Ветер перемен

В последние годы зима в Мидгарде была особенно жестока. Выживать стало труднее, лишь самые стойкие способны выдержать природный катаклизм и не стать перегноем для растений. Ледяные ветра принесли своим холодным дыханием запах смерти и полного опустошения. Вся лесная дичь либо передохла от лютого мороза, либо спряталась в ожидании у моря погоды, но увы, фимбулвинтер наступал стремительно и безжалостно, не оставляя надежды на спасение. Отец и сын быстрым шагом продвигались по заснеженным тропам. Солнечные лучи скользили по веткам, заставляя навалившийся снег беспрестанно поблёскивать, от чего Атрею слепило глаза. Брезгливо поморщившись, он лишь устало выдохнул и продолжил путь за широкоплечим силуэтом Кратоса. Непоколебимая груда мышц механически шагала на небольшом расстоянии от юноши, но стремительно увеличивая дистанцию. Пару дней назад двоица заглянула к братьям-гномам, отменным кузнецам. Брок и Синдри радушно встретили старых друзей, предвкушая упорную работу и возможность поточить лясы с кем-то, кроме друг друга. Кратос, конечно, не особо разговорчив, но вот его сын очень даже. Однако, в последнее время внутри Атрея что-то надломилось. Он был суров, молчалив, часто уходил в свои мысли, из-за чего неоднократно косячил. А отцу это ой как не нравилось. Дом гномов впитал в себя запах раскаленного металла и чего-то ещё непонятного, приторно сладкого... Даже приятного? Вероятно, это Синдри внёс свою лепту в общую картину ароматов. Названый гном подошёл к гостям и весело, в своей несколько неловкой манере, поприветствовал их. Суровый вид мускулистого воина и его молчание заставили нервного Синдри стушеваться, вжать шею в доспехи и, ссылаясь на неотложные дела, впопыхах удалиться за наковальню. Атрей приметил, что в действительности здесь, впервые на его памяти, был ещё один клиент кроме них с отцом. Высокий долговязый мужчина средних лет, который даже ухом не повёл в сторону завсегдатаев гномьей лавки. Тем временем подоспел Брок, который до этого ходил в подсобку за материалами. - Чего изволите? - Поцарапал. В доказательство, на столе разместился левиафан, рукояткой к кузнецу, на которой красовалась приличная такая дерябина. - Нихера себе, ты каким образом его так укокошил? Понятно лезвие, но рукоять то. На совесть же делали. Н-е-е, брат, так дело не пойдёт, давай сюда, с-час подлатаем. Искусный мастер достал с полки нужный инструмент и принялся за работу. Заняло это чуть больше времени чем обычно, но впоследствии левиафан как новенький с гордостью красовался в руках гнома, чьё лицо сияло не меньше, чем отполированное и подточенное лезвие топора. - Прошу! И впредь будь добр не угандошь его полностью, а то даже я, с золотыми руками, топор с того света не достану. - Ну, во-первых, руки у тебя не золотые, а синие - вмешался в разговор Синдри, тщательно оттирающий тряпкой не пойми откуда взявшееся пятно на нáруче - и во вторых... - То же мне умник нашёлся, между прочим синий цвет у девок ценится на вес золота, а ты, рожа свиная, истинную красоту распознать не способен, так что печку захлопни и принеси мне лучше точильный камень, а то этот совсем сдох. Благо обошлось без перепалки - Синдри слишком устал после дотошного клиента и лишь недовольно пробормотал себе что-то под нос прежде, чем скрыться в дальних комнатах дома. Брок победно вернул оружие в руки хозяину и заметил мрачного Атрея, который всё это время молча стоял в стороне. Судя по пустому взгляду, сейчас он находился где угодно, но только не здесь. Кузнец в привычной грубой манере обратился к юнцу. - Чёй-то ты кислый такой? Да на тебе лица нет, аж губа до колен отвисла, дутый весь как жаба, обидел кто? - Не твоё дело. Отвянь. Кратос моментально бросил на сына гневный, испепеляющий взгляд, в котором теснились нотки беспокойства. От наглости подростка у Брока едва челюсть не отвисла. Никогда прежде покорный и вежливый Атрей не позволял себе так обращаться с людьми. В данном случае с гномами. Следовало ожидать, что синекожий вспылит или хотя бы съязвит что-то едкое и обидное, но он лишь молча проводил взглядом удаляющуюся фигуру разгорячённого юноши. - Эдак он вскипел...