1997 год, Сицилия.
В огромном доме на Сицилии, окружённом бесподобными садами, какие бывали только здесь, умирал великий дон мафии Карбонелл. Вокруг него собрались все, кто был включён в его круг доверия, каждому из которых дон помог достичь тех высот и благ, которые у них сейчас имелись: Говард Старк, обосновавшийся в Нью-Йорке, Хэппи Хоган из Чикаго и Хэнк Пим из Лондона. Дон Карбонелл был одним из величайших и истинных вождей мафии. Чрезвычайно справедлив, беспощаден к предателям, глух к просьбам неблагодарных, он тем не менее был всеми уважаем и любим. Удовлетворял просьбы нуждающихся, не позволял молодежи быть необразованной только из-за нехватки денег, помогал тем, кто просил помощи и одаривал щедро тех, кто был ему верен. Даже судьи на Сицилии в случаях неразрешимых вопросов обращались к нему и приговор был таким, каким его озвучивал дон Карбонелл, благо у него для этого были и воля, и средства. Но дону было уже больше восьмидесяти лет и с годами сентиментальность порой брала верх. А иначе как объяснить его женитьбу на молодой красавице, что каких-то три года назад родила ему здорового мальчика? И дон, понимая, что конец его близок, был всерьёз обеспокоен будущим единственного сына. Именно поэтому он и собрал своих соратников подле себя. Он поблагодарил своих друзей за проявленное к нему уважение, ведь они проделали такой долгий путь из Америки и Великобритании. А затем высказал им своё желание. — Я бы хотел умереть с чистой совестью, — сказал дон, — и хочу быть уверенным в безопасности своего сына. Я хотел бы поручить его воспитание одному из вас, ибо даже сейчас, в три года, в нём уже горит огонь настоящего мафиозо, душа его романтична, как у истинного сицилийца, а глаза уже искрятся пламенем человека, в чьих руках должна быть большая власть. Однако сейчас он нуждается в защите и любви. — Вы хотите, чтобы за ним присматривал один из нас? — спросил Хэнк Пим. Дону не понравилось слово «присматривал». — Если так, то любой из нас согласен взять на себя такую честь. Хэппи Хоган, будто догадываясь, что Пим на самом деле не очень хотел бы взваливать на себя подобную ответственность, сказал: — Я знаю мальчика с рождения. Он мне уже как сын. Однако дон повернул голову к Говарду Старку: — А ты что скажешь, Говард? Говард угодливо улыбнулся: — Если вы выберете меня, ваш сын станет моим сыном. Любой другой человек сказал бы, что Говард Старк в качестве опекуна для единственного сына — самая ужасная идея, которая могла только появиться у разумного человека. Но Дон Карбонелл обычным не был, учитывая масштабы, которые охватил его клан. Поэтому и решил, что воспитываться его сын будет у Старков. Говард сможет научить мальчика выживать в этом жестоком мире. Хоронили дона со всеми почестями. Прибыли главы других кланов, дабы выразить безмерное уважение к усопшему. И трёхлетний наследник Карбонелл с горящими глазами, облаченный во все чёрное, восседал на запряженном лошадьми катафалке, словно император. После похорон Говард Старк увёз ребенка к себе в усадьбу, где тот стал полноправным членом его семьи.Наши дни
Когда партнёры во всех смыслах этого слова Баки Барнс и Брок Рамлоу подъехали к дому Обадайи Стейна, уже наступил полдень. Во дворе они увидели четверых крепких молодых людей, играющих в баскетбол. Самый заметный из них, Иезекиль, сразу же заметил неожиданных гостей и подошел поздороваться. — Мы к твоему отцу, — поспешил объяснить Баки. — Да? — Иезекиль улыбнулся и в улыбке этой было нечто озорное, но в то же время опасное. — Тогда сыграйте с нами в баскетбол. Баки и Брок переглянулись с похожими озорными улыбками на лицах. Несмотря на внешние различия, они казались похожими, словно были одним организмом. — А что? Давно мы костями на поле не гремели, а? — добродушно согласился Брок. — Хорошо, — сказал Баки. — Как разделимся на команды? Иезекиль велел троим дружкам объединиться в команду против него и гостей своего отца. Игра началась. Несмотря на то, что Баки и Броку перевалило за тридцать пять, играли они хорошо. Двигались слаженно, мускулы устрашающе перекатывались под кожей с каждым движением, пасовали мяч друг другу так, будто даже мыслили одинаково. Складывалось ощущение, будто для победы им не нужен был даже мастерски играющий Иезекиль. Все знали, баскетбол — игра контактная и жесткая, а потому никто не удивился, когда Брок, зацепив одного из противников, толкнул его так, что парень упал. Тогда Рамлоу и Барнс поняли: надо уступить салагам, нечего показывать всю свою мощь тем, кто не сможет оценить по достоинству. Брок помог подняться юноше из команды противников и примирительно похлопал по плечу. — Прости, не рассчитал, — пожал он плечами и улыбнулся. Было в этих мужчинах нечто страшное, но невозможно было не признать, что у них обаятельные улыбки. Тот юноша улыбнулся в ответ и пожал ему руку. Брок и Баки позволили другой команде выиграть, впервые, наверное, создав ситуацию, где Иезекиль на стороне проигравших. Ну ничего, подумали они, пусть учится с