, но не закрывайся от нас. Ты наш друг и ты нам нужен, а мы нужны тебе.       Поттер продолжил молчать. Ему ничего не хотелось вести беседу, хотя голос подруги согревал, а от прикосновения внутри стало что-то шевелиться, будто патронус, прорывающийся сквозь полчища дементоров.       — Хочешь, пойдём полетаем на метле?       — Ты же боишься летать.       — Нууу, если бы у меня был хороший учитель, я думаю, что смогла бы перебороть страх. Надо будет попросить одного знакомого самого молодого ловца за последние сто лет. Не знаешь где его найти? — по губам Гарри ненадолго пробежала улыбка. Он чуть приподнялся и как-то странно посмотрел на подругу.       — Гермиона, можешь, пожалуйста, рассказать о своих родителях?       — О родителях? — она не смогла скрыть удивления.       — Да. О них, о том как проводишь с ними лето. — Гарри понимал, что сейчас это не лучшая тема для разговора, но он просто хотел слышать её голос, а говорить о чём-то отвлечённом просто не мог. Тем более он не так давно понял, что совершенно не знает о жизни подруги вне Хогвартса.       — Ну что же… Мои родители дантисты. Маму зовут Джейн, отца — Риччард. Живут не далеко от Лондона… — Гарри медленно начал проваливаться в сон.       Гермиона видела, что друг заснул ещё несколько фраз назад, но почему-то ей казалось, что он всё ещё её слушает, и, если сейчас закончить рассказ, проснётся, а этого ей не хотелось. Впервые за последнее время морщинки на его лице разгладились и на нём читалось что-то вроде умиротворения.       Девушка не заметила, как сама заснула рядом.

***

      Над двумя подростками встала женщина. Вряд ли бы они смогли бы её увидеть или услышать, поэтому она, ничего не опасаясь, разговаривала сама с собой.       — Опять эти Певереллы, — если бы она могла поморщиться, то обязательно это сделала бы. — Ладно, помогу я ему. Без этого он не справится со своей задачей. Ему это нужно.       Женщина махнула рукой и исчезла. А комнату наполнил мягкий свет…