как чайник. Гормоны поди. В этом возрасте у пацанов в мозгу извилины скрючивает только так - сам такой был. Помню однажды... Продолжение истории Атрей не услышал, так как поспешно ретировался из кузницы, избегая вопросительных взглядов. Подросток вышел на поляну, полностью погружённую в сугробы. Наконец, выдался спокойный, солнечный день, и снег перестал валить хлопьями. Где-то вдали, на удивление, было слышно одинокую птицу, отчаянно голосившую свою последнюю песню. Последнюю, потому что ей грозила голодная смерть. Как и всем остальным животным. Атрей понимал это как никто другой. Атмосфера неминуемой гибели тяжким грузом повисла над мирами Иггдрасиля. Жалость ко всему сущему разрывала юное сердце, парень не выдержал скопившихся внутри эмоций... И заплакал. Тихо, мучительно, безудержно. Слезы стекали тонкими струйками по щёкам, оставляя за собой влажные следы. Кратосу не дано было увидеть, с какой болью смотрят на мир эти ещё по-детски невинные глаза, таившие в себе неподдельную мудрость. И, к сожалению, Мимира, который обычно смиренно висел на поясе воина, с ними не было. Остался дома за хозяина. Атрей вспомнил всё: гибель близкого человека, ложь отца, людей которых он убил собственными руками, потому что следовал родительскому наказу "закрыть свое сердце". И ведь закрыл. Слёзы продолжали глухо ударяться об одежду, но от этого легче не становилось. Отцовское непонимание так и осталось актуальной проблемой, с которой Атрей столкнулся после смерти матери. С тех пор прошло уже три года, но стена между отцом и сыном даже трещины не дала, наоборот, только увеличилась в своих габаритах. Арктический лёд в глазах бога войны так и не сумел растаять. Следом леденел и его сын. Кратос не заставил себя долго ждать. Расплатившись с Броком, мужчина терпимо дослушал рассказ и вышел на деревянный порог. Судя по тяжёлому дыханию, бог войны был крайне зол на своё чадо. - Сын. Атрей не обернулся, стараясь незаметно смахнуть слёзы с лица. Глаза опухли и неприятно зудели, было стыдно показать отцу свою слабость. С лёгкой хрипцой он лишь коротко сказал: - Пошли, скоро стемнеет. Не хочу на снегу ночевать. Отец и сын находились на расстоянии вытянутой руки, но Кратос чувствовал, что Атрей отдаляется от него. Он уже давно не маленький мальчик, его не нужно, как раньше, защищать и держать за спиной, пока воин кромсал налево и направо своих обидчиков. Юноша многому научился и теперь способен постоять за себя сам. Тяжело осознать тот факт, что всё изменилось. Сколько раз Кратос пытался прикоснуться к сыну, обнять, утешить, показать свои настоящие чувства. Но грубые мозолистые руки не знали, или давно позабыли что такое любовь. Они знали как убивать, разрушать, наносить удары один за другим, пока враг не испустит свой последний вздох, а что насчёт нежности... Кратос неуверенно поднял руку, чтобы положить на плечо сына, но Атрей, не заметив этого жеста, двинулся с места и засеменил до ближайшего поворота. С того момента прошло двое суток. Хорошая погода простояла недолго: стало заметно холоднее и меховая накидка не спасала от ледяных ветров. Несмотря на все вопросы Атрея, Кратос так и не объяснил, с какой целью они идут в такую даль. Но, судя по тому, что Мимира было решено не брать, домой они вернутся. Теперь ужасно неудобная деревянная кровать казалась Атрею пуховой периной, о которой в ближайшее время можно только мечтать. Как бы юноша не старался, он не мог узнать мест, по которым отец ведёт его