достоинством уступать первенство, и будет у него в руках и успех, и удачная карьера. А после его отца он скорее всего займёт его место и тоже станет влиятельным человеком. Нужно лишь научиться правильному отношению ко всему этому и есть огромная вероятность оставаться в здравом уме и памяти до самой старости. Обадайя Стейн раздал всем прохладительные напитки. Юноши окружили Брока, словно он Солнце, а они — планеты. Брок обладал той харизмой, влиянием, что позволяли всегда быть в центре внимания. Естественно, если он этого хотел. Брок с широкой улыбкой на лице обнял паренька, которого недавно сшиб с ног и сказал: — Прислушайтесь к советам старичка. Никогда не бегите с мячом перед тем, как отдать пас. Никогда не прекращайте борьбы, даже если отстали на двадцать очков. И никогда не встречайтесь с женщиной, у которой больше одной кошки. Молодые люди дружно рассмеялись. Баки тоже поделился кое-чем из опыта с женщинами, но в основном отмалчивался и позволял говорить Броку. Спустя какое-то время они распрощались с детьми, пожав всем руки и пошли с Обадайей в дом. В конце концов, они приехали по важному делу. В доме, обставленном так шикарно, что можно было принять его за особняк президента, Баки и Брок также не теряли бдительности. Внимательно осмотрев каждый угол, как они привыкли делать с самой юности, они переглянулись. Ни камер, ни прослушивающих устройств, все чисто. Они дружно посмотрели на Обадайю. Тот без лишних слов достал огромный сундук. Открыв его, мужчины снова переглянулись. Обадайя почти нетерпеливо поинтересовался: — Ну как? — Глушителей нет, — сказал Баки. — Они вам не понадобятся в этом деле. Баки пожал плечами. — Отлично, — сказал он. — Без глушителей даже лучше. — Кто цель? — Спросил Брок, всегда желавший определённости здесь и сейчас. Обадайя был уверен, что Баки мысленно одёрнул своего партнёра. И мягко ответил, решив подыграть: — Предлагаю поговорить о деле за обедом. А пока располагайтесь, примите душ и через час я жду вас внизу. Кстати, как вам мой сын? — Иезекиль отлично играет, — улыбнулся Баки. — Лучше всех, — подтвердил Брок. Баки готов был биться об заклад, что на самом деле ему не понравился никто из игравших. — Ему предлагают спортивную стипендию в Вилланове, — похвастался Обадайя, светясь от гордости за сына. — Будьте уверены, там он преуспеет. Когда Брок и Баки спустились вниз, Обадайя уже ждал их за обеденным столом. Он приготовил обед сам. На столе стояла бутылка хорошего вина. Пошутив ещё насчёт игры подростков в баскетбол, они плавно переходили к делу. Обадайе нравилось работать с Рамлоу и Барнсом. Весёлые, активные и в то же время профессионалы. Лучшие в своем деле. Поэтому для этой операции он выбрал их. — Что за срочное дело, Стейн, из-за которого мы пробыли в пути так долго? — спросил Брок. — Не так уж и трудно это было, — встрял Баки. Он всегда старался сгладить острые углы. — Зато увидели Америку своими глазами. — Но ехали всё же очень долго. Почему нельзя было прилететь самолётом? — Прошу прощения за неудобства, — сказал Обадайя, — но дело действительно чрезвычайно важное. Платят миллион долларов. Наёмные убийцы синхронно отставили столовые приборы. — Кто? — только и спросил Брок. — Дон Говард Старк. — Это очень серьёзное дело, — проговорил Баки, взвешивая все за и против. Обадайя, как профессиональный юрист в прошлом, просто обязан был их уговорить. — Он отошёл от дел три года назад. Порвал все преступные связи, рассчитался со всеми старыми партнёрами. Сейчас мирно живет в особняке на окраине Нью-Йорка. Цель легче, чем вы думаете. Волноваться не о чем. Брок повернулся к Баки. — Забавно, не находишь? Все заказчики говорят нам, что волноваться не о чем. — Всё потому, что стрелять-то не им. И не за их головами будут охотиться после. — Поверьте, здесь волноваться действительно не о чем. — А старые друзья дона? Что они потом с нами сделают? — У мёртвых друзей нет, — отрезал Обадайя. — После убийства вам ещё год придётся прожить в Калифорнии. Новые документы, имена, жильё. Немного конспирации и заживёте как все. — Оплата больно хороша, — признался Брок. — А расследованием будут заниматься не только копы, но и феды. — Здесь тоже всё схвачено, — заверил их Обадайя. — Ни ФБР, ни полиция не будут вмешиваться. Формально будут, но ничего не найдут. — Брок, на кону миллион баксов, — сказал Баки и Обадайя понял: они согласны. Да и сомневаться право они имели, ведь такое серьёзное дело и такая оплата… Одна оплошность — и они трупы. Обадайя и сам боялся, но последовал своему жизненному кредо. Кто не рискует… — Хорошо, — сказал Брок. — Когда? — В следующую пятницу утром. Потом вас заберут на частном самолете. — Кто заберёт? — За рулём буду я, — улыбнулся Обадайя. Понаблюдав еще за наёмниками, Обадайя пришёл к выводу, что они — идеальная кандидатура для убийства Говарда Старка. Вместе они не то чтобы дополняли друг друга — они словно объединялись в одно целое, становясь сильнее, крепче и неуязвимее. Они совершенно точно доведут дело до конца.