🦋
– Учителя Со нет? – Уён вскинул брови, глядя на уставшего старосту. Парню явно не помешало бы выспаться. Зато он любезно согласился предоставить конспекты за скромную плату в виде нескольких оплаченных обедов. – Уже второй день. И никто не может ответить когда он вернётся, сам он даже сообщения не читает. А мне нужно узнать насчёт практики в следующем семестре, эх, так бесит. – Директор разве не смог сообщить когда учитель Со выйдет на работу? – спросил Ёсан, – Он должен точно знать. Староста помотал головой. – Директора тоже нет на месте. Может уехали на какой-нибудь симпозиум или другая работа. Ладно, мне пора. Увидимся. Как только староста отошёл, парни тут же переглянулись и Уён отшутился: – А что, отрывать крылья мотылькам тоже работа, верно? Ёсан шыкнул и дал ему подзатыльник: – Пожалуйста, заткнись. Разобравшись с конспектами, Ёсан планировал зайти на стрельбище и хотя бы полчаса потратить на стрельбу, чтобы не опускать планку. Уён тоже захотел попробовать, и попросился за компанию. Само помещение находилось в отдельном здании на территории кампуса, напоминая сторожку, где сначала нужно зарегистрироваться, взять оружие и наушники, а потом спуститься по лестнице на тренировочное поле что находилось на цокольном этаже. Однако подходя к стрельбищу, парни наткнулись на толпу студентов, которую охрана университета старалась держать на расстоянии и небольшую машину скорой помощи. – Кажется, кто-то себе что-то случайно прострелил, – протянул Уён, – Я передумал брать в руки оружие. Ёсан же наоборот насторожился. Внутри засела едкая тревога и с каждым шагом до ушей доносились обрывки фраз студентов: “Это так ужасно.” “Он был крут.” “Что же случилось?” В какой-то момент толпа сделала несколько шагов назад, и парни, оказавшись рядом успели увидеть как на каталке вывезли тело упакованное в плотный чёрный мешок. – Ох, чёрт… – глаза Уёна тут же расширились и стало не до шуток. Ёсан немигающим взглядом проследил как двери машины захлопнулись, а в толпе вдруг прозвучало имя учителя Квона.🦋
Парни молча готовились ко сну. Снова в доме Уёна, который стал восприниматься как самое безопасное место на чёртовом острове. “Крепость к которой не подлетит ни одна ёбанная бабочка”, - как выразился Чон. Каждый думал о сегодняшнем дне. Новость о смерти преподавателя прямо на рабочем месте повергла всех в шок, и все ждали что же скажет директор Шивон или хотя бы появится ли пост об этом на сайте Имгё, где сообщат время и место прощальной церемонии, но ничего. Возможно, семья учителя Квона просто была против оглашения такой информации и не стоит искать здесь никакого подвоха, только в свете последних событий, подвох хочется искать даже в столовской еде. В толпе кто-то сказал о сердечном приступе, и чуть позже учителя что разговаривали с мед.работниками подтвердили причину смерти. Он же выглядел совершенно здоровым и крепким мужчиной… С трудом верится, что его сердце просто не выдержало, хотя откуда можно узнать наверняка? Такие приступы всегда неожиданны. Ёсан стал сам не свой и парни старались его понять. Учитель Квон был для него наставником, примером для подражания и просто человеком рассказы о жизни которого можно слушать вечно. Бывало, когда Кан задерживался на тренировке, учитель рассказывал ему о своих первых днях в полиции, самых сложных вылазках и прочем, что по его словам, Ёсан ещё успеет испытать на собственной шкуре если пойдёт по профессии. И Ёсану было интересно. Да, он не совсем ярко показывал свои эмоции, возможно выглядел скучающим, но в действительности ему нравилось ходить на стрельбище не только чтобы оттачивать свои навыки, но и проводить время с опытным наставником. Которого теперь больше нет. – Я выйду на пару минут, – вдруг говорит Ёсан, и надев куртку выходит на веранду, вдыхая холодный воздух. Мысли немного приходят в порядок, принося некое смирение. Кан уже ничего не изменит, да и не были они настолько близки, чтобы так убиваться. Семье учителя сейчас куда хуже чем Ёсану. В этом был весь Кан Ёсан. Ему не может быть хуже чем остальным, по крайней мере он жив, и не он думает как организовать похороны умершему мужу и отцу. Уён сочувственно глядит ему вслед, и сдерживается из-за всех сил, чтобы не пойти за ним и обнять. Пусть побудет один. – Он сильно переживает… – подмечает Хонджун, устало поправляя подушку на своём футоне. – У него было много опыта со смертью… и я тоже переживаю за него, – отвечает Уён, – Тогда на горе Наби, он рассказал мне что его мама и сестра погибли и пережить это оказалось очень тяжело. Сонхва с Хонджуном резко округляют глаза. Они знакомы с Ёсаном несколько месяцев и он никогда не рассказывал о прошлом… хотя, из всей компании одному Уёну было приятно рассказывать о пережитых моментах, как минимум он казался не