Семь раз когда Юра говорил с Костей на башкирском и один раз, когда Костя решил узнать перевод

Ты знал, что это твоя последняя прогулка, поэтому на прощание позволил себе быть до неприличия тактильным. Кажется, это был невинный и невесомый чмок в щёку, это ощущалась смешно, и даже немного тешило цветы в твоём теле. На секунду, смотря на то, как Костя нерешительно трогает свою щёку, мило краснея, тебе даже показалось, что цветочная болезнь отступила… На секунду. Всё это было ложью твоего больного сознания, мой бедный мальчик, мне даже жаль, что эта мелочь заставила тебя почувствовать себя живым… Глупо было давать тебе эту жалкую надежду. Вы попрощались тихо и немного скомкано, Костя до последнего пытался тебя о чем-то спросить, но… боль уже была невыносимой. Кажется, ты даже злобно выкрикнул что-то, сильно раня сердце Уралова своими словами. Я… я не осуждаю это. Сам Костя, знай он обо всём заранее, не осудил бы. Да он и сейчас не осуждал, просто эмоции взяли верх и он ушёл, оставив тебя наедине со своими мыслями. На последок ты сказал ему тихо, сглатывая кровавую слюну: — Мин үләм, сөнки яратам. — бутон розы, расцветший прямо в горле, неприятно царапнул связки, вызывая приступ очередного кашля. Этот цветок был прекрасным настолько, насколько был прекрасен сам Костя, и, пожалуй, тебе даже не жаль умирать от этого. Пусть лучше тебя придушат живые цветы, чем ядовитый дым заводов. Плечи Уравлова дрогнули он остановился, раздумывая над чем-то, но… лишь повторил тихо: — Мин сине яратам… — ему впервые показалось, что эта фраза на самом деле ему известна, что он слышал её от тебя, и не раз… Почему же только сейчас его заинтересовал её перевод? Почему?.. Костя ушёл, повторяя про себя эти три короткие слова, боясь, что если он замолчит хоть на секунду, то они чудесным образом улетят из его головы… — Прощай, моя любовь… — ты сказал это тихо, впервые признаваясь ему на русском. Ты знал, что он уже не слышал… И вот… ты остался один. И вроде всё как всегда. Всё та же серая, промозглая улочка с серым от ядовитого дыма снегом, всё тот же фонарь с моргающей лампой и всё те же Костины варежки на руках… Жизнь продолжается.

Ты смеёшься так звонко над тем, что остался один, Дождь хлестал по щекам, бил ветер стёкла витрин А я слышал, как внутри тебя бился хрусталь Пожалуйста, перестань, пожалуйста, перестань…

Ты идешь вперёд, не разбирая дороги, ты падаешь, поднимаешься вновь, кажется, разбиваешь губу… Тебе уже всё равно. На что ты уповаешь, мой бедный мальчик? Кого ищешь? Ты сам прогнал его, задушив последнюю надежду в своём сердце. Теперь всё бессмысленно. Срывай голос в глухое небо. Зови того, кто уже вряд-ли вернется. Молись… Ты всегда смотрел на него с надеждой, ты верил в то, что он тебя спасет, он был твоим якорем… Ты любил его всем сердцем… Но Костя был лишь новым вирусом в твоём наборе болезней, увы, самым разрушительным. Он тёк по твоим венам губительным ядом, медленно убивая тебя. С каждым новым вздохом ты всё больше и больше заболевал им. Его лёгкая улыбка, разноцветные волосы… Он вносил яркие краски в твою серую жизнь. Его прикосновения исцеляли раны твоей многострадальной души… Ты закрываешь глаза в надежде больше не думать… Но бессмысленно. Всё завершится у набережной… Увы, ты окончательно сломан, мой бедный мальчик, вирус по имени Костя съел тебя целиком, разрастаясь соцветием роз в твоих многострадальном теле. Но, моё почтение, ты долго держался, у тебя всегда была воля к жизни, и не твоя вина, что сейчас она иссякла. Ты сам перелезешь через железное ограждение моста, а я, так уж и быть, подтолкну тебя, привязав невидимый якорь к шее. Тело уйдёт на дно быстро, ты даже сопротивляться не будешь. Эх, Юра, Юра… Ты уже не почувствуешь тёплых рук, обнимающих твоё оледенелое тело, не услышишь дрожащий голос Кости, умоляющий тебя проснутся, не ощутишь слёз брата на своих бледных щеках. Ты уже будешь глух к чужим молениям, слеп к страданием, тебе уже будет всё равно, ты больше не вернёшься в этот мир, принесший тебе столько боли. Хотя… Кто знает? Может, твой герой ещё успеет. А пока…

Спи спокойно, мой мёртвый сломанный мальчик…

Костя проснулся сегодня очень-очень рано… Ссора с Юрой отдавалась тупой ноющей болью где-то в груди. Кажется, он заболел чем-то…