уже несколько дней. К вечеру небо затянули густые тучи, снег нахлынул с новой силой вместе с арктическим ветром. С большим трудом, но через час скитальцам удалось найти место для ночлега. Небольшое углубление в скалистой сопке, больше похожее на пещеру. Вероятно, раньше здесь жил кто-то крупный, вроде медведя. Но сейчас убежище пустовало, а запахи, которые могли бы указать на возможного обитателя, давно выветрились. В пещере было сыро и холодно. До наступления сумерек, сын с отцом успели натаскать хвороста и смастерить импровизированные кровати из елового настила. Колючие, но зато не придётся спать на сырой земле. Когда Кратос развёл огонь, на улице уже совсем стемнело. Отогревшись, усталые путники принялись молча жевать жёсткое вяленое мясо. Вкус у него был пресный, но это лучше, чем ничего, так как в нынешних условиях найти живую дичь - явление крайне редкое. Закончив трапезу, Кратос без лишних слов скомандовал спать и рухнул на сухие ветки, так как завтра им предстоит долгий путь, при условии что погода будет не столь сурова. Но Атрею спать совсем не хотелось. Он продолжил сидеть у огня, наблюдая за танцем озорных искорок. Обветренные руки приятно обвило тепло, хотелось насладиться, впитать в себя как можно больше жара, да и приятно было посидеть в спокойствии и тишине, которую нарушал только треск костра. Атрей скучал по матери. Скучал по тем дням когда они вместе ходили на охоту, мастерили игрушки и шили одежду. С каким интересом он слушал рассказы про великанов и таинственных монстров перед сном. В то время это были привычные будни, но сейчас от них остались лишь тёплые воспоминания. Тогда он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Но как раньше уже не будет. Никогда. От источника тепла остались лишь тлеющие угли, а юноша так и сидел у костра, с нежностью поглаживая изгибы деревянного лука. Незаметно пролетела ночь. Кратос проснулся раньше, но будить сына не стал - в этом не было необходимости. Метель хоть и ослабила хватку, но никуда не ушла, лишь принесла вместе с ветром новую порцию снега. Проверив запасы Кратос прикинул, что при должной экономии еды на первое время хватит. Стало ясно, что сидеть им предстоит ни одни сутки. Хворост, который вчера впопыхах натаскали, закончился. Остались только сырые ветки да полена, для топки непригодные. Вооружившись топором, бог войны шагнул в беспросветную стужу, навстречу холодному ветру. Снежинки неприятно облепили лицо, кинжалами врезаясь в пепельную кожу. Видимость была ужасной, с трудом получалось разглядеть что-то дальше собственного носа. Благо, рядом с пещерой росли невысокие ели. Молодняк. Мужчина занёс топор - следом в разные стороны полетели щепки и тоненький ствол дерева повалился в сугроб. Спустя 20 минут воин вернулся с охапкой дров. Атрей уже проснулся и бодрячком сидел на импровизированной кровати, вырезая из полена какое-то животное, по очертаниям больше похожее на волка. - Тебя долго не было - бросив косой взгляд, юноша продолжил искусно работать ножом по древесине. - Недолго. Нам нужно поддерживать тепло, если хотим выжить. Прошло около двух суток заточения в пещере. Всё это время скитальцы изредка выходили наружу, чтобы пополнить запас дров и справить нужду. Гробовая тишина резала слух. Отцу и сыну совершенно не о чем было поговорить друг с другом. Атрею и не хотелось. Он всё ещё злился на отца за то, что тот держит его в неведении и контролирует каждый шаг. Юноша очень устал от такого обращения, сейчас он предпочёл бы затеряться в снегах, чем слушать нотации от родителя и получать по шапке. От колючей "кровати" кожа невероятно зудила, местами даже покраснела. Уже как полдня Атрея мучил озноб, но он не подавал виду, так как знал - если отец заметит, придётся сидеть в четырёх стенах без возможности выйти наружу. Даже те недолгие