настолько искалеченным судьбой ребёнком. Если подумать, то в историях Ёсана не было необходимости, ведь их разговоры чаще всего касались учёбы или же совместно пережитых моментов, до этого они особо не говорили по душам. – Погибли? – уточнил Сонхва и Уён кивнул: – Мама умерла ещё в детстве, а младшая сестра… стала жертвой насильника когда ему было тринадцать. У всех похолодело внутри. – Чон Уён, ты такой невыносимый болтун, – вдруг раздалось позади. Ёсан вернулся с улицы, чувствуя себя лучше после пары глотков свежего воздуха. Сонхва тут же поднялся с места и обнял его. Через мгновение с другой стороны прижался Хонджун. – Прости… я, – Уён действительно растерялся, мысленно дал себе три тысячи пощёчин, но взгляд Ёсана сразу смягчился, когда парни выпустили его из объятий. – Успокойся. Это не вселенская тайна, на самом деле, просто не хотелось грузить всем этим. Я бы рассказал сам, но, наверно в других обстоятельствах. Они вновь уселись на свои футоны и сон отошёл на второй план, когда Ёсан решил поделиться полной историей своего прошлого. Маму он помнил очень плохо, но воспоминания о Хане ещё свежи. Они жили в небольшом городке, и отец очень много работал будучи сварщиком на местном заводе, поэтому Ёсан брал на себя обязанность за обучение себя и сестры, а в остальном помогала бабушка. Но в один из дней Хана отпросилась погулять с подругой из класса и к вечеру обе не явились домой. Многие вызвались помочь с поисками, соседи, знакомые, вышли все кто был неравнодушен. Ёсан рассказывал что в момент поиска уже знал, что случилось с сестрой. Просто веры в лучшее не было с самого начала, он в целом никогда не отличался оптимизмом. Первую нашли подругу. Она была жива, но выглядела так, словно месяц бегала по лесу: ободранная одежда, ссадины на лице и напуганный взгляд. Бедняжка пряталась в сточной трубе на окраине городка. Когда её спросили про Хану, она промолчала. И молчание затянулось на несколько лет, пока девочка не смогла пережить этот кошмар в своей голове и снова не заговорила. Тело Ханы нашли спустя сутки, на берегу местного озера. Её маленькие босые ножки выглядывали из-за зарослей камыша. Ублюдка который сделал это с ней быстро нашли, оставил слишком много следов по неопытности. Спустя несколько месяцев его закололи в тюрьме. Сказали, что такие там долго не живут. После смерти сестры Ёсану пришлось тяжело. Едва удалось взять себя в руки на время экзаменов. Учёба практически не помогала отвлечься. На отца смотреть было больнее всего первое время. Только и слышалось как он винил себя в том что не уберёг малышку Хану, а Ёсану приходилось каждый раз уверять его в том, что они ничего не могли сделать. Казалось он смотрит на это куда более реалистичным взглядом чем взрослые. Да, тяжело, да, больно, но сожаления ничего не изменят. Никого не вернут. В один момент отец опустил руки и едва не пошёл завязывать на шее петлю, Ёсан с бабушкой пришли вовремя, стало понятно что будет только хуже. Он и сам часто задумывался, что жизнь слишком тяжела, чтобы её выносить. Реальность довольно пугающая вещь, когда нет розовых очков, а их Ёсан, к сожалению, за всю свою жизнь так и не надел. – Каждый раз когда наступал день в который я всерьёз думал о смерти, я брал отцовское пиво, чтобы выпить его сидя на крыше нашего небольшого дома. Пил и думал ещё раз, стоит ли оно того? И постоянно находил в себе силы прожить ещё пару дней, пока снова не приходил обратно. И это стало некой традицией? Обрядом? Не знаю как назвать, но я нашёл в этом некое спасение, поэтому стал собирать крышки с бутылок, чтобы каждая из них стала напоминанием о днях когда я был на грани. Хонджун удивлённо ахнул: – Это та самая гирлянда что висела у тебя в комнате? – Да. Сонхва вдруг вспомнил, как однажды Ёсан пошёл за ним на стадион, чтобы поговорить и сказал: “Не стоит справляться одному если есть люди готовые помочь”. В ту минуту Пак не придал особого значения этим словам, ведь даже не подозревал насколько несладко пришлось его другу, который справился с этим в одиночку. Людей готовых ему помочь тогда просто не было. Перед ними сейчас сидит не та бесчувственная колючка каким он показался в первые дни их знакомства. Перед ними сидит сильный юноша, который выдержал слишком много дерьма и наверняка готов выдержать ещё больше. Так говорят его глаза. – А потом я сдал экзамены, получил грант и жизнь стала куда ярче. Я вовсе не ожидал, что у меня появятся друзья… Хонджун и Сонхва переглянулись и ахнули: – Третий грант?! Уён возмущенно закатил глаза, с видом “боже, как можно этого не знать?”: – И вы опять пропустили эту информацию, когда пошли играть в кротов на горе Наби. Будет вам уроком, меньше выходите курить во время бухичей, чтобы не пропускать всё самое интересное. – А я всё думал, кто