выходы за дровами служили непоседливому парню глотком свежего воздуха. Атрей устало вздохнул и тут же словил приступ кашля, который старательно попытался заглушить. - Ты заболел - Кратос заметно нахмурился, поднимаясь со спального места. - Нет, я просто... Подавился. Мужчина подошёл ближе и прислонил ладонь ко лбу сына - горячий, очевидно температура. - Сядь ближе к костру, тебе нельзя больше мёрзнуть. За растопкой я буду ходить один - Кратос снял свою меховую накидку с плечь и накинул на Атрея. По размеру она была настолько большой, что годилась для парня одеялом. Как думал, так и получилось. Покашляв, юноша лишь смущённо передвинулся к костру, теребя в руках деревянного волчонка. В куче дров он нащупал небольшое полено и принялся вырезать малышу родителя. К вечеру Атрей закончил работу и с умилением смотрел на волчье семейство. Эти хищники всегда привлекали его внимание: большие, грозные, с когтями, клыками и пушистым хвостом. В то же время им была присуща некая грация и загадочность. Он очень хотел как можно скорее вернуться к своим мохнатым друзьям - волчицам Спеки и Сванне. Бедняжки, наверное, очень тоскуют по хозяину... Жаль, что их тоже пришлось оставить дома. Поплотнее укутавшись в отцовский плащ, Атрей осознал странную вещь. Он и отец очень похожи на деревянных волков, что теперь красовались в его руках. Одиночки, идущие по своему пути, убивающие недругов и защищающие друг друга от опасности. От этой мысли внутри приятно потеплело, на лице заиграла улыбка, а глаза заблестели. Тут же вспомнилась забавная история из детства. В 5 лет Атрей гулял возле дома, собирая всякие веточки и камешки, чтобы помочь матери починить табурет. Вряд ли это могло хоть как-то помочь, но ведь главное - желание. Неподалёку от дерева он наткнулся на волчьи следы и с интересом начал их разглядывать. Вдруг, небо затянуло тучами и мальчик подумал, что это сам Сколь решил пожаловать в гости, чтобы поглотить солнце. От страха ребёнок вскрикнул, побежал в дом и спрятался под стол, подальше от злющего волка. Атрей поднял голову и открыл рот, чтобы рассказать забавное воспоминание отцу, но тот уже крепко спал. Третьи сутки длились словно вечность. Запасы еды были почти на исходе, но метель так и не отступила. К концу четвёртого дня вблизи не осталось целых деревьев, остальные же находились слишком далеко. И с каждым разом добираться до них становилось всё труднее, так как увеличивался риск заработать обморожение. Благодаря крепкому здоровью, Атрей уже встал на ноги и чувствовал себя прекрасно. Настолько, насколько это возможно, когда двое богов застряли в пещере, не имея шансов противостоять суровой природе. Неужели они сотворили что-то на столь ужасное, что весь мир решил ополчиться против них? За ночь снега намело ещё больше, чем в предыдущие дни, вход в пещеру засыпало практически наполовину. Утром пришлось изрядно потрудиться, чтобы разгрести тяжёлые сугробы. И так было день за днём. Сидя на своём спальном месте, бог войны наблюдал за снежной агонией, что творилась снаружи. Зывывающий ветер загребал снег прямо в пещеру. Если так будет продолжаться и дальше, то угроза погребения заживо станет реальной. Кратос глубоко задумался... Когда спартанец принял решение, Атрей ещё мирно посапывал неподалёку от огня. Толчок в спину разбудил спящего парня. - Собирайся, мы уходим - резко бросил Кратос, засыпая землёй тлеющий костёр. - Ты серьёзно? Отец, мы ведь окоченеем! Давай подождём ещё, может завтра погода лучше будет. - Нет. Идём. Сейчас. - Но... - Я сказал - идём. Грозный мужской бас эхом пронёсся по пещере, строгий, острый как лезвие взгляд ясно дал понять, что последнее слово будет за ним, и это не обсуждается. Атрею ничего не остаётся, кроме как собрать свои скудные пожитки и послушно пойти следом. В пустоту. В неизвестность.