мог быть третьим, – сказал Хонджун, – А он в самый первый же день отчитал нас за драку. Ёсан прикрыл рот, чтобы зевнуть: – Нас поселили рядом, я думал это очевидно, поэтому не распространялся. – Так, я предлагаю закончить эту мрачную ноту прошлого и тупизма наших дорогих кротов, чтобы начать яркое настоящее, – Уён притащил в руках несколько стеклянных баночек с соком и разложил их по центру от футонов. – Мы сделаем новую гирлянду. Начало было положено с Кристальной головой, но завтра на учёбу, так что заменим алкоголь чем-то полезным и пойдём на боковую. – Это что, детское питание? – Ёсан впервые улыбнулся за этот день отчего у Уёна потеплело в груди. – Он с мякотью и гипоаллергенный, всё для наших растущих организмов. Давайте, бахнем до дна! Все шутливо чокнулись баночками, смеясь и отпуская шутки в сторону Чона, который как всегда, “в своём репертуаре”.🦋
На следующий день весь университет гудел новостью о смерти учителя прямо на рабочем месте, порождая всё больше слухов и теорий, вплоть до отравления Квона одним из студентов за неуд в табеле, что конечно же, было глупостью. Однако ни директор Шивон, ни Со Ынкван так и не появились на глаза студентов, чтобы как минимум сообщить как дальше будет работать стрельбище и разъяснить ситуацию. Остальные работники лишь пожимали плечами и говорили ждать администрацию, а пока занятия будут приостановлены. Ёсан чувствовал себя куда лучше чем вчера, по большей части благодаря поддержке парней. Смириться с мыслью, что наставник мёртв всё ещё сложно, всё кажется, что можно прийти на стрельбище, где он скажет: “Сегодня десяточка будет твоя, Кан Ёсан”. Учитель Квон так и не увидел как Ёсан попадёт в десятку. Где-то рядом всегда находился Уён, старающийся отвлечь его при любом удобном случае, что Ёсан находил довольно милым. Непривычно что о нём стараются так заботиться, но и отвергать это уже не хочется, как в самом начале. Тогда Уё н и эти двое казались не то помехой не то балластом который потянет вниз, а сейчас от воспоминаний собственных мыслей даже смешно. После пар Ёсан нашёл Уёна в библиотеке. Парень в одиночку сидел за столом, и нахмурив брови, напряжённо вглядывался в экран своего телефона. – Такое ощущение будто ты наблюдаешь как сейчас к нашей планете подлетает метеорит, – как только Кан подошёл к столу, Уён тут же опустил телефон экраном вниз. – Что-то случилось? – Да, очередные мои глупости, не заморачивайся. У тебя закончились занятия? Ёсан кивнул, с толикой подозрения взглянув на парня. – Сонхва и Хонджун хотят поехать в больницу, навестить Шиён, поедешь? – Конечно, как она? Идёт на поправку? – Хва говорит, что ещё пара дней и выпишут. Им с Бомджуном нужно собираться домой, чтобы решить все вопросы с риэлторами. Они, вроде как, серьёзно намерены переезжать сюда. – Это очень хорошие новости, – улыбается Ёсан. Ему действительно приятна компания этих двоих. – Тогда пошли? Уён молча кивает и когда Ёсан уходит первым, мельком смотрит на экран своего мобильного где всё ещё была открыта фотография с исписанным буквами листом из дома с цветными балконами.🦋
Хонджун чувствовал себя персонажем сериала судьбу которого прописывали любители эмоциональных качелей. Весь день прошёл в относительном спокойствии. Они с Сонхва хорошо показали себя на паре анатомии, вместе пообедали вспоминая глупые моменты со школьных времён. И вот Хонджун уже был готов начать серьёзный разговор, который проигрывался в его голове со вчерашнего вечера, как они выходя из Имгё, столкнулись в дверях с Кристофером. Выглядел он уставшим и раздражённым, словно всю ночь вместо сна бродил по острову в поисках спокойствия. Таким Джун его никогда не видел. Сердце в страхе заколотилось, но рука Сонхва, неожиданно оказавшаяся в его ладони, помогла стать немного смелее. Взгляд Криса мазнул по ним, будто не заинтересованно, и парень просто прошёл дальше, в сторону кабинета своего дяди. – Боже… Сонхва крепче сжал его ладонь и повёл на улицу: – Всё нормально, видишь? Он пришёл без факела и армии наркоманов, и под нашей дверью не было дерьма с утра. Думаю, он уже спокойно принимает ваше расставание. Но Хонджуну показался странным один момент: – Он выглядел иначе. Как загнанный или вымотанный… – Ой, только не надо думать, что он бедный всю ночь из-за тебя в подушку плакал… Ответ Хонджуна прервал резкий крик впереди. У скамейки вдалеке две девушки отшатнулись от скамейки на которых неподвижно сидел какой-то парень. Переглянувшись, Хва и Джун зашагали в их сторону, как и все студенты что находились неподалеку. Ёсан с Уёном, заметили Хва и Джуна издалека, но увидев как те бросились к скамье, побежали к ним. Одна из девушек, успевшая немного прийти в себя, со слезами на глазах прокричала, указывая на скамью: – Это Со Чанбин! Со Чанбин мёртв!